***

Если бы февраль был человеком, он был бы мужчиной-скорпионом. Красивый, чувственный, вспыльчивый и жестокий.

***
Неожиданно дорога, в которую я была вынуждена отправиться в начале февраля, стала не средством, а самоцелью. Вдруг она превратилась не в поездку от пункта А до Б, а в новый институт мироздания, символ всего преходящего и бесконечного, постоянно движущегося.
Теперь меня притягивают и одновременно отпугивают вагоны поездов, готовые при случае раскромсать тело под колёсами, за рассеянность и оплошности распять под шпалами на рельсах и бросить одного, не оглянувшись, но также они готовы отблагодарить за бдительность и уважение к двухминутным стоянкам, напоить чаем из титана и укрыть под тонким тёмно-зелёным одеялом. Они, вагоны, будут бессовестно стучать колёсами, обрекая на бессонную изнурительную ночь, но прости, как иначе ты собирался увидеть рассвет?
Отмечаю про себя - по ТВ закончилась программа "Время", и сумки выволакивают меня из поезда в промозглую прохладу и мерцающие огни сумеречного вокзала. В голове, под аккомпанемент смятых размазанных объявлений о прибытиях-платформах-путях мысли дробят воспоминания о стуке отстучавших колёс; ноги, отвыкшие от твёрдой земли, подкашиваются в такт лейтмотиву "та-та, та-там... та-та, та-там...", отчего я шагаю неровно, подскальзываясь, оглядываясь. Во встревоженном уме роятся рифмы, и я слагаю их, лишь бы отвлечь себя от этого острого ветра.
Февраль старается быть ласковым как март, но январь с его злостью слишком близок от него, и теперь он ничего не может с этим поделать, оттого гневается. А мне жалуется.
Фактически на ощупь, интуитивно вваливаюсь в полупустой автобус, роняю тело в объятия постмодернового Морфея и устремляю бесцельный взгляд в мелькающее марево заоконных видов.
Я бесконечно благодарна автобусам за то, что именно они выкраивают из пёстрого неразглаженного полотна нашей жизни клочочки свободного времени, которое я могу посвящать без зазрений совести размышлениям о будущем, страданиям от бессмысленной жизни, словам для стихов, песням...
  Песни, если вы их не слушаете только тогда, когда спите, могут стать великим и портативным резервуаром воспоминаний. Игра ассоциаций разбудит подсознательные слои памяти, потянет за собой нервную нить чувств, содрав запёкшуюся защитную корочку времени, отделяющую от знания и незнания, и удивит тебя такими сильными дежавю, точнее флэшбеками, что не успеешь оправиться, а уже потонешь в реке прошедшего времени.
  И самое замечательное во всём этом то, что ответственность за твоё ментальное раззвездяйство ложится не на тебя, а на автобус.
  Так и я, спрятав взгляд за тенью очков, не обращая внимания или просто не замечая окаменелых взглядов, больше не беспокоюсь о выражении своего лица. Сохраняя хрупкую и ослабленную энергетику за слоем пластмассового стекла, поддаюсь безвекторным мыслям.
  Лишь месяц назад я поняла, что сосуд моих душевных сил протекает. К тому моменту, как я это наконец заметила, больше половины уже пролилось и впиталось в ковры дома, университетских аудиторий, твоей квартиры. Панические атаки стали чаще, я простывала каждый месяц, легче становилось только в бессознанке сна, но и он стал беспокойным, моя тихая гавань переживала смертоносный шторм.
  Вот почему я оделась в шубу с обшарпанными рукавами и  солнечные очки в середине зимы. На рассвете своей жизни я оказалась последним настоящим любовником, выжившим и одиноким.