Глава 50. Защитить

 Уби­вать. Бить и кро­шить все вок­руг, все, что ви­дит, все, ку­да до­тянет­ся ру­ка – единс­твен­ное, о чем она меч­та­ет те­перь.

       Ох, Кру­эл­ла Де Виль всег­да бы­ла за­кон­ченной чер­то­вой пси­хопат­кой без те­ни жа­лос­ти к дру­гим, са­дис­ткой и убий­цей. Ай­зек отоб­рал у нее спо­соб­ность уби­вать, но не ли­шил ни на­выков убий­цы, ни же­лания унич­то­жить. И зря Рум­пель­штиль­цхе­ну взбре­ло в го­лову бу­дить это же­лание, лишь слег­ка при­та­ив­ше­еся, зад­ре­мав­шее в ее ду­ше. Она бы­ла те­перь не прос­то зла, а не­веро­ят­но, ад­ски зла. Это не бы­ло ис­те­рикой или стра­дани­ями, нет. Все, че­го хо­телось ей сей­час – кром­сать все жи­вое, до че­го толь­ко смо­жет дос­тать, на мел­кие ку­соч­ки...

       Толь­ко Эм­ме Свон об этом бы­ло не­ведо­мо. Ос­час­тлив­ленная вос­кре­шени­ем пи­рата, ок­ры­лен­ная, она вер­ну­лась в Сто­риб­рук, воз­можно, впер­вые, по­чувс­тво­вав эго­ис­ти­чес­кую, ре­бячес­кую ра­дость от то­го, что по­лучи­ла муж­чи­ну, ко­торо­го столь же­лала, отоб­ра­ла его у Дь­яво­ла. Они с Кил­ли­аном оба боль­ше не Тем­ные, они вер­ну­лись к се­бе, нас­то­ящим, и счас­тли­вы. Вот что чувс­тву­ет Эм­ма Свон сей­час – нас­то­ящее, не­веро­ят­ное счастье. Прой­дя столь­ко ис­пы­таний, под­вер­гнув се­бя столь­ким опас­ностям, она все же до­была пра­во быть со сво­им воз­люблен­ным. По­беди­ла.

       За­ходя в дом, Спа­ситель­ни­ца вов­се не ду­мала зас­тать там Де Виль. Она прек­расно по­нима­ла, что про­ис­хо­дит меж­ду пси­хопат­кой и Гол­дом, зна­ла об их ро­мане, ког­да еще ник­то ни­чего не знал, пом­ни­ла о том, как ярос­тный флирт в ее го­лове, раз­ры­вал ей мозг на час­ти, и не сом­не­валась – на­вер­ня­ка они уже дав­но съ­еха­лись и нас­лажда­ют­ся жизнью.

       По­тому, об­на­ружив на сво­ем ди­ване Кру­эл­лу, рас­плас­тавшу­юся в за­бытье на ее ди­ване и сто­нущую в ка­ком-то при­пад­ке тос­ки, Эм­ма сна­чала ро­бе­ет. Не ми­гая смот­рит на это зре­лище, не зная, что пред­при­нять. Ал­ко­голя ни на сто­ле, ни где-ли­бо еще в ком­на­те она не об­на­ружи­ла. Зна­чит ли это, что Кру­эл­ла трез­ва? Но, в та­ком слу­чае, что же про­изош­ло? Что зас­та­вило ее дой­ди до край­ней сте­пени от­ча­яния, что, ви­димо, и ал­ко­голь не по­мог ее го­рю. Эм­ма пред­ста­вить это­го не мог­ла.

       Она оша­раше­но смот­рит на сто­яще­го в две­рях Кил­ли­ана, то­же по­теряв­ше­го без­за­бот­ную, счас­тли­вую улыб­ку. По­нима­ет его взгляд и, что имен­но он хо­чет ска­зать ей – ос­тавь, не тро­гай чок­ну­тую, она стра­да­ет от толь­ко од­ной ей ве­домых проб­лем, ко­торые, на­вер­ня­ка, зас­лу­жила. Но Эм­ма Свон ни­ког­да не мог­ла прой­ти ми­мо чу­жой бе­ды, нет. Она прош­ла че­рез су­ровые ис­пы­тания, пе­режи­ла ад в юнос­ти, зна­ет, что та­кое быть от­вержен­ной, все­ми пре­зира­емой, оди­нокой и зак­лей­мен­ной. К то­му же, соз­на­ние то­го, что, как ни кру­ти, а Кру­эл­ла бы­ла од­ной из нем­но­гих, кто не от­вернул­ся от нее в страш­ные, тем­ные вре­мена, шра­мами бо­лящие на ее сер­дце, хоть име­ла все ос­но­вания ее не­нави­деть (и на­вер­ня­ка, не­нави­дела), под­талки­ва­ет к единс­твен­но­му воз­можно­му ре­шению.

