Леший

                I
      Где-то на Востоке страны, в глубине хвойной тайги, на неестественно ровной поляне, котора, леший знает откуда там взялась, на большом бревне сидел лохматый человек и теребил за холку игривого волчонка. Поляна была достаточно большой и просторной, поверхность поляны была идеально выровнена – без единой кочки или ямки. Имела она идеальную геометрическую форму прямоугольника. Напористый ручей рассекал поляну, заполняя небольшой пруд, имеющий близкую к идеальной круглую форму, и расположенный точно в ее центре, а из пруда снова вытекал ручей и уходил глубоко в тайгу. По одну сторону ручья стояла хижина, был расположен мощный деревянный стол, с гладкими стволами деревьев по обе его (стола) стороны вместо скамеек, недалеко от стола было обустроено место для костра. Остальная территория этой половины поляны заросла ровным ковром мелкой ярко-зеленой травы, подобно лужайке возле дома или поверхности футбольного поля. На противоположной половине поляны, вполне обычным и естественным образом росли дикие цветы и травы. Если не считать геометрической точности и идеальных поверхностей, то эта поляна была вполне естественна и близка к первозданной природе. Бог с ней с этой поляной, важна не поляна, важен человек, который сидел на бревне и теребил за холку волчонка, всем своим видом олицетворяя близость к природе и единство с ней, отрицая особую извращенную природу человека, как нечто целостное само в себе и противоречащее природе как таковой.  Подвижный свободолюбивый волчонок, при всем уважении, к вышестоящему и сидящему, устал от крепкой руки на своей холке, и решил освободиться от мощной жилистой руки, потенциально ограничивающей его свободу, волчонок резко присел и попытался откатиться в сторону, но только успел перевернуться на спину, как на его животе оказалась все та же мощная рука, теперь уже прижимающая его к земле. Волчонок через силу попытался завершить свое движение и, поняв, что не может этого сделать, недовольно зарычал, человек сурово усмехнулся в ответ. Волчонок жалобно заскулил и человек убрал с его живота мощную ладонь. Волчонок убежал и скрылся в лесу, а значит, где-то совсем недалеко были и взрослые волки. Видимо и человек знал об этом, но его это нисколько не пугало, как и волков, близкое присутствие человека совершенно не беспокоило.
Человек этот имел своеобразную внешность. Впрочем, ничего своеобразного, на первый взгляд, в его внешности не было, он был типичным бродягой, только очень крепким и с хорошей, для бродяги, осанкой. Его длинные светлые волосы развивались на ветру, густая борода скрывала большую часть лица и мешала понять сколько этому человеку лет. Синие глаза человека были добрыми, но печальными, не кратковременно печальными, по какому-то конкретному поводу, а запечатлевшие глубокую многолетнюю грусть и тоску, которая засела глубоко в душу, и взгляд был лишь выражением (или отражением) этой тоски. Взгляд человека был очень суровым и решительным, но вместе с тем очень добрым и открытым. Одет он был в костюм рабочего из хлопчатобумажной ткани, на ногах его были резиновые сапоги. Человек был относительно высокого роста, при этом очень крепкого телосложения. Волчонок убежал, и человек словно ненадолго загрустил, оставшись без какого-либо занятия. Очевидно, он был одним из тех людей, которых тяготят тяжелые старые воспоминания – что-то, о чем не хочется вспоминать, но забыть невозможно. Однако такие воспоминания приходят сами собой, какой-то звук, какое-то слово, какая-то мысль, что угодно, напоминающее о прошлом и воспоминания тут как тут. Он закрыл лицо руками и задумчиво замер в одном положении. Прошло несколько минут, человек кожей рук почувствовал теплые лучи солнца. Он открыл лицо, щурясь, поднял свой взгляд вверх и улыбнулся в ответ ласковому солнцу и протянул к нему руки.
В тайге, как и на всей земле было лето - середина июня, по обыкновению, еще относительно холодные ночи и теплые солнечные дни. На календаре была суббота, это обстоятельство мало интересовало человека, все его дни были очень похожи один на другой, и ему было все равно какой день недели на календаре, не смотря на это, он, все-таки, вел календарь, чтобы чувствовать себя частью цивилизованного мира. Человек, вдруг, протяжно взвыл по-волчьи. На его вой лениво явились молодой волк, и волк с волчицей - постарше. Они стояли напротив человека, на расстоянии нескольких человеческих шагов и вопросительно смотрели на него. Волк с волчицей, которые были постарше, давно покинули стаю (семью), по каким-то им одним понятным причинам жили исключительно вдвоем и не любили всех остальных волков. Они оба были излишне упитанными, у обоих были чересчур грустные глаза. Эти глаза выражали сильную обиду и нестерпимую тоску, а когда они смотрели друг на друга, то в глазах были любовь и преданность, но были и тоска, и обида, настолько сильные, будто бы обидела их сама советская власть. Волчица часто недовольно рычала на волка, а тот лишь грустно смотрел на нее в ответ, иногда, все-таки огрызаясь. Именно по этой причине человек дал им клички Устин и Пистимея.
Молодой волк стал убежденным одиночкой недавно. Он был безумно влюблен в одну молодую волчицу, но та предпочла ему другого. После суровой драки с соперником он с большим количеством рваных кровоточащих ран с трудом смог дойти до хижины человека, залез под крыльцо хижины и собрался умирать, человек вылечил волка и рассказал ему о философии самоотречения, волк очевидно проникся этой философией и временно смирился с имеющимся положением дел. С тех пор волк всегда жил рядом с человеком, почти как домашнее животное, вместе с человек продолжая философское отречение и не менее философское воздержание. Этому волку человек дал кличку Ромео (не совсем понятно почему). Кстати о хижине - на этой поляне из тесаных бревен была построена большая просторная хижина, можно даже сказать дом, а не хижина, в основание ее вместо бетонного фундамента были уложены мощные камни.    
- Не хмурьтесь, не все так плохо, - обратился человек добрым, но грубоватым голосом к волкам, - пора бы мне обойти лес. Значит вы, Устин и Пистимея, останетесь здесь, присмотрите за моим жилищем, если что зовите. А ты, Ромео, - обратился он к молодому волку, - пойдешь со мной.
Все трое волков оскалились, приняв боевые позы, и сердито зарычали на человека, тот ехидно улыбнулся в ответ. Очевидно, волкам не нравились данные им прозвища. Человек резко  подался вперед и его лицо в одно мгновение превратилось в медвежью морду, он заревел как медведь, волки тут же прижались к земле и поджали уши, их морды выразили, что-то похожее на извиняющиеся улыбки. Лицо человека снова стало лицом, волки завиляли хвостами, человек широко улыбнулся, сверкнув острыми белыми зубами.

- Так-то лучше, - сказал он, - а то, клички им не нравятся. У меня достаточно времени, не нравятся эти - придумаю другие.
Молодой волк заискивающе подполз к человеку, выпрямился и начал тереться мордой о его колени. Человек опустил на его голову свою тяжелую ладонь и небрежно погладил его, затем слегка потрепал за холку. Молодой волк отскочил назад и стал прыгать из стороны в сторону. Человек с наигранной ленью встал в полный рост, потянулся и, зевая, глубоко вдохнул  утренний воздух. Затем резко сорвался с места, как бегун с высокого старта и пробежал мимо молодого волка.
- Не отставай, Ромео, - крикнул он волку, тот, охотно повинуясь, побежал следом. Они быстро миновали поляну и уже бежали между деревьев, попеременно, то обгоняли один другого, то отставали.
Вдруг, человек резко остановился, бежавший следом волк, не успев среагировать, уткнулся мордой в его ногу и тоже остановился, недовольно взвизгнув.
- Ты слышал? – спросил человек у волка и вопросительно посмотрел на него. Волк изобразил непонимание.
- Где-то, там, - человек указал рукой на юго-запад и сам повернулся в этом направлении, - кричит человек. Женщина. Молодая женщина. Даже если и старая, все равно надо помочь.
Волк недовольно помотал головой, до его слуха из указанного направления донеслось лишь карканье ворон.
- Теперь еще и вороны, - сказал человек. Он жестом руки пригласил волка подойти ближе, продолжая внимательно вслушиваться. Волк обреченно прошел чуть вперед, оказавшись, справа от человека. Человек присел на корточки, обхватил волка правой рукой и начал что-то шептать. Волк напрягся, прижал уши и хвост. Вспышка яркого света растворила человека и волка в пространстве и ломаным лучом понеслась по лесу, перемещая человека и волка в другую часть леса (на юго-запад). В другом конце леса, там, откуда доносился крик, луч словно столкнулся с препятствием и погас, на мгновение ярко вспыхнув. На месте вспышки появились неопрятный бородатый человек, сидящий на корточках и справа от него волк. Они оказались посреди больших хвойных деревьев с густыми ветвями, закрывающими солнечный свет, который местами все-таки пробивался редкими бледными лучами. В этом месте было темно и сыро, мощные стволы деревьев были покрыты густым мхом. В десяти метрах от человека и молодого волка, за стволом мощной сосны стояла девушка, прижавшись спиной к дереву, она уже не кричала, она плакала и что-то шептала, закрыв лицо руками. Видимо молилась богу, так как со всех сторон ее обступали крепкие матерые волки. Человек подошел к девушке, внимательно изучил ее взглядом, и. поняв, что она не представляет опасности, повернулся к ней спиной, закрыв ее от волков. Девушка была одета в старые потертые джинсы, резиновые сапоги и плотный балахон с тематическими изображениями и надписью «Stratovarius».
- Что парни не любите пауэр метал? – обратился леший к волкам. – Ну, не любите  так и не слушайте. Зачем на человека нападать?
Волки, услышав его голос - узнав его, подобно домашним собакам завиляли хвостами и стали к нему ластиться.
Девушка стояла на месте неподвижно и несмела убрать рук от своего лица, она боялась увидеть то, что происходит вокруг нее. Человек не торопился и не был обеспокоен самочувствием незваной гостьи, он ласково погладил каждого хищника и погрозил каждому пальцем, затем обернулся к девушке и небрежно, как и подобает мужлану, взяв ее за  тонкие запястья с силой убрал ладони от ее лица. Она тут же закрыла глаза.
- Ну что за детский сад? – грубо спросил человек, стоя напротив нее. – Я воспитателем не нанимался. Увольте. Не хочешь меня видеть, я могу уйти и оставить тебя наедине с твоими новыми знакомыми.
Девушка стояла на том же месте, по-прежнему, молча и не открывая глаз. Человек тяжело вздохнул, девушка чуть приоткрыла один глаз, увидела силуэт человека, открыла второй глаз.
- Леший! – закричала она и, перекрестившись, зажмурилась. - Помилуй меня, Господи!
 - Я не страшный, не надо меня бояться, - ответил леший и максимально возможно смягчил  голос. Девушка снова открыла глаза, в надежде, что леший исчез, но напротив нее стоял крепкий мужик, с длинными немытыми (как ей показалось) волосами и густой бородой. По ее  лицу было понятно, что ей страшно.
- Беримир, - представился леший.
- М-маша, - нервно заикаясь, ответила она.
- Очень приятно, - сказал леший грубым голосом.
- Взаимно, - поморщившись, ответила Маша. Она дрожала от страха и боялась двинуться с места.
- Не бойся, - сурово сказал леший, - эти волки совершенно безобидны, можешь погладить любого из них. Иди сюда, Ромео, - обратился он к молодому волку. – Что ты там встал, как вкопанный?
Ромео лениво подошел к Маше, она присела на корточки и осторожно протянула к нему дрожащую руку. Некоторое время спустя, она уже теребила его как безропотную дворнягу. Ромео недовольно и вопросительно посматривал на лешего.
- Ну ладно, Маша. Как говорится, хорошего понемногу, пора бы вам и честь знать, - сурово сказал леший и повернулся к ней спиной, видимо направившись в нужную сторону. - Давай, я провожу тебя до ближайшей проселочной дороги и … И все.
- Да, - согласилась Маша, - было бы неплохо. Она встала и сделала шаг вперед, сделала шаг, вскрикнула и снова присела. Оказалось, что пытаясь убежать от волков она подвернула ногу, но не почувствовала этого сразу. Почувствовала лишь теперь, когда прошел испуг.
- Этого мне еще не хватало, возиться с капризной девчонкой, - недовольно пробубнил леший. Он развернулся, подошел к Маше, взял ее за руку и попробовал поднять резким уверенным движением. Девушка снова вскрикнула от боли, и как только леший отпустил ее руку, села на землю, вытянув ноги. Она, возможно, хотела заплакать – ей было и больно и обидно и все еще страшно. Но, понимая, что находится явно не в той компании, которую могут разжалобить женские слезы, лишь поморщилась и еле слышно всхлипнула.   
- Извини, - искренне сказал леший, - я не слишком обходителен. Просто не часто в своем лесу встречаю людей, тем более девушек. Он наклонился к Маше, обхватил руками и стал прощупывать ее предположительно больную ногу, ее колено было опухшим.
- Я, конечно, не врач, но, скорее всего, у тебя вывих … вывих голени, - констатировал он. – Находясь в шоковом состоянии, ты не чувствовала боли. Так бывает – это нормально. Но ничего страшного, побудешь пару дней, а может день у меня. Я помогу снять боль и отек, а потом домой и к врачу - если что не так. А то, не дай бог, к тебе еще привязаться, в смысле привыкнуть. Ничего личного, но я людей как-то не особо чту.
- А кто же ты сам? – спросила девушка.
- Я? – задумался леший. - Неважно кто я. Важно, что я тебе помог, если хочешь – можешь называть меня лешим.
Тем временем, его спутник Ромео принял боевую стойку, ощетинился и злобно оскалился. Он имел явное намерение напасть на одного из волков, недавно загнавших и окруживших девушку, а именно хотел разобраться с вожаком стаи, которого предпочла ему молодая волчица. Вожак в свою очередь не знал, как ему поступить, с одной стороны он был вожаком стаи и на глазах у подопечных не мог не ответить на дерзость молодого глупого волка, с другой стороны он знал, что Ромео друг лешего и не мог выразить свое неуважение к нему.
- Не сейчас! – сказал леший, обратившись к молодому волку. – Захочешь выяснить отношения позже - ради бога, твое право. Но только не сейчас.
Ромео недовольно прорычал в ответ, но прислушался к словам лешего и с гордым видом отошел чуть в сторону. Там же была и волчица – предмет конфликта между ним и вожаком,  на ее морде появилась насмешливая улыбка.
- Что это значит? – спросила Маша, наблюдавшая за волками.
- Неразделенная любовь, - по-прежнему сурово ответил леший.
- Любовь у волков? – удивилась Маша.
- А что здесь удивительного? – недовольно объяснил он. – Волки в своем большинстве однолюбы. В этом и многом другом они гораздо благороднее людей. 
Беримир взял девушку на руки, она обреченно и немного брезгливо обхватила руками его шею. Волк, прозванный лешим Ромео, подошел к ним и встал, справа от лешего, снова вспышка света, и луч двинулся уже на поляну.
