Софка и Саша

Тетя Клава приехала в Одессу из Рыбницы и привезла с собой свою дочь Софку. Мне было одиннадцать лет, а Софке тринадцать.
Тетя Клава попросила меня показать Софке Одессу.
"Больно надо!" - подумал я, но вслух сказал, что согласен, но пусть моя троюродная сестренка знает, что гид из меня никудышный.
- Но другого нет! - сказала Софка и показала мне язык.
Софка была привлекательной девочкой. Я мог бы в нее втюриться, но я тогда был отвергнут Сашей Ходорченко. Я ей показался плохо воспитанным мальчиком,, а она выбирала себе исключительно маленьких джентльменов. Я хотел стать джентльмном, но не успел - Саша меня бросила на большой перемене, громко сказав:
- Гарик, ты мне не подходишь.
Если честно, Софка была соблазнительней Саши. У Саши был плохой характер: она на всех сердилась. На химичку, на меня, на Дерибасовскую и Одессу. Даже на себя она сердилась, но только по пятницам. И еще она никогда не улыбалась. А мне улыбаться за нас двоих быстро расхотелось.
Когда Саша меня бросила, я первую неделю страдал. Я стал ненавидеть всех девчонок моей школы Мне казалось, что они шепчутся за моей спиной: это тот пацаненок, которого бросила Саша Ходорченко. Если бы у меня был автомат... Хорошо, что у меня его не было.
С горя я стал регулярно делать домашние задания. И из "троечника" выбился в "хорошисты". Классная учителка Мария Степановна стала со мной здороваться за руку - я попал в десятку ее любимчиков.
Саша Ходорченко каждый день подходила ко мне, словно еж к яблоку, и спрашивала:
- Гарик, ты уже не страдаешь?
Я, понятное дело, ничего не отвечал на ее дурацкий вопрос. Ах, если бы у меня была рогатка!
Ладно, вернемся к Софке. Я ее привел на Дерибасовскую и сказал:
- На этой улице исполняются все желания. Только надо прислониться к коре дерева и поводить по ней носом.
Софка так и сделала.
- У меня получилось, - весело сказала она. - Что дальше?
- Теперь ты должна загадать желание, но про себя, и мне о нем ничего не говорить.
- Жаль, что тебе только одиннадцать лет!
Неужели она это сказала или мне померещилось? Впрочем, уточнять я ничего не стал.
Потом в кафе "Алые паруса" мы поели мороженое. Софке я заказал двести грамм, а себе сто - боялся, что у меня не хватит денег. Слава богу, хватило.
А потом я водил Софку по Дерибасовской и боялся, что на нас нападут пираты. И захватят девочку в плен, а меня отпустят. Но пираты, наверное, в этот день отдыхали.
Я рассказал Софке из Рыбницы, что Одесский оперный театр прилетел из Вены. Просто ему надоели австрийцы и он решил пожить среди одесситов. В нашем театре, говорил я Софке, живут настоящие домовые. Они наряжаются по ночам в театральные костюмы и поют свои оперы. Каждая из которых длится 13 минут.
- А хор у них есть?
- Разумеется, есть. И балет. И оркестр. И балетная труппа. Жаль только, что я на их спектаклях был только три раза.
- Пошли в театр, - попросила меня Софка.
- Домовые, - печально сказал я, - уехали нса гастроли в Лондон.
- Лучше бы в Рыбницу, - совсем тихо сказала Софка. - В Лондоне все есть, а в Рыбнице только зачуханный Дом культуры.
- Я скажу их администратору, когда они вернутся в Одессу, - пообещал я.
С Софкой мне было легко. Так легко, что я ей рассказал о Саше. Вернее, о моих страданиях, когда Саша меня бросила. И даже Одесса меня тогда не смогла спасти от плохих дней и ночей.
- Надо было подойти к дереву, потереться о его кору носом и загадать желание.
- Я забыл об этом чудесном способе обрести душевное спокойствие, - признался я.
- Замнем этот способ, - разрешила мне Софка. - А какая она, эта Саша?
И тут я понял, что не могу ничего кокретного сказать о Саше. Я даже не помнил, какого цвета ее глаза и есть ли на ее лице родинки. Я впервые в этот вечер начал запинаться. Слова-звездочки стали заурядными льдинками.
- Все с тобой ясно, - сказала Софка. - Саша тебя больше не интересует. С тобой произошла метаморфоза.
- И в кого я превратился?
- В себя, - сказала Софка. - Но, Гарик, ты повзрослел на целый год. Разве ты этого не чувствуешь?
И я почувствовал, что мне уже 12 лет, хоть до моего дня рождения оставалось восемь месяцев и двенадцать дней.