Реквием по ушедшему

Однажды мне приснился сон, будто я умер. Едва мое "я" отделилось от умершего тела, как отворилась дверь, и из нее хлынул огромный поток света. Он обволакивал меня и манил к себе. Я шагнул ему навстречу — и вдруг подо мной образовалась голубая бездна. Я парил.
Необъяснимые и дотоле неведомые чувства переполняли меня. Я восхищался увиденным. Но громогласный голос, исходивший ниоткуда (а точнее, он был везде), произнес '"Возвращайся! Тебе еще рано".
Об этом давнем и почти забывшемся сне я вспомнил, беседуя с Надеждой Васильевной Комаровой, заместителем начальника планово-экономического отдела Минского ПЛХО, в ее уютной однокомнатной квартире. Мы сидели друг напротив друга, а на журнальном столике стоял портрет ее мужа Анатолия Анатольевича Прихача. На снимке — лицо человека средних лет. Глядя на него, казалось, вот-вот по сомкнутым губам пробежит мимолетная улыбка, глаза смягчатся, и в них появится лукавая искорка.
За окном стоял поздний вечер. Времени мы не замечали. Надежда Васильевна говорила, а я старался представить, каким он был в жизни. Сослуживцам, друзьям (а их у него было много) он запомнился веселым, жизнерадостным человеком, заядлым охотником, непревзойденным рассказчиком, умелым руководителем и организатором. Недаром, когда Анатолий Анатольевич работал в аппарате Министерства лесного хозяйства начальником отдела охраны, защиты леса и охотничьего хозяйства, министр Г.Марковский сказал в шутку: "Ты, Анатолий, как Наполеон, только более технически оснащенный. Облетишь на вертолете место пожара — и он тут же тушится". В этих словах — характеристика его организаторского таланта. В свое время Анатолию Анатольевичу было поручено разработать Положение об охоте и ведении охотничьего хозяйства на территории Беларуси. Этот человек был педантом до мелочей. Даже если цвет галстука не подходил к его костюму, воспринимал это с глубокой досадой. Дисгармонию А.Прихач не терпел и в работе. Поэтому, когда составлял Положение, оттачивал каждое предложение, чтобы оно не было двусмысленным. Во всем должна быть логика и конкретность — это было его девизом в жизни. Поэтому неудивительно, что спустя 6 лет после окончания Белорусского технологического института им. Кирова грамотного специалиста назначили на должность директора Пуховичского лесхоза. А начинал А. Прихач на родной Случчине лесничим Гальчицкого лесничества. После работал главным лесничим в Мядельском лесхозе. Здесь судьба его свела с Иваном Мыслейко, с которым будет вновь, уже позже, трудиться бок о бок пять лет в аппарате министерства. Разве могли они тогда предположить, что это знакомство перерастет в дружбу. Не раз хаживали вместе по охотничьим тропам, засиживались у лесного костерка, и Анатолий Анатольевич, как всегда, рассказывал какую-нибудь прибаутку. И в этом кругу слушателей были завсегдатаи, его друзья Анатолий Пупко, до недавнего времени работавший в Минлесхозе начальником планово-экономического отдела, Владимир Симонов, главный инженер Минского ПЛХО, с кем он в студенческую бытность входил в институтскую сборную, и многие другие. Велогонки были его юношеской страстью. Этим спортом продолжал увлекаться, работая лесничим в Гальчицах. Анатолий Анатольевич привил любовь к спорту и сыну лесника Василию Гуркову. С ним, уже степенным Василием Владимировичем, начальником управления сельскохозяйственной радиологии и охраны окружающей среды Минсельхозпрода, он поддерживал дружеские отношения до самого рокового дня. Вместе выполняли заказы по отстрелу волков в Полесском радиологическом заповеднике. Их были единицы, кто не побоялся ступить в мертвую зону для того, чтобы изучать последствия воздействия радиации на диких животных, производить отбор растительности для научных исследований. Его единомышленником, другом и постоянным спутником  в такого рода командировках был Олег Сидоренко, начальник отдела животного мира Министерства природных ресурсов и охраны окружающей среды. Это была их идея. Сами же взяли на себя и всю черновую работу.
С Анатолием Анатольевичем всегда было легко общаться. У него не было врагов. Об этом знали все, с кем ему приходилось работать. Может, и были, мягко говоря, недоброжелатели, но он старался их не замечать. Пожалуй, лишь одной Надежде Васильевне было известно, что терзало и мучило ее мужа в последние годы, и в особенности в канун 47-летия. Пророчество однокурсника, что ему отмерено в этой жизни всего лишь 47 лет, превратили все последующие годы в ожидание этой даты. Может, поэтому каждый день он старался прожить с пользой, озаряя окружающих его людей доброжелательностью и весельем. Уже никогда не отворится дверь кабинета их отдела и сослуживцы не услышат привычное и веселое, брошенное им через порог вместо приветствия: "А где наш чай?"
Голос Надежды Васильевны дрожал, она старалась говорить быстро, словно боялась, что не успеет рассказать все, что хотела, иногда называя мужа по фамилии, как это мы делаем порой в кругу семьи, немного официально, вперемешку с легкой иронией, и вкладывая в это слово всю свою любовь и нежность.
Воспоминания. Как с ними не хочется расставаться, когда они связаны с чем-то светлым и радостным. Для нее Анатолий Анатольевич был именно этим светом.
…На его рабочем столе в отделе охраны, защиты леса и охотничьего хозяйства Минского ПЛХО, которым он руководил, долгое время стоял небольшой портрет. Здесь 40 дней по христианскому обычаю его дух будет стоять на пороге той двери, которая открылась мне во сне.