XXVI

26. И вот уже Психея обернула голову девочки свадебной красной фатой, и Кинед впереди процессии нес факел, и вереницы пьяных женщин начали хлопать, а на брачном ложе расстелили непристойное покрывало. Квартилла возбужденная всей это игрой, сама поднялась и потащила Гитона на кровать.
Но без сомнений и Гитон не сопротивлялся, да и девочка не боялась предстоящей "свадьбы". И вот пока они лежали за закрытой дверью, мы сидели у порога. а Квартилла своим любопытным глазом прильнула к постыдной щели, и наблюдала игры молодых с большим интересом. Она также и меня рукой придвинула, чтобы мы смогли вместе следить за происходящим, вплотную усевшись, соприкасаясь  лицами, мы наблюдали, она же отвлекаясь,  то и дело губами невзначай и тайком целовала меня.
Оставшуюся часть  ночи мы провели спокойно в постели без страха.
Шел третий день в ожидании свободного обеда (у богача), но от полученных ран нам скорее хотелось бежать, чем прибывать в покое. Итак пока мы все обдумывали, как бы избежать надвигающуюся бурю, как нас неожиданно до страха напугал появившийся откуда-то слуга Агаменмнона:
- Как вы не знаете кто сегодня дает обед?! Это же Трималхион изящнейший человек. У него в триклинии есть часы, под которыми стоит трубач, чтоб  знать сколько дней своей жизни он уже растратил.
Мы хорошенько подготовившись, забыли все невзгоды и приказали Гитону, который охотно согласился выступить в роли нашего раба, следовать в бани.

[XXVI] Iam Psyche puellae caput involverat flammeo (фатой), iam embasicoetas praeferebat facem, iam ebriae mulieres longum agmen (толпа) plaudentes fecerant, thalamumque (брачное ложе) incesta exornaverant veste. Tum Quartilla quoque iocantium (игрой) libidine accensa (возбужденная) et ipsa surrexit, correptumque Gitona in cubiculum traxit.
Sine dubio non repugnaverat puer, ac ne puella quidem tristis expaverat (не боялась) nuptiarum nomen. Itaque cum inclusi (закрытые) iacerent, consedimus ante limen thalami, et in primis Quartilla per rimam (щель) improbe diductam adplicuerat oculum curiosum, lusumque puerilem libidinosa speculabatur diligentia. Me quoque ad idem spectaculum lenta manu traxit, et quia considerantium <co>haeserant  (лбнули/сближались) vultus, quicquid a spectaculo vacabat (отвлекалась), commovebat obiter (мимоходом) labra et me tamquam furtivis subinde osculis verberabat. <. . .>
Abiecti in lectis sine metu reliquam exegimus (провели) noctem. <. . .>
Venerat iam tertius dies, id est expectatio liberae cenae, sed tot vulneribus confossis (получившие столькие раны) fuga magis placebat quam quies (чем отдых). Itaque cum maesti deliberaremus (обдумывали) quonam genere praesentem evitaremus (избегать) procellam, unus servus Agamemnonis interpellavit trepidantes (содрогнувшихся) et: "Quid? vos, inquit, nescitis hodie apud quem fiat? Trimalchio, lautissimus (изящнейшего) homo. Horologium in triclinio et bucinatorem (трубач) habet subornatum, ut subinde sciat quantum de vita perdiderit!"
Amicimur (вооружились/приготовились к бою/оделись) ergo diligenter obliti omnium malorum et Gitona libentissime servile (рабскую) officium tuentem (соблюдать) iubemus in balneum sequi.