Один день Бориса Абрамовича

Боря проснулся рано. Начал быстро собираться на работу. За окном медленно восходило чёрное солнце.
Боря зашёл в ванную, насыпал в рукомойник сухой воды и опустил в белый порошок обе руки по кисти. Уже много лет жидкой воды в кране не было. По рассказам папы и мамы на их родине, в России, была такая песня: «Если в кране нет воды, воду выпили жиды». Но здесь, в Калифорнии жили люди многих национальностей. Они дружно, все вместе выпили до дна некогда полноводную реку Колорадо. И теперь действительно в кране не было воды, но была вода сухая. Она продавалась в пакетах. Особенно удобно было покупать её в Costco. Там можно было найти сверхбольшие пакеты, семейные. Люди ленились сравнивать цены. Им всегда казалось, что в Costco дешевле. И Боре так казалось. Хотя стали появляться такие, которые научились считать.
На полу в ванной стоял увесистый пакет сухой воды с изображением плещущейся под белыми порошковыми струями хрупкой красотки Costco Girl – нового рекламного характера. У Costco практически никогда не было рекламного характера пока продажи были выше крыши. Теперь народился.  Costco Girl мылась, если можно так сказать, голой спиной к зрителю и лицом в полупрофиль, выражающим крайнее удовольствие.
Хотя конечно откуда удовольствию взяться, если сухая вода была ни горячая, ни холодная, ни мокрая – сухая. Питьевую сухую воду можно было насыпать в стакан, а потом прожевать как кашу или хлебные хлопья. Богатые люди могли позволить себе превращать сухую воду в жидкую, пить настоящий чай и кофе, но технология была слишком дорогой. Бедняки воду ели. И мечтали о том, как разбогатеют и смогут воду пить. Голливуд даже снял несколько блокбастеров на эту тему.
Боря ехал на работу в небольшом трафике. Вдоль фривея на фронтонах домов плакаты кричали, что калифорнийцы все равны, что нет ни бедных, ни богатых, а есть единая мощная нация, которая вознесла страну на второе место в мире по экономическим показателям, и что каждый человек может и должен гордиться тем, что живёт в Калифорнии.
Когда Калифорния отделилась от Юнайтед Стейтс, её экономика действительно с седьмого поднялась на второе место. Все жители получили работу. Пенсионный возраст увеличили до семидесяти двух. Работай, работай и будь счастлив, будь свободен!  «А;рбайт махт фрай» - тоже стало здесь ключевым   лозунгом.
Боря ехал на работу, потом сидел перед компьютером в своём маленьком офисе и думал, счастлив ли он? Да, по всей видимости, да. За исключением паршивой сухой воды, всё остальное было совсем неплохо. У него была крыша над головой, еда, машина, относительно нормальные отношения с сослуживцами и начальством, любимая женщина. Он вспоминал, как неделю назад праздновали пятидесятилетие его подруги Жанны. Она была на двенадцать лет младше его и, о Боже, она была беременна. Осенью до рождения первенца они должны были пожениться, и начать вести общее хозяйство. Если всё будет хорошо, разумеется. Но что могло быть плохо в этой благополучной Калифорнии, которая была каждому своему жителю почти что матерью, больше, чем матерью?
Поток мыслей Бориса прервало появление в его офисе начальницы Арпиты Гупты.
- Вижу, что вы о чём-то мечтаете вместо того, чтобы работать.
-  Простите.
- Я очень хочу вас простить, но всё-таки лучше сначала немного поработать, а потом мечтать. Не так ли?
- Вы правы, вы абсолютно правы.
Боря совсем забыл, что супервайзеры в его компании и в других подобных ведущих компаниях недавно после длительных дебатов в Калифорнийском Конгрессе получили право время от времени считывать биотоки мозга своих подчинённых и дешифровать их на своих мониторах. В силу того, что Калифорния была исключительно демократическим государством, когда начальник читал мысли подчинённого, на столе загорался соответствующий сигнал –проверяют. Боря так размечтался, что проморгал его. Вообще-то так он ещё никогда не попадал. Арпита могла бы уволить его на месте, такую дали власть молодым талантливым начальникам отделов.
Конечно, он не остался бы без работы.  Ему бы не стали портить резюме. После этой своей компании «Феникс», всемирно известной, делавшей программное обеспечение для бухгалтеров и налоговиков, он без труда нашёл бы работу в подобной такой же компании, чуть ниже рангом или на худой конец устроился бы в фирму по ремонту дорог и мостов. Там тоже неплохо зарабатывают. Там всегда нужны руки. А задел там на добрых сто лет.
Конечно, попасть из «Феникса» в какую-нибудь строительную шарагу, пусть даже там выдают зарплату золотыми слитками, было бы падением. Налоговые эксперты «Феникса» пользовались льготами, которые трудно было перевести в деньги, были востребованы за рубежом, ездили за счёт компании по всему миру.  А стран теперь было гораздо больше, чем в начале века –Каталония отделилась от Испании, Британия развалилась, Тайвань приобрёл суверенность. И все эти мелкие, едва народившиеся демократии копировали независимую Калифорнию, её фискальную политику. Боря был старшим налоговым аналитиком - программистом, отдал «Фениксу» двадцать лет жизни, но маленькая Арпита, которая появилась в компании всего пару лет назад, могла бы его изничтожить.