       Поп­ро­сив Кил­ли­ана лишь толь­ко взгля­дом не про­тивить­ся ее пос­тупку, не ме­шать, она де­ла­ет нес­коль­ко роб­ких ша­гов к ди­вану, и ос­то­рож­но са­дит­ся ря­дом с Кру­эл­лой. Та не ше­велит­ся, ка­жет­ся, она во­об­ще унес­лась от­сю­да, ви­та­ет где-то, и ей пле­вать на то, что кто-то при­шел. Стран­но. Рань­ше она ни­ког­да не ви­дела Кру­эл­лу та­кой… рав­но­душ­ной.

       - Эй! – как мож­но ос­то­рож­нее, Свон тро­га­ет ее за ру­ку, но не по­луча­ет ни­какой от­ветной ре­ак­ции. Толь­ко один взгляд, ми­молет­ный, по­вер­хностный, ко­торый тут же ска­зал ей, что Де Виль не на­мере­на ни го­ворить, ни ше­велить­ся, ни, ка­жет­ся, да­же ды­шать.
       - Что про­ис­хо­дит? – Эм­ма не на­мере­на сда­вать­ся, хо­тя, де­ла­ет это, ско­рее, не из со­чувс­твия Кру­эл­ле, а по­тому что ей не­об­хо­димо уз­нать, не слу­чилось ли во вре­мя их от­сутс­твия в го­роде че­го-то экс­тра­ор­ди­нар­но­го. По­тому что в ее пред­став­ле­нии вы­бить из ко­леи Кру­эл­лу Де Виль мог­ло толь­ко что-то со­вер­шенно не­веро­ят­ное.

       Кру­эл­ла по­вора­чива­ет­ся к ней и тя­жело под­ни­ма­ет­ся. Ког­да она смот­рит на нее нес­коль­ко се­кунд, не ми­гая, у Эм­мы пе­рех­ва­тыва­ет ды­хание. Ни­ког­да еще она не ви­дела Де Виль та­кой… бес­цвет­ной, се­рой. Обыч­ной. Не­уже­ли за нес­коль­ко не­дель, что их не бы­ло, су­мас­шедшая пси­хопат­ка рас­те­ряла весь свой сво­еоб­разный шарм. В Сто­риб­ру­ке, ко­неч­но, все воз­можно, но что же та­кого дол­жно бы­ло про­изой­ти, что­бы до­вес­ти са­мую бе­зум­ную жи­тель­ни­цу го­рода до та­кого жал­ко­го сос­то­яния? Эм­ма да­же ис­пы­тыва­ет стран­ный се­кун­дный по­рыв об­нять свою нез­ва­ную гостью и про­вес­ти се­анс пси­хоте­рапии с ней.

       Но са­ма Кру­эл­ла ре­шила ина­че. Ни на ко­го не смот­ря, она, пол­ным не­навис­ти го­лосом, про­из­но­сит:

       - Ты не по­дох, пи­рат.
       - Я очень жи­вучий, ми­лая. Ис­тинная лю­бовь ме­ня спас­ла – спо­кой­но от­ве­ча­ет Кил­ли­ан без те­ни аг­рессии.
       - О, да – ки­ва­ет Кру­эл­ла, дос­та­вая си­гаре­ту и глу­боко за­тяги­ва­ясь, - ис­тинная лю­бовь, ко­неч­но. Ве­ликое и свет­лое чувс­тво.
       - Что про­изош­ло, ты мо­жешь, на­конец, объ­яс­нить? – Эм­ма поч­ти сры­ва­ет­ся на крик.
       - Я не обя­зана – Кру­эл­ла под­ни­ма­ет­ся на но­ги и, схва­тив шуб­ку, ви­сящую на ве­шал­ке, вы­ходит. Впро­чем, уже че­рез се­кун­ду она все же по­яв­ля­ет­ся в две­ри и су­хо, слов­но от­чи­тыва­ясь, про­из­но­сит:
       - Смот­ри, Спа­ситель­ни­ца, как бы из Пре­ис­подней не яви­лась ка­кая-ни­будь бе­ремен­ная под­ружка тво­его дра­гоцен­но­го пи­рата. С муж­чи­нами вся­кое бы­ва­ет, зна­ешь ли.
       И, грох­нув дверью, ухо­дит.

