1. Мешалкин и Лаврентьев разошлись во мнениях

НА СНИМКЕ: Евгений Николаевич Мешалкин, Герой социалистического труда, лауреат Ленинской премии, академик АМН СССР (1916-1997)


В Сибирском отделении АН СССР была знаменитость, равная по величине (по крайней мере, для меня) академику Лаврентьеву – кардиохирург Евгений Николаевич Мешалкин.

Все знали, что на Институтской улице строится необычное здание Института экспериментальной биологии и медицины.

Говорили, что в его проектировании Мешалкин принимал самое деятельное участие. Каждое помещение всесторонне обсуждалось и для него подбиралось самое современное оборудование. В конце 1962 г. оно еще не было готово, но строительство было в разгаре.

Мешалкин был академиком АМН, а в 1960 г. он стал лауреатом Ленинской премии.

Именно с Е.Н. Мешалкиным жители Академгородка связывали надежды на высокий уровень медицины.

Было известно, что ему официально предложили курировать Медико-санитарный отдел, которому подчинялась строящаяся на Больничной улице (теперь ул. Пирогова) Центральная клиническая больница с поликлиникой.

Больница с поликлиникой вначале теснилась на Обводной ул., а потом переехала в четырехэтажный дом на Академической улице (теперь Морской пр.), к которой он стоял (и стоит до сих пор) торцом. В этом доме прежде располагалась гостиница.
Со сдачей в эксплуатацию гостиницы «Золотая долина» на пр. Науки (теперь ул. Ильича) здание освободилось. Но это было чуть позже.

К сожалению, между Мешалкиным и Лаврентьевым возникли серьезные разногласия ещё в 1961 году, причина которых, увы, описывается французской поговоркой "Cherchez la femme" («Шерше ля фам») – ищите женщину.

Ею была жена академика Сергея Львовича Соболева Ариадна Дмитриевна, – по-видимому, инициатор этих разногласий.

В начале 1962 г. я случайно оказался в приемной Лаврентьева (в Институте гидродинамики) и слышал спор на весьма повышенных тонах, а потом оттуда резко вышел, хлопнув дверью и договаривая на ходу довольно крепкие слова, Евгений Николаевич.

К этому времени расхождения между Лаврентьевым и Мешалкиным уже широко обсуждались в среде научных сотрудников. Академгородок был ещё весьма невелик, и любые события становились очень быстро достоянием всех.

А в начале ноября 1962 г. Мешалкина освободили от обязанностей директора Института, правда, сохранив за ним пост заместителя директора по научной работе, рекомендовав ему сосредоточиться на научной деятельности клинического отдела института.

Директором же поставили доцента новосибирского Мединститута кандидата медицинских наук, Ю.И. Бородина.

Его Президиум СО АН охарактеризовал как крупного специалиста в области современной медико-биологической науки (впоследствии он стал действительным членом АМН).

В вину Мешалкину официально было поставлено то, что Институт «не использовал всех возможностей для тесного взаимодействия теоретической и практической деятельности различных лабораторий и подразделений института», а также «для взаимодействия с другими организациями СО АН СССР естественно-научной направленности».

Согласитесь, что формулировка эта весьма расплывчата – просто ни о чём. Но Мешалкину в вину ставили ещё и то, что профессором Мешалкиным и его заместителем по научной работе Ю.Г. Целлариусом «были допущены серьёзные ошибки в деле подбора кадров и сплочения коллектива. Целлариус был освобожден от обязанностей заместителя директора.

В решении упоминался и конфликт, возникший в Институте, который руководство и партком не смогли урегулировать.

Президиум СО АН выразил надежду, что коллектив Института найдет в себе силы … устранить в кратчайший срок причины и следствия ненормальных отношений».

Как видите, никаких подробностей не сообщалось. Все фразы были обтекаемы, но в Академгородке и так все всё знали.

К сожалению, этим дело не закончилось, и я ещё вернусь к Е.И. Мешалкину и его институту.

Продолжение следует: http://www.proza.ru/2018/06/21/580