Легенда об ангеле. История вторая

И снова полет был прерван. Дробным ритмом стучало сердце в висках, а горло сдавливало от невысказанной обиды. И опять этот страшный, дурацкий вопрос: «За что?» Она ловила ртом воздух, словно рыба, выброшенная на сушу. «За что?»
Он потупил глаза и молча разглядывал стол в кафе. Она смотрела сквозь него, понимая, что только что миллионом острых осколков рухнула ее хрустальная сказка о прекрасном принце, который когда-то, наплевав на все предрассудки и условности, спас ее не от огромадного дракона (который был, но временно не охранял ее), а от самой себя. Дзынь и все. Перед глазами выплясывали в бешенном ритме картинки свадебного торжества, кривляясь и становясь похожими на чертей. Этот шальной карнавал крутился с такой скоростью, что к горлу подкатила тошнота. «Больше тебя не люблю», - дробью отдавалось в ее мозгу. Вот и сказочке конец, а кто слушал – молодец.
Друзья в полном непонимании смотрели на них и пытались сложить пазл. Только что на их глазах распалась надвое что-то больше, чем заштампованный бракованный союз двух представителей рода самцов и рода самок. Здесь развалилась в пыль любовь с большой буквы «Л» и Ангел седела, пытаясь вздохнуть, а дышать-то было явно нечем, кроме смрада перегара и ноябрьского пронизывающего сквозняка. Она молча поднялась, быстро накинула на себя куртку и выбежала в темноту ноябрьской ночи. Слез не было. Казалось, что их просто вдруг не стало – организм дал сбой и плакать было совершенно нечем. А так хотелось, чтобы со шмыгающим носом и по-девичьи тонко-тонко… Нет, не получилось. Ее хватило, чтобы взвыть тоскливо, на одной ноте, как воет волчица, у которой на глазах вырезали всех волчат. Она выдергивала на ходу перья, пытаясь сломать себе крылья. Глупые Ангелы… Боль становится поводом лишить себя полета только для того, чтобы до скончания века сиротливо топтать грешную землю и влачить жалкое существование простого, ничем не примечательного человека. Одна уже долюбилась до полета с девятого этажа… Глупая… Или нет? Она продолжала улавливать глотками холодный воздух, который обжигал ее легкие, словно кусок лавы. Не разбирая дороги, она брела от придорожного кафе к трассе. Неслись машины и она рвалась выбежать на дорогу. Еще чуть-чуть… Сзади схватили руки. Не его. Друг стоял за ее спиной и не давал сделать последний шаг. Она раненной птицей вырывалась, но все крепче Друг держал ее. И наконец она зарыдала. Как ребенок, всхлипывая и размазывая по лицу тушь со слезами. Сколько она так рыдала? Счет времени был утерян и постепенно в голове появилась ядовитая пустота, которая по миллиметру занимала все ее сознание. Друг отпустил. Она негнущимися пальцами прикурила сигарету и выпустила облачко едкого дыма. Вот и все. А он сейчас продолжал сидеть там в тепле кабака и спокойно пил свое пиво, словно ее никогда в его жизни не было. Друг затушил ее сигарету и подтолкнул ее к метро. Изрядно потрепанные крылья грязным шлейфом шуршали за ней по асфальту. Отломать их не удалось…
Она ехала в вагоне, бесцельно блуждая взглядом по лицам. А они когда-нибудь так любили? А ломали ли они когда – нибудь своим любимым души, разбивали ли сердца? А был ли у них такой человек, который забирал их жизнь, а потом выбрасывал под ноги? Друг что-то постоянно говорил, а когда было нужно - молчал. Не разбирая куда и зачем идет, она просто тенью тащила себя к Другу домой. Там он достал бутылку коньяка и слил в нее изрядную порцию. Она пила и думала, что он оказался самым настоящим человеком. И почему она выбрала не его? Друг ходил из угла в угол и время от времени предпринимал попытки хотя бы отмыть ее крылья от уличной слякоти. Забавный он – когда Ангела покидает любовь, белизна крыльев исчезает и остается просто два куска перьев и костей цвета асфальт. Сказка… А что такое эта сказка? И почему, вопреки закону жанра, у этой сказки оказался совершенно гадкий конец? Почему?.. Почему?.. Друг помог ей закрыть страницу ее жизни под названием «Великая любовь». В день ее триумфа, они пили шампанское и она мрачно смотрела на него – того, кто забрал ее сердце и так не соизволил вернуть. Весь фарс прощания напоминал идиотскую пляску на костях, которая каленым железом впивалась ей под кожу, и доставляло еще более изощренные муки.  Все завершилось. Она лежала на кровати дома у друга и, молча, смотрела в окно. На дворе зима. Белым саваном ложился снег на мостовые, закрывая от посторонних глаз все неровности тела земли. «Похороните меня, прошу вас!» - страдала ее душа. В какой-то момент ей показалось, что плотная корка льда сковывает ее тело и сознание. «Ура!» - пронеслось в ее голове. – «Больше не будет больно!»
