192. Хуторская чертовщина. Кто виноват?

           Существенным отличием являлся берег выше по течению от верхней мельницы, здесь он мог вздыбиться вверх или наоборот снизиться почти до самого уровня течения.

        Там где берег был высок, течение было быстрым, а сама речка имела наименьшую ширину, а вот  где берег был низок, течение лениво переваливалось по песчаному дну, раздавшись вширь.

          Одним из таких мест находилось на изгибе речки, где течение  меняло направление с восточного  на северное.

         Там еще в паре десятков метров от речки на правом берегу, находится вытянутый подобно стрелке компаса не заметная курганная насыпь, которая в точности указывает север – юг. 

        Шагал себе Злотазан, особо не напрягаясь, вспоминая  о событиях прошедших дней и вот двигаясь по изгибу речки и не доходя полусотни метров до курганчика, вздрогнул от неожиданности.

    Чуть далее из – за кургана послышался треск поросли, затем гулкий топот, быстрые увесистые шлепки по мелководью, а затем треск через кусты на другом берегу.

                Явно ломили, не разбирая дороги.

           Всё так быстро произошло, что Злотазан и не понял, кто это был.
                Были ли это дикие кабаны?
         Не очень похоже на них, они бы воспользовались своими тропами, да и давненько их не видели в здешних лесах.

          Скорее всего, он спугнул забредших воришек, любителей до чужого добра.

        Не нравились ему людишки разгуливающие по ночам, будь это как сейчас в лесу, в поле или на дороге, не нравились и всё, а занимались они воровством или несли украденное к себе домой или же на пропой, его это не волновало, даже имелась зависть, что они заняты собственным обогащением.

        Злотазан за то, что его отвлекли от приятных воспоминаний, решил по шутковать, повеселить себя и ещё больше навести страха на убегающих, он за грудным голосом заорал:
                -  А во – о - от я вам!
                -Попадись только мне!
                -Спуску не дам!
                -Шку- у - ру сдеру!

        Далее без смеха спокойно идти не мог, стоило ему представить, как удирают по лесу воришки, скорее всего не свои, а из соседнего хутора, нашим – то зачем забредать так далеко и тем более в чужой лес.

           Найти их не заставит особого труда, они убегая, попортили и изорвали не только одежды, но и поранили руки и лица.

             Но к старому чёрту их проблемы, нужно поторапливаться, до рассвета нужно добраться в усадьбу и попасть в свою комнату.
            Пройдя по берегу до того места, где на противоположном берегу впадает ручей, Злотазан свернул влево и прямым ходом направился к оврагу, но вскоре пожалел, когда пришлось идти через господский огород, ноги по щиколотку утопали в скопанном чернозёме, приходилось прикладывать не малые усилия, высмыкивая ноги из вязкой почвы.

           Короткий путь не значит быстрый, эти триста метров дались с большой тратой сил.

       Только у основания горы, где начинался овраг, там  плотным слоем произрастал свинорой, идти стало легче, не просто легче, а просто не чувствовалось ног, шагалось до приятности легко.

          Долгий подъём по оврагу, который глубоко и далеко врезался в гору, Злотазан вышел наверх, к его началу, постоял, прислушался, огляделся. После того как понял, что вокруг всё тихо и спокойно,  окончательно покинул овраг, вылезая из укрытия больше похожего на окоп, торопился, быстрым шагом, срезая угол, направился к южной стороне усадьбы.

         Не далеко от перекрёстка перебежал  дорогу, далее по целине, где окончательно вытерлась грязь о точащую полынь.
        Далее прошёлся до степной дороги, уходящей от хутора на юг и вдоль поля озимой пшеницы, которая лежала зелёным ковром на склоне, к южной стороне ограды усадьбы.

           Обходить особо угол не стал, где нёс службу сторожевой пёс, надеясь, что собака на него не обратит внимания.
          Но как оказалось, он ошибся, пёс учуял чужой запах, а за время своего отсутствия в усадьбе, Злотазан пропах совершенно иными запахами.

