Нянька-батрачка

               
   Удар скалкой по спине кинул Варюшку на пол. Она вскочила на ноги, ошалело соображая, где она и что это было.

   Потом кинулась к зыбке, подвешенной к потолочной матице хаты.

  Хозяйский ребенок кричал, подвывая. Варюшка, очнувшись от сонной мороки, принялась покачивать зыбку. Ребенок успокоился и, засыпая, зачмокал губешками.

   В углу горела лампадка. На столе у окна тускнела коптилка. Рядом с коптилкой – поляница ржаного хлеба, укрытая белой тряпицей. Повернув голову в сторону печной грубы, Варюшка увидела щелки глаз Молокана и скалку в свесившейся  руке хозяина.

   Голодный ком подкатил к горлу восьмилетней няньки. Глаза невольно тянулись к белой тряпице на столе. Запах ржаного хлеба окончательно вырвал Варюшку из сонного оцепенения. Вечером ужин Варюшке заменил подзатыльник, который Марфа, жена Молокана, отвесила ей, когда она протянула руку за краюхой ржаного.

   Был бы батюшка рядом, он бы показал этому куркулю Молокану, как обижать его доченьку, его Варюшку. Он бы треснул Марфу по башке этой скалкой.

   При воспоминании об отце у Варюшки беззвучно полились слезы. Она бы спряталась в большущей руке батюшки и от этого кричащего ребенка, и от Молокана с его расхристанной Марфой, храпящей сейчас за ситцевой занавеской.

   Матушка строго наказывала Варюшке потерпеть. Дома у Варюшки еще три сестрицы. Старшей – Дуняше шел двенадцатый, а Наташа да Нюра еще младше Варюшки.

   Молокан обещал со  дня на день рассчитаться за Варюшкины бессонные ночи не хлебом так деньгой.

   В нянки-батрачки к Молокану, злодею грамотинскому, нужда заставила отдать малолетнюю Варюшку.

   Забрали отца Вариного, Ануфрия, на войну с немцем. Еще в начале лета забрали. И весточек нет от него. За царя и отечество. А за Варюшку ж кто?

   Свой супостат в деревне хуже немца. Не взяли его на войну. Не взяли кривоглазого.

   Он теперь утеснил и солдаток, и вдов с детишками. За туесок муки обложил всех данью хуже татарина. Сволочь последняя, каких свет не видывал. Во время войны быстро в кулаки выбился. Не сыскать злее Молокана и Марфы его ни в Карасукской волости, ни во всей Томской губернии.

   Поутру, еще затемно, Варюшка прикорнула ненадолго в углу у жбана с мукой.

   Услышав стук двери в сенках, встрепенулась и бросилась в ноги к вошедшей матушке. Перекрестившись на образа, Матушка обратилась к лежащему на печи Молокану: « Мирон Матвеич! Пятый раз беспокою. Обещал рассчитаться сегодня.
  Третьего дня говорил, что сегодня. Уговор был. Четвертый месяц пошел».

   «Не оставляй меня больше у этих, Матушка!» - молили глазенки Варюшки.

   Марфа загромыхала крынками у стола.

   «Нет у меня муки сейчас. И хлеба нет. Будет, дай бог, рассчитаюсь»- выдавил из себя Молокан.

   «Забыли Вы, дядечка»- удивилась Варюшка – «вот же полный жбан муки. Да еще и мешок под лавкою».

   «Шас тя тресну, глазастая. Кто тя спрашиват?»- встряла Марфа.

«На вот. Больше нет» - перебил Молокан жену и, не вставая с печи, высунул грязную ногу из-за занавески с зажатым между пальцами ноги пятиалтынным.

   Поклонилась образам Матушка.

   «Отдам, отдам, бог даст» - отвернувшись, Молокан задернул занавеску.

     Подхватила упавший на половицу пятиалтынный Варенька и, прижавшись в Матушке, шагнула за порог избы куркулей.

    Через одиннадцать лет все жители села Грамотино единогласно проголосуют на сходе за то, чтоб раскулачить  и выселить на севера мироеда Молокана.
 
   На этом же сходе Ефима Наречного выберут председателем сельской коммуны.

   Когда совет коммуны придет во двор мироеда для раскулачивания и описи имущества, Молокан вылетит из-за угла хаты на идущего впереди Ефима с литовкой наперерез. Старший брат Ефима Дмитрий, спасая брата, кинется под удар литовки, вцепившись в глотку кулака.

   По осени Ефим и Варюшка сыграют свадьбу. Ровно через год, в 26-ом, у них появится первенец – Сашенька.