Открывай ворота

А.Н.ПАВЛОВ

ОТКРЫВАЙ ВОРОТА

    Низовья Амура. Хребет Мяо-Чан. Полевой сезон 1965 года. Режим обычный. Подъём. Я делаю разминку на речке. Окунаюсь. Громко сказано. Мелкий горный поток. Можно только лечь на галечное дно. Сказать – у-у-ух! Растереться докрасна полотенцем. Позавтракать и в маршрут. Большинство из отряда так и поступало. Только девчонки остерегались. Вода ледяная. Утра холодные. Часто и погода не баловала. Когда-то на этом месте стояла большая геологическая партия. В речке на всякое можно было наткнуться. Да и бичи, поселившиеся рядом, бросали в воду, что ни попадя. Довольно скоро почувствовал это на себе. Наступил в воде на осколок бутылки. Поранил палец. К счастью, рана оказалась, хотя и глубокой, но не опасной. Обошлось простой дезинфекцией и бинтом. На работу не повлияло. Ходил, слегка прихрамывая. Но  случай со мной был только началом. Как бы затравка целой цепочки травм. Почему-то они преследовали только  нашу группу. Параллельно работы вела другая кафедра. У них обошлось без происшествий.

    Только, только я, как говорят, оклемался, случилась беда похуже. Наша сотрудница напросилась  в многодневный  маршрут в группу, с которой уходил её муж. На третий  день возвращаются. Все целы. Наталья же висит на двух парнях, обхватив их за шеи.  Одной ногой им помогает.
    Оказалось вот что. Была её очередь дежурить. Для мытья посуды вскипятила большую кастрюлю воды. Поставила её у бревна. Отошла за это бревно по какой-то хозяйской надобности. Идя обратно, шагнул через бревно, да прямо и угодила ногой в кипяток. Пока сняли тапочек, да носок… . Обварила ногу сильно, хотя обувка немного и спасла. Естественно, всё бросили и обратно в лагерь. Шли день или два.  Лечили долго.

    Потихоньку  ходить начала. Втянулась в работу. А тут новое ЧП. Наш руководитель работ натёр в маршруте ногу. Вначале показалось - ничего страшного. Да видно, напрасно отнёсся к этому небрежно. Нога разболелась. Поднялась температура, до сорока. Пришлось обращаться к медицине. И вовремя. В общем, вышибло его из строя надолго.

    Только всё как-то образовалось, новая напасть. Ходила со мной в маршруты школьница (кажется, после девятого класса). Дочь профессора с металлургического факультета. Особенно её не мучили. В основном привлекали к работам на недалёких режимных точках. Экзотики ради. Тайга Амурская. Видели с ней даже кабаргу. Как-то после возвращения из маршрута она пожаловалась мне на боли внизу живота. Уложили на койку. Кто-то предложил сделать грелку. Я отнёсся к такой идее с опаской. Вдруг аппендицит. Можно ребёнка на тот свет отправить. Слава богу, была связь с Комсомольском. Всего-то семьдесят километров. Приехала «Скорая». Аппендицит. В больницу. Сразу на стол. Повезло Наташке маленькой (так мы её звали).  Кажется, на этом её полевой опыт и закончился.

    Сезон завершился. Общий отъезд. Выдался свободный день позагорать на амурском пляже. Огромная река Амур. Тот берег виден в лёгкой дымке сопок. А была бы равнина, смотрелась бы эта ширь как море. Погода удалась. Солнышко. Теплый ветерок. Не помню, чтобы кто-то купался. Так, нежились. Один из студентов, опять нашей кафедры, улёгся на широком бревне. На берегах бывают такие - гладкие, почти отполированные водой, песком и солнцем толстенные лесины с редкими остатками сучьев. В общем, удобное лежбище. Задремал. Потом, видно, крепко заснул. Во сне повернулся, да и упал. Неудачно. На спину. Крякнул. Застонал. Встать не может. Понадобился врач. Кажется, делали рентген. Сказали, что нужен стационар. Но везти можно. В Ленинграде он пролежал что-то около месяца.

    Когда народ у нас начал «сыпаться», я всё ждал своей очереди. Она не подошла. И я уже начал думать, что миновала меня беда, и я отделался небольшим порезом пальца на ноге в самом начале. Решил, что в этой очереди был первым. Но оказалась, это была только «проба пера». Спустя месяц, совершенно по-дурацки, на дружеском застолье я резанул ножом два пальца на правой руке – безымянный и мизинец. Да так, что пришлось меня доставить в больницу, чистить раны и зашивать. Срослось плохо. Мизинец почти не разгибается, а безымянный в верхней фаланге не сгибается. В каком-то смысле я стал инвалидом. Придя с забинтованной кистью на кафедру, поднял руку и сказал:
• Ребята! Я сезон начинал, я его и закрыл. Думаю, теперь ни с кем ничего не случится.