Она добровольно выбрала себе скучного нового человека, который к тому же оказался не чистоплотным в плане личных привязанностей. Про себя она смеялась, что она, возможно, мазохистка, которая получает удовольствие от постоянного причинения боли, порой, не совместимого с жизнью простого человека. Прошло время, и она сделала человека своей семьей, прекрасно понимая, что явно не то, что она хотела. Он нашел себе новую семью следом за ней, с разницей в неделю… Вы думаете, что это конец? А вот и не угадали – до конца тут еще долго. Увы и ах, человеческие деяния не всегда понятны Ангелом. Несмотря ни на что, крылья она приберегла, правда белизной они так и не начали отливать, а скорее напоминали промасленные и пропитанные бензином тряпки. Все чаще она думала о нем – том человеке, который теперь спит на чужом плече и поет сладкие ядовитые песни другой человеческой самке. Он, возможно, обрел свое счастье и ее это жутко раздражало. Сидя летними вечерами на подоконнике, она курила и думала о том, что справедливость Творца захромала на обе ноги, когда он своему Ангелу позволил испытать величайшую человеческую эмоцию – боль. Она научилась мастерски прятать свои чувства под масками клоуна, но как только падал занавес, она уходила в себя, много курила и задумчиво перелистывала страницы памяти. Вот она в день свадьбы нервно теребит подол платья, а вот их первый танец… Боль тупо отдает снова в межреберье и отползает назад, ждать когда снова ей представится возможность выползти на свет. Она до зубовного скрежета запрещала себе думать о нем, но время от времени, не привлекая постороннего внимания, забегала на его страничку, чтобы снова окунуться в серые с оттенком наглости глаза. А время шло…
Она разучилась летать. Да и как-то забыла о том, что крылья у нее еще есть. Слишком много простого земного навалилось на ее плечи. Новый человек не стал той тихой гаванью, на которую  она уповала. Он оказался мелким бесом с похотливыми замашками. Пожалуй, что на этом все бы и завершилось, если бы не чувство долга. Она считала, что должна его хранить, так как сама выбрала и женила его на земле. В итоге все закончилось грубо и прозаично – громкая пощечина и все, занавес. Она не вынесла того, что смертный ударил ее только потому, что ему так захотелось. Она ехала ночью по городу со своими пожитками и думала: «А зачем нужен был новый человек?» Кстати, он не долго смог без нее. Через год пришел мириться и она решила, что ей на столько надоело одиночество, поэтому почему бы и не простить… А в итоге вышло все еще веселее…
Ангел встретила его и забыла обо всем на свете. «Не прощу, не хочу! Сделаю еще больнее и назло ему!» - молча бесилась она, когда смотрела сквозь туман обожания на него. И все встало на свои места – она вдруг почувствовала знакомый зуд в крыльях и взлетела так высоко, что крыши домов скрылись за причудливыми завитками облаков. Ангел снова летела!!! Она парила высоте, чувствуя, что ее душа наполнилась тягучим медом любви. Она простила ему то мгновение, которое в масштабе простой человеческой жизни измеряется годами. Полет был ни с чем не сравним. И проснувшись в кольце его рук она нежно обвила его крыльями.  