Охота на мамонта-2 Раскаленная крыша

“И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более того, кто может и душу и тело погубить в геенне”. (Матф.10:28).

Было жарко. Он долго ворочался в постели, бесцельно нажимая на кнопки пульта от телевизора, включал его, потом выключал, проваливаясь в короткое забытье, но просыпался вновь. Так продолжалось долго. Посмотрел на часы - 3.50. Ночи или утра? Июльские ночи коротки, светает рано, а пока за окном висели тяжелые, зыбкие, набухшие влагой вечернего дождя, сумерки. Наконец не выдержав, соскочил с кровати и прошел на веранду. Воздух здесь был свежее, и уходить не хотелось. Сел на скамейку и задумался. Уже три дня он находился в своем загородном доме, уехав от суеты раскаленного пыльного города в эту глушь. Три дня предавался апатии и лени, не думая ни о чем. Он и сам не понимал, чего хотел. Иногда такое бегство помогает. Небо над кромками деревьев начинало светлеть, еще час-другой - оно окрасится утренней зорькой и взойдет солнце. Снова будет жара. Но пока на открытой веранде было прохладно, он жадно вдыхал свежесть ночного воздуха.
Вдруг что-то привлекло его внимание. Это были непонятные звуки. Тяжелые звуки ритмично повторялись, приближаясь все ближе. Он оглянулся, уставившись в темноту. Ничего не заметил, а шаги были слышны все отчетливее. Они глухими ударами отдавались от мягкой поверхности газона. Иногда казалось, что чьи-то ноги вязнут в мокрой грязи и хлюпают. Откуда грязь, на участке ровный, стриженый газон?! Но, казалось, что они под тяжестью, как сваи проваливаются сквозь землю, снова выбираются наружу, продолжая издавать глухой топот. Он ничего не понимал. Дом был окружен высоким забором, через который перелезть было сложно. Почти невозможно. Да и кому это нужно? Но вот послышались еще несколько шагов. Нечто остановилось за стеной веранды и замерло. Нечто было совсем рядом. Вязкая тишина повисла в воздухе. Кто-то находился всего в метре от него за стеной!
Эй, кого там черти принесли? – воскликнул он, испугавшись собственного голоса, но в ответ тишина. В этот миг всем своим существом он чувствовал чье-то присутствие рядом. Он выглянул за створ веранды, но никого не увидел. Подошел к двери, включив свет, снова посмотрел в ту сторону, но опять никого. Пот лил по спине. Пот был противным, липким, и почему-то холодным. Пот источал запах страха. Наконец он взял себя в руки.
Ерунда какая-то! Натужно засмеялся, пробормотав: - Вот так наверное она и приходит. Топает, вязнет, чавкает своими ножищами... Ошиблась адресом, красавица? – закричал он. - Молчишь? Иди-ка ты… сама знаешь куда. Пошла вон…
От души выругавшись, засмеялся. Стало легче.
Дьявольщина какая-то, - пробормотал он. - К черту эту дыру, - и подумал, - завтра же в Москву, куплю билеты и улечу подальше отсюда. К морю. К океану! Куда угодно!
Он вернулся в дом, включил свет, принял холодный душ, снова взял пульт от телевизора, бесцельно переключал с канала на канал и долго еще не мог уснуть.

Часть 1
- 1 –

Нежное солнце ласкало его своими утренними, но уже такими жаркими лучами, а он сидел как истукан и пристально всматривался вдаль. Взглянув на часы, зевнул и откинулся на шезлонге. Еще несколько минут, и можно будет подниматься в номер. Находиться на одном месте он не умел, а без дела начинал скучать. Он отбросил в сторону журнал - солнце так слепило глаза, что читать было невозможно. Оно, отражаясь от поверхности моря миллионами огней, бесстыдно уставилось на него так, что ему захотелось зажмуриться.
Внезапно в глазах потемнело, он прикрыл их и погрузился во мрак, но и сквозь закрытые веки эти крошечные серебряные всполохи продолжали мерцать.
Что-то не так! – мелькнуло в голове. Очнулся, посмотрел на море, перевел взгляд на свое тело, распластавшееся на песке. Его ноги, руки были, словно, чужими, голова, как на шарнирах свободно вращалась, пальцы ног шевелились, просеивая песок. Он в оцепенении замер.
Что не так?
И тут понял - он мыслил, чувствовал, существовал, но… ничего не помнил! Абсолютно НИЧЕГО! А повсюду только солнечные лучи, играющие с волнами. Кровь билась в висках! Кровь кипела в жилах! Замер, в ужасе соображая, что нужно делать. Голова кружилась! Голова сходила с ума. Огляделся – повсюду белый горячий песок, незнакомые люди, дорожки, ведущие в горы, снова море и солнце. Попытался расслабиться. Долго сидел, как истукан, стараясь не думать ни о чем и ровно дышать. В какой-то момент стало смешно. Как младенец. Беспомощный младенец! Наверное, так они чувствуют себя, когда их вынимают из коляски и выпускают на волю. Воля! Вот она какая! Но что с ней делать, когда не понимаешь и не смыслишь ничего? Огляделся - все вокруг жило разумной, кем-то придуманной жизнью, а он нечаянно выпал из нее и никому до него не было дела. Перевел взгляд на море, словно в этом был какой-то смысл. Зрелище притягивало и успокаивало. Поневоле залюбовался.