Но Арпита (умница – вот она, истинная демократия!)  просто намекнула, что неплохо бы начать что-то делать раз уж ему платят такую зарплату, и удалилась. Боря мобилизовал часть своего мозга на программирование, а другой всё ещё думал о том, какой он счастливый человек. Работает в такой замечательной компании. Лампа контроля мыслей всё ещё горела. Но не страшно, если Арпита прочтёт эти его мысли: начальству нравилось, если работники превозносили компанию; некоторые подобные мысли даже публиковали на интранете под рубрикой «Сокровенное». Здесь так любят и ценят людей, думал Боря, не выбрасывают их на улицу по поводу и без. А как о них, то есть о нас, заботятся! Например, в спортзале после занятий, да и просто так можно принять настоящий душ. Более того, в комнате отдыха на каждом этаже есть установка по переработке сухой воды в обычную. Единственно нельзя было набирать воду в ёмкости и брать домой или просто выносить за пределы компании. Там жидкая вода превращалось в золото. Но никто из служащих «Феникса», включая Борю, воду не перепродавал, закон не нарушал. Достаточно было того, что он, относительно небогатый человек вместе с другими такими же бедняками подобно Калифорнийским толстосумам могут наслаждаться жидкой водой. Не случайно специалисты «Феникса» вкалывают с полной отдачей, забыв обо всём на свете, а компания входит в список пятидесяти лучших компаний Калифорнии, где мечтал бы трудиться каждый. Поэтому, да, потерять такую работу – это был бы удар. Даже несмотря на то, что в Конституции Калифорнии есть статья, где было чёрным по белому, что ни один её житель не останется без работы и имеет полное право работать, пока не упадёт.
В середине дня позвонила Жанна. У неё был перерыв, а ему разрешалось говорить по телефону с близкими и друзьями и не смотрели косо, если разговор длился больше пяти минут. Ещё одно великое достижение «Феникса». В общем, свобода, блин! После работы молодые договорились пойти на митинг к одному из строящихся опреснительных заводов на берегу океана. А потом посидеть на берегу и полюбоваться заходом солнца.
Эти опреснительные заводы возводили израильтяне. За оградой стройплощадки выходцы из арабских стран периодически устраивали демонстрации протеста. В пику им прогрессивные калифорнийцы выходили на охрану нового завода, следить, чтобы протестанты не прорвались на закрытую территорию и не начали что-нибудь громить и крушить. Полиция, часто конная, следила за тем, чтобы и те, и другие не сцепились в драке.  Одни кричали о тупости калифорнийской будто бы прогрессивной верхушки, которая платит бешенные деньги агрессору, на которые тот будет потом покупать смертоносное оружие. Впрочем, чему удивляться. Половина этой верхушки – сионисты. Это как бы из той же песни о тех, кто выпил из крана всю воду. Но даже, если это они, теперь они же предлагают решение проблемы, но это тоже неприемлемо. 
Демонстранты с противоположной стороны позорили правительство Калифорнии, в котором как раз не было ни одного сиониста, которое сторонилось сионистов, а если были там этнические евреи, то они уже давно забыли кто они такие.  Также порицалась тупость арабских активистов не способных видеть, что опреснённая вода идёт на орошение полей и в поилки животным, которые в отличие от человека сухую воду употреблять не научились. Ну, давайте сейчас перестанем строить новые, остановим старые опреснительные заводы, и все дружно подохнем с голоду.
Жанна и Боря приехали почти вместе, запарковались   на стоянке нового опреснительного завода, которая одновременно всё ещё служила автостоянкой для пляжников, и бросились в борьбу. 
Защитников новостройки обозначали флаги Калифорнии и Израиля. В то же время над толпой их противников реяли знамёна государств Ближнего Востока и той же Калифорнии. Над толпой кружили полицейские и новостные дроны, поэтому Боря и Жанна надели маски Анонимуса, как символ протеста и борьбы. И вообще многие демонстранты с обеих сторон были в этих масках. Полиция держала группы на расстоянии и от нечего делать без возможности физического соприкосновения враждующие стороны стали распевать песни протеста. Так что воевали песни «Аллах, испепели кафиров» и «We shall overcome», схлёстываясь над головами полицейских в стальных шлемах с пуленепробиваемыми стёклами на лицах.
Когда стало смеркаться, молодым нужно было уходить с баррикад, если они хотели увидеть закат солнца. Поэтому они тихо просквозили на парковку, слыша, как кто-то прошипел им вслед: «На полчаса лучше не приходить!» Но вообще многие демонстранты с обеих сторон начали сматываться.
Они сняли маски и аккуратно уложили в свои машины. Потом обнявшись пошли на берег. В океане уже много лет никто не купался. Опять же существовали закрытые пляжи с почасовой оплатой, где можно было вкусить все прелести жизни, но на открытых публичных пляжах особенно вблизи опреснительных заводов, купаться запрещалось. За этим строго следили береговые полицейские объезжая свои участки на четырёхколёсных мотоциклах.
Боря и Жанна сели на песчаную мягкую горку возле самой воды, тесно прижались друг к другу.  Чёрное солнце клонилось к закату. Оно было такое же как тысячу лет назад, но в атмосфере Земли стало меньше воды и солнце вдруг почернело. Тем не менее человечество быстро привыкло к новому виду своего главного светила. Практически ничего не произошло. Напротив, жить стало лучше, жить стало веселей.
© Alex Tsank
San Diego, CA
2/7/2017