Юность. Глава 3. Школьные увлечения

   Моей первой юношеской любовью, но, скорее всего, это была не любовь, а влюблённость, была учительница английского языка Людмила Георгиевна. Она возникла в моём юношеском воображении совершенно неожиданно - как гром среди ясного неба.

   Перед началом учебного года надо было отработать неделю по подготовке только что построенной школы к встрече 1 сентября. В подвальных помещениях строители оставили горы мусора. Необходимо было вытащить его во двор, а в подвале вымыть стены и полы. Первая задача возлагалась на мальчиков, а вторая - на девочек.

   Кому-то из мальчишек пришла в голову идея: "Зачем таскать мусор через первый этаж? Не лучше ли нагружать носилки прямо через полуподвальное окно - до мусорной кучи во дворе совсем близко". Так и поступили. И производительность труда возросла вдвое.

   Однажды, окончив работу, мы с мальчишками вылезли во двор школы через это самое окно. Не успев отряхнуть пыль со своих брюк, мы встали как истуканы, открыв от изумления рты. Мимо нас прошествовали три молоденькие "училки": англичанка, физичка и географичка. Кто из них кто, мы узнали позже, когда начался учебный процесс.

   Я сразу же обратил внимание на англичанку. Копна пышных рыжих волос, короткий красный плащ, только на половину закрывающий её коленки, как вспышка молнии пронзили моё сердце, пока ещё не испытавшее чувства любви. Почему многие неискушённые любовью мальчишки впервые влюбляются в своих учительниц? Это - "тайна за семью печатями". Попытаться объяснить этот феномен - пустое занятие.

   И вот, когда после длительного лечения в инфекционной больнице, мне пришлось навёрстывать отставание в учёбе, в том числе и по английскому языку, Людмила Георгиевна сама вызвалась позаниматься со мной дополнительно.

   И мы начали заниматься. Однако, новый материал плохо укладывался в моих извилинах головного мозга. Ведь мы не просто очень близко сидели друг к другу, но даже касались бёдрами, ощущая их тепло. Какие уж тут к чёрту the Past Indefinite and the Future Indefinite!

   Время от времени мне становилось не по себе и тогда я отодвигался от неё на несколько сантиметров. Заметив это, она говорила:
   - Ну, что ты так далеко сидишь? Тебе же плохо видно, что написано в учебнике.
   А иногда, когда приходила уборщица, Людмила Георгиевна говорила ей:
   - Идите домой! Нам ещё надо позаниматься, а потом мы сами сделаем уборку.

   Закончив занятия, мы вместе отодвигали парты, я приносил ведро с водой, швабру с тряпкой и начиналась уборка класса.
   - Отвернись и не подглядывай! - восклицала Людмила Георгиевна. При этом она закатывала подол юбки за пояс, брала в руки тряпку и, низко нагнувшись возила ей по полу. Конечно же, я не мог не подглядывать. А она, заметив это, только улыбалась краешком губ.

   Вторую четверть я закончил успешно. По всем предметам были "пятёрки" и только по иностранному языку красовалась "четвёрка". Надо было ещё немножко подтянуться.

                *     *     *

   Где-то зимой, когда точно теперь уже и не помню, у Любы Менделько был день рождения. Собралось несколько мальчиков и девочек. Именинница пригласила и Людмилу Георгиевну, которая к этому времени стала нашей классной руководительницей. Зная об этом, я старательно готовился к этой встрече. Даже сходил в универмаг и купил модный галстук в полосочку, который очень подходил к моей новенькой нейлоновой рубашке.

   За праздничным столом было всё, как положено: и горячее, и холодное, и сладкий Кагор, и торт с чаем. Но главное, чего я ждал больше всего - это, конечно же, танцы. Я всё время ёрзал на стуле и никак не мог дождаться , когда заиграет музыка.

   Но вот зазвучала мелодия "Маленького цветка" и я пригласил Людмилу Георгиевну. Затем заиграла "Серебряная гитара" и я снова пригласил её. Потом загромыхали "Шестнадцать тонн" и я в третий раз пригласил её. Танцуя, она прижалась ко мне и шепнула на ухо:
   - Ну что ты всё время приглашаешь только меня! Посмотри - сколько девочек... Они тебе подходят больше, чем я.

