Доборка

Дед Иван жил на земле давно, шёл ему восьмой десяток. Год назад умерла его жена Аннушка. Иван сильно переживал и, как всем казалось, очень постарел после её смерти.
– Вместе с ней и я умер, только и держит на земле, что сын Иван да внук Ванюшка. Да-да, все мы Иваны, так уж у нас, у Голубевых, повелось, – объяснял дед непонятно кому.
Дед жил в глухой деревне, откуда народ давно поразъехался, и съезжались только на лето дачники с внуками и детьми. Деревня оживала, вот и теперь дед с нетерпением ждал внука Ванюшку на каникулы.
В это лето кто-то купил дом по соседству, приехали на большой машине, сгружали вещи, и слышался лай собаки.
– Кто бы это? – спрашивал себя дед. – Лишь бы не лихие люди, а то ещё забижать Ванюшку станут, надо сходить посмотреть. Ладно, завтра схожу, устал что-то, пойду прилягу, – разговаривал сам с собой, шаркая большими сапогами, которые не снимал даже летом: ноги мёрзнут, пояснял он сам себе, бубня под нос.
Дед прилег, но сон его почему-то был беспокойным, ему снилась Аннушка и почему-то лай собак. Дед проснулся в смятении, и действительно слышался лай собак.
– Что такое? Что случилось у соседей?
Дед встал и, шаркая сапогами, вышел на улицу.
– Что случилось, сосед? Почему собака так лает, надрывается прямо-таки?
– Здравствуй, дед! – крикнул сосед. – Заходи, познакомимся!
Дед Иван не торопясь двигал к соседскому дому:
– Познакомиться надо, да, а то как же, соседи всё-таки.
На небольшой террасе в большом коробе возились несколько щенят, породистая овчарка крутилась около них и громко лаяла, никого не подпуская.
– Вот смотри, дед, видишь, пятерых принесла, первый помёт у неё – и сразу пятеро! – счастливо заявил сосед. – Меня Саней зовут, я заводчик, развожу породистых овчарок, видишь какие красавцы, видишь?!
Он взял на руки щенка под грозный лай собаки и показал деду.
– Фу, Альма, сидеть, тихо!
И собака на удивление притихла.
– Четверых оставлю на продажу, а от пятой придётся избавиться, слабая очень, обычный добор (последних собак, родившихся слабыми, называют добором), придётся притопить, – продолжал сосед.
– Что ты! Что ты! Зачем топить такую красоту? Отдай её мне, я её выкормлю.
– Что ты, дед! Не выживет она, слабая очень!
– Ну не выживет, значит, не выживет. Отдай, а, не губи, не бери грех на душу!
– Да бери, дед, бери! Рад только буду!
– Вот и ладненько!
Дед принял на ладони тёпленький комочек, он тыкался мордочкой в ладонь и пытался скулить, видимо, искал материнскую ласку. Альма прыгала и пыталась забрать обратно свою крошку, но хозяин приказал сидеть, и дед ушёл, унося с собой крошечное живое существо.
Дома дед нашёл старую коробку, положил туда старый Аннушкин платок, уложил в него кутёнка.
– Ну вот, Аннушка, теперь ты будешь согревать эту бедолагу, а то, ишь чего удумал, утопить, разве можно жизни лишать! – рассуждал дед, всё так же разговаривая сам с собой. – Ничего, мы с тобой её выкормим. Как же мне назвать-то тебя? А назову-ка я тебя Доборкой, раз уж судьба распорядилась тебе последней родиться. Доборка, Доборушка! Вот Ванюшка обрадуется!
Тут кто-то подъехал, дед выглянул в окно:
– Ну вот и дети приехали, встречай, Аннушка! – словно с живой, разговаривал дед со своей женой.
Ванюшка вбежал в комнату, обнял деда и сообщил, что он всё-всё лето будет жить с ним.
– Вот и ладненько! Ты посмотри, кто у меня!.. – И дед поднёс коробку к Ванюшке.
Ваня сначала смотрел, не понимая, кто это и что это такое маленькое, рыже-чёрненькое лежит в коробке, но кутёнок зашевелился и высунул свою рыженькую мордочку с глазками-бусинками.
– Деда, кто это?!
– Это Доборушка, щеночек.
– Щено-о-ок!!! – Удивлению Ванюшки не было предела.
– Папа, папа, смотри, щенок, такой маленький, такой хорошенький! Дед, а можно мне его подержать?
– Конечно, можно!
Шло время, а вместе с ним и лето. Доборка подрастала. Её поили молоком из детской, ещё Ванюшкиной, бутылочки. Потом стала есть самостоятельно дедушкину похлёбку. Ванюшка с утра до вечера не расставался с Доборкой. Но каникулы закончились, и пора было ехать в город и идти в школу.
– Ничего, не переживай, приедешь на осенние каникулы, а мы тебя с Доборкой ждать будем, – уговаривал дед внука. – Да, Доборка?
Доборка понимающе поскуливала и подавала лапу.
Так прошёл целый год. Доборка выросла и превратилась в красивую породистую овчарку. У неё был красивый чёрный окрас с рыжим палевом на груди. Сосед, когда увидел её, так и ахнул:
– Ну, дед, зря я тебе её отдал просто так, вон какая красавица выросла!
Доборка, завидев соседа, начала громко лаять.
– Тихо, тихо, Доборушка, никто тебя не заберёт, вот скоро Ванюшка приедет, и всё будет хорошо.