               
                II

Леший отнес девушку в хижину и положил на кровать в зале, напоил травяным чаем и принес с поляны листья полыни. Он приложил листья к ее травмированной ноге, предварительно сказав девушке, снять сапоги и джинсы, Маша немного засомневалась и засмущалась, но леший побудительно рявкнул и рассеял ее сомнения. Беримир сел рядом с Машей и начал шепотом читать какое-то заклинание.
Дом лешего был просторным, он состоял из вместительной прихожей, двух больших комнат, кухни и ванной. Во вместительной прихожей было три двери (не считая входной с улицы) прямо – зал, направо ванная и налево спальня. Самая большая комната – зал, где они и находились, переходила в кухню, отгороженную стеной с мощной широкой аркой. Так как Беримир жил один, в настоящее время в спальне была библиотека, а спал он в зале, а то и вовсе на улице. В доме был сделан ремонт, в каком-то старом стиле, основными отделочными материалами были камень и дерево, вся мебель тоже была из дерева. Большой камин, выложенный из камня, даже когда не топился, создавал романтичную атмосферу в доме. В общем, в доме было уютно и немного романтично, единственное, что показалось Маше неуместным это бытовая техника. Хотя лешему она казалась очень даже уместной и удобной. Леший читал заклинание, а Маша смотрела по сторонам. 
- Что ты шепчешь? – спросила она.
- Не важно, но тебе это поможет. Завтра сможешь отправиться домой, - сухо ответил тот и продолжил заклинание.
- А у тебя здесь уютно, - сказала Маша. Леший продолжал заклинание. – Кондиционер, холодильник, телевизор, даже компьютер. Откуда они у тебя? – продолжала расспросы девушка. – Откуда здесь электричество?
- Завтра домой, - прервал несколько раздраженный леший свое заклинание, покачал головой и продолжил что-то шептать, затем он приложил руки к ноге девушки. Ее будто ударило током, кратковременный разряд прошел по всему телу. Она только успела вскрикнуть, как на смену разряду пришла невероятная легкость, все мышцы организма расслабились, а на душе стало очень спокойно и легко. В этот момент она была в полной власти своего нового знакомого. Ее веки потяжелели, и ей захотелось спать. Она несколько раз зевнула и посмотрела на лешего взглядом полным покорности, очарования и страха. Также в ее взгляде был и вопрос, леший понял, что в ее взгляде есть вопрос, но не совсем понял какой.
- Электроэнергия от солнечных батарей, если не хватает их мощности, то есть электрогенератор, глупышка, – сказал леший снисходительно, ответив на ее предыдущий вопрос, и встал с кровати, - все-таки, в двадцать первом веке живем.
- Я надеюсь, ты не усыпил меня и не воспользуешься этим? – озвучила свой вопрос Маша, зевая и улыбаясь.
- Женщины, женщины, - вздохнул леший. – О чем вы только думаете? Да, ну тебя! Сейчас ты заснешь на несколько часов, слава богу, хоть помолчишь, а то уже голова от тебя болит. До чего же вы люди деструктивны.
Маша лишь виновато улыбнулась в ответ, словно извиняясь, не только за себя саму, но и за всех «деструктивных» людей на планете. Она расслабилась и  совершенно успокоилась, доверившись лешему, хоть он и не вызывал особого доверия, настораживали, как минимум, его внешний вид и манеры, вернее их отсутствие.
Девушка так и заснула с улыбкой на лице, Беримир пошел заниматься привычными делами и готовить ужин. Пару часов спустя, он вернулся в хижину, где спала девушка. Она улыбалась и что-то бормотала во сне про цветы, бабочек и прозрачный ручей. Леший взял стул и сел возле нее, он умиленно смотрел на Машу и радовался вместе с ней. Вдруг, девушка открыла глаза и увидела перед собой крепкого бородатого мужика, который смотрит на нее спящую и улыбается.
- Леший! Леший! – закричала она. – Сгинь!
- Ага, и я рад тебя видеть, - сурово сказал Беримир. – Ты уж определись, кого ты больше боишься лешего или насильника.
- Извини, - сказала она, - я что-то забылась.
- Ничего, бывает. Как твоя нога? – сухо поинтересовался он.
Девушка пошевелила ногой, несколько раз согнула и разогнула ее в колене:
- Вроде нормально. Гораздо лучше, чем было. Спасибо!
- Есть хочешь? – поинтересовался леший.
- Да, было бы неплохо, - ответила Маша.
- Вот и отлично, жду тебя на улице, я люблю есть на свежем воздухе.
Когда Маша вышла из хижины, леший уже сидел за столом. Девушка вышла на крыльцо лениво потянулась и, зевая пошла к столу. Она шла размеренным и грациозным шагом, легко ступая на поверхность земли, подсознательно, а может и сознательно, она хотела подчеркнуть свою женственность и красоту. Леший слышал своим звериным слухом, что она приближается тихо и размеренно, но не найдя в этом ничего интересного даже не поднял на нее глаз. Маша подошла к столу. На столе были: мясные блюда, салат и сок из ягод.
- Садись, - равнодушно и грубовато сказал леший, не поднимая глаз, продолжая жевать мясо молодого зайца.
- А ты не очень обходителен, - заметила Маша.
- Что есть, то есть, - подтвердил леший, - я уже говорил, что не особо жалую людей. Я много лет начинаю и завтрак, и обед, и ужин никого не дожидаясь. И сегодня не стоит делать исключения.
- Я ведь девушка, - обратила на себя внимание Маша.
- Неужели? Думаешь, я этого не заметил? Тем более, перед женщинами я еще не раскланивался, - ответил леший с довольным видом и усмехнулся, продолжая жевать мясо.
Маша грустно, но искренне улыбнулась ему в ответ и молча села за стол.
- Bon app;tit jeune femme! – исправился грубиян  леший.
Маша засмеялась в ответ, она не знала французского, но понять смысл его слов было не сложно.
- Странный ты – на первый взгляд мужлан, а если немного постараешься, так хоть в светское общество.
- А я и есть мужлан, самого что ни на есть простого происхождения. Просто у меня много времени, я давно живу и гораздо старше, чем выгляжу. И я люблю почитать перед сном.
Девушка снова засмеялась,  а леший нахмурился в ответ.
- Сейчас я не шучу, я говорю вполне серьезно, у меня большая библиотека, если ты заметила. Впрочем, ты ее не видела, не могла видеть, если будет интересно - я покажу тебе свои книги. Ешь, пока не остыло, - побудительно сказал Леший. 
- Так откуда у тебя здесь бытовая техника, телевидение и многое другое из предметов цивилизации? – спросила она и принялась за еду.
- Периодически бываю в городе, - ровно ответил леший, - я стараюсь не отставать от цивилизации.
- Откуда у тебя деньги? – спросила Маша. – Техника ведь не дешевая.
- А зачем мне деньги? – спросил удивленный леший. – У меня есть гораздо больше, чем деньги.
- Понятно, - ответила озадаченная девушка.
- Луч, который перемещает меня по лесу, перемещает меня и по городу, - объяснил леший. -  Скажи лучше, что привело тебя в лес?
- Хотела набрать папоротника, но, во-первых, он уже в основном перезрел и начал раскрываться. А во-вторых, в лесу среди деревьев его не так уж и много.
- Да, неужели? – усмехнулся леший.
- Да, именно так. Но дело не в этом. Я поняла, что собрать папоротника мне не удастся и уже собиралась уйти, как увидела между деревьев метрах в двадцати не больше, очень яркий красивый цветок. Его бутон словно горел огнем, таким мягким и притягательным огнем. Если ты понимаешь? Я пошла к цветку он был близко, я шла и шла, он по-прежнему был близко, я шла, а он был близко. Я так и не дошла до цветка, хоть он и был близко, но скоро поняла, что заблудилась. Потом волки, а дальше ты знаешь.
- Да, я видел пару раз такой цветок. Это ее цветок, это она зачем-то привела тебя сюда.
- Кто она?
- Так. Одна моя знакомая, наставница в некотором смысле. Мы иногда разговариваем с ней. Точнее она со мной. Она появляется редко и всегда внезапно. В основном говорит она. Но больше молчит, молчит и улыбается. Улыбается и посылает мне прямо в мозг какую-то информацию – ее голос звучит в моей голове, а она при этом молчит и улыбается. Она всегда внезапно появляется и внезапно исчезает. Не сочти меня сумасшедшим, я знаю, все это звучит немного странно. Но, не суть важно как это звучит, важно то что все это чистая правда и чистая явь. Я так понял, ты любишь собирать папоротник, грибы и ягоды?
- Если честно, то не особо. Сама не знаю, что на меня нашло. Вчера вечером я была дома совершенно одна. Мне стало как-то тоскливо и грустно, ведь вчера была пятница. По пятницам люди обычно отдыхают и развлекаются, - объяснила она лешему, - а я была дома одна, читала заумную книжку об управлении сновидениями.
- Карлоса Кастанеду? – перебил ее леший.
- Нет, другого автора, отечественного. Видимо он раньше читал Кастанеду. И не то что бы я хотела выпить и танцевать, - так часто у нас отдыхают, - продолжила девушка, - мне просто стало очень грустно. И я решила с утра поехать в лес за папоротником. Как-то так. Может и не складно, но это тоже чистая правда.
Затем они сменили тему – заговорили о чем-то совершенно нейтральном. Долго длился ужин и их беспредметная беседа. Леший стал чуть снисходительнее и разговорчивее, в след за ним и Маша почувствовала себя более непринужденно.
Долго они безобидно, но остро цепляли и подкалывали друг друга, будто старые приятели. После ужина было спиртное - коньяк, так – чисто символически, не пьянства окаянного ради. Вообще леший не употреблял спиртного, это было противно его природе, да и природе в принципе. А после спиртного (пусть даже и символически) по давней традиции зашел разговор о жизни. Долго и витиевато выводила Маша Беримира к откровенному рассказу о себе и в итоге вывела.
- Ну что же? «Хочешь верь, хочешь нет - родился я в девятнадцатом веке, в 1820 году, почти двести лет назад. В глухой деревушке в Орловской губернии в семье крепостного крестьянина. Жил как все, работал в поле как все, играл и веселился с другими крестьянскими детьми, хотя радоваться в моем детстве, кроме самого факта детства было особенно нечему, это я сейчас так считаю. Грамоте, естественно, меня никто не учил. Я влюбился, будучи юношей, в одну молодую прекрасную девушку Сашу. В отличие от меня она была дочкой зажиточного вольноотпущенного крестьянина. Тогда я не понимал разницы между ней и собой - я думал, что главное любовь, а остальное неважно, только с ее стороны любви не было. Сначала не было, а потом вроде как появилась. И любовь появилась, и до получения вольной оставалось совсем чуть-чуть, полгода - не больше. И все было бы нормально, я бы женился на Саше, завел бы детей и работал, работал и работал и радовался бы жизни, как вольный человек. Глупо, наивно, примитивно, но по большому счету ничего другого равноценного, общедоступного и общепонятного  человечеству так и не удалось придумать. В общем, перейду ближе к сути, я не драматург и не автор романов. Дело в том, что мой отец, я и братья много работали и на барина и на себя, отец копил деньги и зерно, чтобы купить вольную для себя и своих сыновей, то есть, в том числе и для меня. Но тут произошло одно обстоятельство, барский сын – студент, приехал погостить в поместье к родителям с приятелем. Они устали от сельской провинциальной тоски и выпив лишнего, отправились поразвлечься в деревню. В общем, барин с приятелем изнасиловали одну девку, свидетелем изнасилования стал управляющий. А барыня была женщиной очень строгих нравов. Она была уверена что крестьяне и дворяне, люди в корне разные и любые между ними, как бы правильнее выразиться, контакты омерзительны и противоестественны. При этом крестьян она очень жалела и была к ним великодушна и снисходительна, как бывают снисходительны хозяева к домашним животным. Барин к подобным вещам относился гораздо проще, именно поэтому управляющий отправился с данной проблемой к барину. В итоге было принято следующее решение – барин заплатил управляющему сто рублей золотом, взамен управляющий должен был молчать, а также обвинить в изнасиловании девки, любого из молодых крестьян, всыпать ему тридцать плетей и женить на этой девке, а семье крестьянина дать вольную и заплатить тридцать рублей. Также поступить и с семьей девки. Согласен, все это слишком сложно и дорого. Можно, конечно, было все решить гораздо проще – засечь девку плетьми до смерти и все, или просто женить ее на любом крестьянине. Кто бы стал слушать ее рассказы? Кому вообще это было нужно и важно? Никто и не стал бы разбираться в нюансах, но барин был добрым и прогрессивным человеком. Как и барыня, он был снисходителен к крестьянам. Именно он так и завел, чтобы обо всех инцидентах управляющий докладывал лично ему. Крестьяне тоже знали о снисхождении барина и имели чуть больше прав в сравнении с другими крепостными. По-моему мнению все это было от безделья, и барин просто занимал свободное время, развлекался, вникая в жизнь крестьян и инциденты с ними. Но сам он верил, что занимается важным и богоугодным делом и это ему обязательно зачтется после смерти. Может он был и прав. Все бы ничего, но «любым из молодых крестьян», почему-то оказался именно я. Совершенно случайно оказался я - управляющему было все равно, он просто ткнул пальцем, и уже нельзя было отказаться. Вот такая у нас была диктатура с элементами демократии. 
       Мой отец не то чтобы с радостью, но с легкостью принял это предложение. Саша не поверила, что я не насиловал этой глупой девки. В итоги каждый получил свое – мои родители и братья вольную и тридцать золотых, семья девки вольную и тридцать золотых, управляющий сто рублей золотом, Саша право меня отвергнуть. А я получил позор, тридцать плетей и испорченную обесчещенную девку в жены. Я и сам чувствовал себя как «обесчещенная девка». Ты, наверное, не поверишь, но у меня с детства были представления о чести, достоинстве и справедливости. Кому они были нужны? Естественно никому. Откуда взяться таким качествам у неграмотного человека, чья жизнь ценится чуть меньше жизни хорошей охотничьей собаки? Сам не знаю откуда, но они были.