       Зас­та­вить се­бя прий­ти в лес­ной до­мик бы­ло слож­но и у Де Виль да­же воз­никла мысль прос­то не за­бирать свои ве­щи от­ту­да. Но здра­вый смысл все же взял верх – ее му­женек про­иг­рал не­дав­но все свое сос­то­яние в кар­ты, и она слиш­ком мно­го по­теря­ла, что­бы ве­щами раз­бра­сывать­ся. По­тому из до­му Свон Де Виль все же по­еха­ла в их с Рум­пе­лем оби­тали­ще.

       Она от­кро­вен­но бо­ялась ту­да вхо­дить: что ее там ждет? Не бы­ло ни ма­лей­ше­го же­лания сно­ва пог­ру­жать­ся в пу­чину вос­по­мина­ний – счас­тли­вых и столь не­ре­аль­ных. Буд­то и не с нею бы­ло. А ведь про­жили с Рум­пе­лем здесь два ме­сяца. И впер­вые в жиз­ни за­кон­ченная пси­хопат­ка Кру­эл­ла Де Виль, у ко­торой в ду­ше не бы­ло ни­чего свет­ло­го, страш­но бо­ялась рас­пла­кать­ся. Од­на­ко, нет – ед­ва она вош­ла вов­нутрь, как ее по­сети­ло со­вер­шенно иное чувс­тво. Ярость. Ки­пящая, бу­шу­ющая внут­ри не­веро­ят­ная ярость. Все ее ве­щи бы­ли на мес­те, ви­димо, со­вер­шенно не тро­нутые. Бо­лее то­го – ве­щи Гол­да так же бы­ли здесь. Он их не заб­рал. Ин­те­рес­но, по­чему – си­ленок не хва­тило, или слиш­ком за­нят лю­бимой же­ной? Впро­чем, ка­кая раз­ни­ца.

       Кру­эл­ла ста­ла быс­тро со­бирать ве­щи, а опом­ни­лась пос­ре­ди ужас­но­го бар­да­ка. Зер­ка­ло в спаль­не раз­би­то вдре­без­ги, до­воль­но креп­кий стул, ко­торый сто­ял пе­ред кро­ватью, ли­шен нож­ки, а ру­баш­ки Рум­пе­ля ва­ля­ют­ся по все­му до­му, да­же в пер­вой ком­на­те. Ей по­надо­билось доб­рых ми­нут де­сять, что­бы по­нять, что весь этот ужас­ный бед­лам сот­во­рила она са­ма. Го­лова кру­гом идет и Кру­эл­ла при­выч­но с яростью трет вис­ки, как всег­да во вре­мя сво­их прис­ту­пов. О, черт, до че­го она до­кати­лась? Все же Сто­риб­рук на нее ужас­но вли­яет, па­губ­но. Рань­ше она бы­ла ку­да бо­лее урав­но­вешен­ной. Ес­ли уби­вала – с хо­лод­ным умом. Ес­ли зли­лась – пря­тала это внут­ри се­бя, в сво­ей ду­ше, в са­мом сер­дце. Но, по­пав в этот чер­тов го­род, она, одер­жи­мая же­лани­ем най­ти Ай­зе­ка, сна­чала до­пус­ти­ла од­ну ошиб­ку, став меж­ду дву­мя одер­жи­мыми ма­маша­ми. За­тем грох­ну­ла ка­кого-то пар­ня, ко­торо­го пе­ред смертью трах­ну­ла, хоть во­об­ще-то бес­по­рядоч­ный секс был не в ее пра­вилах. И те­перь она гро­мит лес­ной до­мик, в ко­тором бы­ло столь слад­ко раз­вле­кать­ся с не­вер­ным лю­бов­ни­ком. От­лично, Кру­эл­ла, прос­то бра­во. Ку­да же еще те­бя за­ведет бе­зумие?

       Она об­на­ружи­ла, что че­модан ее соб­ран. На­до же, да­же в при­пад­ке ярос­ти она не за­была соб­рать свои ве­щи. Кру­эл­ла ус­мехну­лась. Эго­изм и лю­бовь к се­бе одер­жа­ли верх, или прос­то прис­туп слу­чил­ся уже пос­ле то­го, как пос­ледняя вещь, при­над­ле­жащая ей, бы­ла от­прав­ле­на в че­модан? Хо­тя, впро­чем, не все ли рав­но? Ка­кая раз­ни­ца?

