Папоротник

Мы с мамой переехали от бабушки.

Я ходил в пятый класс. Теперь мы должны были жить вдвоем. Наша квартира находилась в доме через дорогу от бабушкиного. Этот район я знал очень хорошо. Мама продолжала почти непрерывно работать, часто ездить в командировки. На то время, когда её не было дома, к нам бабушка, можно сказать, переезжала.

Мы с мамой переехали от бабушки.

Квартиру мы сняли с двумя комнатами. Мне досталась большая- зал, маме- приличная спальня. Ей много и не нужно, а я был тогда школьником, водил друзей. Но когда мамы дома не было, а не было её с каждым разом всё дольше, у нас жила бабушка. Она спала в маминой комнате. Даже когда мама была в городе, бабушка оставалась у нас, в моей. Я отдавал ей свой диван, а сам спал на кресле-раскладушке.

-Теперь вы живете одни,- говорила моя бабушка, стоя на кухне, моя посуду в нашей с мамой съемной квартире, -  ты должен учиться быть самостоятельным.
Я слушал её, параллельно читая о Шерлоке Холмсе, сидя за кухонным столом.
-Правильно,- хвалила она меня, кивая на книгу, - читай.
Мы с мамой переехали от бабушки.

Она стала приходить всё чаще и чаще. Бабушка просыпалась у себя дома и шла к нам, готовила нам с мамой обед и ужин, как и было раньше в бабушкиной однокомнатной квартире через дорогу. Между готовкой и уборкой она читала библию. Со временем познакомилась с бабушками, которые обычно стоят возле подъезда: караулят, кто вошел и вышел, гоняют бомжей и обсуждают цены на сахар и гречку. Мы с мамой жили отдельно, но толком ничего не поменялось. Бабушка стала обустраивать квартиру: стирала шторы, выбивала ковры, чистила сервиз.

Только я заходил домой -  на столе уже стоял обед. Мы с бабушкой ели. Она спрашивала меня про школу, про оценки, про учителей, про друзей. Я рассказывал. Когда мы всё съедали, она собирала тарелки со стола и клала их в раковину, а потом мыла их. Я шел делать уроки, а она шла читать библию. Уроки я делал всегда на кухне. Бабушка говорила, там свет лучше.

Как-то раз Бабушка зашла на кухню и сказала тихим, полным интриги, голосом:
-Пойдем, что покажу.
Отложив математику, я встал. Мы пошли в мою комнату- зал.
- Смотри,- сказала она. В углу зала, на столе, стоял горшок с большим папоротником. Бабушка продолжала:
-Нашла его у вас. Его давно никто не поливал, он чуть не умер. Спросила у тети Тани журнал про растения. Надо бы за ним ухаживать, а то квартира не ваша, еще поругаются.
-А я его никогда не видел тут,- сказал я.
-Да он был спрятан у мамы в комнате. Теперь вы живете одни, ты поливай его каждую субботу. Им много воды не нужно.
Я подошел к столу. Единственное, что я знал о папоротниках: они размножаются спорами. Взяв один из его длинных стеблей, заглянув под него, я увидел те самые споры - маленькие зернышки коричневого цвета.
-Здорово!- обрадовался я.- Бабушка, смотри, это споры. Так папоротники размножаются.
-Прекрасно, что ты это знаешь,- похвалила она меня.
Я почувствовал себя самостоятельным. Теперь у меня было что-то, о чём я должен был заботиться. Был ощутим гигантский прилив сил и уверенности. Я даже учиться стал лучше. Я стал каждую субботу поливать папоротник.

Мы с мамой переехали от бабушки.

Первое время она была у нас часто, но со временем её появления стали редкостью. Теперь я сам приходил к ней. Её дом стоял напротив школы. И обедать я стал у неё, а потом шел к себе, в квартиру, которую мы снимали с мамой. За столом у бабушки я рассказывал ей про школу, про оценки, про преподавателей, про друзей и очень много говорил про папоротник, который я поливал по субботам.

Каждую пятницу я с нетерпением ждал следующего дня. Я ждал, как приду домой, положу рюкзак, сниму школьную форму, повешу её на вешалку, как оденусь в домашнюю одежду (ходил я всегда без тапочек и без носков), как наберу воды из под крана в стеклянный стакан, и как подойду к моему папоротнику и полью его.
По субботам последним уроком была физкультура. Зимой мы выходили на улицу. Девочки катались на коньках по льду в хоккейной коробке, а мы, мальчики, на лыжах вокруг школы. Я сильно уставал. Кататься на лыжах я не любил, меня заставляли.
Как-то раз, после очередного урока физкультуры, я спешил домой. Раскидав ботинки по углам прихожей нашей с мамой съемной квартиры, я хотел скорее дойти до своего дивана и упасть, пропасть в холодных простынях, нырнуть в этот океан и уснуть. Так  я и сделал.

Проснулся через час, понял, что  уснул в школьной форме, а моя рука сильно затекла. Словно тысячи иголочек вместе покалывали мою ладонь. Напротив моего дивана стоял сервант, за стеклом которого находился сервиз и много посуды, расписанной в стиле гжель. Ниже на полке, стоял горшок с моим папоротником. Солнце своими лучами нагло проникало ко мне в комнату. Близился закат. Я сел и стал разминать почти онемевшую ладонь, разгонять кровь внутри. Вдруг взгляд мой остановился на  маленьких каплях воды на папоротнике. Они переливались на солнце. Я замер, стал наблюдать эту красоту. Первое, о чем я подумал: расскажу бабушке. Меня тянуло рассмотреть всё поближе.

Своей рукой я осторожно потянулся к одной из капелек на листочках папоротника. Меня окутал страх сломать красоту навсегда, ведь всякая красота неповторима! Дотронувшись аккуратно указательным пальцем до одной из капелек, я искренне удивился: он не стал мокрым, даже влажным, так и остался сухим, а капелька и не думала терять свою прекрасную форму. Тогда я надавил на неё - ничего. Я пригляделся - клей. По всем листкам моего папоротника были капельки клея. Я отскочил. А потом вернулся и схватил горшок обеими руками. Капли из клея. Листы из ткани. Корни из пластика.

Полгода я поливал искусственный цветок. Вот, что я рассказал в тот вечер бабушке по телефону. Мы долго смеялись, а потом попрощались. Я положил трубку и остался стоять в коридоре один.

Мы с мамой переехали от бабушки.