Спокойная поверхность воды, покрываясь мелкой серебристой рябью, едва колыхалась. Эти яркие точки стелились по ней, миллионами огней отражаясь на солнце. Миллионами искр вспыхивая на воде, гасли, передавая немыслимый свет все новым и новым волнам. Как будто солнце раскололось вдребезги, брызнуло  горящими каплями, и те рассыпались по воде. Они, отражаясь, слепили глаза, играли веселыми огоньками, и оторваться от этого зрелища он не мог. И не хотел. А голова продолжала кружиться. Голова, тело, все его ничтожное существо было приковано к этому сияющему великолепию. Он долго смотрел вдаль, и вдруг почувствовал себя частицей серебряной воды, белого песка, прозрачного воздуха, разгоняемого легким ветерком, высокого неба, белых облаков. Смотрел, не думая ни о чем, не помня и не ведая -  где он, что с ним, почему он здесь, зачем?! В этот миг он больше не хотел ничего. Совершенно ничего. У него было все, что нужно человеку! Хотелось лишь одного – остаться здесь навсегда, лететь по небу рядом с облаками, играть с волной, горячим песком отражаться в лучах утреннего солнца, носиться вслед за чайками. И вдруг поймал себя на мысли - это было ощущение абсолютного счастья. Идиотского, неповторимого, но все-таки, счастья. Да, он не помнил ничего, просто жил, чувствовал, но такого в своей жизни не испытывал никогда. Такое было невозможно! И снова только яркие всполохи на поверхности воды…
Может быть, так и надо? – подумал он, не понимая, что с ним. Рядом какая-то женщина. Она смотрит на море, смотрит на него. Женщина улыбается. Она красива и юна, словно сошла с картины, написанной удивительным художником. Изящное раздетое Божество. Женщина улыбается ему, значит, они знакомы, но он не помнит ее! Снова стало не по себе, тело пронзила неприятная судорога, холодный пот проступил на лбу. Холодный! По такой жаре! Может быть, все так и должно быть?
Снова оглянулся - люди загорали, курили, разговаривали, смеялись.
И эти тоже ничего не помнят, не знают и не ведают? Нет, так быть не должно!
Теперь он беспомощно оглядывался, напряженно соображая,  понапрасну роясь в памяти. Попытался сосредоточиться. У него было имя, он помнил его, значит, кто-то его так назвал…
Кто? Когда?
Он превосходно себя чувствовал, ориентировался в пространстве и времени. Знал, что в этом море плавают, а по дорожкам ходят.
Куда? Зачем?
Он знал слова. Знал несколько языков и мог на них свободно разговаривать.
- Может, спросить у этой женщины?
- Что? – возразил он самому себе.
- Спросить, кто она такая? Или кто такой он?
- Дурацкий вопрос. Нет, спрашивать не будет.
И представил себе, как она посмотрит на него, словно на идиота. Снова оглянулся на море. Серебряные всполохи продолжали кружить голову, и ощущение безотчетного счастья на короткое мгновение вернулось, завладев им всецело.
Как на идиота, - опять подумал он. А взгляд этот был ему хорошо знаком. Взгляд красивой женщины, лежащей рядом. А, может быть, они не знакомы?! И видит он ее впервые? Но тогда почему она лежит рядом и  улыбается? Ему улыбается! Зачем они здесь? Зачем так близко друг к другу? Он не помнил ничего, но имя этой женщины всплыло в памяти. Он хорошо ее знал. Знал давно. Перестав улыбаться, привычно холодно окинул взглядом ее стройную фигуру и отвернулся.
Снова посмотрел на море, на яркие зарницы, рассыпаемые солнечными лучами. Было невероятно красиво, зрелище завораживало, и на какое-то время он отдался безвольному созерцанию. Только идиотское счастье постепенно уходило. Оно растворялось, как солнечные зайчики в темных волнах, таяло на жарких лучах, словно медуза, выброшенная на берег, и исчезало.
Вдруг очнулся. Пора звонить! Захотелось вскочить, отряхнуть песок, бежать куда-то… Совершенно не помнил - куда! Без этой женщины он не мог ступить ни шагу! Какой ужас! Может, все-таки спросить?
Он замер прищурив глаза, и уставился на нее. Заметил на руке дорогой браслет, сверкающий на солнце. Ничего он спрашивать не будет, как и там, в своем офисе, где все решает только сам... А эти бездельники не способны ни на что! Пока он здесь, можно представить, что там творится - ни на кого нельзя положиться! Вскочив с лежака,  он начал быстро одеваться. В номере стоял компьютер, и по Скайпу ежедневно в это время он проводил совещание.
Как все надоело! - внезапно подумал он, случайно бросив взгляд на море. – Зачем он звонит, зачем ему эта фирма, эти люди, дело?... Деньги! Там он зарабатывает деньги. Вернее, “делает” их - так будет точнее. Память уверенно возвращалась. Теперь он знал точно, куда нужно идти, кому звонить, что делать. Помнил, откуда они прилетели, только не помнил одного - зачем нужны эти деньги? Он остановился, задумался, посмотрел на море, перевел взгляд на небо, снова на женщину...
