9-й Сказ. О том, как Патрикей стал Патрикеем

    
9.ПРОДОЛЖЕНИЕ.               
 
 
О том, как Тринадцатый получил своё имя, 
о том, для чего раскачивается Мир и 
о бедах, которые несёт Война.
 

Пока Жаба вынашивала коварные планы, сидя в Заброшенном Колодце, жизнь в Тубанском лесу шла своим чередом. Наступила середина июня, лето полностью вступило в свои права. Солнце стало выше, ярче и жарче, обогрело и раскрасило всю округу разнотравными красками. 

Наши Сказы продолжали заниматься своими основными делами и не забывали учить уму-разуму подросших Жориков. Мальчикам показывали, как ровно раскладывать камушки в деревянной рамочке, чтобы они учились сопоставлять факты, а девочкам показывали, как нужно выбирать из пшена чёрные зёрнышки, чтобы они умели отличать нужное от ненужного. 

Их, конечно, называли мальчиками и девочками, но пока не разрешали им принимать человеческий облик. Потому, что они были слишком маленькие для этого, так как появились на этот свет всего двадцать два дня тому назад. 

Был однажды, такой случай в истории воспитания Жориков, - давным-давно, один талантливый, но непослушный Орлёнок захотел сделать так, как делает дома его папа, сударь Орёл, и сам сумел обратиться в ребёнка, а обратно так и не обернулся потому, что сразу перестал понимать, кто он такой. Пришлось отнести его людям. Да и не сравнить возможности трёхнедельного крошечного человечка с возможностями трёхнедельного птенца, тем более, что этот птенец не простой, а звёздный. Так, что бегать нашим малышам Лисятами, Змеятами, Орлятами, Аистятами, Сомятами, да Ежатами, ещё целых пять лет.
 
Тринадцатый Пупсик сначала не очень преуспевал - мало спал, мало ел и почти совсем не рос. Казалось, что-то сломалось у него внутри, пока он лежал в тёмном колодце, на куче мусора, спасая свою жизнь от Жабы. 

Его воспитание было доверено сразу двум Сказкам - Лисице, с которой сняли Первое Предупреждение и простили за то, что она проглядела случившееся происшествие, и Ежихе, которая буквально не спускала его со своих рук. 

Как только он немного пришёл в себя, Сказы провели те уроки, на которых он не присутствовал, но малыш был ужасно рассеян, постоянно отвлекался и едва смог стать Жориком – чуть-чуть подрос и у него вырос пучок иголок. Но Сказы решили назвать его иголки чубчиком и Общим Советом перевели малыша в Жорики. 

Оставалось самое главное – имя. С выбором имени были очень большие проблемы. Сказы не знали, какое имя ему предложить, и каждый вечер произносили разные красивые имена, но Тринадцатый молчал, сильно нервничал и ни на какое имя не отзывался. В конце концов, на первое июня сударь Ёж нарёк его Патрикеем, вписал это имя в Старую Книгу и оно не исчезло! 

И произошло чудо - как только Патрикей стал Патрикеем, он сразу же стал выправляться и с каждым днём становился всё больше похожим на чернобурого Лисёнка с ярко-синими глазками и колючим лбом. Да-да, иголки никуда не делись, они продолжали расти среди его шерстинок на лбу.
 
К концу июня, Патрикея было уже не узнать. В пушистом, весёлом молчуне, всеобщем любимце и баловне ничего не осталось от прежнего Тринадцатого. Он даже начал подавать кое-какие надежды, но всё ещё сильно отставал от своих сверстников. Раскладывать камушки в деревянной рамочке у него не получалось, спокойно сидеть и внимательно слушать он не мог, а запоминать стихи он не хотел потому, что так и не научился говорить. 
 
Звёздные братишки и сестрёнки видели, что Патрикей не совсем такой, как они, но никто из них не смеялся над несчастным малышом, - такое поведение не принято у звёздных детей. 