       На­до бы­ло ухо­дить. Она об­на­ружи­ла, что за­мер­зла. На­киды­ва­ет на се­бя шуб­ку, ви­сящую на спин­ке по­лураз­ва­лен­но­го крес­ла. Ког­да вста­ла, чувс­тву­ет силь­ней­шее го­ловок­ру­жение. Как че­ловек, ко­торый не ел нес­коль­ко дней.

       От­вра­титель­но. Кру­эл­ле при­ходит­ся дер­жать­ся за сте­ны ру­ками, пе­ред­ви­га­ясь, по-дру­гому она прос­то не в сос­то­янии. Чер­тов Голд, во что он ее прев­ра­тил?

       На ули­це ста­новит­ся лег­че. Не так хо­чет­ся во­пить до раз­ры­ва лег­ких, и, хоть та же злость гло­жет ду­шу, хо­тя бы мож­но ды­шать. Она уже дош­ла до ма­шины и от­кры­ла дверь, но шаль­ная мысль ос­та­нови­ла ее. Обер­нувшись, слов­но же­лая поп­ро­щать­ся с этим до­мом, Кру­эл­ла поч­ти по-мань­ячес­ки улы­ба­ет­ся. А за­тем вы­лива­ет на дом ка­нис­тру бен­зи­на, что, ко­неч­но же, бы­ла у нее, как у лю­бого зап­рав­ско­го во­дите­ля, и, чир­кнув спич­кой, бро­са­ет ее в сто­рону до­мика.
       И у­ез­жа­ет, взвиз­гнув тор­мо­зами, и за­лива­ясь счас­тли­вым хо­хотом.


       Рум­пель си­дит за сто­лом в гос­ти­ной и со­вер­шенно рав­но­душ­ным взгля­дом смот­рит на стол. Та­кие прис­ту­пы рав­но­душия ред­ко слу­ча­ют­ся с ним, впро­чем, рав­но­душие де­лан­ное. Он нап­ря­жен­но ду­ма­ет. О чем? А о чем еще мо­жет ду­мать че­ловек, свя­зав­ший­ся с Кру­эл­лой Де Виль? О том, что ни­ког­да не смо­жет вер­нуть ее боль­ше. О том, что те­перь, что бы он не де­лал, она все бу­дет де­лать ему наз­ло, как де­лала это дол­гие го­ды до на­чала их ко­рот­ко­го ро­мана. О том, что он сно­ва по­терял ее и опять по сво­ей глу­пос­ти.

      Но еще силь­нее его за­ботит то, ка­кие проб­ле­мы все­му го­роду обе­ща­ет их рас­ста­вание. Она, ока­зыва­ет­ся, сно­ва мо­жет уби­вать. Кру­эл­ла Де Виль – за­кон­ченная пси­хопат­ка, уби­ва­ет она не из са­моза­щиты, а ис­клю­читель­но из удо­воль­ствия. Он слиш­ком хо­рошо ее зна­ет, он по­нима­ет, что те­перь ее не ос­та­новить. Но, ко­неч­но же, мас­шта­бы ка­тас­тро­фы его не пу­га­ют. Пусть с этим го­родом про­изой­дет, что угод­но, пусть он взор­вется, взле­тит в воз­дух, ум­рет от ядо­вито­го за­паха цве­тов – ему пле­вать.

       У не­го лишь две проб­ле­мы. Од­ну из них он обя­затель­но ре­шит поз­же, ког­да убе­дить­ся, что для это­го все го­тово – от­пра­вит Белль к от­цу, зат­кнет рот Мо день­га­ми, обес­пе­чит сво­ему ре­бен­ку и его ма­тери спо­кой­ное бу­дущее. И вов­се не по­тому, что не смо­жет боль­ше жить с Белль, ко­неч­но нет. У не­го нет шан­сов вер­нуть Кру­эл­лу, Белль го­това его прос­тить, по­тому что в ее сер­дце ми­лосер­дия хва­тит на мил­ли­он че­ловек, и он бы пос­та­рал­ся, он бы жил ра­ди сво­его нас­ледни­ка, что­бы не по­терять его так же, как по­терял Бея. Но Рум­пель зна­ет, что Кру­эл­ла ни за что не ос­та­вит Белль в по­кое. Ко­неч­но, в его ду­ше теп­лится на­деж­да, что Де Виль пред­почтет у­ехать в Нью-Й­орк, что­бы не при­чинять им вдво­ем еще боль­ше бо­ли, но это сла­бая на­деж­да, очень сла­бая. Кру­эл­ла хо­тела уби­вать, те­перь, ког­да у нее, на­конец, бы­ла та­кая воз­можность, но нес­ти от­ветс­твен­ность за свои дей­ствия вряд ли вхо­дит в ее пла­ны. К то­му же, в ми­ре без ма­гии ку­да тя­желее вы­жить, не имея дос­та­точ­ных ма­тери­аль­ных средств, а у Кру­эл­лы толь­ко то и бы­ло, что арес­то­ван­ное иму­щес­тво. Зна­чит, да­же ес­ли она очень за­хочет, уй­ти ей не­куда.