Чтобы возить ее сюда, покупать тряпки и бриллианты, ездить на новой машине, потом снова на новой и опять на новой! Купить дом не только в Подмосковье, но и на островах. Чтобы путешествовать! Ни от кого не зависеть, черт возьми! Чтобы не думать больше об этих деньгах, не вспоминать, просто иметь их, и все!... Зачем тебе это? – вдруг захотел спросить он самого себя… Не спросил. Вовремя остановился. Память окончательно вернулась. Он оделся, махнул женщине рукой и побрел по горячему песку…
Вдруг замер, зачем-то оглянулся, снова долго смотрел на море. Стоял так, и оторвать взгляд не мог: от волн, которые ласково омывая песок, искрами светились, отражая яркие утренние лучи, от мокрых барашков, которые мчались один за другим в нескончаемом грациозном движении, от неба и солнца, белых облаков… Неожиданно вспомнил о дурацкой истории, случившейся на даче. Шаги. Они опять, как тогда, глухо топали и приближались. К нему приближались! Он слышал их! Они вязли в песке, в болоте, которого здесь не было и быть не могло, шлепали по лужам. Откуда лужи?! Что за чертовщина преследует его в последнее время?! Но отмахнулся от странного видения и быстро направился к отелю. Пора было подниматься в номер.

- 2 -

Место 14F. В последнее время ему часто приходилось летать, и по какому-то странному суеверию старался занимать именно его. Впервые с ним это случилось не так давно. Однажды он летел в какую-то страну, и, возвращаясь, обнаружил, что ему снова досталось это место. В следующий раз уже сам попросил его, а потом всегда хотел получить заветное 14F. Зачем это делал – не осознавал. Он любил сидеть у окна, откуда открывалась прекрасная панорама, и еще виднелась передняя часть крыла, которая, как кинжал разрезала облака и тучи, не давая забыться, почувствовать себя оторванным от этого мира – как бы высоко ты не летел, все равно самолет вернет тебя на землю. Непременно вернет. А пока смотри себе в иллюминатор, лети с крейсерской скоростью, сидя на любимом 14F.
Вот и сейчас, находясь между небом и землей, он смотрел вниз, не в силах отвести взгляд. А там расстилались бескрайние равнины и холмы. Вон вдалеке появилась кромка высоких гор, очень скоро они перемахнут через нее, и как с горки устремятся к цели их путешествия. Но пока он летел, не хотелось думать ни о чем другом. Временами казалось, что полет бесконечен, и он будет вечно находиться на этой призрачной высоте, а над головой всегда будет сиять яркое солнце. И какая бы ни была погода там внизу, здесь ничто не посмеет заслонить его ослепительное сияние. Остаться здесь навсегда?... Почему бы и нет? – посмеялся он, посмотрев на крыло самолета… Самолет… Крыло…
То, что он увидел в следующее мгновение, заставило его широко раскрыть от изумления глаза. На самом краешке крыла, всего в нескольких метрах, сидела девушка. Она была словно бабочка, крылья которой трепал сильный ветер. На ней было легкое платьице, которое никак не могло защитить от жуткого холода там за бортом, длинные волосы развевались густой черной копной, она крепко держалась тонкими сильными руками за ледяную сталь, а сумасшедший ветер  продолжал трепать ее хрупкую фигурку. И казалось, что он очень скоро сдует ее, смахнет, как песчинку, унесет в зияющую бездну навсегда. Но девушка сидела на самом краешке крыла и смотрела вперед. Он был потрясен. Он ничего не понимал. Вдруг она повернула голову и пронзительно на него посмотрела. На НЕГО! В этом он не сомневался! Потом улыбнулась. ЕМУ улыбнулась! Вот оторвала руку и помахала. ЕМУ! А в глазах ее сиял дикий сумасшедший восторг. Он обезумел, смотрел, не отрываясь ничего не понимая. В это мгновение он не мог даже подумать, что такое невозможно,  он был покорен ее взглядом и улыбкой. Это было чудом! Чудом на высоте 10000 метров над землей. Понимал одно – сейчас это чудо улыбалось и принадлежало только ему одному. Вдруг содрогнулся от ужаса, вжавшись в спинку кресла. Девушка в последний раз ему махнула, задорно отчаянно тряхнув головой, и волосы густой копной разлетелись во все стороны, потом развела руки, словно это были крылья, и легко соскочила вниз. Сейчас сумасшедший ветер швырнет ее на острый край крыла, а безжалостный металл как нож вопьется в хрупкое тело, разрезая его пополам. Он закрыл на мгновение глаза, потом вновь открыл их, но никого не увидел. Ничего страшного не произошло. Девушка исчезла. Словно договорилась с этим ветром и с безумным холодом за окном, и с высотой, где небо было ближе, чем земля, а острое стальное крыло спокойно разрезало прозрачный воздух, и солнце, ярко отражаясь от его гладкой поверхности, слепило глаза...
- Ты будешь курицу или мясо? – услышал он.
- Что?
- Привезли обед… Илья, ты меня слышишь?
- Да, Оля.
- Курицу или мясо?
- Что?
- Извините, но курица закончилась, - вежливо сказала стюардесса.
- Почему? – возмутилась Оля. – Хорошо, давайте мясо!
- Осталась только рыба, - снова вежливо произнесла стюардесса.
- Как это понимать? Мы сидим в середине салона, почему все закончилось? Почему мы должны есть рыбу?…
Она говорила что-то еще, но он ее уже не слышал, образ удивительной девушки возник перед глазами вновь. И эти руки… И легкое платье… И волосы…
- Что ты молчишь? – снова услышал он. – У них только рыба! Рыба и больше ничего!!!
