***

На двадцать седьмом году жизни Гарион Хэлл превратился в самого обычного циничного пьяницу. Он старался это скрыть, но люди, которые оказывались рядом с ним,чуяли несмываемый хронический перегар из его рта.
Пол года назад умерла его жена. Маргарита подхватила болячку от одного из пациентов Гариона. Гарион всегда принимал больных у себя в кабинете, если так можно назвать кладовую, не смотря даже на то, что в на втором этаже, в деревянной кроватке спал младенец, укрытый одеяльцем цветом шалфея.
Старый больной мужик был похож на гнилой гриб, из которого сочились личинки, а вместо пота выделялся гной.
Никто не заподозрил, что гриб ядовитый и что именно Маргарита, из-за своей легкомысленности, сорвёт эту галерину. Младенец умер чуть позже матери, подхватив заразу через грудное молоко.


Грейс наблюдала, как из сарая вылезает Гарион. На фоне такого неплохого утра он выглядел жалко, но Грейси закрыла на это глаза, как и на всё остальное, что ползло за мужчиной.

Улицу уже с самого утра наколило солнце. К обеду воздух  горячий, а дорога  наколилась до такой степени, что скоро уже будет способна плавить обувь.
 Уинстон и Роберт  сидели в тени под крышей веранды и старались починить старый кондиционер, который не работал уже больше двадцати лет. Спустя некоторое время Уинстон вернулся на работу, так как обед закончился уже двадцать минут назад. Роберт остался один.
Доедая обед Уинстона, что тот не забрал с собой, Пауэр наблюдал, как искусственно созданный туман пытался скрыть массивную стену, которая ограждала синтетический город от мусора внешнего мира.
Робби подумывал побыстрей убраться из этого города и найти пристанище подальше от гигантской стены, хотя было непонятно как и зачем ему жить дальше.
-Чем дальше отходишь от стены- тем ближе она кажется. Уйдёшь слишком далеко и она тебя раздавит.- эти слова проговорил у себя в уме Роб до того, как понял, что прошло уже несколько часов.
Холодная вода закончилась и он бросил крутить гайки, окончательно убедившись в том, что он делает что-то бесполезное.

***

Гарион сидел на кухне, допивая каплю бурбона, что после вчерашнего запоя осталась в надбитом стакане. Окна были зашторены темной плотной простынёй, через которую совсем не пробивался дневной свет.