Хойники 15 лет спустя

               
Человеческое откровение
Перелет из Наровли в Хойники занял не более получаса. Летели по самой границе 30-километровой зоны отчуждения. За это время насчитали порядка 20 недавних лесных пожаров: среди зеленого лесного моря вырисовывались различной площади черные островки горельников. Красива земля с высоты птичьего полета: словно отмерены под линейку сельхозугодья, пашни, деревни, окружающие их лесные массивы. Полноценная ли в этих населенных пунктах жизнь? Вспомнился кировский мужичок, приглашавший нас, чужаков, в гости и за каких-то десять минут умудрившийся рассказать о своем житье-бытье. Может, после такого откровения и стало ему немного веселее, спокойнее на душе. И, так сказать, отлегло от сердца.
— Их жалко, молодых да желторотых, что остались здесь с нами, — говорит с  горечью мужичок.
С трудом, но все же понимаю его внутреннее состояние. Легко ли в одночасье, даже если на такое решение толкала свалившаяся внезапно чернобыльская беда, изменить привычную жизнь, сойти с наезженной житейской колеи. Привычкам, которым сорок с лишним лет, непросто изменить. Пусть и получил как переселенец в Мозыре квартиру. Да как оторваться от любимого сердцу сельского быта и перестроить себя на городской лад? Вернулся в родной Киров с женой, сыном, дочерью. Устроился работать в местный колхоз по договору. В Мозыре остались старшие дети.
— Отослал бы и этих туда, в более чистую зону, да прилипли к нам, старикам, — сокрушается наш собеседник.
Не боятся местные жители радиации, живут, трудятся, водочку попивают. А как же, говорят, это первое лекарство от радиоактивной заразы. Можем ли мы осуждать их за это?
Вспомнились наровлянские деревни Гридни, Белый Берег, которые были отселены после аварии. Однако со временем в них все же вернулось несколько десятков семей. Самоселы — так их называют официально. Приезжал в те места и А.Лукашенко. Он ежегодно совершает эти апрельские поездки по заряженным территориям, чтобы показать здешнему народу: государство, дескать, не забывает о их бедах. Встречался с вернувшимися гриднивцами, белобережцами, пообещал подарить комбайн: мол, в местном колхозе будет числиться, а работать на вас. Вот такой получился разговор у крестьян и президента. Только можно ли сеять на землях, где плотность загрязнения доходит до 40 Кюри на километр квадратный? Выходит, подтекст в той истории такой: сейте, жните и пеняйте сами на себя.
Конечно, на тему нравственности и морали можно рассуждать сколько угодно. Только проблема в том, какие реальные шаги нужно предпринять, чтобы помочь этим людям, сознательно подвергших себя испытанию жить в загрязненной зоне. Наверное, в первую очередь обеспечить чистыми продуктами питания, предоставить ряд социальных льгот, улучшить медицинское обслуживание, оздоровление, и, конечно же, постоянно проводить разъяснительную работу в том плане, чтобы не подвергали опасности не только себя, но и своих детей, внуков. А есть желающие выехать в чистые зоны, то предоставить им такую возможность, т.е., гарантировать на новых местах жилье и трудоустройство. Многие возразят, что, исходя из экономической ситуации, сложившейся в стране за последние годы, данное предложение не реально. Но и бездействие, хуже того, развитие экономики загрязненных районов — преступно. А ведь парламентарии, так сказать, глас народный, ратуют за это. Даже государственная программа по реабилитации загрязненных территорий, рассчитанная на период 2001—2005 годов, разработана. Что ж, поживем — увидим. А там посчитаем: на сколько нас, белорусов, стало меньше.
Одна беда на всех
Наш приезд в Хойники совпал с очередной парламентской сессией, на которой народные избранники обсуждали насущные проблемы, связанные с чернобыльской трагедией. Говорили вроде правильно и с досадой в голосе констатировали, что на минимизацию последствий аварии из бюджета выделяется недостаточно средств, которые ко всему с каждым годом уменьшаются. К примеру, в 2000 году было выделено всего 40 миллиардов рублей, в место необходимых 245-ти. О какой реабилитации загрязненных территорий может вестись речь? Вообще-то парламентарии должны беспокоиться не столько о земле — она себя сама вылечит, сколько и, в первую очередь, о человеческой жизни. Не шутка ли, на территориях с плотностью загрязнения от 15 до 40 Кюри проживает порядка 145 тысяч человек, тогда как в России и на Украине население из этих зон практически выселено.
Хойники входят в зону с плотностью загрязнения до 10 Кюри, это чуть более 30 микрорентген в час. В районе, однако, очень много деревень, где радиационное загрязнение колеблется до 15 и выше Кюри на километр квадратный. Буквально в 7 километрах от города начинается 30-километровая зона отчуждения.
