Внук кронштадского мятежника

Тобол — сибирская лайка. Когда-то белый, пушистый, как первый снег, но с  годами шерсть поблекла, стала жесткой, как щетина. Собачий век насчитывал почти 18 лет. От предков ему  достались самые лучшие охотничьи качества: смелость, выносливость, сила, острое обоняние. Это был первоклассный пес. Недаром местные охотники предлагали хозяину, охотоведу Островецкого лесхоза Александру Девятову, за Тобола приличные деньги. Однажды пса попытались даже похитить.
Тобол умирал. Это случилось на рассвете в один из июльских дней. Охотовед нашел своего четвероногого друга недалеко от места, где тот любил понежиться в первых лучах восходящего солнца. Крис — породистый ягдтерьер, молодой, бестолковый, жался к  ногам хозяина, показывая всем своим видом страх перед этой неведомой силой, убившей  родича. Вернувшись в дом, Александр набросил на плечи старую форменную летнюю куртку, повернулся обратно к выходу и вдруг почувствовал спиною взгляд жены. Толкнув дверь, молча шагнул за порог. Женщина поняла — Тобола не стало.
Последние дни супруги жили в тревожном ожидании. Они знали, что это неизбежность, однако жалость и сострадание  все же мучили. Хотел охотовед даже пристрелить Тобола, но рука не смогла нажать на курок «тулки».
Похоронил хозяин своего четвероногого друга в примыкающем к самому подворью лесочке. Присев на корточки у свежего земляного холмика, закурил. Крис держался на почтительном расстоянии и все еще не мог взять в толк, зачем хозяин закопал приятеля. Летний утренний ветерок скользил по лицу Девятова, разгоняя сигаретный дым и туман, который, казалось, запутался в корневищах елей в небольшой низине. И вдруг  где-то глубоко внутри себя охотовед почувствовал какое-то движение назад — память все дальше и дальше отправляла его в толщу прошедших лет.
...Тобол участвовал во всех охотничьих баталиях своего хозяина. Был любимцем в лесхозе. «Этот пес, — говорили коллеги Девятова, -- если уж взял след, то никогда его не потеряет». Множество шрамов на теле пса свидетельствовали о его бесстрашии. Шел он и на свирепого дикого кабана, смело вступал в схватку с матерым волком, загнанным в западню. Не раз устраивал хозяин со своим четвероногим охотником, так называемые туры-забавы для иностранных любителей лесной дичи. Последние десять лет, до установления официальной государственной границы с Литвой, на этих вояжах "забугорных" охотников лесхоз зарабатывал хороший валютный взнос. И всегда радушными хозяевами для гостей была семья Девятовых. Никогда не считались с накладными расходами. Особенно запали в душу островецкий охотовед с хозяйкой и псом толстосумам-немцам, которые на протяжении нескольких лет предпочитали приезжать на охоту именно сюда. Приглашали к себе  в Германию. Сейчас в Островецком лесоохотничьем хозяйстве стреляют очень редко, как-никак большая часть ЛОХа находится в пограничной зоне.
Александр привез Тобола из Кировской области. Уральский городок Малмыж — малая родина охотоведа. В начале 80-х гостил с семьей у родителей, там и приобрел у одного здешнего охотника щенка сибирской лайки. Впоследствии, когда во время отпуска уезжал с семьей в Малмыж, оставлял четвероногого друга на попечение коллегам по работе, с кем неоднократно хаживал на охоту.