- Девушка, - обратился он к стюардессе, с сожалением оторвавшись от иллюминатора, - пожалуйста, виски. У вас есть виски или только рыбий жир?
- Рыбий жир? – улыбнулась она.
- Как понимаю, у вас сегодня рыбный день, - рассеянно произнес он.
- Виски? Конечно, есть...
- Вот и хорошо, - и, не дожидаясь еды, раскрыл маленькую бутылку, плеснул в поставленный перед ним стаканчик, осушив его до дна.
- А рыбу? – спросила Оля.
- Рыбу, так рыбу, - и снова задумался, словно провалился в пустоту.

- 3 –

Несколько дней он не находил себе места. Утром просыпаясь, смотрел в окно, потом ехал в офис, выполнял привычные обязанности, шел куда-то, что-то делал, но событие, случившееся с ним, забыть не мог. Все время казалось, что он увидит ее снова - повернет голову, заметит в толпе, на остановке автобуса, в машине, проезжающей мимо, на верхушке дерева, на крыше дома – где угодно. Но девушка не появлялась. Да и разве такое возможно? А еще казалось, что он видел ее когда-то. Где? Когда? Этого он не знал, но смутные воспоминания то и дело одолевали... Хотя, какая разница? Прошла неделя, потом другая, и он постепенно начал о ней забывать.
Однажды, когда он шел из офиса, направляясь в сторону парковки, понял, что сейчас что-то произойдет. Шел все быстрее, оглядываясь по сторонам, двигался по какому-то наитию, не понимая себя. Вон его машина. Она сверкала на ярком солнце, отсвечивая полированными боками, а на капоте сидела...
Девушка, как тогда на крыле самолета, устроилась на самом краешке капота, держась за него обеими руками, и смотрела на него. И улыбалась. Это была пронзительная улыбка. Ее глаза светились яркими огоньками, волосы густой копной лежали на плечах, а платье, то самое, колыхалось на легком ветру, едва прикрывая ее стройную фигурку. Он замер в некотором отдалении. В этот миг казалось - сделай он еще шаг, и она снова исчезнет. Стоял так и с трепетом на нее смотрел. Но девушка не таяла в городском шуме, не растворялась в солнечных лучах, была реальной, настоящей. И поневоле он залюбовался. В какой-то миг почувствовал себя в состоянии, которое познал на далеком пляже, сидя у самой кромки воды, ничего не помня, не ведая и не понимая. Показалось, что он снова теряет память, теряет себя, время, свою жизнь. Сейчас он не думал совершенно ни о чем, и ощущение безотчетного счастья вновь завладело им всецело. Наконец очнулся, подошел. Долго на нее смотрел, и не мог оторвать взгляд.
Вдруг она легко соскочила на землю и произнесла:
- Пойдем?
- Да! – машинально произнес он. - Куда?
- Куда угодно, - просто ответила она, снова улыбнувшись. К этому времени он очнулся от забытья, понял, кто он, где находится, вспомнил все, только не понимал одного – кто она. Но сейчас это было не важно. Знал одно – девушка пришла, спустя две недели, появилась вновь, и теперь снова принадлежала ему одному, как тогда, на высоте 10000 метров над землей. Только теперь их не разделял борт самолета, находились они в одной стихии – в этом мире, в городе, на парковке, где сотни машин низвергали едкий, такой привычный запах выхлопных газов, и где ураганный ветер не мог смахнуть ее с крыла и унести в бездну…
- Пойдем! – уверенно воскликнул он, открывая дверцу машины. – Садись!
- Куда мы едем? – наконец спросила девушка. Они уже несколько минут двигались по улицам пыльного города и молчали.
- Тебе не все равно?
- Абсолютно все равно! – засмеялась она. – Почему ты не спросишь, как меня зовут, кто я, откуда?
- Мы виделись… Недавно мы летели в одном самолете. Был странный оптический обман, и я увидел тебя за окном. Потом несколько раз прошелся по салону, искал, но не находил. Наверное, ты летела с кем-то в бизнес-классе. Туда я пройти не мог. А не спрашиваю, потому что…
Он немного помолчал.
- Хочешь сохранить сказку?
- Сказку? - пробормотал он. – Но как ты меня нашла?
- Я тебя и не теряла! - легко ответила она, улыбнувшись и задорно тряхнув головой. - А сейчас мы едем в уютное кафе, где мало народу и можно будет спокойно поболтать. Да?
- Ты читаешь мои мысли. Если не возражаешь…
- Мы будем есть мороженое, разговаривать, что-то пить… Нет, не так. Сейчас ты притормозишь у того киоска и купишь мне цветы. Да?
- Хорошо, - засмеялся он, желая перестроиться к обочине, но она жестом его остановила.
- Не нужно. Потом.
- Хорошо.
- А потом..., - продолжала  фантазировать она. – Потом мы выйдем из кафе и поедем... Нет... Ты бросишь машину, и мы будем долго гулять по улицам, а вечером ты пригласишь меня в ресторан. Мы будем пить дорогое вино или шампанское, есть изысканные блюда, а на десерт ты закажешь клубнику. Так?
- Ну…
-  А потом… Ресторан будет находиться в шикарной гостинице, ты снимешь номер, мы будем долго подниматься на лифте, и конца этому не будет видно! Будешь держать меня за руку, смотреть в глаза и страстно улыбаться.
Он засмеялся.
 - Мы зайдем в номер, ты набросишься  на меня, как дикий зверь... Да?...