      Я сделал все, что от меня требовалось, но жить так дальше я не мог, и умирать тоже не хотелось. Я мало знал о науках и религиях, но я точно знал от сельского дьякона, который иногда проповедовал для крепостных что «нет власти не от бога», что «моя христианская доблесть лишь в смирении» и что «самоубийство - это грех». Тогда я решил уйти, просто уйти, ни куда-то конкретно, а уйти от своей жизни от своего окружения и от самого себя. Тогда я не понимал, что уйти от самого себя невозможно. И я не мог уйти сразу, так я бы навлек гнев на своего отца и братьев, я прожил в этом аду еще целых семь лет, терпя унижения, оскорбления и презрение. Со временем меня стали презирать даже родные братья,  один из которых взял в жены мою Сашу. Все так глубоко и искреннее уверовали, что насильником был именно я, что, казалось, совсем позабыли правду. А я все терпел, по прошествии семи лет все уже забыли и эту историю. По отношению ко мне остались только презрение и насмешки (причины которых уже мало кого интересовали). Можно было уходить - подумаешь, потерялся сельский дурачок. Кому теперь до этого будет дело? Все ведь были уверены, что я слаб на голову. Ушел в лес, заблудился и не вернулся, даже искать никто не станет. Так я и поступил – ушел в лес. Много-много дней я шел неизвестно куда, теперь понимаю и знаю, что шел на Восток, а тогда просто шел. Я шел обходными дорогами и лесами, шел ночью и днем, питался, чем придется, вступал в бой с хищными животными. Я шел и шел, города и селения попадались все реже и все меньше, и, наконец, перестали встречаться на пути совсем, тогда я остановился, остановился здесь, на этой самой поляне, вернее поляны здесь не было, был только ручей, но это не важно.  Я не знаю, сколько именно дней я провел в пути, но из дома я ушел весной, а здесь оказался уже осенью. Я построил хижину – маленькую и убогую, не эту, скорее даже не хижину, а землянку с низкой двухскатной крышей из веток деревьев, замазанных глиной и присыпанных листвой и хвоей, и остался здесь. Я понятия не имел, где я нахожусь, но вокруг на многие десятки километров не было людей и меня это устраивало. Я сдружился со стаей волков, как бы странно это не казалось, и гармонично влился в их жизнь. Так я и жил, счастливо, но не долго, до тех пор, пока на меня не напал огромный бурый медведь. В тот момент в руках у меня был только нож, прихваченный из дома. Медведь повалил меня на землю и начал терзать, я успел вонзить острый нож в его сердце. Мы оба были смертельно ранены.
Открыв глаза, я оказался в каком-то странном и чуждом мне мире. В огромном зале из белого камня с дорогой роскошной отделкой, посреди зала был бассейн со множеством причудливых фонтанов. В зале был очень высокий потолок со стеклянной крышей, через который яркое солнце светило мне в глаза, я зажмурился, лежа на полу, на спине. И вдруг, услышал приятный женский голос.
- Добро пожаловать! – ласково сказала мне она, повернулась спиной и пошла к бассейну, маня меня за собой своей красотой и легкостью. Она была очень красива и молода. Возле бассейна сидели красивые полуобнаженные девицы, немного меркнувшие на фоне этой одной – самой юной и самой прекрасной, увидев меня, они покорно потупили глаза. Я поднялся с пола и смотрел ей вслед, не двигаясь с места. Она остановилась и повернулась ко мне лицом, ее лицо выражало сочувствие, понимание и любовь, в руке ее был, не поверишь, огненный цветок. Я был покорен ее чарами и воспылал чистой, блаженной, неземной любовью к ней. Ее взгляд был глубокий как океан и бескрайний как простор небес.  Затем выражение ее лица переменилось, будто ее одолела внезапная страсть ко мне.
       Она жестом поманила меня  к себе. Я на некоторое время испытал сильный восторг, но уже приземленный, граничащий с вожделением, некоторое время я был страстно пленен ею и пошел к ней, в ее распростертые объятия. Одновременно я осознавал дисгармонию данной ситуации – я грязный, заросший, преданный, голодный  и к тому же растерзанный медведем и она молодая красивая с идеальной ровной кожей, с нежным голосом, с убранными волосами, в чистых красивых одеждах. Мне должно было быть неловко – как часто бывает неловко простому обиженному жизнью трудяге перед кем-то более успешным, более обеспеченным холеным и лощеным, но мне не было неловко.
- Ты достойно прошел через все испытания, пережил все лишения и теперь ты будешь достойно вознагражден, - сказала она. - Этот зал, часть моего большого дворца, теперь он твой, любая из этих девушек твоя. И все это будет длиться вечно. Ты один из немногих, кто удостоился такой чести. Ты пожертвовал своей жизнью, своими желаниями, своими стремлениями и талантами для того, чтобы другие  могли грешить и ошибаться. Ты страдал за грехи других людей, для того чтобы и они смогли придти к истине, к свету, придти к богу. Ты же сам пришел именно сюда и не случайно. Ты пожертвовал своей земной жизнью, теперь твоя вечная жизнь будет достойной тебя.   
Я уже почти коснулся ее, я был так близко, но, вдруг, мой восторг прошел, ее слова отрезвили меня.
- То есть, я всего был лишен в жизни для того, чтобы дураки, извращенцы, предатели и прочий сброд смогли продолжить свои никчемные жизни, в надежде когда-нибудь обрести бога? Да иди ты к черту, вместе со своими куртизанками! Верни мне родителей и братьев, верни мне мою жизнь, верни мне мою прекрасную Сашу, верни мне самого себя. Верни все назад и дай мне такое право, какое есть у всех – грешить, ошибаться и идти к богу.
- Мне жаль, но я не могу этого сделать, - печально сказала она.
- Тогда верни меня обратно в лес в мою землянку, к моим друзьям - к волкам.
- Я рада твоему выбору, кто-то должен оберегать природу. Ты уверен, что именно ты? – спросила она и улыбнулась, но уже по-другому, без тени вожделения - снова добро и ласково, и даже снисходительно. Будто именно такой реакции она от меня и ожидала. Она была юна и пленительно красива, но глаза были полны мудрости, никак не свойственной юной девушке. Она была молода, но намного мудрее и умнее меня и всех тех, кого я когда-либо встречал на земле. Она была самим совершенством, тем редким случаем, когда внешний облик прекрасной девы не то что соответствует ее внутреннему миру, а отражает лишь его ничтожно малую часть, ту часть, которую можно осознать в скудном диапазоне человеческих чувств, слов и мыслей.   
- Ты уверен? – повторила она свой вопрос.
- Как никогда, - ответил я, сидя на пне и теребя за ухо озорного волчонка.
В итоге я получил силу убитого мною медведя, которому моя новая знакомая тоже вернула жизнь, он, как и я жив до сих пор. Дальше с течением лет моя сила росла и продолжает расти, по сей день. Я не знал, что это было. До сих пор не до конца понимаю. Что было за место, кто была эта красивая девушка? Все это плохо вписывалось в мои представления о загробной жизни на тот момент. Сельский дьякон, что-то иногда рассказывал о загробной жизни, и все должно было быть как-то совсем иначе. Возможно, это была славянская богиня Жива, возможно - это были бесы обманом заполучившие мою душу, а возможно все это было плодом моего воображения. Не знаю, что это было, но оно было, и теперь я вечно молод и бессмертен и обладаю силой всех животных и не только. И эта девушка иногда приходит ко мне».
Леший закончил рассказ, снова начисто забыв про манеры, взял в руку бутылку с коньяком и выпил из горла. Маша сидела неподвижно и молча, с загадочным, глуповато-извиняющимся и одновременно удивленным выражением лица. Подобное выражение лица может быть у человека, который внезапно оказался в большой палате сумасшедшего дома, где все психи, разом возомнили себя муниципальными служащими и самый неадекватный из них проводит еженедельную планерку. А ты слушаешь их, внимаешь их словам и не можешь понять кто здесь псих, ты или они. Упорно не можешь понять, всерьез они говорят или все это сплошной фарс и ирония. И среди неисправимых обреченных и бесноватых дураков, единственным дураком выглядишь ты сам, тогда твое лицо приобретает соответствующее выражение. Психи же, напротив, очень серьезны и сосредоточены. Мне это знакомо, хотя речь вовсе и не обо мне. Простите, наболело – это личное.   
- Ха! – нервно и неожиданно усмехнулась Маша.
- Да, - грустно вздохнул леший в ответ.
- И что ты здесь один из людей, или как правильно сказать человекоподобных существ? – спросила Маша.
- Да, совершенно один.
- Но ведь это скучно.
- Я бы не сказал, у меня полным-полно друзей, но чем ближе подбираются к нам люди, тем хуже и  не безопаснее здесь становится.
- А как же духи леса, как древние существа из славянского эпоса? Если есть ты, значит есть и еще кто-то. Или все это вымысел? – спросила Маша, чувствуя смуту в сознании и воспринимая туманность бытия.
- Нет, не вымысел, но в этом лесу никого нет, кроме меня. В других лесах может и есть, но в этом нет. Раньше очевидно были. Дело в том, что любые сущности, кем бы они ни были, питаются определенной энергией – страхом, радостью, ненавистью, болью и другими чувствами. Для этого необходимо, чтобы в них верили. Когда-то в них верили, но со временем эти сущности постепенно исчезли вместе с верой в них, отчасти они и были созданы этой верой. Но когда о них просто забыли, они перестали объективно существовать в нашем мире. Это не значит, что они погрузились в небытие, они существуют, но теперь очевидно не в этом мире. Хотя если сильно захотеть, наверно, можно увидеть их и здесь. В любом случае они уже в прошлом. Моя наставница – совсем другое, она, по сути, и есть сама природа, красивая и вечно молодая. А я? Я не сущность я существо в широком смысле этого слова. Мне дает силы природа, - ответил леший, намереваясь углубиться в дальнейшие разъяснения, но увидел лицо Маши, она была очень задумчива, она внимала каждому слову, очевидно не понимая, серьезно он все это говорит или так «ради красного словца». – Бог с ним. Открою тебе один секрет – раньше в этом лесу жили баба яга и несколько кикимор, но они ушли работать в районную администрацию, - пошутил Леший и засмеялся.
Девушка еще больше насторожилась и задумалась, леший, по-прежнему, немного пугал ее. Его рассуждения о сущностях и существах и  ее настороженное отношение помешали сразу понять, что Беримир пошутил. Маша была в неком оцепенении, вдруг, она громко и озорно засмеялась. Суровый леший засмеялся, пуще прежнего. На улице давно стемнело, и только тусклый свет луны делал доступными для человеческих глаз очертания и контуры окружающего мира. Звуки ночного леса пугали и восхищали. Леший намеревался разжечь костер из заранее сложенных сухих поленьев, но прежде решил еще раз убедить девушку в своих необычных способностях. Все-таки он был романтиком. А как иначе? Только романтик может жить в лесу, будучи лишенным общения с людьми, и считать это романтичным.
- Сейчас я тебе кое-что покажу, еще, конечно, не совсем сезон, но для меня они сделают исключение, - сказал леший. Он развел руки в стороны, и словно по его команде всё вокруг замолчало. Беримир хлопнул ладонями над своей головой, вызвав мимолетную вспышку желто-зеленого света. Со всех сторон  поляну стали заполнять светляки (десятки, может сотни тысяч насекомых). Они образовали собой светящийся купол над головами Маши и Беримира. Затем в центре купола возникла брешь, купол стал расползаться, теряя свою форму - становясь прямоугольным, он растянулся на всю поляну и лег на землю. Неожиданно поднялся с земли и прыгнул огромный святящийся волк, он пролетел над головами Маши и Беримира.  Многие тысячи огоньков погасли – стало темно и неуютно. Вдруг, в темноте возник огромных размеров медведь, стоящий на задних лапах, сотканный из множества огоньков, он был выше сосен, окружавших поляну. Медведь раскрыл пасть и наклонился вперед, словно намереваясь проглотить Машу и Беримира, так что они оказались внутри его пасти. Он не успел до конца сжать челюсти, как рассыпался на маленькие огоньки. Огоньки ударились о землю, и будто отскочив от земли, снова взмыли ввысь. Огоньки закружили вихрем и перегруппировались, создав силуэт стройной красивой девушки, черты ее лица получились не очень внятными, но Маша узнала в ней себя, а леший, скорее всего, попытался с помощью светляков спроецировать образ богини Живы. Но это ничего, ведь все были довольны и Жива и Маша и леший. Силуэт плавно двинулся в лес, и постепенно угасая, растворился в пространстве. Маша проводила светящийся силуэт девушки восторженным взглядом.
- Очень красиво! Сказочно! Романтично!  – эмоционально сказала Маша и перевела свой восторженный и романтичный взгляд на лешего. 
- Стараюсь, - скромно ответил Беримир, - мне бы чуть побольше фантазии и было бы еще красивее.
- А может, ты научишь меня управлять светлячками? – предложила девушка и улыбнулась заискивающе и ласково, глядя на лешего. Леший прекрасно видел в темноте, в том числе и взгляд и улыбку девушки, они были ему как минимум приятны. Но, увы, он стал черств к людям и считал их  примитивными существами, и Маша для него не стала исключением, еще не стала.
 - Управлять? -  уточнил он, помотал головой и продолжил снисходительно. – Нет, ими нельзя управлять – они свободны, и делают только то, что считают нужным. Их можно только попросить о чем-то, но не управлять. Формально я в лесу главный и никто не станет с этим спорить, но фактически у нас полная свобода. У меня очень тонкие и сложные взаимоотношения с природой, со всем живым в лесу - я делаю вид, что принимаю решения и отдаю распоряжения, в ответ все создают видимость, что делают только то, что решил и разрешил я, но это всегда совпадает с их собственной волей.  Моя задача угадать желания всех и всего, задача всех и всего предвидеть мои желания. В итоге их воля – это моя воля, моя воля – их воля. Проще говоря, я не руковожу, я лишь оберегаю и сохраняю все как есть. В этом и заключается гармония.
Маша немного нахмурилась, но не стала возражать мудрому знатоку природы. 
На улице становилось холодно, леший разжег костер. Всю ночь Маша и леший просидели на поляне возле костра. Оказалось, что леший очень неплохо играет на гитаре и поет. Они даже не заметили, как приблизился рассвет, и первые лучи солнца осветили таинственную поляну.
- Вот и все, моя прекрасная гостья, - ласково и добродушно сказал леший девушке, заполучившей его расположение и настороженное доверие, - нам пора. Я провожу тебя до дороги. Ты приехала на машине?
- Да, - ответила Маша.
- Одна? – спросил леший.
- Да. А у тебя хорошо. Бросить бы все и поселиться здесь раз и навсегда.
- Странная ты Маша, - сказал леший, - я ведь когда-то именно так и поступил.
Леший подошел к девушке и неожиданно, уверенно обхватил ее одной рукой за талию. Снова яркая вспышка света, снова ломаный луч помчался по лесу. В одно мгновение они очутились в паре десятков метров от дороги, на обочине которой стояла не новая легковушка японского производства.
- Твой? – спросил леший, указывая на автомобиль.
- Да, - ответила Маша.
- Заведи двигатель на всякий случай, - предложил леший. Как ни странно – автомобиль был цел и невредим. 
Девушка достала из кармана ключ с пультом сигнализации и нажала соответствующие кнопки - двигатель завелся.
- Ну и славно, - сказал Беримир, стоя напротив девушки, - я не люблю долгих прощаний, поэтому я пойду. Ты уж извини.
- А ты симпатичный, - неожиданно сказала Маша, - конечно, если тебя подстричь, побрить и переодеть.
- Иди уже, - попытался равнодушно и грубовато ответить леший, но у него не получилось, его голос непроизвольно смягчился.
- И очень добрый, - добавила девушка и обняла лешего.
- Увидимся, - сказал тот немного смущенный. – У меня нет друзей, среди людей. Но ты если захочешь, всегда приходи, только про меня никому, ни слова. Скажешь кому-нибудь - навредишь либо себе, либо мне. Тебя привела ко мне сама природа, вот только не пойму зачем.
- Наверное, не просто так, - согласилась девушка.
Леший молча снял со своей шеи амулет с изображением цветка с шестью лепестками, заключенного в круг и напоминающего букву «ж», и одел его на шею девушки.