Четыре года назад вместе с директором Полесского радиационно-экологического заповедника Н.Воронецким и (в то время) его заместителем по науке В.Федоровым проезжали по заброшенным деревням, оставшимся по ту сторону колючей проволоки, достигли самой последней деревушки на белорусской земле — Массаны, где находится дозиметрический наблюдательный пункт. С холма в ясную погоду видны трубы Чернобыля. В этом месте радиационное излучение достигает 800 и более микрорентген в час. Этот край — своеобразный испытательный полигон.
А в райцентре Хойники жизнь идет своей чередой. Есть какая-то местная перерабатывающая промышленность, лесхоз. После аварии на ЧАЭС в зону отчуждения лесоводы передали 25 тысяч гектаров лесов, считай, всю южную часть массивов от райцентра. Однако и оставшиеся в ведении лесхоза леса имеют различную степень загрязнения, что, естественно, сказывается на лесохозяйственной и промышленной деятельности предприятия. В первую очередь это касается штатной укомплектованности. Не хватает порядка 30 процентов от необходимого количества лесников, рабочих, 6 мастеров леса, столько же помощников лесничих. В итоге на одного лесника приходится по 2—3 обхода, что сказывается на качестве охраны лесов. За последнее время участились случаи самовольных порубок. Особенно с размахом орудовала бригада браконьеров в Козилужском лесничестве на вырубке дубовых насаждений. Дельцы имели поддельные документы на транспортировку древесины, дескать, везем из России. В том деле были замешаны мастер и лесник. Подельники-лесоводы получили по заслугам, а вот заказчик ценной древесины остался неизвестным. Преступники вырубили более 100 кубометров дуба.
Говорят, зри в корень. Человек ценит и дорожит своим рабочим местом при хорошей заработной плате. А когда она ниже минимальной потребительской корзинки, а дневной тариф 1143 рубля возможно заработать на лесопосадках при условии выполнения высокой дневной нормы выработки? Да и то в общей сложности заработаешь всего 22 тысячи рублей в месяц. О доплатах за проживание и работу в загрязненных зонах и говорить-то стыдно — гроши! Словом, к нормативной выработке работнику за счет средств предприятия доплачивается еще каких-то 30 тысяч и ни копейки больше, потому как в финансах лесхоз ограничен. К примеру, по бюджетной линии в 2000 году на проведение мероприятий по охране труда и закупке спецсредств было выделено всего 5,9 тысячи рублей. Сколько приходится на человека, можно узнать разделив эту сумму на 277 работающих. Государство дает деньги строго под определенный перечень лесохозяйственных мероприятий и всего лишь чуть более 50 процентов, при этом умудряется задерживать финансовый поток ежемесячно на несколько недель. Замечу, недостающую сумму лесоводы должны получить за счет мобилизации собственных средств. А как добиться мобилизации? Другими словами, заработать деньги, реализуя древесину из рубок ухода, относящуюся к бюджетному виду деятельности, когда посредник в лице УП "Беллесэкспорт" рассчитывается с ними за отгруженную на экспорт продукцию с длительными задержками. Благо последний раз за балансы отраслевой спецэкспортер рассчитался бартером. Поставил лесхозу 40 тонн дизтоплива. Однако и в этом случае лесоводов уже "пощипала" местная "вертикаль", обязавшая передать подшефному колхозу на посевную три тонны солярки. Доплаты своим работникам руководство предприятия могло производить и большие, хотя бы за счет хозрасчетной деятельности. Но и здесь не все гладко в финансовом плане.
Тем не менее, деревообрабатывающий цех не стоит, производит пилопродукцию. Заказчики есть. Утратили живущие в загрязненных территориях и ряд льгот. Ликвидаторы аварии на Чернобыльской АЭС потеряли право на льготную пенсию, тогда как в Украине и союзной России это право гарантировано государством.
— Наша беда, говорит директор лесхоза В.Луцко, — что предприятие уже не может за счет своих средств отправить на
оздоровление в Италию детей работников лесхоза. Последний раз это было 3 гола назад. — Проблема опять же финансовая. Только в апреле 2000 года дебиторская задолженность лесхозу составила  13 миллионов рублей. Лесоводам должны местный гортоп, ряд районных организаций, Речицкий гидролизный завод, собственная "вертикальная" структура -- ПЛХО.
За год по больничным листам лесхоз выплатил своим работникам 3,5 миллиона рублей — это на 245 случаев заболеваний, из которых 170 сердечно-сосудистых. И самое главное, что люди не видят в ближайшем будущем никакого улучшения в создавшимся в их регионе экономическом, социально-бытовом положении. Они вспоминают, как во времена Союза получали заработную плату в двойном размере, что в магазины завозились продукты из чистых зон. Это была какая-то забота государства. Теперь на их лицах усталость и апатия.
Сергей САБАДАШ.
2001 г., апрель.