       Рум­пель прек­расно по­нимал – она сдер­жи­валась, по­тому что он был ря­дом и вов­се не от то­го, что ко­рот­кое счастье ос­ла­било ее кро­вожад­ность, нет, ко­неч­но.       Она ста­ралась не де­лать ни­чего из то­го, что же­лало ее чер­ное сер­дце ис­клю­читель­но из опас­ки нав­ре­дить ему. Ес­ли он спро­сит ее об этом сей­час, оче­вид­но, она рас­сме­ет­ся ему в ли­цо и все бу­дет от­ри­цать, но они оба зна­ют прав­ду. И она зак­лю­ча­ет­ся в том, что единс­твен­ным сдер­жи­ва­ющим фак­то­ром для за­кон­ченной мер­завки и пси­хопат­ки, ко­ей яв­ля­ет­ся Де Виль, был он, Рум­пель. Его нет – и ог­ра­ниче­ний нет, так что, он был уве­рен, что те­перь она уто­пит го­род в кро­ви и нич­то ее не ос­та­новит. Убий­ство пар­ня его в этом окон­ча­тель­но убе­дило.

       И сей­час он ло­мал се­бе го­лову, но вов­се не над тем, как ос­та­новить Кру­эл­лу. Нет, его ин­те­ресо­вала ку­да бо­лее слож­ная, бо­лее важ­ная и без сом­не­ния, бо­лее серь­ез­ная проб­ле­ма, та же, что всег­да тер­за­ла ее мать: как ее за­щитить? Ему нуж­но бы­ло за­щитить не толь­ко Белль и сво­его ре­бен­ка, это бы­ло воз­можным, хоть и труд­но ре­ша­емым. Ему нуж­но бы­ло за­щитить Кру­эл­лу Де Виль, опас­ней­шую прес­тупни­цу, кро­вавую убий­цу, чок­ну­тую без тор­мо­зов и ог­ра­ниче­ний и поч­ти без бо­левых то­чек, на ко­торые мож­но бы­ло бы на­давить. Ког­да-то та­кой точ­кой бы­ла мать, но она дав­но уже мер­тва. И бо­язнь со­бак то­же лишь дет­ский, за­бытый страх, к то­му же, ки­нофо­бия рань­ше ни­ког­да ее не сдер­жи­вала и сов­сем не по­меша­ла от­пра­вить на тот свет трех сво­их па­паш.

       Пар­нишка, ко­торо­го при­реза­ла Кру­эл­ла, к ее счастью, ока­зал­ся прос­то при­ез­жим, про­вел тут вряд ли боль­ше по­луто­ра су­ток. Ко­неч­но, сто­ило бы еще ра­зоб­рать­ся, как ему уда­лось пе­ресечь го­род­скую чер­ту, но са­мое глав­ное – по­ка Кру­эл­ле по­вез­ло и его прос­то ник­то бы не хва­тил­ся. Од­на­ко, Рум­пель слиш­ком хо­рошо по­нимал, что это толь­ко на­чало.

       Увы, но его опа­сения под­твер­ди­лись, ког­да ис­пу­ган­ная Белль по­яви­лась в гос­ти­ной, где он про­вел уже столь­ко вре­мени, ту­по пя­лясь на пус­тые та­рел­ки:

      - Рум­пель, Де­вид хо­чет те­бя доп­ро­сить, твой дом в ле­су сго­рел.
       Он лишь под­ни­ма­ет на нее взгляд, пол­ный об­ре­чен­ности и бо­ли. Ко­неч­но, он уже зна­ет, кто ус­тро­ил под­жог.
       - Пусть вой­дет.

       Ре­шение при­ходит поч­ти сра­зу: он ска­жет, что сам его под­па­лил, бла­го, ез­дил ту­да нес­коль­ко ча­сов на­зад, что­бы заб­рать свои ве­щи, да так и не от­ва­жил­ся на это.

       У не­го по­лучит­ся убе­дить Де­вида, ес­ли по­надо­бит­ся, он не пог­ну­ша­ет­ся ин­триг и шан­та­жа.

      Он нав­сегда по­терял Кру­эл­лу, это со­вер­шенно яс­но. Но, во вся­ком слу­чае, за­щитить ее он все еще спо­собен.