- Как только ты подойдешь к моему лесу, я сразу почувствую это и найду тебя, если у тебя будут неприятности - я тоже почувствую, ты только не снимай амулета. А теперь, правда пора, слишком все это сентиментально, еще немного и я заплачу. Иди, и не оглядывайся.
  Маша повиновалась, она повернулась к лешему спиной и уже сделала несколько шагов, тот повернулся в противоположную сторону и тоже успел сделать несколько шагов.
- Постой! – обернулась Маша и окликнула Беримира. – Я была у тебя в гостях, теперь твоя очередь. В следующую субботу на рассвете я заеду за тобой, идет?
-  Идет, только не опаздывай, - ответил леший, не оборачиваясь.
 - Одни проблемы от этих женщин, - обратился Беримир к сидящему на ветви сосны ворону, будто старому мудрому ворону было дело до слов Беримира, - некоторые из них такие очаровательные и хрупкие на первый взгляд, а на деле хуже сатаны. Сатана, по крайней мере, мужик, с ним все равно договориться можно. 
Ворон каркнул, выразив свое равнодушие к словам и умозаключениям Беримира.
- А с кем я разговариваю? Тебе-то откуда знать? Что ты понимаешь?
Ворон расправил крылья, наклонился вперед и устремил взгляд на Беримира.
- Да брось ты, - сказал Беримир, обратившись к ворону, - глупо тебе обижаться на мои слова. Мы оба знаем, что ты мудрее и сообразительнее многих из людей, но со мной тебе тягаться не стоит.
Теперь уже ворон снисходительно махнул крылом, словно отмахиваясь от неразумного собеседника. Беримир уже прошел немного вглубь леса, когда в небе над ним хаотично закружили птицы, обращаясь к Беримиру и тревожно крича.
- Пожар! – понял Беримир, взвыл призывая волков, и снова ломанный луч понесся по лесу.
Оказавшись посреди сухой прошлогодней травы, сквозь которую уже пробивалась свежая зеленая трава  на не паханом поле, расположенном вдоль леса, леший встал, широко расставив ноги, поднял вверх голову и распростер руки к небесам раскрытыми ладонями кверху. Он что-то крикнул на непонятном языке, и тут же совершенно чистое небо затянуло свинцовыми тучами. В небе ударил гром и пошел дождь. Леший упал обессиленный на землю, он туманным взглядом осматривал окрестность и улыбался, сильный дождь сбил пламя, не успевшее дойти до деревьев. Его взгляду предстали двое молодых крепких парней, испуганно убегающих в сторону дороги.
Волк, пришедший на призыв лешего, бросился догонять злоумышленников, один из парней бежал чуть быстрее, второй чуть отставал. Им оставалось уже совсем немного до дороги, где стоял старый грязный внедорожник, когда волк догнал их и в прыжке повалил на землю того, который бежал чуть медленнее. Парень с криком упал и перевернулся на спину, намереваясь отчаянно вступить в борьбу с хищником. Волк лишь встал лапами ему на грудь и сурово оскалился. Парень несмел пошевелиться и издать хоть какой-то звук. Его подельник остановился, и нервно засуетился на месте, не решаясь ни на что конкретно, он не мог бросить товарища, но и не знал как помощь ему. Он что-то забормотал, заикаясь и указывая рукой в поле. К ним шел леший.
- Вы кто такие? - зарычал он, подходя, и резким движением схватил одного из парней за горло, того, который стоял в ожидании. Лицо лешего напоминало медвежью морду, на руках были длинные медвежьи когти.
- Дядька, мы здесь не причем, - запинаясь и заикаясь, ответил парень. – Это все Саня Макей, он нам по «пятере» заплатил, сказал поджечь эту поляну на рассвете, если ветер будет в сторону леса. Я сам не в восторге, я вообще люблю природу, просто деньги нужны и Макею не откажешь.
- Зачем ему это нужно? – спросил леший, сдавливая горло парня.
- Я не знаю, не убивай, дядька, мы здесь совершенно не причем.
- Кто такой Макей? Как его найти? – спросил леший.
- Он типа бандит по факту, все время возле главы района вертится. Как это называется? Отдельные поручения выполняет, что ли? Вопросы там разные решает, темы разруливает. Официально он советник главы.
- Говори где его найти, и можете быть свободны. Но если еще, хоть раз вас здесь увижу …
- Не продолжай, все ясно. Поняли, исправимся. В здании администрации его можно найти - бывает там иногда. Нас здесь раньше не было и больше не будет. Только мимо по трассе иногда будем проезжать, если ты не против, конечно.
- Допустим, что я вам верю, - ответил леший, - передай Макею, чтобы ждал меня в гости.
- Как скажешь, базару нет.

                III

Прошла неделя. В субботу на рассвете Маша подъехала к лесу и только успела она выйти из машины, как прямо перед ней появился леший, одетый в синие джинсы, кроссовки и черную футболку-стрэйч. Леший был высоким - ростом около метра девяносто, крепким мускулистым мужчиной с относительно большими объемами и хорошим рельефом. Его волосы были вымыты и аккуратно уложены назад. Если бы не длинные волосы и густая борода, то он показался бы Маше очень красивым, а так было не совсем понятно. Маша была красивой хрупкой девушкой, ростом чуть более метра семидесяти, с гармоничными пропорциями и плавными линиями тела. Она не была источенной, но не была и полной. Во что была одета Маша? Маша тоже была одета по-летнему.
- Привет! Рада тебя видеть! Ты прямо красавец, как молодой Шварценеггер, – сказала она.
- Здравствуй! Спасибо! И я рад тебя видеть, городская девчонка, ты тоже красивая, - сказал леший одновременно хорошо и не очень. Он протянул девушке букет из разных полевых цветов, в числе которых были и саранки.
- Спасибо! Очень красиво! – сказала Маша, принимая букет. – Я думала еще не время для саранок.
- Уже не время для сбора папоротника. А для саранок, как раз, самое время, - уточнил леший.
Леший повернулся к лесу и с заботой окинул его беглым, но внимательным взглядом, как заботливый человек осматривает дом, выходя из него. Маша тоже посмотрел на лес, но нечего кроме леса не увидела.
Они сели в машину, Маша была за рулем, Беримир рядом на пассажирском сидении. У многих мужчин подобная ситуация вызывает некий комплекс, но только не у лешего, он был равнодушен к автомобилям и уж точно знал о своем недостижимом превосходстве перед людьми, и уж тем более перед женщинами.
- Ты не против побриться? – осторожно спросила девушка.
- Да мне вроде и так неплохо, - ответил Беримир.
- Очень неплохо, - согласилась Маша, - но сейчас так не носят волосы и бороду, если ты, конечно, не рок звезда. Ты будешь привлекать внимание. И я хочу увидеть твое лицо.
- Да? – задумался леший. – Я тоже давно не видел своего лица. И я не рок звезда, хоть и люблю рок. Можно и побриться и подстричься заодно – давно собирался, но все как-то повода не было. Кстати, я потому и предпочитаю жить в лесу, чтобы не привлекать лишнего внимания.
Когда автомобиль Маши въехал во двор многоквартирного жилого дома, было еще раннее, по-прежнему, субботнее утро. На улице было тихо и просторно, только две пожилых женщины, из соседнего подъезда, тяжело дыша и кряхтя, куда-то отправились с тяжелыми сумками.
- Доброе утро! – обратилась к ним Маша, выходя из машины.
- Здравствуй, Машенька! – добродушно ответили женщины.
- Здравствуйте! – буркнул леший, выйдя из машины.
- О, Господи! – воскликнула одна из женщин, увидев его.
Маша не придала значения реакции пожилых соседок, она поставила машину на сигнализацию, и они с лешим пошли в подъезд дома. Пыхтящие женщины, недалеко отойдя от подъезда, поставили сумки, чтобы сделать перерыв.
- Вот, Машка-то наша шалава, совсем опустилась, уже с бомжами якшается. Что ей нормальных мужиков что ли мало? – сказала возмущенно одна из женщин.
- А по мне так и пусть якшается. Нормальный мужик, здоровенный какой, не похож он на бомжа. Главное чтобы Машка с женщинами не якшалась, - резонно возразила другая.
- Да ты что, Михаловна!? Что ты такое говоришь!?
- А что? В двадцать первом веке живем. 
Первым делом леший сходил в парикмахерскую, где побрился и подстригся. Чем они дальше занимались с Машей все выходные? Не так важно. Им было интересно вместе,  они просто общались, гуляли по городу, по его живописным проспектам, набережным и площадям. Правда, ни живописных площадей, ни проспектов, ни набережных в родном городе Маши не было. Но это мелочи – детали. Им было весело и интересно вдвоем, будто для них двоих были и площади, и фонтаны и многое другое – все, что можно только представить, просто остальные этого не видели и поэтому проходили мимо, в основном, с хмурыми постными лицами.  Животная природа лешего подталкивала Беримира на что-то большее – что-то интимное, как и женская природа Маши. Но сдержанный отшельник, временами даже схимник был сильнее примитивного зова природы. К тому же он не хотел никаких привязанностей и никаких близких людей. Леший был убежден, что человеческая натура склонна к предательству, и рано или поздно, любой человек, каким бы хорошим он не был предаст, тем более женщина. К тому же близкий человек, близкая женщина стала бы для лешего единственным его слабым местом. Да и Маша не была расположена к быстрым спонтанным отношениям. Ей очень нравилось библейское сравнение тела человека с храмом божьим. Может, она поняла его по-своему, ибо храм божий открыт всегда и для всех, чтобы каждый страждущий мог прийти к богу. Однако, Маша считала себя тем храмом, где не место каждому страждущему, храмом в который входят только с добрыми намерениями, чистым телом, чистым разумом и чистою душой. Она, конечно, была способна накормить алчущего и напоить жаждущего, но пустить в храм своего тела или храм своей души она мало кого могла. И в любом случае она была права – в каждом храме есть алтарь и он не доступен каждому страждущему, свободный доступ к алтарю всех желающих оскверняет храм. Ей самой подобные аналогии не казались богохульными или неуместными, а с кем-либо из знакомых или друзей, она старалась не делиться подобными мыслями. Если сказать совсем просто – Маша была разборчивой и брезгливой в отношениях с мужчинами.
       После бритья и стрижки "под полубокс" Беримир стал похож на молодого парня, занимающегося спортом, не старше тридцати лет. Маша хотела удивить лешего достижениями цивилизации, в частности техники, но леший и сам не отставал от жизни, он был хорошо знаком с техникой, с музыкой, книгами и фильмами. Беримир лишь делал вид, что чего не знает и что он удивляется. Один небольшой разговор в числе прочих особенно запомнился Беримиру. Они сидели за столом в открытом летнем кафе,  ели мягкое мороженное. Легкий свежий ветерок теребил волосы Маши, блики солнца играли в витринах магазинов, в окнах близлежащих домов, в мелких лужицах на мостовой и даже в стеклянной кружке с пивом за соседним столом. Маша была веселой и жизнерадостной – легкой и солнечной. Она улыбалась и шутила, что-то рассказывая лешему, ее мимика была очень разнообразной и выразительной. Впервые леший заметил, что Маша гармонична с природой. Только сейчас Беримиру она показалась красивой, очень красивой, конечно, не настолько как крепкий и выносливый, грациозный молодой волк, стоящий на белом снегу,  на фоне полной луны, но все же красивой. Только сейчас он понял – она тоже часть природы юной и завораживающей. Она что-то рассказывала, а он слушал, кивал головой, улыбался. Но Маша, вдруг стала серьезной и нарушила гармонию:
- Ты живешь уже давно, ты мудрый, начитанный человек, посвященный в некоторые тайны. Скажи, зачем мы живем?
Беримир тоже стал серьезным:
- Тебя устроит какой-нибудь банальный ответ типа – оставить после себя след; достойно пройти земной путь, чтобы достойно войти в иную вечную жизнь; чтобы прейти к свету к истине. Что-то наподобие тебя устроит? - спросил леший. Маша помотала головой и грустно улыбнулась.
- Тогда я не знаю, - ответил Беримир.
- И я не знаю. Не такие уж мы и разные, - заключила девушка. – Только ты нашел свое место в жизни, а я своего найти не могу. Мне с раннего детства кажется, что у меня есть свой особый жизненный путь, что скоро что-то должно произойти, и я встану на этот путь. Вот только когда и что? Я, наверное, какая-то неправильная. Я живу как все. И в жизни у меня все не плохо, нормальное образование, сносная работа, неплохая заработная плата, квартира, машина, друзья и т.д. Вот только это «как все» мне всегда тяжело давалось, не как всем. Меня все время что-то тяготит, я чувствую себя несвободной. Я все жду какого-то случая, после которого я стану собой – стану свободной. Может, этот случай уже произошел?
- Может быть, - согласился леший.
Маша как-то, вдруг, снова стала веселой легкой и солнечной и больше не заводила с лешим философских разговоров.
Они провели вместе два дня, а в понедельник утром так и расстались, как брат и сестра, поступившие после школы в вузы разных городов и встретившиеся на выходные в родительском доме. К чему было такое общение? То ли Маша думала, что приручает дикого зверя, то ли просвещенный сын природы думал, что дарит часть своей силы и благодати примитивному человеческому существу, утратившему связь с исконной природой, но жаждущему этой связи? На самом деле оба они были правы – Маша усмиряла в нем зверя, Беримир пробуждал в ней истинного человека.
Несколькими днями раньше парни пытавшиеся поджечь лес пришли к Сане Макею с объяснениями и оправданиями. Если не вникать в детали и не слышать речей Макея, то на первый взгляд он был вполне представительным человеком - крепким мужчиной средних лет, уверенный в себе, одетый в хороший костюм, научившийся делать умное лицо. Также он запомнил несколько фраз и оборотов речи, достаточных чтобы иной раз засветиться на официальных мероприятиях по поручению главы. Он действительно был очень крепок, но не потому что регулярно занимался спортом, а скорее потому что имел неплохую генетику (был потомственным крестьянином, как и леший) и регулярно чревоугодничал. Парни вошли в достаточно приличное по провинциальным меркам здание, поднялись на второй этаж и дошли до кабинета с надписью «советник главы по общим вопросам». Их радушно встретила молодая глупая девочка с большой грудью, радостной улыбкой, никогда не сходящей с лица, с большими, но пустыми глазами.
- Привет, Светка! – сказал один из парней.
- Привет! – ответила секретарь.
- Ты как всегда, классно выглядишь ё мае, чё там говорить на …, - сделал один из них комплимент Светке.
- Спасибо! – ответила та.
- Саня у себя? – спросил он.
- Александр Юрьевич, - поправила его секретарь.
- Базару нет, ё маё, ха-ха, Александр Юрьевич, - согласился парень.
- У себя, сейчас я узнаю, примет он вас или нет, - сказала девушка-секретарь, встала из-за стола и прошла в кабинет советника.- Проходите, - сказала она, выйдя из кабинета.
- В чем дело пацаны? – спросил Саня вместо «здравствуйте». – Вы должны были еще в понедельник дело сделать. Я вам что-то неясно объяснил?
- Тут такое дело… В общем дождь пошел.