Жорики как могли, помогали Патрикею во всём, но единственное, что у него получалось хорошо, так это двигаться. И поэтому, Орлята - Гром и Услышанная, учили его махать «крыльями» и подпрыгивать, а однажды, даже показали ему, как открывается секретная створка в тулье шляпы Стола. 
Лисята - След и Пятка, играли с ним в прятки и понарошку запрягали его в настоящую Уздечку, которая принадлежала коню Джирджиса. Конечно же, это происходило, пока родителей не было дома, ведь, Уздечка хранилась в тайном месте! 
Аистята - Дар и Дарёна, учили его быть добрым и внимательным, и проверяли его внимательность на своём гнезде, в ветвях которого скрывались древние Стрелы и Лук легендарного воина, игра заключалась в том, что их нужно было найти взглядом. 
Сомята -  Хвал и Хвала, учили его нырять и постоянно хвалили за успехи, когда он доныривал до того места, откуда можно было увидеть, где лежал огромный старинный Меч. 
Змеята - Храбрец и Каменка, учили его ползать в труднодоступных местах и показали ему настоящую Нагайку, сплетённую из тончайшей старинной кожи и очень похожую на большую змею, которая пряталась среди камней. 
А Ежата, Филипп и Фомка, вообще считали его своим близнецом, учили топорщить иглы на своём лбу, колоть ими воображаемых врагов и сворачиваться клубком при первой же опасности. Они рассказали Патрикею о том, что в Ходульном Дереве стоит настоящее Копье. 
 
Совсем скоро, всё то, чему его учили Жорики, стало у него получаться очень хорошо. Сказы хвалили его за эти достижения, и Патрикей ещё лучше начинал прыгать, бегать, ползать, плавать, нырять, прятаться, сворачиваться клубком, и делал это даже тогда, когда спал. В такие минуты, склонившиеся над ним Сказки, говорили, что он всё ещё убегает от Жабы.
   
Игры и занятия происходили белым днём, а вечером, Сказы держали Общий Совет, который всегда сопровождался угощением и различными прибаутками потому, что на нём присутствовали Жорики. Все факты, принесённые Сказками за последнее время, говорили пока об одном - всё спокойно, и люди раскачивают Мир в разные стороны равномерно, не очень сильно, но достаточно для того, чтобы Мир совершал движение вперёд. 
 
Но однажды вечером, всё изменилось. А началось с того, что на очередном Общем Совете, маленькая Хвала, плавающая со своим братиком в специальном прозрачном бассейне с игрушками, высунулась из воды и спросила:
- А кто такая Война?   

Сказы, уже собравшиеся было по домам, присели обратно за Стол, который тоже услышал эти слова и выпучил глаза от изумления, а гуляющие по шляпе Стола Мысли быстро скрылись в своих норках. Кукушка в Ходиках, высунувшаяся для того, чтобы пропеть свою вечернюю песенку, спряталась обратно, а сами Ходики нахмурились. 

Сударь Сом и сударыня Сомиха в один голос спросили свою дочку:
- Где ты слышала это ужасное слово? 

Хвала ответила, что видела сегодня человека на берегу Джирджиса, который пел грустную песню об этой самой Войне.
- Я всё поняла в этой песне, - продолжала Хвала, - и то, что у него не стало детей и жены, и то, что он потерял папу и маму. Но я не поняла, кто такая, эта Война, которая забрала всех его родственников, и почему она это сделала!
   
Погрустневшие Сказы поняли, что безоблачное детство у малышей закончилось и пришла пора рассказывать им про очень серьёзные вещи - подготавливать их к переводу из Жориков в Сказы. Но так, как был уже глубокий вечер, и всем пора было уже расходиться, сударь Орёл ответил Хвале так:
- Если дело подойдёт к Войне, то мы, Сказы, и вы, будущие Хранители, считай, что не сделали свою работу и проиграли. Но об этом, мы с вами будем разговаривать завтра.
 
- Ну-у-у-у – хором заныли Жорики.
 
- Завтра-завтра, вот и весь сказ! – твёрдо сказал сударь Орёл.

И все стали собираться по домам, обниматься и желать друг другу спокойной ночи. Когда все разошлись, сударыня Орлица закрыла подпол, уложила спать разыгравшихся Грома и Услышанную, а потом, они с сударем Орлом долго о чём-то разговаривали.
 
Если люди, сидя на берегу реки, вспоминают песни о бедах, которые приносит Война – дело худо. 
 
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.