   В растерянности я отошёл от Людмилы Георгиевны и пригласил на следующий танец виновницу торжества. Как-то так само вышло, что я всю весну, сделав домашнее задание, шёл в гости к Любе. Но дома находиться нам не нравилось - всё время кто-то мешал: либо родители, либо её братишка, которому почему-то всегда что-то надо было. Поэтому мы одевались и спускались по лестнице в прихожую подъезда, где, прижавшись спиной к большой чугунной батарее, болтали без умолку о всякой ерунде.

   Конечно, занятие это было малопривлекательным, но нам оно нравилось. Иногда к нам присоединялась Любина подружка  Жанка, которая или сама оставляла свою квартиру, или её выставляли оттуда, когда к матери приходил какой-нибудь мужчина. И тогда нам становилось совсем весело. Жанка была такой смешной!

   Она всё время рассказывала забавные истории, которые часто случались с ней. При этом Жанка заразительно смеялась и говорила: "А я чё? Я ни чё! Другие - вон чё! И то ни чё! А я чё?!"

   Так прошла почти вся весна. И мы с Любой уже начали целоваться, прижавшись к батарее. Но в конце весны случилось такое, что заставило меня переключиться на другую подружку.

   Однажды после уроков Серёжа Дудов, Лида Яровик и я задержались в школе для уборки закреплённого за нами класса. И когда уборка была завершена, мы втроём спустились в гардероб, где висела наша одежда. В гардеробной никого не было и, когда Серёжа и Лида начали одеваться, я взял да и выключил свет. А потом в темноте подошёл к Лиде, обнял её и поцеловал.

   - Ой, кто это?! - спросила Лида, когда наши губы на секунду освободились друг от друга.
   - Да я это, я! - ответил я, осознавая, что Лида совершенно чётко представляет себе, кто её целует.
   После этого наши губы вновь соединились в сладостном поцелуе.

   Конечно, после этого случая я с Любой больше не встречался. А она некоторое время переживала. Как-то на уроке физкультуры в спортзале я слышал, как она сказала Вале Фурцевой: "Как я Аганина ненавижу!" А я подумал: "Ну вот и хорошо! И нет повода переживать".

                *     *     *

   С Лидой я дружил целый год. И она мне очень даже нравилась. А посодействовал этому парень моей сестры - Игорь Каменев. Как-то раз он пришёл к нам в гости, а Людмила оказалась с простудой. Узнав, что я собираюсь со своей подружкой в кино, он напросился к нам в компанию. Тогда мы часто ходили в кинозал Дома культуры завода п/я №2. Он располагался недалеко от нашего дома на проспекте Карла Маркса напротив Управления мясокомбината.

   Обстановка в ДК была почти семейная - посетители, как правило, знали друг друга в лицо. Теперь уже и не вспомню, какой фильм мы смотрели, но помню точно, что иностранный. Лида всё время не сводила глаза с экрана, а я частенько искоса поглядывал на неё. Мне нравился её профиль.

   А когда мы вышли из кинозала и спустились по ступенькам на выход, я тихонько спросил у Игоря:
   - Ну как тебе девушка?
   - Да ничего, нормальная! - ответил он.
   Это прозвучало как одобрение моего выбора и я успокоился.

   В девятом классе у нас появились новые девчонки: Ольга Ульянова и Магда Шандарова. Они были подружками и пришли в нашу школу №69 потому, что она была первая в городе политехническая школа с механическим и радиотехническим уклоном. А в 60-е годы многие юноши и девушки мечтали о науке и технике. Не то что в начале 21 века, когда началось повальное увлечение экономикой и правом.

   У Магды на голове была стрижка, а у Ольги - длинная и довольно толстая коса. Уже тогда мало кто носил косы, поэтому многие мальчишки обратили на Ольгу внимание. Когда мы стояли на школьной линейке, посвящённой началу учебного года, Валя Фурцева толкнула меня плечом, указывая глазами на Ольгу Ульянову:
   - Как тебе девчонка? - прошептала она.
   - Ничего особенного, - буркнул я, а сам про себя подумал: "Вот же дура! Они же с Лидкой - лучшие подруги..."

   Я продолжал дружить с Лидой Яровик. Эта дружба была мне приятна ещё и тем, что она протекала в интересном для меня коллективе. Дело в том, что Валиным другом был мой хороший товарищ Илья Тутынин. И мы часто проводили время вчетвером. Все мы жили по соседству - на одной площадке "А", а с Валей - так и вообще в одном доме.