- Понятно, но уже двое суток,  как дождя нет, - резонно заметил Макей. – Это, во-первых. А, во-вторых, если вы еще раз сюда припретесь, я вам …
- Тут обстоятельства особенные, - заговорил второй из пацанов, который обычно молчал.
- Ничего себе!? Какие вы слова, оказывается, знаете. И что у вас за обстоятельства?
- Там в лесу, это глупо звучит, понимаю. Но там леший живет, это он вызвал дождь, он пообещал, что убьет нас, если еще раз увидит в этом лесу.
- Вы что траву курите, или что-то еще употребляете? – спросил Макей.
- Не, Саня, как на духу. Мужик здоровый, волосатый, с бородатой медвежьей мордой и вместо рук у него медвежьи лапы, - снова включился в разговор более приблотненный пацан.
 - Идиотизм! Допустим, что кого-то вы видели? Как теперь его найти?
- Он сказал, что сам тебя найдет, - ответил один из пацанов.
- Как он про меня узнал, вы что идиоты? Вы ему сказали, что я при делах!? – закричал Макей.
Пацаны напряглись. Более приблотненный сообразил быстрее.
- Он нас волками стал травить, обещал убить. Я ему и сказал, что если нас тронет, то будет с Саней Макеем дело иметь. Он сразу съехал. Сдулся, понимаешь? - радостно засмеялся пацан.
- Это да, Саню Макея уважают, значит - боятся, ё маё! – снисходительно согласился Александр Юрьевич. – Ладно, вы пока притихните на пару недель, время еще терпит. Если этот крендель сам не появится, то пойдем вместе в лес на охоту. Хотя, надо будет с Андреевичем посоветоваться, может у него другие предложения будут. Вы заявление в полицию написали?
- Какое заявление?
- Заявление о нападении, о нанесении вам телесных повреждений. Ехали, так сказать, на рассвете с природы, остановились пописать и т.д. Что вас всему учить надо? Пусть полиция этого лешего ищет. Еще статью в газету дадим, типа медведь-людоед объявился или снежный человек – жители в страхе и т.д., а мы найдем и уничтожим этого снежного человека, ну ё маё.
Вскоре и заявление в полицию написали и статью в газете тоже. Но искать никого не пришлось - леший появился у Александра Юрьевича утром в понедельник, после выходных проведенных с Машей. Как ни странно, Макей был на рабочем месте в своем кабинете.
- Здравствуйте! – поздоровался Беримир, войдя в приемную.
- Здравствуйте! – ответила девушка с отсутствующим невыразительным  взглядом. – А вам назначено?
- Нет, - ответил Беримир, - но, думаю, что Александр Юрьевич меня ждет.
- Хорошо, - сказала девушка, лениво вставая из-за стола. – Как вас представить? 
- Представьте лешим, - уверенно и с гордостью ответил Беримир.
Девушка вздохнула и цокнула в ответ, выразив свое недовольство, дескать, надоели ей эти клички и крепкие уверенные в себе мужчины.
-  Проходите, Александр Юрьевич ждет, - сообщила секретарь, выйдя из кабинета. Не понятно, зачем она каждый раз заходила в кабинет, когда о посетителях проще было докладывать по телефону. Но не все в этой жизни нам дано понять.
- Вот ты какой леший? – радушно встретил Беримира Макей. – А говорят ты страшный, бородатый, с медвежьими лапами и медвежьей мордой. Здоровый? Да здоровый. А в остальном еще салага, «юнец безусый», как говорится. Ха-ха!
Макей подошел к лешему и по-дружески похлопал его по плечу, направляя к столу.
- Ну, проходи, садись, - предложил Макей. – Так с чем пришел? Выкладывай.
- Отставь в покое мой лес, и мы никогда больше не встретимся, - предложил леший.
- Ну, зачем такая прямолинейность? Даже не интересно дальше разговаривать. Ты меня прямо расстроил. Что значит «мой лес»? Кто тебе сказал, что он твой? По документам земля под лесом находится в ведении муниципалитета. Через «твой лес» пойдет просека под объездную дорогу. А земля рядом с просекой, если ее освободить от леса, я чисто теоретически рассуждаю, со временем будет иметь коммерческую ценность. Но пока на ней лес ее нельзя передать в частную собственность. То есть, кто-то хочет и лес выпилить и землю приобрести – получить двойную выгоду. Наша задача, моя задача, не допустить этого. Надо бороться с теми, кто хочет нажиться.
- Не надо ломать комедию, ты не с кем бороться не собираешься. Я на прошлой неделе поймал двух пацанов, они подожгли сухую траву между дорогой и лесом и пустили пал на лес. Они признались во всем и указали мне на тебя. Сказали, что ты их нанял.
- Конечно, указали и признались. Одного волк терзает, другого медведь душит. Что за дешевые трюки, кстати? Как ты это все так обставил? Ты чего хочешь, сам виды на лес и землю имеешь? Я, как представитель власти, не допущу самоуправства. Мне очень хотелось бы знать кто ты на самом деле? Где живешь? И почему отираешься в лесу? Ты может маньяк? Или обычный бомж.
- Оставь мой лес, повторяю, - сердито прорычал леший.
- Вот, ты уже звереешь, выходишь из себя. А ты давно у психиатра проверялся? Я думал, что с тобой можно будет как-то договориться, но ты совершенно неадекватный.
Леший зарычал в ответ. У Макея зазвонил рабочий телефон.
- Да, - сказал Макей, - во время, пусть заходят. Не рычи, - обратился он к лешему, - вопросы так не решаются. Процесс пошел, и ты его не остановишь, со временем все равно будет дорога и не будет определенной части леса.
Леший перешел на медвежий рев и с силой ударил кулаком по длинному столу, предназначенному для проведения планерок и заседаний. Крышка стола переломилась пополам, леший встал со стула и двинулся к Макею, в это время в кабинет вошли сотрудники полиции.
- Стоять, полиция! – только успели крикнуть они, как человек, в прыжке обратившись волком, одним движением исчез в открытом окне, порвав москитную сетку.
- Видели психа!? – спросил Макей у удивленных полицейских.
 
                IV

Так и шло время, леший занимался своими делами, Макей с Андреевичем думали о том, как им освоить лес. Маша иногда приходила в лес к лешему, их отношения продолжали оставаться дружескими. Леший все больше становился похожим на городского жителя, он все глубже посвящал Машу в таинства природы и своей души. Маша все яснее осознавала, что он ей как минимум симпатичен и интересен. Беримир, периодически, неосознанно начинал понимать, что он одинок и в отсутствии Маши, испытывал это одиночество, но никак не хотел понять и принять своих чувств. Так прошло три недели.
Этим утром леший, как обычно, проснулся на рассвете, умылся в ручье и принялся за завтрак. На завтрак у него были вяленое мясо и пастеризованный березовый сок. Он сел завтракать на поляне, на свежем воздухе, как обычно. Только леший начал жевать сухое жесткое мясо, как услышал тревожные голоса птиц, которые означали что в лесу что-то не так.
- Наверное, незваные гости. Что-то очень близко и неожиданно они подобрались, - сказал Леший и взвыл по-волчьи.
С разных сторон на поляну стали сбегаться волки. В небе послышался какой-то незнакомый звук, не столько незнакомый, сколько непривычный для лешего - какой-то металлический гул и стрекотание. Это был вертолет. Леший успокоился, вертолеты МЧС иногда пролетали над его поляной, но она никогда не оказывалась в поле зрения человека. Дело в том, что над поляной было произнесено особое заклинание, и она была недоступна для взгляда человека. Найти ее мог только тот, кто знал о ее существовании и хотел ее найти. Но видимо на этот раз искали именно эту поляну, так как вертолет завис над ней и начал снижать высоту. Леший встал с бревна, по-волчьи оскалился и направился к предполагаемому месту посадки вертолета, волки, образовав некое подобие строя, шли за ним следом. Убедившись, что вертолет сядет именно в этом месте, леший остановился метрах в тридцати от места посадки, остановились и волки, приняв боевые стойки. Пару минут спустя вертолет грузно опустился на мелкую зеленую траву, недалеко от дома Беримира. Из открывшейся двери неторопливо и сановито вышел глава, держа в руках карабин и наклоняя голову. Глава отошел от вертолета на безопасное расстояние сделал еще несколько шагов навстречу лешему и остановился, увидев больших злобных волков.
- Ну, вот и встретились, - сказал он радостно, будто увидел старого знакомого. Волки оскалились и злобно зарычали на главу. Глава был одет в камуфляжный костюм и сапоги.
- Убери карабин, - сказал леший, - поверь, здесь он тебе не поможет. Я даю тебе шанс - возвращайся в вертолет и убирайся отсюда, забудь это место раз и навсегда, и я сохраню тебе и твоему спутнику жизнь. Если ты этого не сделаешь, то вы останетесь здесь навечно.
- А ты не гостеприимный, - сказал глава, - я не дурак и не собирался никого из здесь убивать. Вас здесь слишком много и это ваша территория. Я пришел поговорить с тобой.
- Логично, кроме того, если бы ты имел злые намерения, то не смог бы найти этой поляны. Убери карабин и проходи к столу, - добродушно предложил леший, а глава изобразил на лице, как мог, сомнение по поводу слов Беримира. – Ты как раз прервал мой завтрак, а я злюсь, когда кто-то прерывает мой завтрак.
- Разумно, - сказал глава, - только присмири своих песиков. А то я как-то нервничаю при виде их оскаленных пастей.
Волки ощетинились и зарычали сильнее прежнего.
- Ты будешь удивлен, но они прекрасно понимают человеческую речь, не надо их провоцировать, - сказал леший и рявкнул на волков, они нехотя, но присмирели.
- Все нормально, - сказал леший уже по-человечески, обратившись к волкам, - можете идти, а ты, Ромео, останься, на всякий случай.
Волки повиновались, убедившись, что они не угрожают и расходятся, глава вернулся с карабином в вертолет. Выйдя из вертолета, он держал в руке бутылку спиртного.
- Прошу к столу, - повторил свое приглашение леший.
- С удовольствием, - ответил глава.
Глава приблизился к лешему и протянул ему правую руку для приветствия, леший немного подумал и протянул руку в ответ и они направились к столу.
- Ты выпиваешь? – спросил глава.
- Бывает иногда в умеренных количествах, - ответил леший. – Хотя пить с утра не правильно,  у меня впереди еще целый день, много забот.
- У меня тоже впереди рабочий день, - сказал глава, - ты даже не представляешь, сколько у меня дел.
- Логично, - согласился леший. – И какая у тебя выпивка?
- Джек Дэниэлс, - ответил глава.
- Как-то не патриотично, - сказал леший и усмехнулся.
- Знал бы, что ты патриот взял бы водки.
- Было бы неплохо, ну да ладно сойдет и это, - снисходительно согласился леший. – Вообще я не пью, это противно моей природе и природе в принципе. Но в последнее время столько событий, столько новых знакомств, что можно и выпить. 
Тем временем они подошли к столу.
- А что у нас на завтрак? – спросил глава.
- Вяленое мясо с перцем.
- Я думал, что лешие вегетарианцы, - удивился глава.
- Я тоже много чего думал о главах муниципальных образований. Но, оказывается, все индивидуально и зависит от конкретного человека. Ты пока присаживайся, а я схожу за рюмками и принесу соленых груздей, прошлогодних, разумеется. Нормально будет к Джеку Дэниэлсу?
- Не знаю, честно говоря, я не эстет, - ответил глава.
- Признаюсь, я тоже.
Леший ушел в хижину, а глава присел на скамейку – отесанный и отшлифованный ствол дерева. Рассвет наступил, около получаса назад и солнце постепенно начинало пригревать - птицы запели чуть бодрее, в траве лениво застрекотали кузнечики, поляна стала наполняться разноцветными бабочками. Глава восхищенно смотрел по сторонам и радостно улыбался, он ощутил легкость и умиротворение, в душе проснулось что-то древнее и сокровенное, что-то давным-давно заложенное на генетическом уровне, но успешно забытое. На крыльце хижины показался леший, глава тяжело вздохнул и открыл бутылку с выпивкой. Можно было подумать, что глава раскис и размяк, очарованный простотой и гениальностью русской природы, но нет – это была лишь минутная слабость. Тем временем, леший вернулся к столу, держа в руках рюмки, одноразовые тарелочки и стеклянную банку с грибами. Он выглядел добродушным и приветливым.
- Хорошо у тебя здесь, красиво, - сказал глава.
- Да, не жалуюсь, - ответил леший.
- Ну, давай выпьем - за знакомство, - предложил глава, - меня зовут Виктор Андреевич, для тебя Витя, раз уж мы все равно на ты.
- Я – Беримир, - ответил леший.
- Интересное имя. И что это родителям в голову пришло так тебя назвать? – спросил глава, наливая Джек Дэниэлс в рюмки.
- Давно это было, очень давно. И это имя я взял себе сам. Не хочу тебя утруждать подробностями, но человека моего происхождения в те времена, когда я родился, так бы никто не позволил назвать. Я гораздо старше тебя, Витя.
- Забавно, а выглядишь гораздо моложе, - констатировал факт глава и протянул Беримиру рюмку со спиртным напитком. – За знакомство!
Беримир подождал, пока глава опрокинет рюмку, и выпил вслед за ним.
- Осторожничаешь. Не доверяешь? – обиделся глава.
- Уж извини, есть причины осторожничать и не доверять.
- Понимаю. Как напиток? – спросил Витя.
- Неплохо, - одобрительно сказал леший. – Как ты нашел меня? Эту поляну найти невозможно, она не доступна для человеческих глаз, если, как минимум, не знаешь о ее существовании. Если даже и знаешь, ее все равно очень сложно найти.
- Сам не знаю, как мне удалось ее найти – я просто везучий. Иной раз сам не верю - настолько удачно складываются для меня обстоятельства. Хотя везением трудно все объяснить, наверное, кто-то мне помогает там, на небесах, а может и не на небесах, но это вряд ли. Хотя, какая разница, кто помогает? Главное что помогают. Вопрос в том, как я узнал о существовании поляны. Есть одна девушка, которая любить ходить в лес … - не успел закончить глава, как леший оскалился и вскочил с места, на руках его появились длинные когти, которыми он впился в горло главы и поднял его на вытянутой руке.
- Нет, нет, - захрипел глава, - она в полном порядке. Никто ей не навредил.
Леший отпустил главу и вернулся на свое место за столом.
- Она тебе дорога, как я вижу, - заключил глава. – Я всего лишь использовал административный ресурс, чтобы надавить на нее, - сказал он и засмеялся.
- Никогда больше не трогай ее. Как бы ни складывались наши дела, не впутывай в них Машу, и я не трону твоей семьи, при любых обстоятельствах.
- Достойно, - сказал глава, - давай еще выпьем.
- Поляну ты больше не сможешь найти, даже и не пытайся. Мне тоже кое-кто помогает. Я усилю заклинание. Ну, да бог с ней, давай выпьем!
Глава скептически нахмурился при словах лешего о заклинании, но не стал ничего говорить.
Они снова выпили, потом еще выпили.
- О чем ты хотел поговорить? – спросил леший.