И засыпая, боялась, что упустит мгновения счастья… Он был таким же… Нежным, бешенным до страсти и таким родным… Она сияла и как-то утром, проснувшись рядом с ним заметила, что ее крылья снова стали кристально – белыми, слепящими глаза и готовыми к полетам с ним… Она боялась предложить ему лететь, забыв обо всем. Отравляло ее прекрасный десерт жизни только наличие нового человека, тоскливо требующего к себе все больше и больше внимания, по-привычке не давая ничего взамен. И она, чувствуя, что должна его опекать, тяжело вздыхала и  тайно продолжала приезжать туда, где давно не хотелось ей находиться. Она снова полюбила высоту. Часами бывало вглядывалась из его окна в крыши высоток, залитых вечерними огнями и медленно потягивала прохладное французское вино. Он помнил ее пристрастия и не отказывал в удовольствии себе делать широкие жесты. Она слепо верила всему и надеялась, что его тронет ее нежная хрупкая любовь… Он часто упивался ее телом и боготворил ее страсть, с которой она отдавалась ему раз за разом, не оставляя себе ничего, кроме его вздохов удовольствия и стонов наслаждения. Он признавал ее совершенство, а она тонула в его серых глазах и теряла счет времени. Расправив крылья, она заливала простую комнату теплым золотистым светом и готова была отдать всю себя без остатка лишь бы он был счастлив…
Увы, все закончилось так же быстро как началось, а надежда была растоптана с чувством, толком и расстановкой. В очередной раз он совершенно спокойно и невозмутимо сообщил, что «всем спасибо, все свободны»…
Она тоскливо уставилась на опостылевшее ночное небо. За что так люди любят его и сравнивают его с океаном вечности? Оно холодное и совершенно не безбрежнее, как думают они. У неба есть свое начало и свой конец. Она вздохнула. Прошло много часов с того момента, как ее второй полет в жизни был уничтожен, признанный не нужным. Попользовались и хватит… Курила она долго, словно с чем-то прощаясь. Это был ее личный ритуал, во время которого она погружалась в свои мысли, не замечая ничего вокруг. А ведь она может сейчас спуститься с крыши, зайти в его квартиру и выставить вон его новую девицу… А может как раз эта девица ни в чем и не виновата? Почему снова выброшена на свалку бывшего счастья? Почему не нужна? Почему так просто и легко  забылись им те дни, которые были наполнены смыслом?..
А самое удивительное, что она поняла – это то, что в ее сердце, несмотря на дикую боль и постоянное воспаленное состояние, осталась та самая большая безусловная любовь… Она присмотрелась и нашла ее – тонкими веточками пронизывающая сердце почти насквозь. Ледовая броня куда-то испарилась, стоило только ему раз сорвать поцелуй с ее губ… Неужели люди на столько беззащитны перед ней – великой силой любви? Она – Ангел, сущность на порядок выше тех, кто ее окружал здесь – на Земле. Она знала их прошлое и будущее, их страхи, тайны и сомнения. Она ведала все их самые сокровенные мысли и желания. И даже она стала жертвой любви, которая, не разбирая кто перед ней, молча и исподтишка вонзила свое громадное жало в нее.
Творец смотрел на нее сверху и, не выдержав, тихо окрикнул ее. Она подняла голову ввысь:
- Ты пришел посмотреть на мое фиаско?
- Нет, - улыбнулся он. – Я пришел посмотреть на твою мудрость, которую ты набираешь здесь среди людей.
- Мудрость? – она достала очередную сигарету и из принципа, прикурив, выпустила ему в лицо струйку дыма. – О какой мудрости ты говоришь? Я повторно получила удар в спину, а ты говоришь «учишься мудрости». – горькая усмешка скользнула по ее губам. Нервная дрожь прокатилась по ее телу.