         На подходившего к усадьбе Злотазана, пес несколько раз грозно «бавкнул», давая понять не знакомцу, что тот бодро несёт свою службу и  мимо его носа не – то, что человек, мышь не проскользнёт.

          Чтобы не привлекать внимания сторожа, хуторской чёрт приостановился, подумал, а затем тихим голосом обратился к псу:
                - Полкаша это же я.
                - Не уж – то не узнал меня!
                - Это ж я, твой верный хозяин.

          Полкан смышлёная собака, услышал в голосе знакомые нотки, привстал на  крыше своей будки на задние лапы, а передними упёрся в ограду и через щель меж досок, одним глазом смотрел наружу, чтобы повнимательней рассмотреть говорившего.

         В его голове боролись два чувства, чужой запах и знакомый голос.

        Пёс для достоверности ещё раз «бавкнул», вызывая незнакомца на новый разговор.

              - Полкаша!
                - Это же я, я!
                -Ты чего меня не узнал?
                - Ах ты дурачок, подзабыл меня.
                -Оно и понятно, давно меня не было.
                - Загостился я малость, загулял.
                - Но ты прости меня, что потревожил твой сон, больше такого не будет.
           - А я тебе завтра выдам сахарных костей, да что там костей, принесу смачный кусок мяса.
                Заискивая, говорил Злотазан сторожевой собаке.

        Мясо, да его в лучшие дни не видел пёс, а в данные времена кормят впроголодь, экономят чего – то, вон даже брюхо подтянулось, как у голодавшего всю зиму волка.
            Лучше бы о мясе и не вспоминать, вон даже слюни потекли, если бы как однажды, этот человек бросил ему большой кусок мяса, да разве бы он стал выяснять, кто там и чего ему нужно, ел бы и ел и ни на кого бы внимания не обращал.

           А всё эти обещания для простаков, пропустишь, а он тут же и забудет о своих обещаниях.
           Обмен должен быть честным, ты мне я тебе и более ни как.

          Если нечем угостить, о вкусностях только можно по мечтать холодной и голодной ночью, так проходи мимо, нечего зря нервировать, а  то такой лай подниму, сбегутся все, не  то, что сторож.

            Злотазан злился на собаку и себя, на пса за то, что он его не может признать, на себя за то, что понадеялся, а не обошёл угол стороной.

           А тут ещё время поджимает, хоть на кузню беги, но тратить ещё целые сутки не хотелось, а хотелось завалиться на широкую чистую кровать и выспаться, выспаться за все эти шумные ночи.

       Но вот из - за этого бестолкового пса, приходиться топтаться на одном месте, не хотелось Злотазану привлекать к себе внимания, да и не знал он, где в этот момент находиться сам сторож, этот старый служака с преданностью несёт службу по охране усадьбы.

          И чего ему не спиться, не понять, мог ведь и на кухне перекантоваться, ан нет, вышагивает из одного конца усадьбы в другой, выслуживается гад.

          Пожалеешь не раз после такого, что с Тюней, то есть с Анатолием Трухой обошлись, надо было скромнее поиздеваться над ним.
         Сейчас бы не торчал в гордом одиночестве у усадьбы, а уже дрых бы без задних ног.

                А кто в этом виноват?

                Вот в чём глубоко мысленный вопрос.

         Не важнецкие друзья товарищи, не видящие далее своего пятака, живущие одной ночью, не думающие о последствиях,  для которых постыдное веселье только и на уме.
        Да какой там ум, так дурни пустоголовые, для которых выпить и поесть главная потребность.

                Да что они такого сделали, чтобы о них заговорили  особо значимые личности, да ничего, так только пущенная пыль в глаза.
              А ведь хочется чего – то большего, важного, чтобы за самого себя от гордости разрывало внутри, а не пучило.

               Вот она награда, пришёл к себе, а тебя не то, что никто не встречает, не пускают внутрь.

                Обидно.
                Обидно за самого себя.

              Но это нужно исправить, непременно исправить, хозяин должен быть хозяином и не как не на оборот.


08 фев 2017 г.