- О лесе, - ответил Витя. – Может, мы договоримся о вырубке, всего-то сорока гектаров леса? Ну, может чуть больше. Может, ты не будешь препятствовать? Мы не пойдем вглубь леса, всего сорок гектаров вдоль дороги и небольшая просека через лес и  все. Обещаю. Ты не заметишь особой разницы.
- Нет, не договоримся, - ответил леший, - понимаешь, я здесь в лесу вроде главы, вроде тебя, перед каждой божьей тварью я в ответе. Я не могу разрешить тебе убивать в своем лесу. Если я сделаю это, то грош мне цена.
- Понимаю, но и ты меня пойми, на кону не малые деньги и мой авторитет. Я уже отдал деляну под вырубку. И дорога через лес все равно пройдет, хочешь ты этого или нет, со мной или без меня. По мне, так лучше со мной. Я не могу изменить своего решения. Тем более, что решение не только мое. Время идет, а вопрос стоит.
- Это твои проблемы. Ты не имел права отдавать эту деляну под вырубку, она тебе не принадлежит. А разделять лес дорогой на две половины тем более преступление.
- Сомнительное утверждение, - возразил глава, - с точки зрения закона я имею такое право – и отдать под вырубку и разделить дорогой. Видишь ли, закон не учитывает факта твоего существования.
- Я живу по законам природы, – с гордостью ответил леший. – Для меня это главный закон, им я и руководствуюсь.
- Слушай, - обратился к нему глава, - я уважаю тебя и твою позицию. Но в мире, где я живу, почти все измеряется в деньгах, чем больше денег, тем больше власти, чем больше власти, тем больше денег. Я сам из простой рабочей семьи и многое из того, что я делаю мне самому не очень приятно. Я бы с радостью поменялся с тобой местами.
- Так откажись от такой жизни, которая тебе не приятна, - искренне предложил леший. Глава  наигранно засмеялся в ответ.
- Не могу, слишком поздно, - ответил он, - я увяз в этой жизни, мое место там, настолько же прочно и неоспоримо, как твое здесь.
- Понимаю, - ответил леший.
- Зато я не все понимаю. Какой леший? Какой хранитель леса? Кому рассказать не поверят. Тебя не должно быть.
- Это тоже очень сомнительное утверждение, - сказал рассерженный леший.
- Я не хотел тебя обидеть. Ты рассуди с моей точки зрения. Я все сделал как надо, все продумал, документы оформили как надо, подписали и так далее. А тут появляется леший! Как? Почему? И что мне теперь отказаться от всего, что связано с лесом, потому что леший против. Да меня засмеют, и это в лучшем случае.
- Видимо это судьба, - предположил Беримир. - Для чего-то мы должны были встретиться и явно не для того, чтобы выпить на свежем воздухе и договориться о вырубке леса.
После леший принес спиртное из своих запасов, они выпили еще, леший не пошел на свою работу, а глава на свою. Некоторое время спустя, глава, как ребенок игрался и дурачился с молодыми волками, запускал в небо птиц и купался в пруду.
      Они о многом разговаривали – в чем-то даже сходились во мнении. Уже часа в три дня уставшего, но веселого главу леший посадил в вертолет. Они распрощались, как лучшие друзья, хотя их спор, так и не был решен. Они не о чем не договорились, кроме того, что леший не при каких обстоятельствах не тронет семью главы, а тот не причинит вреда Маше.
- Как-нибудь, приеду к тебе с семье, - сказал глава на прощание, - детям здесь понравится.

                V

Время шло дальше, все было как прежде, как и предыдущие три недели. Но вот, неделю спустя, после визита главы рано утром леший снова услышал встревоженных птиц. Он сразу отправился на их крик и увидел как в лес цинично и грубо заходит техника. Навстречу технике и рабочим из леса выбежал огромных размеров разъяренный медведь, один из рабочих схватился за ружье, но не успел выстрелить, движения медведя были очень быстрыми и легкими. Одним прыжком медведь оказался возле вооруженного человека, стоя на задних лапах, одним ударом лапы медведь выбил ружье из его рук, а вторым ударом лишил его сознания.
- Убирайтесь отсюда! Раз и навсегда убирайтесь, - проревел медведь человеческим голосом. Этого было достаточно, чтобы рабочие категорически отказались от вырубки леса.
В полдень того же дня у главы администрации сидел Макей и раздраженно рассказывал про обнаглевшего лешего и напуганных рабочих.
- Да черт с ним, - ответил глава на чаяния Макея, - нам эти разговоры только на пользу, пусть работяги трепятся. Мы организуем целую операцию по поимке опасного медведя. Если куда выше информация уйдет по документам у нас все равно, деляна отдана под вырубку сухостоя, а про просеку для строительства дороги, которая нам жизненно необходима, чтобы связать между собой два села и речи нет. Это все мелочи, тут проблем никаких. Надо вопрос с оборотнем, с этим лешим на … решать кардинально.
- Надо! – согласился Макей. – Надо его найти и пристрелить. А потом предъявить общественности.
- Пристрелить надо, но общественности предъявлять не надо. Нам ни к чему лишнее внимание. Идти в лес не вариант, там его территория. Там он силен.
- Да ты что Виктор, веришь во всю эту чушь, в мистику? Веришь в лешего? Это все дешевые трюки. Побольше ребят взять, помощнее оружие, кем бы он не был, изрешетим как сито, ё маё.
- Это будет запасной вариант, - сказал глава, - а для начала попробуем его выманить.
- Как выманить?
- Очень просто. Помнишь ту дурочку, которая у Дихно работает, то ли экономистом, то ли юристом.
- Ну, мы тогда через нее на лешего и вышли, помню, - ответил Макей.
- Я обещал этому лешему на …, что мы ее не тронем. Придется нарушить обещание. Как говорится, не впервой, ё маё, - засмеялся глава.
- Это да, - засмеялся в ответ Макей, - обещания давать ты умеешь, иной раз заслушаюсь, забудусь и сам начинаю тебе верить.
И оба радостно продолжили смеяться.
- Обещать то умеешь, а вот выполнять обещания … - решил продолжить благодатную тему Макей.
- Ну, хватит, ё маё на …, - стукнул кулаком по столу глава. – Сейчас поедешь к Дихно, узнаешь ее домашний адрес, вечером по темноте притащите ее на склады, сам к ней не суйся, отправишь пацанов, а тебе ни к чему светиться. Скажи им - пусть все тихо сделают. Привезете на склады, позвони мне. Подъеду, там решим, как и когда этого гада проще выманить будет. Только без фанатизма, без насилия – девчонку бить и пытать не надо. Я думаю, немного на нее надавим – она и сломается. Пусть зверя выманит, а сама идет на все четыре стороны. Она нам не страшна. Ведь, в действительности никакого Беримира, живущего в лесу, не существует – нас не смогут обвинить в убийстве несуществующего человека.
- Да, будет очень смешно и неожиданно, если меня или тебя посадят за убийство лешего.
Так они и поступили – отправили двух парней к Маше. Они подкараулили ее возле подъезда и привезли на склады к Виктору Андреевичу. Чуть позже приехал и сам глава. Маша сидела на стуле с заложенными за спинку и связанными на всякий случай руками.
- Ну что извращенка? Значит, любишь различного рода животных и бомжей? – спросил у нее глава.
- Нет, не люблю, - улыбнулась девушка в ответ, - вы и ваши друзья, мягко говоря, не в моем вкусе.
- Шутишь? – сказал глава.
- Поразительная проницательность с вашей стороны Виктор Андреевич, а я-то всегда считала вас ограниченным, даже туповатым человеком.
- Разреши, Андреевич, я съезжу ей по физиономии, чтобы не зубоскалила. Сидит тут ломается, ё маё, - предложил Макей.
- Обязательно съездишь, но чуть позже, если потребуется. А пока попробуем с ней поговорить, - ответил Андреевич. - Видишь, девочка, с какими людьми приходиться иметь дело? – обратился глава к Маше, тяжело вздохнув, словно искал ее понимания. – Я не хочу причинять тебе вреда, мы даже и лиц не прячем по этой причине. У нас нет в отношении тебя плохих намерений. Нам нужен только твой приятель. Он очень опасен, он угрожает жизням и здоровью людей. Хочешь, чтобы тебе разбили лицо? Давай, можно устроить.  Хочешь, чтобы тебя сдали в полицию или сумасшедший дом? Ради бога - можно устроить. Но я предлагаю тебе оказать нам помощь, помоги выманить этого дикобраза из леса и мы тебя отпустим и забудем про тебя раз и навсегда. Что скажешь?
- Помощь выманить из леса? – задумалась Маша. – Можно и помощь. Так бы сразу и сказали. К чему были все эти угрозы.
- Вот и отлично! Хорошая девочка, - сказал глава и легко похлопал ее по щеке. Маша с отвращением поморщилась в ответ. Затем повисла пауза.
- И как же нам его выманить? – нарушил тишину глава.
- Уже выманили, - ответила Маша, - он уже близко. Еще немного, я чувствую его приближение, я уже слышу его шаги, его дыхание. Он очень зол, вы ведь дали ему слово Виктор Андреевич и нарушили его.
- Парни, я так понимаю, оружия ни у кого нет? – не столько спросил, сколько констатировал факт Андреевич.
- Нет, мы ведь не сюда его выманивать собирались и не сейчас, - ответил Макей. – Да врет она, никто сюда не идет.
- Ты не врешь? Он уже близко? – спросил Андреевич у Маши.
- Очень близко, он уже здесь, - ответила Маша.
- У меня в машине пистолет, - сообразил Андреевич. - Я мигом, - сказал он и побежал к выходу.
Маша громко засмеялась, Макей не выдержал и замахнулся, чтобы ударить ее по лицу, но не успел нанести удар, в это время дверь склада, открывающаяся наружу, влетела внутрь помещения вместе с разломанным дверным блоком. Конечно, если рассуждать здраво, то лешему было проще открыть дверь, но выбить ее было гораздо эффектнее. Одним неуловимым  для взгляда движением леший оказался возле Макея и нанес ему мощный удар, Макей лишился сознания. Двое парней, работавших на Макея, застыли в ожидании, глава тем временем выбежал из склада, пока леший был занят Макеем, никакой пистолет приносить он уже не собирался, он хотел просто сбежать.
- Ну что ребята? Мы снова встретились? – многозначительно сказал леший, обратившись к молодым помощникам Александра Юрьевича.
Они молчали, в мыслях, наверное, уже приготовились к смерти или как минимум к серьезным увечьям.
- Исчезните, - распорядился леший, - и помните – это наша последняя встреча после которой вы остались живы.
И действительно это была их последняя встреча, больше никогда эти двое парней не имели никаких дел ни с Макеем, ни с главой. Они нашли работу более безопасную и честную. Бог с ними с этими парнями.
- Извини, за то, что подверг тебя опасности. Он обещал не трогать тебя никогда ни при каких обстоятельствах, - сказал леший, обращаясь к Маше и развязывая ее руки.
- Ничего страшного, ты не виноват. Я в полном порядке, - ответила девушка.
 Маша встала со стула, а Беримир обнял ее как родного и самого близкого человека. В восторге он стал гладить ее шелковистые волосы и целовать ее алые губы. Маша, чувствуя его человеческую любовь и животную страсть, нежно и осторожно, будто холки дикого зверя, коснулась его головы своей нежной рукой, она чуть прикрыла глаза и уже была готова погрузиться в пучину этой любви и страсти.  Неожиданно вздрогнув, Беримир отстранился от девушки, будто очнулся от наваждения.
- Извини! – сказал он.
- Ничего, все в порядке,  - ответила Маша.
Возвращаться домой Маше было не безопасно, и она поехала на такси к родителям, а леший устроил охоту на главу. Используя свои способности, слыша и видя глазами животных, насекомых и птиц он быстро отследил местонахождения главы.
       Леший встал на дорогу, навстречу внедорожнику главы, глава был человеком неробкого десятка и, увидев лешего на своем пути, нажал на газ, одновременно нажав и на сигнал. Он узнал лешего и решил его напугать, заставить покинуть дорогу, а на крайний случай просто сбить и вопрос с этим ничтожеством, стоящим на его пути был бы решен,  но Беримир не двигался с места. Он поднял перед собой руки, открытыми ладонями вперед и продолжал стоять на пути у главы, глава не сворачивал. Леший видел его суровый бешеный взгляд, он смотрел главе прямо в глаза, своими светящимися волчьими  глазами. До столкновения оставалось не более чем тридцать метров, не более одной секунды. Было понятно, что леший уже не успеет отскочить в сторону, а глава не успеет свернуть или нажать на тормоз. Глава стиснул зубы, на его лице напряглись все мышцы и скулы, особенно сильно выделялись височные жевательные мышцы, которые были хорошо видны из-за его короткой стрижки, он напряженно усмехнулся, изобразив на лице ухмылку маньяка. Леший скромно и добродушно улыбнулся в ответ и резко отвел руки влево, следуя за его жестом, внедорожник главы оторвался от асфальта и полетел вправо относительно главы, слева от лешего на небольшом от него расстоянии. Леший сопроводил джип взглядом, автомобиль столкнулся с мощным бетонным блоком, отделяющим парковку от тротуара - сильный глухой удар, затем скрежет железа и звук бьющегося стекла. Удар пришелся на переднюю часть автомобиля, расколов бампер, смяв крышку капота и крылья, расколов лобовое стекло. Удар был достаточной силы, чтобы травмировать главу, но тот был пристегнут ремнем безопасности, к тому же, сработали подушки безопасности. Кроме этого глава действительно был очень везучим и живучим человеком. Леший одним прыжком переместился к месту столкновения, оказавшись возле водительской двери, он открыл дверь. Глава был в полном порядке, не считая состояния шока, из которого он быстро вышел, не теряя образа авторитетного, скорее даже авторитарного  крутого пацана. Но удар был достаточной силы и, не смотря на сработавшие подушки безопасности, дыхание главы сбилось.
- Ты за все ответишь,- начал он сумбурно угрожать лешему, тяжело дыша, делая вдохи, между словами, - я тебя на ленточки порежу, на куски буду рвать. Я под корень весь твой лес вырублю, со всеми твоими животными и твоим домом.
Леший дал ему в ответ мощный подзатыльник.
- Ах, ты падла! – закричал разъяренный глава. – Жди, я скоро приду к тебе, и тогда ты будешь умолять меня о быстрой смерти, но быстрой смерти не будет.
Леший улыбнулся в ответ. Он не был мастером разговорного жанра, в подобных ситуациях. Он смотрел своему обидчику в глаза, взглядом молодого волка, гордым и независимым, полным решимости, но не желающим зла тому, кто не является его врагом по законам природы. Он словно говорил этим взглядом: «ты мне не интересен, ты мне не враг и не друг, ты мне вообще никто. Оставь в покое меня и мой лес, и я не трону тебя». Но, малообразованный глава, для которого основным понятием в жизни было понятие рентабельности, не понимал этого взгляда. Он даже не совсем понимал, что такое рентабельность.
- Хочешь меня напугать? Не выйдет. И не таких ломали, - ответил глава и продолжил браниться.