- Ну раз ты считаешь, что он предал тебя и «ударил в спину», тогда стоило бы его за это наказать и посущественнее. – Творец в задумчивости почесал нос. – Значит так: раз он осознанно причинил душевные муки другому живому существу, то пусть отвечает за это по всей строгости закона. Выбирай болезнь от которой он умрет.
Она опешила и не заметила, как уголек сигареты упал на перо ее крыльев. Запахло резко не приятно, что вывело ее из состояния оцепенения. Она затушила тлеющие перья, и посмотрела на Творца:
- Это слишком жестоко, - тихо сказала она. – Может просто шлепнуть его разок и не дать реализоваться его желанию, да и хватит с него?
- Раз ты говоришь, что испытываешь сильную душевную боль, тогда это наказание для него будет в самый раз. Нельзя причинять боль. Это сродни заповеди о том, что нельзя убивать. – Творец разошелся в своих суждениях не на шутку. – Ты понимаешь, что боль сердца сравнима  со смертью души? Каждый раз, когда живая душа переживает боль предательства, она теряет часть себя. А такие души фактически не подлежат восстановлению после смерти тела. И, как следствие, отрабатывать свои дальнейшие уроки в новых мирах и ипостасях будет уже не в состоянии. А процесс совершенствования души бесконечен…
- Но ты понимаешь, что он умрет? – вскочила она. – Он умрет и что останется от него? Могилка? Пепел? Ты заберешь у него жизнь только потому, что он не захотел быть со мной?
Творец улыбнулся, и лучики морщинок разбежались от его глаз:
- Он умрет в любом случае. Человеческая жизнь не совершенна и не бесконечна. Поэтому рано или поздно, но его путь прекратится.
- Пусть лучше в свое время это произойдет, - тихо сказала она, опускаясь на краешек крыши. – Не справедливо, что за боль в сердце лишать живое существо жизни. Может быть, он любит кого-то и кто- кто кроме меня тоже его любит… - Она снова закурила, уставившись вдаль. – Его жизнь – большая ценность.
Творец кивнул головой:
- Хорошо, пусть будет так. А что ты выберешь для себя? Ты достаточно много перенесла переживаний в своем сердце.
Она улыбнулась. Ее взгляд остановился на лице Творца. Поднявшись на ноги, она глубоко вздохнула, потянулась, расправила крылья:
- А себе я выберу шанс снова испытать чувство любви. Я буду хранить его изо дня в день. Пусть он будет счастлив. Я прошу лишь одного шанса, чтобы когда-нибудь стать для него поддержкой и опорой. – Она подпрыгнула ввысь, сделала круг над домом и камнем бросилась на асфальт…
***
Она сидела в кафе и ждала его. Ее сердце переполнялось светом огромной безусловной любви. Нетерпеливо она переводила взгляд со страниц книжки на часы. Да, читать ей явно не удавалось. Вдруг на плечи опустились такие знакомые руки, которые тут же свились мягким кольцом и заключили ее в объятия. Она закрыла глаза и с блаженной улыбкой втянула носом запах его одеколона вперемешку со свежестью после душа.
- Я так рад, что ты все же позвонила, - начал он. – Думал, что мне это показалось.
Она смотрела в его серые глаза. Говорить не хотелось ничего. Да и зачем были нужны слова, когда ее взгляд говорил сам за себя?
- Может дашь мне еще один шанс?- робко спросила она. – Возможно, я изменилась…
- Давай попробуем, - улыбнулся он.
Они долго гуляли по вечернему городу, который заиграл для нее новыми красками. Времени она не замечала – этой единицы пространства больше не было. Ветер трепал ее волосы, заставляя время от времени их поправлять. Она глубоко вздохнула и улыбнулась. Зачем ей ангельские крылья, если настоящая любовь есть на Земле? И шанс у нее тоже есть, а что будет дальше… Пусть зависит только от них двоих.