   Илья после 8 класса поступил в Авиационный техникум на радиотехническую специальность. Мы с ним оба увлекались радиотехникой. Он выписывал журнал "Радио", а я - "Наука и жизнь" и "Юный техник", поэтому регулярно обменивались новой информацией из этих журналов. А ещё Илюша увлекался боксом - посещал секцию бокса. Конечно, это не могло у меня не вызывать восхищения. И по его примеру я тоже занялся спортом. Вот только выбрал для себя велоспорт. Ходил на стадион "Динамо", где в ДЮСШ (детско-юношеской спортивной школе) занимался велогонками на треке.

   Новый 1963 год решили отметить у меня. Мои родители и сестра разошлись на всю ночь по своим компаниям и поэтому наша квартира была предоставлена мне в моё полное распоряжение. В связи с тем, что Илья теперь большую часть времени был занят в техникуме, я тесно сблизился с одноклассником Геной Нагайчуком. Весь девятый класс мы просидели с ним за одной партой, да и всё свободное время после уроков чуть ли не каждый день проводили сообща.

   По этой причине и новый год решено было встречать вместе: я с Лидой, Илья с Валей, а для Гены пригласили Олю Ульянову. Она согласилась и у нас образовалась полноценная компания из трёх пар. В гостиной мы устроили танцы. У меня была радиола "Люкс-2" с дюжиной пластинок, а Гена принёс магнитофон "Гинтарас" и пару катушек, с записанной на них джазовой музыкой.

   К этому времени мы уже потихоньку баловались спиртными напитками и знали в них толк. Был грузинский коньяк по 4 руб. 12 коп. и болгарское вино "Варна" по 2 руб. 50 коп.

   В самый разгар танцев я утащил Лиду в спальню. Свет не зажигал - достаточно было того, что через опущенную штору в комнату проникал свет от уличного фонаря, подвешенного на тросе прямо напротив окна. Я обнимал её и целовал в губы, шею, а потом повалил на двуспальную кровать родителей. Я расстёгивал платье на её груди и касался губами бюстгальтера, задирал подол платья и гладил рукой по атласному белью. При этом в моей голове всё время что-то гудело и она кружилась как карусель.

   Через некоторое время открылась дверь и я увидел в её проёме фигуры Ильи и Валентины. Они быстро прошмыгнули в спальню и улеглись на кровать рядом с нами. Прошла какая-то пара минут и я понял, что они занимаются тем же, что и мы с Лидой.

   Нельзя сказать, что мы были настолько уж целомудренны или боялись ответственности за возможные последствия (хотя и это, безусловно, имело место), но у наших подружек была жизненная позиция - "до свадьбы - ни-ни...". А мы уважали их позицию.

   В целом, праздник удался. Но к утру надо было расходиться. Илья повёл Валю домой, Гена сослался на то, что ему надо ещё нести тяжёлый магнитофон, поэтому нам с Лидой ничего другого не оставалось, как отправиться провожать Ольгу, которая жила в центре на улице Фрунзе.

   На улице было безлюдно, как-то особенно тихо и спокойно, но, несмотря на небольшой мороз, дул неприятный северный ветер. Мы шли всё время по проспекту Карла Маркса и, когда миновали Управление Иртышского пароходства, Лида вдруг заволновалась:
   - Володя! Нам надо возвращаться - до прихода родителей убрать квартиру, - сказала она.
   - Но как же Ольга?! - поинтересовался я.
   - Да здесь идти-то осталось всего ничего, - робко заметила Оля.
   И хотя в её голосе слышалась надежда на то, что её доведут до дома, мы с Лидой повернули обратно.

   По мере нашего приближения к дому меня всё больше и больше стала беспокоить мысль: "А как там Ольга? Благополучно ли она добралась до своего дома?" И так эта мысль меня проняла, что я начал злиться на Лиду. А когда возле моего дома она сказала: "Ну пошли к тебе - я помою полы", то я ответил: "Нет, ступай домой. Я справлюсь сам".

   Следует заметить: если бы Лида настояла на своём, то ещё неизвестно, как бы повернулась моя дальнейшая личная жизнь.

                *     *     *

                Далее:http://www.proza.ru/2017/02/11/1453