Леший тяжело вздохнул и заговорил грубым голосом похожим на рычание:
- До чего же ты глуп? Не страшно жить таким дураком? Я не пугаю тебя, я хочу, чтобы ты понял, что сейчас я мог бы свернуть тебе шею одним движением, но я не хочу убивать тебя. Я еще раз предлагаю оставить в покое мой лес, Машу и меня и ты больше никогда меня не увидишь.
- Да кто ты такой? Колдун, леший? Это все вранье, неужели пуля тебя не остановит?
- Я надеюсь, что ты услышал меня, - прорычал леший, повернулся спиной к главе и собрался уйти.
Он успел сделать лишь нескольких шагов, как за его спиной раздался выстрел. Острая боль пронзила спину. Леший закричал от боли, прогнулся назад в спине и поднял свой взгляд ввысь. Он распростер руки к небесам, его и без того грозный крик превратился в медвежий рев. Его мышечная масса стала быстро увеличиваться, а одежда расходиться по швам, обнажающееся тело быстро обрастало шестью. Превращение продолжалось недолго - меньше минуты, все это время глава крепко сжав в руке пистолет, в исступлении смотрел на трансформацию своего врага, хотел выстрелить еще, но не мог. Обращение закончилось, спиной к главе на задних лапах стоял огромный бурый медведь. Медведь обернулся, на свирепой морде промелькнуло подобие улыбки. Медведь пошел на главу. Глава вышел из ступора и закрыл дверь разбитого внедорожника, он попытался завести двигатель, но стартер вращался тщетно, двигатель не заводился. Медведя еще больше разозлила нелепая попытка главы скрыться, он  ударом лапы пробил дверь насквозь, с ревом вырвал ее и отбросил в сторону. Леший сжал длинные когти передней лапы на шее у главы и вытащил его из машины. Глава не сопротивлялся, он был послушен как напакостивший котенок, леший крепче сжал горло главы, острые когти впились глубоко под кожу и из-под кожи начала сочиться кровь. Медведь приподнял главу на вытянутой лапе, так что носки его ног беспомощно шоркали по земле. Глава захрипел и стал невнятно просить о пощаде, медведь был неумолим и продолжал сжимать горло главы. Медведь злобно прорычал и сделал замах свободной лапой, намереваясь покончить с главой. Глава был напуган, он дрожал от страха, еще пара секунд и он физиологически проявил бы свой страх. Вдруг морда медведя стала веселой, он громогласно рассмеялся, он все понял – почувствовал неистовый страх главы и отпустил его, тот упал на асфальт и боялся пошевелиться.
- Надеюсь, теперь ты меня понял, - сказал медведь, - и больше никогда ни ты, ни твои друзья не приблизитесь к лесу, а будете беречь и охранять его.
- Да, - нехотя выдавил из себя испуганный глава.
- Обещаешь? – спросил медведь.
- Обещаю, - ответил глава.
Послышался вой приближающихся сирен, к месту аварии подъезжала машина ГИБДД.
- Здесь медведь, медведь! - закричал глава.
- Подумай о жизни, - сказал медведь и бросился убегать, как положено, на всех четырех лапах.
Скоро машина ГИБДД поравнялась с джипом главы, резко остановилась прямо на дороге, не выключая фар и проблесковых маячков. Из Жигулей девятой модели выскочили двое инспекторов.
- Ничего себя какой здоровый медведь! – сказал один из патрульных, вытащил из кобуры пистолет, снял с предохранителя, принял стойку стрелка и, держа пистолет в вытянутых руках, прицелился, убегающий медведь запетлял, прыгая на бегу из стороны в сторону. Инспектор не стал стрелять, они были в центре города, и медведь двигался очень быстро.

                VI

       Маша взяла на роботе двухнедельный отпуск и на это время перебралась жить к лешему – «пока все немного не утихнет».  Глава был напуган и боялся лешего – боялся предпринять какие-либо действия в отношении леса, к тому же он в очередной раз дал лешему слово и даже начал верить, что на этот раз не нарушит его. Но боялся глава не долго, постепенно страх сменился злостью и обидой, глава осознал, что был оскорблен «каким-то ничтожеством» – толи зверем, толи человеком. А главное на кону были большие деньги. Несколько дней спустя желания заработать, отомстить и потешить свои амбиции взяли верх над страхом и желанием сдержать данное слово. Группа лиц (в составе десяти человек), хорошо вооруженных, появилась в лесу на рассвете, целью было убийство лешего. Основная группа высадилась на трассе, проходящей с южной стороны леса, и условно обозначающей его границы. Глава дал предварительные ориентиры на поляну лешего, а сам в сопровождении Макея и естественно пилота, отправился искать поляну на вертолете. Группы условились держать между собой связь по рациям, а также обе группы взяли ракетницы и обменялись поисковыми маячками, для быстрого соединения в одну группу в случае обнаружения лешего. Долго и тщетно вооруженная группа блуждала по лесу, а глава летал на вертолете в поисках поляны. Леший заранее почувствовал их приближение и использовал все свои возможности, чтобы скрыть поляну от человеческих глаз, сверху тайга была сплошной тайгой, и никаких признаков поляны невозможно было обнаружить. А деревья, повинуясь воле лешего, незаметно для глаз путников по ходу их продвижения, все время немного смещались вправо, вынуждая ходить кругами. Так прошла половина дня. Вертолет несколько раз пролетал над поляной лешего. Сам Беримир и его гостья Маша в это время были на поляне и, естественно, видели и слышали вертолет.
- Они не отстанут от меня, Маша. И тебе из-за меня теперь угрожает опасность. Надо решать вопрос сегодня, сейчас, - сказал леший.
- Что ты будешь делать? – спросила Маша.
- Я не убийца и не жестокий человек, но у меня нет выхода. Любое живое существо, загнанное в тупик становится убийцей. Я может чуть мудрее и сильнее, но не лучше хищного зверя.
- Ты назвал себя человеком, - грустно улыбнувшись, сказала Маша.
- Правда? А я и не заметил. Мне кажется – я назвал себя зверем. Но, по сути, я и есть человек. Мне пора.
- Ты так и не сказал, что будешь делать.
- Ничего особенного, пешая группа мне не угрожает. Они уже устали и немного, но еще недостаточно напуганы, походят кругами по лесу еще двое-трое суток, и я дам им возможность выйти. А вот с Виктором Андреевичем и Макеем надо покончить раз и навсегда. Другого выхода нет. Оставайся здесь, я скоро вернусь. Здесь тебе ничего не угрожает.
Яркая вспышка света и ломанный луч унесся с поляны вглубь леса. Мгновение спустя, Беримир стоял посреди деревьев, он распростер руки к небесам и устремил взгляд ввысь. Подул порывистый холодный ветер, небосвод стало затягивать тучами, ударил гром и засверкали молнии. Беримир прислонил руки к дереву и через это дерево обратился ко всем деревьям вокруг, а затем и ко всей природе. Он что-то шептал и о чем-то просил, одна из молний пробилась сквозь ветви деревьев и ударила в землю в шаге от Беримира.
- Спасибо! – сказал он, и по его щеке покатилась скупая слеза, правда в дождь она была не такой уж и скупой, капли дождя пробивались сквозь ветви деревьев и падали на лицо Беримира, устремленное в небеса. После чего лес вокруг стал превращаться в его поляну, с ручьем, цветами и хижиной. На самом деле лес ни во что не превращался, все деревья оставались на своих местах. Это была всего лишь иллюзия для главы и для пилота. Так о чем же леший просил деревья? Он просил их в случае необходимости пострадать за него и принять смерть.
  В это время Макей и Виктор Андреевич продолжали искать поляну.
- Андреевич, надо возвращаться, - обратился к нему пилот, - погода сильно портится и видимость плохая. Посмотри сколько молний. А у нас электроники куча, сам понимаешь.
- Понимаю, - ответил Андреевич, взял в руки рацию и дал распоряжение пешей группе, - отбой, возвращайтесь. Операция по поимке медведя-людоеда временно приостановлена.
Официально это была именно операция по поимке и отстрелу бешеного медведя-людоеда. Возглавил операцию лично глава района. Если бы все прошло удачно, он решил бы свои личные вопросы и стал бы героем.
 - Возвращаемся, - сказал глава пилоту.
- Возвращаемся, - подтвердил пилот.
Прошло не больше минуты, когда пилот  сообщил:
- Вижу цель. Вижу поляну. Возможно не наш объект. Какие дальнейшие действия?
Тем временем гроза усиливалась, молнии били все чаще и плотнее.
- Садись, - скомандовал глава, - не важно, наша или не наша, хотя бы грозу переждем.
- Это верно, - согласился пилот, - до аэропорта 50 километров, лететь опасно.
  Не смотря на раскаты грома, Беримир услышал своим чутким слухом приближающийся вертолет, он заревел по-медвежьи и из леса донесся ответ.
- Отлично. Прошу и у тебя прощения, мой друг за то, что предлагаю тебе стать убийцей, - сказал леший человеческим голосом, обращаясь к призванному медведю, вертолет, тем временем уже начал снижаться, достаточно уверенно и динамично он приближался к верхушкам мощных сосен. - Хотя может твое участие будет уже ни к чему. И отчего люди никак не научатся держать свое слово? Если бы глава сдержал слово то он и сам остался бы жив, и других людей не подвел бы, и мне было бы проще. 
В это время послышался сильный удар, вертолет коснулся деревьев и, ломая стволы и ветви, опрокинулся набок. Вертолет не взорвался и не загорелся. Лопасти погнулись и перестали вращаться, двигатель заглох.
- Простите, еще раз, - обратился леший к деревьям, - к счастью вы не сильно пострадали. Позже я помогу вам. Только закончу дела.
Глава с разбитым лицом и проклятиями, вывалился из вертолета, получив еще дополнительные ушибы и ссадины. В это время на главу вышел огромный злой медведь, он шел, ломая ветки и свирепо рыча. Еще несколько секунд и глава был бы мертв.
- Прости, Беримир! – закричал глава. – Помоги! У меня дети. На кого я их оставлю? Я клянусь тебе, что не трону больше твоего леса, вообще никакого леса не трону, напротив всеми силами буду его защищать и оберегать!
Медведь уже встал перед главой на задние лапы в грозной боевой стойке, как вдруг, сильная рука коснулась спины разъяренного медведя. Он сразу стал спокойным и опустился на четыре конечности, не коснувшись Виктора Андреевича.
- Он больше не тронет нашего леса, - сказал Беримир. - Он больше не враг.
Медведь посмотрел на лешего, выразив недоверие, и снова злобного зарычал на главу. Очевидно намекая Беримиру, что лучше сразу решить вопрос раз и навсегда.
- Убьем этого, его заменит другой. Снова придется все объяснять и учить жизни, а этот уже все понял. Да, он уже дважды нарушил данное мне слово, но мы его простим. Нам выгоднее иметь на этой позиции своего человека, теперь защита леса и его задача.
- Как знаешь,  может и так. Я не силен в политике, - послышалось главе, как ответил медведь Беримиру человеческим голосом.
Глава закричал, а медведь и Беримир засмеялись. Глава долго находился в подавленном состоянии и не смел даже пошевелиться. Тем временем, гроза совсем стихла. Беримир достал из висевшего на ветвях сосен вертолета Макея и пилота. Макей был уже мертв. Беримир прочитал над ним какое-то заклинание. Он был очень расстроен, он не любил людей, но он не любил и смерть. Затем леший стал прощупывать пульс пилота.
- Очень слаб, но еще жив. Я смогу ему помощь, - обратился леший к главе. – Ну что будете моими гостями?
Глава нервно кивнул в ответ.
Утром следующего дня была хорошая погода. Глава и пилот были живы и почти здоровы. Пилот крепко проспал весь оставшийся день и всю ночь, а глава все это время просидел на крыльце хижины, почти не двигаясь и совершенно ничего не говоря.
 - Ну что пришел в себя? – спросил его леший, выйдя утром на крыльцо. Глава, молча, кивнул в ответ.
- Говори, не бойся, - обратился к нему леший и щелкнул пальцами. – Испуг прошел и страх прошел, нет больше причин для страха - тебе здесь никто и ничто не угрожает, если ты сам не представляешь угрозы. Пойми это, наконец.
- Я все понял, - нерешительно заговорил глава, - я всю свою жизнь вспомнил пока тут сидел. Я все передумал - все свои дела, все свои ошибки, я вспомнил всех обиженных мною людей, всех кого я бросил и предал, ради своей цели, я всё передумал и переосмыслил. Смысл жизни не в деньгах или  власти, он в ней самой, в ее красоте,  в ее многообразии. Сегодня же я подам в отставку.
- Нет, даже и не думай об этом. Теперь ты не подашь в отставку, - возразил леший, - ты нам нужен. Хочешь ты того или нет, но теперь ты наш человек.
- Ты не представляешь, какая это грязь, какая это гадость. Как далеко все это от твоей жизни и твоего леса. Мне надоели эти гнусные, лживые, похотливые морды и вышестоящих и нижестоящих. Они опостылели мне еще до встречи с тобой. А теперь мне противно даже думать о встрече с ними.
- Вот и отлично, заодно коллектив обновишь - хорошее дело сделаешь. Дашь другим, более достойным людям возможность поработать. А всех «постылых»  уволишь. Теперь, я надеюсь, ты чуть лучше будешь разбираться в людях. Хотя люди такие скользкие и неоднозначные создания.
- А что Макей!? Как Саня? – спросил глава.
- Мне жаль - он мертв, - грустно сказал леший, - ему я ничем не мог помощь.
Глава закрыл лицо руками, и казалось, тихо заплакал.
- Он, конечно, был не очень хорошим человеком. Но он был моим другом. Его все вокруг ненавидели, еще больше чем меня. Но, я знал его с другой стороны,  с хорошей. Поверь, в нем было много хорошего. Он боялся вести себя по-человечески, в хорошем смысле слова, он все боялся проявить человечность – показать свою слабость, - объяснил глава.
Беримир не нашел что ответить и промолчал.
- Спасибо тебе! Спасибо, Беримир, за второй шанс, – сказал глава, поднимаясь и протягивая лешему руку. – Я обязательно использую этот шанс. Ты словно вернул меня к жизни, словно разбудил после долгого нехорошего сна. Вот только Макея жалко. Ему бы понравилось посмотреть на жизнь по-другому, так как я сейчас. Его никак нельзя вернуть?
- Это не в моих силах. Я могу оберегать жизнь, могу сохранять и продлевать жизнь, могу дать жизнь, но вернуть не могу. Надеюсь, что ты и правда многое переосмыслил, - сказал Беримир, протягивая свою руку в ответ, - очень надеюсь. Потому, что третьего шанса я тебе не дам. Третьего шанса точно не будет.
- Поверь, я все понял. Я все переосмыслил, - повторился глава, - третий шанс мне не нужен. Как у тебя здесь хорошо! Как, все-таки, хорошо! Может, поменяемся местами? - с надеждой посмотрел Виктор Андреевич Беримиру в глаза. - Я лешим вместо тебя, а ты будешь главой?
Беримир крепко сжал протянутую руку главы и по-дружески похлопал его по плечу, снисходительно улыбнулся и ответил:
- Боюсь, не получится, быть лешим это мое призвание – моя судьба. А твоя судьба быть главой. И ты можешь стать хорошим главой.