...Говорят, пути Господни неисповедимы. Хорошо, когда свою судьбу человек выбирает сам, а не кто-то это делает за него. Кто знает, как сложилась бы жизнь Александра, стань он уроженцем Петрограда. А ведь мог быть питерцем, не закрути она в революционном вихре старшину второй статьи, военного моряка из Кронштадта, участника контрреволюционного мятежа 1921 года. Многие повстанцы тогда поплатились жизнью, кто-то попал в тюрьму, кто-то в ссылку. Теперь те события современные историки рассматривают под другим углом, делая реальный расклад сложившейся тогда политической обстановки. Но как бы там ни было, военный моряк Девятов вместе с семьей был выслан в Вятскую губернию в малоизвестный уездный городок, где последующие годы работал бакенщиком на реке Вятка. Не раз дед брал с собой  и внука. Приобщил к рыбалке, охоте. Все свободное время Александр проводил в обществе бывшего кронштадтского моряка. В школе их учили, что участники тех далеких событий, организовавшие антисоветский мятеж, -- «враги народа». А Александр смотрел на деда и думал, что для него добрее и лучше человека нет. Именно он впоследствии  оказал огромное влияние на выбор парнем будущей профессии. Желание поступить в Тихоокеанский институт охоты и рыболовства не принесло  результата. В 1973 году Девятов-младший все же становится студентом Кировского университета охотоведения. Что ни говори, история определяет человеческую судьбу, но в конечном итоге делаем мы ее сами. Это сейчас выпускники Белорусского технологического университета остаются трудиться в республике. Во времена Союза география их распределения была намного шире.
Кировский студент проходил преддипломную практику в Островецком лесхозе вместе с однокурсниками Иваном Кибальниковым, ныне работником Витебского областного совета БООР, и Валерием Квакиным из Республиканского совета БООРа. Дипломы с отличием позволили молодым специалистам сделать самостоятельный выбор места будущей работы. Все пожелали трудиться в Беларуси. Девятов вернулся на Островетчину, благо,  в лесхозе было организовано экспериментальное охотхозяйство.
26 лет Александр Васильевич живет и трудится в Островце. Пришлось работать и под началом нынешнего генерального директора Гродненского ПЛХО А.Буя. Кстати, дом Девятова — это новостройка бывшего директора лесхоза, который не успел вселиться в  коттедж, получив повышение по службе. А первое жилье охотоведа было в здании конторы лесхоза. В небольшую комнатушку привел он и супругу. Галина, молодой врач Островецкой больницы, первая обратила внимание на бравого лесовода, который каждый день проходил возле ее родительского дома. Всякий раз встречала у калитки и довольно колко подшучивала над приезжим парнем. Девятову тоже палец в рот не клади, отвечал с усмешкой, но корректно, как подобает джентльмену. Так с этих ничего не значащих фраз и началось знакомство. А вскоре он возьми и предложи девушке руку и сердце. Директорский коттедж Девятовы достраивали на собственные средства.
      Уже когда у супругов сын и дочь были детсадовского возраста, появился Тобол. Все домочадцы в буквальном смысле жили заботами  главы семьи. И это было не только в разговорах, сопереживании за дело, которым занимается муж, отец, но и в конкретной помощи. Даже когда Галина Семеновна стала председателем районного общества Красного Креста, несмотря на  загруженность, она находила время побывать с ним и на волчьей облаве, вносила свою посильную женскую лепту в выполнение супругом плана по заготовке мяса диких животных. Стрелять не умела и не любила, но ее надежные руки всегда были в распоряжении Девятова. А сколько ночей ей пришлось недосыпать, ухаживая за несмышленышем-щенком Тоболом, а позже досматривать Криса.       
В доме охотоведа всегда рады гостям. Круг друзей испытан временем и объединяется общими интересами. Не ради наживы берет в руки ружье лесовод-охотник. Стрельнуть по дичи -- большого ума не надо, а вот отстрел, сдерживание популяции в разумных количественных рамках, отбраковка больных зверей -- это уже иное дело. Тем более, что лесовод заботится и о кормовой базе лесных обитателей. Егерская служба под руководством Девятова работает слаженно. Главное, считает охотовед, должно быть взаимопонимание и уважение друг к другу, доверие.
В доме Александр Васильевич и Галина Семеновна теперь остались одни. Дети обосновались в Солигорске. Вначале уехал сын по распределению после окончания школы МВД, а затем и сестренку переманил, та закончила юридический факультет. Молодежь выбрала свою судьбу, как когда-то и Девятов.
Несколько лет супруги не ездили в отпуск в далекий уральский Малмыж. Да и не к кому уже — похоронил деда, родителей. Теперь его родина здесь, в Островце.
Затушив окурок, охотовед еще раз поправил свежий земляной холмик и зашагал к дому. Крис, повиливая хвостом-обрубком, семенил сзади. Супруга ожидала их на пороге. День начинался.