Он с интересом на нее обернулся, вдруг спросил:
- Скажи – а зачем нужно столько времени таскаться по городу, что-то есть, пить, когда можно сразу поехать туда?
- А что потом? – загадочно спросила она.
- Любишь загадывать наперед?
- Да!... Нет!... Не в этом дело… Потом ты вернешься домой к жене, а мне, вспомнив, что я живу на крыле самолета,… вернее в первом классе самолета,… снимешь небольшую уютную квартирку, куда будешь приходить два раза в неделю, скажем, по понедельникам и четвергам.
- Почему…
- Молчи! Не мешай!... Будешь делать дорогие подарки, водить меня в театры, в рестораны и обещать, что скоро непременно разведешься и женишься на мне… Ты хотел сказку? Вот ее финал.
Он резко притормозил, машину занесло, колеса завизжали, наконец, они замерли на обочине.
- Что-то не так? - он пристально с удивлением на нее уставился, не понимая.
- Скажи, а ты смог бы убить мамонта?
- Мамонта? – удивился он, - если бы они еще жили,… почему бы и нет? Я бывал на сафари, убивал слона. У меня даже сохранился его клык…
- Убивал? А зачем?...
Девушка долго молчала, зло глядя сквозь лобовое стекло, наконец, подняла голову и воскликнула:
- Как в гробу.
- Что?
- Тесно, как в металлическом гробу.
- Тесно? – с обидой в голосе возразил он, - это один из самых больших внедорожников!
- Как в большом металлическом гробу, - поправилась она, - неба не видно.
Он молчал, не зная, что сказать, с удивлением разглядывая эту странную девушку, которая грустно смотрела в окно.
- Солнце в зените. Скоро оно опустится ниже и будет слепить глаза.
- Ты не любишь на него смотреть? – серьезно спросила она.
- Я не могу, как все нормальные люди, без темных очков смотреть…
- Пойдем! – весело воскликнула она, выскакивая из машины. Он вышел следом.
- Куда?
- За мной! – она схватила его за руку и потащила за собой.
- Сумасшедшая!... Но машина?... Здесь нельзя…
- Ну ее, эту машину. Идем! Или ты передумал?
- Я? Нет!
- Тогда пойдем! Я покажу тебе, где я живу.

- 4 –

Она уверенно тащила его все дальше. Они забежали в небольшую арку и бросились к ближайшему подъезду. В голове зашумело, от нетерпения и невероятного приключения в груди приятно завибрировало, затрепетало. Он словно сбросил десяток лет, почувствовав себя мальчишкой, двадцатилетним юнцом. С ним давно такого не случалось. Почему бы и нет?! Эта девушка невероятно его волновала, сердце бешено с восторгом колотилось. Навстречу им попалась пожилая женщина, в руках у которой была кошка.
- Шляются тут всякие! – пробормотала она, а кошка лениво, равнодушно на них посмотрела.
- Ты живешь на последнем этаже? – вырвалось у него, когда она нажала на кнопку лифта.
- Конечно, - просто ответила девушка, как само собой разумеющееся, словно других этажей в этом доме не существовало. Пока они поднимались, он пристально на нее смотрел. И молчал. Он словно потерял счет времени, а это восхождение казалось ему бесконечным. Потом взял ее за руку. Рука была невесомой, теплой, и у него закружилась голова. Привлек девушку к себе. Она молчала, веселые искорки мерцали в ее глазах, а он продолжал сходить с ума от нетерпения. Наконец воскликнул:
- До твоего неба еще далеко?
- Оно совсем близко, нужно только захотеть, и ты сразу же окажешься там… Постой, не спеши, сейчас приедем, - и легко высвободилась из его рук. Лифт остановился, девушка стремительно выпорхнула, не стала подходить ни к одной из квартир, двери которых чинно выстроились в длинном коридоре, и побежала по лестнице наверх.
- Куда? – удивился он.
- За мной, - услышал он ее веселый голос. Так они оказались перед какой-то дверью. Она толкнула ее, и сильный ветер разметал ее длинные волосы.
- Куда? – снова воскликнул он, пока они пробирались между колонн чердачного помещения, где были навалены горы хлама - какие-то балки, доски, мешки с остатками цемента. Все было покрыто толстым слоем пыли, но она уверенно вела его за собой. Казалось, эта пыль и серость грязного помещения не смогут прикоснуться к ней, запачкав воздушное платьице небесно-голубого цвета. Наконец показалась последняя дверь, девушка уверенно ее толкнула, и яркое солнце осветило ее силуэт. Через мгновение они оказались на крыше. Он неожиданности он закрыл глаза - солнце так слепило, что открыть их он не решался, к тому же он не любил высоты. То ли дело сидеть в удобном салоне самолета и смотреть в иллюминатор. Но находиться на таком открытом пространстве? Всю свою жизнь он боялся высоты, и теперь у него кружилась голова. Но почувствовав, что ее теплая рука крепко держит его, послушно поплелся следом. Наконец открыл их, заметив, что они стоят в небольшой беседке-ротонде, которая по хитроумному замыслу архитектора венчала верхушку крыши.
- Нравится? – услышал он. Девушка все еще держала его за руку. - Нравится? - с восторгом повторила она.
- Да, - разочарованно пробурчал он. – В таком месте прямо в центре города можно жарить барбекю.
- Какая ерунда! Оглянись по сторонам!
