Колдунья

"Майка, подь сюды. Будь неладны штаны, сроду не надёвывала, спали. Надёрни и завяжи".
Майка, путаясь в бесчисленных юбках и полах шубейки, пыталась развязать очкур.
( узкая полоска сыромятной кожи вместо пояска).
"Ты чё воззякашша? С рукой-то чё? Покажь. А, змеёвец".
Подвыпившая колдунья неловко одной рукой, задирая бесчисленные подолы, тянет другой подаренные ей рейтузы без резинки с пимов (валенок) руками в варежках (рукавицах).
"Пошли, Майка".
В  избе: "Натоплено, взопреешь, разболокайся. К столу сядь".
Майка сложила одежду на лавку, сняла пимы.
Старуха долго раздевалась, развешивала одежду, сунула варежки и носки в печурку (ниша в стене русской печи),пимы на лежанку (место для сна на русской печи) для просушки.
Поставила на стол и зажгла керосиновую лампу, принесла горшок неснятого скисшего молока,
прокалила конец иголки над ламповым стеклом, проколола чудовищно распухший от надкостницы палец, смазала сметаной из горшка.
"До утра палец не трожь".
Палец нарвал после этого и зажил.
А перед этим Майке несколько раз резали палец, гной промывали, смазывали ляписом (война, в больничке почти ничего не было), бинтовали.
Через день, два палец нагнаивался снова.
Колдунью боялись все. Была она единственной курящей бабой в деревне,
некоторые старухи в деревне табак нюхали.
Она запросто насылала порчу на скотину, и кормилица переставала доиться.
Девки и бабы втихую бегали к ней, заказать приворот или отворот.
В том, что в трубу её избы регулярно прилетал огненный змей, я был уверен, как и все пацаны, хотя сам этого не видал.
Не местный мужик с возом сена на пробитой в глубоком снегу дороге слез с воза и потребовал, чтобы старая карга ушла и дала проехать.
"Эй,  мужик, сено-то горит!"
Мужик стал сбрасывать сено с воза и засыпать снегом при деревенских зеваках.
"Ты чё делашь? Слепой чёли-то?" – колдунья захихикала.
Старуха ушла, мужик люто заматерился.
Кто-то : "Ты поматерись, поматерись. Колдунья тебя пожалела ишшо".
Мужик неловко без вил стал укладывать сено на воз.
Как о знахарке слава о ней шагнула далеко,  при этом она не копила, хватало и ладно, поэтому помогала далеко не всем и со многих  ничего не брала.
Мы жили через избу от колдуньи.
Сестра не умела отказывать, и старуха пользовалась этим.
Малюсенькая не по возрасту Майка любую работу делала споро.
Жала, косила, дрова пилила, колола, корову доила, любая работа у девчонки в руках горела.
Когда она в Ленинграде в институте училась, мать увидела чешские лакированные туфельки - лодочки на высоких каблуках.
Для деревни тогда такая обувь была бессмысленна, да и размер младенческий 33.
Обегала знакомых и с собранными деньгами, в сельпо.
Володя Бакуров (два метра без двух сантиметров) сунул палец в носок туфельки, а два пальца не полезли.
Он не поверил, что туфли для двадцатилетней.
Майка ватку подкладывала, размер у неё 32.
Имя Майя в деревне детям не давали.
Тётя Марина: "Майка!"
Майка: "Чё, тётя Марина?"
"Да я не тебя, я корову".
В деревне летом почти все взрослые и  все дети ходили босиком.
У Майки цыпки на ногах, ходить больно.
Колдунья пришла: "Тоня привяжи листья Майке на цыпки на ночь".
Утром ноги, разбарабанило, вздуло по щиколотки, вместо цыпок чирьи с белыми головками и зелёными стержнями.
Мать перепугалась и привела врачиху к лежачей дочери.
"Минна, вот я листья привязала, что колдунья дала, ужас то какой!"
Врачиха рассмотрела:
"Тони, замечательно, что всё наружу вылезло, нарвёт, вытечет и пройдёт,  пусть дома пока побудет.
Знахарка своё дело знает".
Как-то при мне колдунья зашла, поздоровалась и уставилась на мать:
"Тоня, чё это у тебя?"
Мать назвала её по имени отчеству, (я забыл как) и сказала, что это нервная экзема.
На коленках, щиколотках, локтях кожи не было, красное мясо потрескалось, из трещин текло.
Колдунья рассмотрела – "Щас", сбегала и принесла чего-то, намочила тряпку – "На, помажь".
Мать дико взвыла.
"Не, милочка, не подходяще купорос-то  медный тебе, принеси сала медвежьего".
"Да где я возьму?"
"Ладно, хоть гусиного".
Мать стала мазать болячки мазью колдуньи. Кожа постепенно наросла, но, когда мать
нервничала (внешне у неё это под одеждой не заметно было, она своих соплей никогда ни на кого не вешала), кожа трескалась, и снова текло.
Потом врачи назначали мази от преднизолона до гидрокортизона, и болезнь почти заглохла.
Мать рассказывала, что перед войной Майка лежала в местной  больничке.
Колдунье Майка понадобилась, и интеллигентная мать пыталась растолковать, что дочка в больнице
и больна дизентерией.
"А, понос с кровью" – диагностировала колдунья.
Утром принесла корни и назначила отвар.
Мать тогда с колдуньей как со знахаркой ещё дела не имела и побежала в больницу.
Минна Генриховна разломила корешок, понюхала, слизнула выступивший сок, поморщилась
и с изумлением спросила: "Где взяла?".
"Колдунья дала".
"Тони, причём колдунья? Это тропическое растение! Из него известное лекарство делают".
"Минна, какая Африка! Смотри, земля ещё сырая на корнях".
Майка пошла на поправку.

17.10.2016