- Но какая там все-таки грязь, какое болото!? И я увяз в этой грязи, увяз в болоте. Как теперь выбираться?
- Ты человек целеустремленный, волевой, так что выберешься. А я помогу тебе, чем смогу, - ответил Беримир. – Вертолет здесь не ищете, я перенесу его на окраину леса, вместе с телом Макея. Как ты будешь выкручиваться, я не знаю. Но уверен, ты что-нибудь придумаешь. Спишешь все на грозу или еще как.
- Спасибо! Спасибо! – снова повторился глава. – Помнишь, я хотел приехать к тебе с семьей? Можно будет, как-нибудь? Детям будет полезно общение с тобой и с природой. Дети растут, если честно… Я в их возрасте и близко не был  настолько циничным и высокомерным.
- Можно будет, но не сразу. Какое-то время я бы предпочел тебя совсем не видеть. Пойми правильно. И не надо меня благодарить, я не только тебе, я и себе помогаю и своему лесу в первую очередь. Я здесь тоже глава, только спрос с меня чуть больше. Если будет надо, я сам найду тебя. А если тебе, вдруг, что потребуется, ты просто входи в лес со стороны дороги, я сразу узнаю о твоем приходе.
- Хорошо, - согласился Виктор Андреевич, - я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить твой лес. Но боюсь, что это не решит проблемы, пройдет время и найдутся другие желающие и я не смогу им помешать.
- Это уже будет не твоя проблема.
- Согласен, я постараюсь, сделаю, что смогу, чтобы это время наступило как можно позже. 
Глава и леший распрощались, и Беримир уже собирался вывести главу и пилота из леса, как поляну озарил яркий свет. Не свет солнца, не свет с небес - он исходил из середины поляны от яркого светящегося шара, зависшего над поверхностью воды. Свет прошел по поляне, внушая благодатный трепет, всем и всему вокруг и разошелся по сторонам света, неся добро и восторженное спокойствие. Затем светящийся шар угас и на его месте образовался выход (вход) из другого измерения. Обманывая зрение и играя с воображением, воздух в этом месте стал плотным, а затем вязким, образовав дверь, будто, выполненную в виде прямоугольного сосуда из стекла и заполненную чистейшей прозрачной водой, преломляющую солнечные лучи и вызывающую необычное мягкое терпимое для глаз сияние. Из двери вышла девушка неземной красоты, тоже, словно состоящая из чистейшей воды, в руках девушки был огненный цветок. Паря по воздуху она приблизилась к главе и лешему, остановившись в нескольких метрах от них, она словно обозначила определенную уместную дистанцию. Юная девушка молчала и радушно улыбалась. Глава улыбался в ответ, леший смотрел на нее немного сурово, но добродушно. Глаза прекрасной юной девушки обрели цвет и стали зелеными, щеки слегка порозовели, губы стали алыми. Она обрела плотское воплощение и стала земной, сохраняя неземную красоту.
- Подойди, - сказала она главе. Он подошел близко, остановившись на расстоянии шага от нее, девушка коснулась своей рукой его груди в области сердца. – Подумай, чего ты хочешь больше всего, и я помогу тебе. Если, конечно, твое желание этого стоит.
Андреевич молчал, его лицо стало печальным и задумчивым. Юная прекрасная девушка широко улыбнулась и кивнула головой. Дверь посреди поляны снова отворилась, и из нее вышел Макей, и упал в пруд. Он доплыл до берега и вышел из воды радостный, но молчаливый и одухотворенный. Он побежал к Андреевичу, а Андреевич, увидев Макея, встал на колени перед юной девушкой и трепетно расцеловал ее руку. Она отдернула руку и погрозила Андреевичу пальцем.  Мгновение спустя, Андреевич уже бежал на встречу Макею,  они  обнялись и заплакали, будто не виделись много лет.
- Странная сцена - двое здоровых солидных мужиков, бегут навстречу друг другу по  лесной поляне, радуются, обнимаются и плачут. И все это так трогательно и на сто процентов гетеросексуально, - неожиданно пошутил леший, сопровождавший взглядом главу. Юная девушка сердито посмотрела на лешего и покачала головой, Беримир развел руками, изобразив непонимание,   она махнула рукой в ответ. Следующим жестом девушка подозвала Машу, которая только что вышла на крыльцо дома, повинуясь благодатному трепету, недавно охватившему все живое в лесу. Маша неторопливо пошла к этой девушке на встречу, девушка двинулась навстречу Маше. Приблизившись юная вечно молодая девушка,   протянула  Маше огненный цветок, обняла ее и поцеловала в лоб, затем ласково, но с укором посмотрела на лешего и растворилась в воздухе, как и прозрачная дверь в центре поляны.
- Вот и как ее понимать? Всегда она так, - сказал леший, то ли, обращаясь к Маше, то ли к главе, то ли к самому себе. – Надеюсь, теперь вы понимаете, Виктор и Александр, – каждый раз, причиняя боль природе, вы причиняли боль этой милой девушке.
Макей и Андреевич промолчали, они лишь синхронно понимающе кивнули и чуть загрустили, осознавая какими подлецами  они, все-таки, были.

                VII

Проводив главу пилота и одухотворенного Макея, Беримир вернулся на свою поляну. Огненный цветок, врученный Маше юной вечно молодой девушкой, к этому времени совсем истлел.
- Вот и всё, все проблемы решены. Теперь ты можешь вернуться к своей нормальной жизни, - сказал Беримир, войдя в хижину, где его и ждала Маша, - а я смогу вернуться к своей. Животным стало совсем тесно, со всех сторон нас поджали. Мне предстоит большая работа почти сто гектаров надо засеять лесом и сразу вырастить деревья. Для этого потребуются все мои силы.
Маша сидела на диване и смотрела телевизор, который сам леший включал крайне редко. По телевизору шли новости – сплошная геополитика глобализация и антиглобализация. Наверное, несправедливо, но все это сейчас казалось Маше не таким уж и существенным.
- Я теперь не уверена что мою жизнь можно назвать нормальной. Может, я могу остаться здесь? – спросила, скорее даже предложила, она и выключила телевизор.
- Не уверен, что тебе здесь место, ты молодая красивая девушка твоя жизнь там. Здесь моя жизнь, - ответил леший и сел на диван рядом с Машей.
Маша взяла его за руку и посмотрела на него снисходительно, как на блаженного и обиженного природой при рождении дурачка.
- Ты удивительный человек, ты разговариваешь с деревьями и травами, слышишь каждое живое существо, чувствуешь и понимаешь каждую бабочку, каждого кузнечика. Ты чувствуешь жизнь и чувствуешь смерть. Ты можешь управлять погодой. А меня при этом, ты совсем не понимаешь и совсем ничего не чувствуешь. Наверное, я действительно не достойна тебя, наверное, ты прав и мое место там, среди других людей, - сказала Маша. Она говорила, а ее руки дрожали, дрожали и ее ресницы, казалось, она готова была заплакать.
- Я не понимаю, что ты хочешь сказать. Ты больна? – участливо поинтересовался леший.
- Нет, но если даже и больна, боюсь, ты не сможешь помочь мне с этим недугом, - улыбнувшись, ответила Маша и отпустила руку Беримира.
Беримир решил проводить Машу до дороги. Они пошли по лесу пешком, какой-то тайной очень короткой тропой. От выхода на трассу до города было около двенадцати километров, но автобусы ходили регулярно.
Они шли по лесу в сопровождении волков, Беримир показывал Маше достопримечательности своего леса. Он веселился и улыбался, его грубые мужланские манеры за последнее время совсем куда-то исчезли, он был по-настоящему рад, может впервые за последние сто с лишним лет. Но не понимал истинной причины своей радости и такого душевного подъема.  Они шли и деревья становились реже, леший все веселее и остроумнее, Маша все задумчивее и грустнее. Ее грусть была, какой-то легкой и приятной, если можно так выразиться, грусть была умиленной и полной ностальгии. Так, будто она выходили не из леса, а из древнерусской сказки или былины. Позже ностальгия и умиление сменятся тоской, но это позже. Вот уже была видна дорога, волки остановились метрах в двадцати от обочины дороги. Леший и девушка вышли на обочину. Леший был одет в джинсы, футболку и кроссовки, так что если бы кто его и увидел из окон проезжающих мимо машин, то его вид не вызвал бы совершенно никакого подозрения. Беримир и Маша остановились. Она повернулась к нему, поцеловала его в щеку и крепко обняла. Они смотрели друг другу в глаза. Взгляд Беримира был умиротворенный, он выражал любовь к лесу, к животным, ко всему миру, взгляд девушки был исполнен любви к нему, любви к лешему.
- Вот и все, Маша, больше тебе ничего не угрожает, - сказал Беримир. -  И если, вдруг, пойдешь за папоротником глубоко в лес … - засмеялся леший.   
Маша улыбнулась в ответ.
- Значит, в городе ты жить не хочешь? И чтобы я жила с тобой среди леса, ты тоже не хочешь?
- Не хочу и не могу я жить в городе, и ты не можешь в лесу, - грустно ответил леший. - Мое место здесь, твое там. У меня ведь ни паспорта, ни диплома. Да и кто за лесом присмотрит?
- Понятно, - ответила Маша. - А ты меня любишь?
- Я люблю все живое и тебя тоже люблю, - не задумываясь, ответил Беримир. Недалеко в лесу, не сдержавшись, грустно завыли волки. 
- Что же, прощай, - сказала девушка лешему, разжала объятия, повернулась к нему спиной и пошла к остановке. Леший пошел в лес. В этот самый момент и Маше показалось, что все правильно – «место зверя в лесу, место человека среди людей. Была сказка, красивая (или не очень) интересная и закончилась». Вот только может ли быть сказка красивой без любви?
Шли дни. Маша пыталась вернуться к обычной жизни, но у нее ничего не получалось, из головы никак не выходил этот странный грубоватый парень, по ночам ей снились поляна, ручей и пруд посреди глухого леса. Ей было тесно в своей квартире, ей было тяжело дышать, она просыпалась среди ночи в холодном поту, задыхаясь и плача. Ей было страшно, казалось, ее прежняя жизнь лишилась смысла. Этот страх становился все сильнее с каждым днем. Она чувствовала себя как молодая волчица, запертая в клетке в зоопарке, которой только и нужны простор и свобода и ничего больше. Надо только открыть клетку и она уставшая и подавленная обретет силу и побежит быстро и легко к своей свободе к своей жизни, к себе самой.
В это же время, начиная с самого момента расставания с Машей, лешего тяготило какое-то непонятное истомное, давно забытое чувство, которого он никак не мог понять. Его лесу ничто больше не угрожало, он восстановил лесной массив на территории ста гектаров, как и планировал. Он стал еще сильнее и еще ближе к природе. Вроде бы, все было хорошо, как прежде, даже чуть лучше. Он не мог понять, что именно его так тяготило. Он вернулся к прежней жизни, но прежней жизни не получалось. Старые, почти забытые воспоминания, все чаще и все яснее всплывали в его сознании и тревожили душу, казалось бы, давно освободившуюся от бренных забот и тягот, и обретшую гармонию и равновесие. Он стал больше спать и просыпался с утра без особого желания. Заболеть он не мог, его физическая форма, как и прежде, была идеальной.
- Что со мной? Может, ты знаешь? Никто из зверей не может мне ответить, - то и дело приставал леший к молодому волку по кличке Ромео.
Волк только недовольно рычал в ответ, ведь ему было понятно, что это. А время шло.
Маша ходила на работу, сидела в душном пыльном кабинете в ограниченном пространстве, общалась с ограниченными в пространстве людьми, не знающими, какой бывает настоящая природа, в том числе и природа человека. Она часто вспоминала лес и волшебную поляну, которую невозможно найти, если этого не захочет хозяин леса. Она часто вспоминала добродушных и безобидных для нее волков, не боящихся человека птиц, но чаще всего она вспоминала лешего и его многозначительный ответ: «Я люблю все живое…».
В один из дней она снова пришла в ограниченный кабинет, к «ограниченным» людям. Маша погрузилась в собственные мысли, параллельно набирая какой-то рутинный документ. В кабинет вбежала разъяренная «ограниченная» женщина. Это был руководитель отдела, в котором работала Маша. А где работала Маша? Не суть важно.
- Кто готовил мне этот доклад? – проревела она, как одинокая самка африканского буйвола в период спаривания.
- Я, - спокойно ответила Маша.
- Ты что дура?! Что за рост, что за прирост? Какой базисный период, какой  отчетный период? Ерунду полнейшую написала, бред сивой кобылы. Ты все перепутала! А я тебе доверилась, даже не прочитала предварительно.
- Так надо было прочесть, там все четко и понятно написано. А если вы ничего не поняли и все перепутали, потому что ничего не соображаете это ваша проблема, - резонно ответила Маша.
- Да как ты смеешь, пигалица!? … драная!
- Закрой свой рот глупая женщина! Хватит орать, – ответила Маша.
Начальница завизжала  и подняла руку, очевидно намереваясь ударить Машу. Не то, что она это практиковала, просто ей редко перечили и редко оскорбляли саму в ответ. Ситуация была не стандартной и начальница не знала как действовать, скорее всего она бы не ударила Машу, и ограничилась бы замахом. Но это было уже не важно, Маша резким движением встала со стула, издав волчий вой, и острые когти впились в горло начальницы. Из-под кожи, на шее начальницы просочилась кровь. Она хрипела и рыдала одновременно. Коллеги Маши не решались двинуться со своих рабочих мест.
- Ты жалкое глупое существо, - сказала Маша. – Согласна со мной?
- Да, - ответила та сдавленным голосом.
- Я увольняюсь, у тебя пять минут, чтобы сделать запись и принести мне трудовую книжку. Ясно?
- Ясно. А как же заявление?
- Сама напишешь.
Леший  накануне этого дня лег спать в очень плохом настроении и долго не мог уснуть, его неистовая тоска достигла своего апогея. Он долго ворочался и, наконец, заснул. Ему приснилась цветущая солнечная поляна, посреди которой стоял он сам в окружении волков. Вдруг за спиной послышался девичий оклик: «Беримир!». Леший обернулся и увидел ее. Увидел Машу.
- Маша! – воскликнул он и быстро пошел ей навстречу, а девушка двигалась на встречу ему, ускоряя шаг. Она была одета в легкий сарафан, а голову украшал венок, сплетенный из ромашек.
Маше в эту ночь, накануне ссоры с начальником и увольнения, снился тот же самый сон.
- Маша! Маша! Вот что это такое. Любовь! Какой же я дурак! Маша! – повторял леший во сне и проснулся с ее именем на устах.
Утром леший встал очень поздно, солнце было уже высоко. Он первым делом подошел к зеркалу и увидел себя с начавшей отрастать бородой. Он побрился, умылся, надел чистую одежду и пошел по тайной тропе к тому месту, где он всегда встречал Машу, а со стороны дороги навстречу ему, не дожидаясь и ничего не боясь,  уже шла девушка в легком сарафане, на босу ногу и с венком из полевых цветов на голове.