Он обернулся, и голова закружилась вновь. А перед ними открывалась удивительная картина. Если посмотреть вниз, можно было увидеть широкий Кутузовский проспект, по которому мчался шумный поток машин, вдалеке возвышались, подпирая небо, пики небоскребов СИТИ. Они виднелись за Москвой-рекой, черное русло которой спокойно струилось, разрезая город пополам. А над головой висело ослепительное голубое небо. И солнце. Оно так сияло, что снова захотелось зажмуриться. Посмотрел себе под ноги и подумал - если бы он стоял босиком, наверное, обжег бы себе ступни. Крыша на такой жаре казалась раскаленной.
- Ты здесь живешь? – удивился он, крепче вцепившись ей в руку.
- Нравится? – улыбнулась она.
- Не знаю, - пробормотал он.
- Не знаешь? – сейчас она смеялась над ним, и он видел это. – Страшно?
- Немного… С чего ты взяла?
Он снова привлек ее к себе.
- Подожди, - прошептала она.
- Может, все-таки в гостиницу?
- Не спеши.
- Я хочу тебя!
- Ты все испортишь, глупый.
- Почему?
- Я знаю это.
- Снова сказка?
- Да… Взгляни туда! – вдруг воскликнула она, и он перевел взгляд вниз в направлении проспекта.
- Ничего не замечаешь?
- Нет, - воскликнул он. – А что?... Что это такое?
- Ты видишь? – восхищенно прошептала она. – Я знала! Я была уверена, что ты увидишь! – ликовала девушка.
- Что это? – в ужасе закричал он. По проспекту шли люди, только теперь их было во много крат больше. И были они странными, словно вылепленными из прозрачного стекла. Они напоминали воздушные шары, которые легко подскакивали, словно ничего не весили, двигались в разных направлениях, многие шагали прямо по проезжей части. Машины, не замечая их, проскакивали мимо. Нет! Они проезжали сквозь этих людей-теней, не причиняя им вреда, а те все двигались в разных направлениях.
- Я не понимаю! – в ужасе закричал он.
- Я знала, что ты сможешь! Знала, что ты не такой, как все!
Вдруг он в ужасе отшатнулся, услышав чей-то голос:
- Юна, зачем он тебе?
Тут он заметил незнакомца. Казалось – что это мираж, призрак. Человек, словно бесформенная тень, нависал над ними, и только неприятное, презрительно сморщенное лицо выглядело отчетливым. Тот стоял, колыхаясь на легком ветру.
- Ворчун, перестань! Он хороший! Он мне нравится, - воскликнула девушка.
- Пустое, - проворчал незнакомец.
- Он замечательный. Он совсем другой!
- Такой же, как все эти.
- Неправда!
- Зачем ты сюда его притащила?
- Он настоящий! Ворчун, ты не прав!
- Он безнадежен.
- Это не так.
Тут эти двое замолчали, а неподалеку начали появляться люди. Нет, не люди - слепые копии, прозрачные или призрачные очертания, которые двигались по крыше. Они что-то говорили, показывая на него, и тут он закричал:
- Что это? Кто они? Ты куда меня привела?
- Я сейчас все объясню, - в отчаянии воскликнула девушка.
- Не надо ничего объяснять, - проворчал незнакомец.
- Он должен все знать! Я так долго его искала. Наконец нашла.
- Ты ошиблась, - ворчал тот.
- Нет!
- Он ничтожество…
Человек-тень сурово на него посмотрел и бросил:
- Проваливай!
- Прекрати! – закричала девушка.
- Катись в свой убогий мир! – продолжал тот, – и чтобы я тебя здесь не видел.
- Ты не можешь с ним так!
- Могу!
Больше он не мог на это смотреть. В ужасе отскочил в сторону и закричал:
- Идиоты! Кто это? Ты ненормальная! Ты куда меня привела?!
- Вот-вот, катись! – захохотал человек-тень.
- Да, идите вы, - Илья побежал к спасительной двери, которая виднелась неподалеку, а издалека слышался голос незнакомца:
- Пусть проваливает. Не нужен, девочка, он тебе. Пусть катится на свое дно. Забудь о нем.
- Ты не прав, Ворчун! Ты ошибаешься! – в отчаянии отвечала Юна.
- Прав… прав…
Их слова таяли вдалеке. Он добежал до двери, заскочил в темный склеп чердака, преодолев еще десяток метров, где уже ничего не слышал. Снова мешки с цементом, строительный мусор. Его одежда уже покрыта слоем пыли. Не помнил, как нашел дорогу назад, потом лифт, подъезд, наконец, выскочил во двор. Он спасен! Кошмар оставался позади!
А привычный мир снова открывался перед глазами. Навстречу шли настоящие люди, по проспекту ехали машины, светило настоящее солнце, а не то, которое было на чертовой крыше, а прямо на него летел… самый настоящий МАЗ. Он не заметил, как выскочил на проезжую часть, оказавшись на его пути. Еще мгновение, и неминуемый удар подбросил его, закружив в стремительном вихре. Потом, как мешок, набитый переломанными костями, он с грохотом повалился на горячий асфальт, застонал и умолк. Ни шевелиться, ни говорить он был не в силах. А еще услышал топот чьих-то ног. Тяжелый топот, который уже слышал раньше. И зловещий хохот.
- Ошиблась адресом, говоришь? Я никогда не ошибаюсь. Теперь не ошибись ты. А за “красавицу” спасибо!
Снова дикий утробный хохот, и шум удаляющихся шагов.