Ванюшка приехал, как только начались каникулы. Он учил овчарку ходить рядом, выполнять команды и не топтать дедушкины грядки. Дед Иван посмеивался, глядя на них, и говорил:
– Вот видишь, Аннушка, какую красавицу ты согрела, теперь мне на старости лет охрана и радость.
Дед часто подходил к забору, когда садилось солнышко, держался за старые доски и разговаривал с солнцем, словно с Аннушкой.
– Аннушка, родная моя, как ты там без меня? Не забижает ли кто? Я думаю, что нет, Господь принял тебя, наверное, в царствие своё, потому как душой ты добрая была и зла никому не делала. Лишь добро да ласку видели от тебя и я, и сын наш Иван. И любить я тебя, родная моя, всю свою жизнь буду до самого смертного часа своего, а чую, скоро он наступит, и скоро мы с тобой свидимся, чему я очень рад.
Так дед стоял вечерами, прощаясь с солнцем и беседуя с Аннушкой. Доборка частенько подходила к нему в те минуты и понимающе смотрела на него и на солнце; присев, она немного поскуливала, как бы поддерживая разговор.
Лето опять пролетело, и Ванюшку отец увёз в город.
– Ничего, скоро осенние каникулы, и Ванюшка опять будет с нами.
Но наступили каникулы, а Ванюшки всё не было. Дед беспокоился, не случилось ли чего. Беспокойство передалось Доборке, и она часто выбегала на дорогу и вглядывалась в даль, лаяла на редких прохожих, как бы спрашивая, не знают ли они, почему так долго не едет Ваня.
Пришла почтальонша и что-то отдала деду. Дед ушёл в избу, затем раздался крик – и что-то грузное упало на пол. Доборка, почуяв неладное, начала громко лаять и рваться в комнату. Почтальонка, услышав надрывный лай собаки, вернулась в дом, открыла дверь и увидела деда на полу без сознания. Она тут же вызвала скорую. Доборка подбежала и стала облизывать лицо деда, она скулила и пыталась поднырнуть под руку, стараясь как бы приподнять его, но дед лежал и не подавал признаков жизни. Приехала скорая. Почтальонка объяснила:
– Не выдержал дед, телеграмма пришла – сын с внуком на машине в аварию попали, когда сюда ехали, в больнице в тяжёлом состоянии оба.
Доборка смотрела то на почтальона, то на врача растерянными глазами, словно всё понимала.
Дед умер. Собака не отходила от гроба, она ничего не ела, лежала и смотрела на всех жалостливыми глазами.
– Что с собакой делать, ума не приложу, – сказала почтальонка. – Может, к себе забрать, похоже, умная собака. А? Пойдёшь ко мне?
Но Доборка и не думала уходить от дома. После похорон она долго выла и не подпускала никого к дому. Но время лечит, и Доборка стала выходить на улицу, подолгу сидеть на дороге, не приедет ли Ванюшка, не понимая, почему их так долго нет.
Пришла зима, и нужно было искать пропитание, она вместе с такими же оставленными дачниками собаками выживала как могла, и такая жизнь оставила свой след. Доборка почувствовала: что-то с ней происходит или кто-то живет в ней. Инстинкт подсказал ей, что она скоро станет матерью. Наведывался сосед, хотел забрать её, но она даже к дому его не подпустила. Заметив опытным глазом, что Доборка скоро станет не одна, сосед решил, что щенки не чистокровные, а стало быть, их никто не купит, и оставил Доборку в покое, даже не накормив.
К весне на свет появились щенята, их было трое. Доборка, как все матери, оберегала их от холода, а вот от голода ей было трудно их уберечь. У неё от голода сводило живот, а щенки всё тянули и тянули пустые соски. С утра она выбиралась из конуры и обегала все помойки в надежде найти хоть что-то съедобное. Людей в деревне практически не было, а собак было много. Она возвращалась с пустым животом и шаталась от усталости. «Что с нами будет, что будет с моими щенками?» Приходил мужик из соседней деревни, хотел её забрать, но она не подпустила его даже близко. Разве может она уйти отсюда, это же дом деда, дом Ванюшки, и, пока жива, она будет охранять его и никуда не пойдёт.
Она забывалась в тяжком сне, и ей снился дед в своих шаркающих валенках, и похлёбка, ох уж эта похлёбка, она даже почуяла её запах.
Вдруг она проснулась от того, что чья-то рука тянулась к щенкам, она хотела укусить руку, но вдруг почуяла знакомый запах, и голос, этот знакомый до боли голос!
– Папа, папа, смотри, у неё щенки!
Ванюшка!!! Это же Ванюшка! Доборка выскочила из конуры, она не верила своим глазам, она прыгала и лизала Ванюшку в лицо, она виляла хвостом и подбегала к отцу Вани, она ныряла в конуру, как бы показывая своих щенят, и казалось, что её счастью нет конца. Неужели это правда, неужели это такие родные Ванюшка с отцом?!
Ванюшка не отходил от конуры, щенки ещё совсем маленькие, смешно расползались в разные стороны – искали свою мать.
– Ты извини, Доборушка, – говорил Ванюшка, – что так долго не приезжали, мы в больнице лежали, не могли никак приехать. Зато теперь будет всё хорошо, и я с тобой не расстанусь. Потому что очень-очень люблю тебя! Жаль дедушку, очень жаль, я его тоже очень любил. Доборка заскулила и понимающе лизнула его в лицо.
Вскоре запахло похлёбкой, той самой, что варил дед. Доборка ела и не могла никак оторваться от миски, как долго она о ней мечтала. Насытившись, она спокойно улеглась в конуру и накормила своих щенят. Теперь она была уверена в том, что всё будет хорошо, потому что так сказал Ванюшка.