Знакомство с боженькой

 Это было давно. Мне тогда было лет восемь или около того. С тех пор я так и не смогла понять - что же произошло? С боженькой?

 Придя домой из школы, я подошла к столу, где делала уроки и вдруг...

 Увидела на стене, над изголовьем бабушкиной кровати полуголого человека, прибитого гвоздями по рукам и ногам к пересекающимся крест-на-крест доскам.

 До тех пор я, как теперь не покажется странным, не видела изображений голых мужчин, да еще с такой выразительной статью. Накидка, прикрывающая нижнюю часть туловища еле держалась на теле, и казалось, что она сейчас вот-вот сползёт и я увижу то, что там...

 Кисти рук, пронзённые гвоздями, безвольно расслаблены, пальцы торчат вверх...
Голова свисает на грудь, из ран течёт кровь...
На голове веночек из очень колючего шиповника!
Но кажется, что он ещё жив!

 Девчонки всегда визжат, когда пугаются.

 Из кухни, где готовила обед бабушка, раздался грохот посуды, громкие причитания и топот ног. Бабушка всегда вздрагивала, когда я неожиданно визжала.
 - Ой! Ой-ой-ой! Да ты уж вовсе взбесилась, ли чё ли? - Дрожащими руками баба вытирала слёзы с глаз и укоризненно качала головой. Спиной она подпирала дверной косяк. Ситцевый платочек сбился на бок, очки упали на грудь и болтались на замусоленной резиночке.
 - Случилось ли что? Или так уж верещишь? - Обидно, ведь знаешь, что вздрагиваю,
когда ...

 Не договорив, она подскочила ко мне, побледневшей и молча рыдающей.
Слёзы катились сами, непонятно почему. То ли от жуткого зрелища, то ли от жалости к бабушке, которая чуть не получила удар от моего крика.

 - Да что же, что ты? Внученька моя дорогая, не молчи! - бабуля трясла меня легонько, прижимала к себе, гладила по головке.

 - Это кто..? - Я похолодевшим голосом произнесла  и показала пальцем на стену, где висела ужасная картина человеческих мук.
- Это ... Это боженька...

 Теперь я рыдала в голос!

 - Зачем, зачем его так? Он что, плохой? Кто, кто такое мог сделать с человеком?
Немцы? Вот Зою Космодемъянскую немцы, я в кино видела... Но она была НАША! А немцы - были фашисты!
 - Ой - оченьки! - Да что же ты так? - лепетала да сокрушалась бабушка.

 Я повалилась на кровать, заправленную... Кружевная накидка на подушке показалась мне единственным спасением то теснящих голову страшных картин.

 Я видела, как люди посреди улицы бьют гвоздями измождённого человека, а он истекает кровью...

 - Тише, тише! - баба поднесла к моим губам чашку, - вот, напейся-ко воды-то...
Что-то ещё говорила, причитала... Но я уже не слышала.

 Сон защитил детскую психику. Зарёванная, я забылась в прохладной постели.
Сквозь сон слышала, как пришла с работы мама. Спросила - чего спит-то?
Бабушка рассказывала, да сама заикалась и путалась в объяснениях.

 - Ну ты даёшь!  Чего вдруг удумала? Убери уж!
 - Убрала, убрала! В кладовке убиралась, нашла вот... Так ведь подумала, что так лучше... Когда-то ведь надо... Мне-то уж пора... Паска на носу опять же... - Лепетала бабуся.

 Но мозг уже отказывался вникать во что-нибудь. Мама склонилась надо мной, положила руку на лоб. Прохладную такую, что сразу захотелось вздохнуть и открыть глаза.

 - Сейчас аспиринчика дам. Лежи, не вставай! - она шагнула в кухню, задёрнула занавески.
 - Температура поднялась... Ну ты даёшь! - Наверно бабушка виновато сидела в углу у печки. Жалко бабу...

 Вот ей ещё от папы достанется!

И дяденьку тоже жалко...