- 5 –

Через несколько минут подъехала Скорая помощь. Бездыханное тело  подняли с земли, переложили на узкую каталку-кровать, и машина, оглашая проспект громким визгом сирены, сорвалась с места. Он почему-то слышал голоса врачей, все понимал, находился рядом. Он видел самого себя! Но тогда где он сам?! Тело, которое безвольно поникло на белой простыне или тот, который в этот миг за всем наблюдал? – и тут он понял, - проклятый МАЗ не стер его жизнь, сохранил разум, сознание, память. Тогда, что такое – жизнь?!
Дальше, находясь рядом с самим собой, он мог только наблюдать.
- Звони в 15-ю… Занято? В двадцать шестую!... Нет мест? Набери…
Женщина-врач отдавала распоряжения помощнику, ставя телу капельницу.
- Нашел? Ну, наконец! Везем!… Ну, милый, держись, там хорошая больничка. Залатают, соберут. А какой молодой – лет 35, не больше... Так. Кома. Оно и к лучшему – там выведут, целее довезем, - приговаривала она, - жить будет,… наверное…
Все, ребята, забирайте. Жив. Пока жив, - услышал он ее последние слова в приемном отделении больницы. Потом каталка, длинный, ярко освещенный коридор, и палата. Безвольное тело кладут на операционный стол, к нему подключают провода, вскрывают вену, откуда капает темная кровь, ее аккуратно собирают в пробирку и уносят, потом делают рентген…
- Хорошая больничка, - вспоминает он слова врача Скорой. – Значит, залатают. Значит, соберут. Жить буду.
И снова подумал: - Где тот самый он?
Посмотрел на тело, лежащее на столе. Оно было, словно призрачная тень, похожая на людей, которых он видел на крыше. Потом взглянул на себя. Отчетливо разглядел руки, ноги. Они были реальными, настоящими, ничего не болело, но появилось ощущение легкости и невесомости. А еще понял, что никто из врачей его не видел.
- Эй! – крикнул он. Голос был знакомым, настоящим. Но его возглас словно растворился, ушел сквозь стены в пустоту.
- Эй! – уже громче крикнул он, но никто не обернулся. Два врача, две расплывчатые фигуры возились у операционного стола.
- Сквозь стены! Стоит сделать шаг, и можно оказаться за этой стеной, - сообразил он. Через мгновение уже был в коридоре. Здесь была толчея, сновали люди, не обращая на него внимания. Кто-то сидел, кто-то лежал. Те, кто мог, проходили мимо, проходили сквозь него! Но тогда кто настоящий – он или они? Двинулся по коридору дальше, навстречу шла женщина. Сейчас она тоже просочится сквозь его новое тело, не замечая, - подумал он. Женщина была другой, настоящей, отчетливой, а остальные напоминали призрачные очертания, облака. Их фигуры были размытыми, словно изображения на фотографии, снятыми через специальный объектив. Женщина подошла вплотную, уперлась в него животом и замерла. Вдруг произнесла:
- Ну, чо встал? Пройти-то дай! – услышал он.
- Ты меня видишь? – удивился он.
- Новенький? Ну-ну, привыкай, - она обошла его и скрылась в конце коридора. Вдруг он увидел свою жену. Она быстро шла рядом с человеком в белом халате.
- Оля! – только и успел крикнуть он, как эти двое скрылись в одном из кабинетов, а дверь за ними закрылась.
- Оля! – закричал он, проходя сквозь стену следом, но его не услышали. В этот миг он безумно был рад видеть свою жену. Как никогда он был рад ее видеть!
- Присаживайтесь! – галантно произнес врач, подвинув стул. Сам присел к столу и начал читать какие-то бумаги. Оля с трепетом на него смотрела. Вид ее был ужасен, она волновалась, руки тряслись, пальцы нервно перебирали складки сумочки, которую она не выпускала, и ему стало ее жалко. Он никогда не видел, чтобы она из-за него так беспокоилась. Он и представить себе такого не мог!
- Ничего, здесь хорошая больница, здесь помогут, залатают, склеят. Терпи, Оля, терпи, - пробормотал он. Врач тем временем, не отрываясь от бумаг, начал бормотать:
- Разрыв селезенки... Так… Два ребрышка, суставчик, гематомка, сотрясение мозга. Кома… Ага! Комка!... Хорошо. Ну, это будем посмотреть потом. Нужен нейрохирург… Ищите нейрохирурга, уважаемая, наш в отпуске… Так… Селезенку мы поправим сейчас же, деталь лишняя, удалим и забудем, а вот косточки…
Наконец, он оторвался от чтения и внимательно посмотрел на Олю.
- Скажите, уважаемая, будем все делать правильно или по-хорошему?
- Я вас не понимаю.
- Не понимаете?... Кстати, после операции, куда его поместим?
- Вы имеете в виду морг? – вырвалось у нее.
- Зачем же так? - засмеялся врач, – у нас прекрасная больница - мы знаем свое дело. А у вас замечательное чувство юмора! Успокойтесь. Так куда?
- А, понятно. Мне все равно, в каком конце отделения будет находиться его палата. Сейчас главное - операция…
- Палата? Кто произнес слово палата? Вы видели людей в коридоре?
- Да, - не поняла она.
- Это и есть прибежище наших пациентов.
- А я думала… А как же,… - и замолчала. Долгая пауза повисла в маленьком, как аквариум, помещении. Наконец врач мягко заговорил:
- Палаты у нас называются номерами, как в отеле. Вот, посмотрите фотографии. Вот еще… И еще… А стоят они...
- Простите, разве это частная клиника?
Врач засмеялся.
- В частной клинике вы заплатили бы в десять раз больше. Там номера-люкс, номера-ВИП, студии, а у нас районная больница, все демократично, так сказать, по-людски.
- Да… Конечно... Я поняла! Сколько стоит номер “по-людски”?
- Тысячу - четырехместный, две тысячи – двухместный и четыре одноместный.
- За час?
- За минуту! – врач снова засмеялся, - шучу. За сутки. Ну что, берете?
- Да! - не раздумывая, ответила она.
- Одноместный?
- Конечно!
- Я так и подумал, - и врач перевел взгляд на кольца, которые сверкали на ее пальцах, потом покосился на золотые часы.
- Вы не сомневайтесь, номер замечательный, люкс. Звоночек у изголовья, каждый час заходит медсестра, если потребуется – за доп. плату постоянная сиделка, усиленное питание…
- Питание? В каком он сейчас состоянии?
- Он?... В коме… М-да, вы правы - усиленное питание пока отменяется. Значит, берете? Будем посмотреть – есть ли свободное местечко. Сегодня одного пациента должны были увезти.
- Куда? – в ужасе спросила она.
- Куда? – врач грустно улыбнулся, - в другую палату, кстати, ничем не хуже этой, а может даже лучше – как посмотреть. Так, теперь посчитаем косточки…
- Посчитаем! – с этими словами в комнату вошел мужчина, Ольга бросилась к нему, и тот обнял ее за плечи.
- Леша, спасибо, что приехал, у нас тут…
- Успокойся, - он усадил ее на стул и сел неподалеку, посмотрев на врача. Тот перевел взгляд на Алексея и заговорил:
- Так… Косточки… Ребра бесплатно. Что касается…
- Уважаемый, - уверенно перебил он врача, - давайте-ка по-существу. Какие ваши предложения, будем посмотреть, слушаю вас?
Доктор с уважением на него посмотрел и продолжил:
- Будем посмотреть… У нас есть отличный немецкий суставчик, на удивление размер ваш,… то есть его.
- Цена вопроса?...
- Ну!... Вы же понимаете! Немецкий! Не какая-то желтая сборка. Эксклюзив! Гарантия 200 лет!
- Оленька, посиди пока в коридоре, - перебил его Алексей, - сейчас мы с доктором переговорим. Отдохни. Ни к чему тебе это.
Она вышла и присела у закрытой двери кабинета, откуда слышались энергичные мужские голоса. Спустя какое-то время ее пригласили вновь.
- Оля, мы составили калькуляцию, больше ничего не потребуется. Нейрохирурга я беру на себя.
Она взяла со стола лист бумаги, где были какие-то расчеты.
- Оплачивать через кассу? – спросила она, не глядя, держа его дрожащими руками.
- Конечно! – воскликнул врач. - Исключительно через кассу. Деньги с собой?
- Да, - ответил Алексей, и, несмотря на возражение Ольги, достал бумажник.
- Давайте, я их сейчас же передам в кассу. А вам приходничек. Пожалуйста. Вот. Это вам.
- И все? – усмехнулся Алексей, вертя в руках бессмысленный листик бумаги.
- Как все? Спустя какое-то время, так или иначе, мы вернем вашего друга и мужа уважаемой Ольги. Он нам не нужен. Он ваш.
- А, что значит – так или иначе? – вздрогнула Ольга.
- Уважаемая, косточки мы залатаем, суставчик, ребрышки, селезенку будем посмотреть. Ее наш хирург уже работает. Заметьте, бесплатно работает… Ищите нейрохирурга. Есть гематомка, проблема с головой. А так, все будет хорошо, все заживет, срастется – нужно только время. А вот голову нужно бы посмотреть.
- Будем посмотреть, - кивнул Алексей, и они покинули кабинет.
- Я обязательно отдам тебе деньги, - воскликнула она.
- Перестань, мы не чужие люди, - перебил Алексей, - разберемся. Разберемся и с его головой. А вот у меня теперь головная боль – без его подписи сдавать квартал! Июль месяц! Говорил ему – дай право подписи. Нет! Упертый! Ладно, решу вопрос, не впервой... Поехали, я тебя отвезу, все будет хорошо.
- Наверное, я должна остаться? – робко произнесла она.
- В реанимацию все равно не пустят. Позвоним позже – узнаем. Все порешали, оплатили, все будет о-кей. Идем.
И они пошли длинным коридором, где стояло множество кроватей, на которых располагались люди, перевязанные, залатанные, к некоторым были прикреплены хитрые приспособления, поднимающие и закрепляющие их конечности к штангам над головой. И жара. Ужасная жара. А из дальнего конца коридора доносились волшебные ароматы.
- Знать бы, что так пахнет еда – можно было бы пожалеть о том, что не находишься в коме, - пробормотал Алексей. – Не дай бог…
- Может, перевести его в другую клинику? В платную? – спросила Оля.
- Хочешь платить за кожаные диваны и смазливых медсестер? Сейчас ему это ни к чему. Говорят, здесь хорошие врачи - это главное, а остальное…  Заплатим. К тому же, пока его перевозить нельзя. Все будет хорошо...
Я на ФБ: https://www.facebook.com/profile.php?id=100016050094655