Небольшое рассуждение, не умаляющее достоинство же

«Зато мужчин, представляющих собой половинку прежнего мужчины, влечет ко всему мужскому: уже в детстве, будучи дольками существа мужского пола, они любят мужчин, и им нравится лежать и обниматься с мужчинами. Это самые лучшие из мальчиков и из юношей, ибо они от природы самые мужественные...Возмужав, они любят мальчиков, и у них нет природной склонности к деторождению и браку; к тому и другому их принуждает обычай, а сами они вполне довольствовались бы сожительством друг с другом без жен. Питая всегда пристрастие к родственному, такой человек непременно становится любителем юношей и другом влюбленных в него.»
Платон «Пир» (из речи Аристофана)
Стал я, в последнее время, часто слышать, что «мужики уже не те». Расслабились, разленились, бабы за них их работу выполняют, гендер, вот, размывают. Ужасно, в общем. Еще немного и, глядишь, мужиков то и не останется. Останутся андрогидоподобные создания, склонные к гедонистическому образу жизни, и неспособные к МУЖСКИМ поступкам. 
Сразу здесь я отмечу, что не утверждаю, будто такого рода рассуждения присущи всем вокруг и уж тем более не утверждаю, что они присущи всем женщинам, о чем, очевидно, подумал бы неосведомленный читатель. Однако в моем кругу подобные настроения действительно некоторым образом актуализировались, в связи с чем, у меня накопилось некоторое количество размышлений.
Первое, с чего бы мне хотелось начать свое рассуждение, это со слова, которое определяет весь дискурс в вышеобозначенном контексте. А именно, со слова «мужик». Мужик. МУЖЫЫК!!! Крайне любопытное слово, если разобраться в его этимологии и немного поковыряться в историческом срезе его употребления. Но здесь я этим заниматься не буду, ибо это долго и ненужно.  Тут же, я хотел бы отметить несколько моментов, касающихся его употребление «здесь и сейчас».
Давайте вспомним те случаи и те контексты, в рамках которым к нам, мужским особям Homo Sapiens, обращаются с помощью этого чудного слова. Я думаю что ситуации и ассоциации возникнут примерно схожие, как у мужчин, так и женщин:-«Давай! Сделай это, ты че не мужЫк?!»; «Настоящий мужЫк так бы не поступил!»; «Настоящий мужЫК должен делать …»;  «А вот мой бывший был мужЫком!»; «Толян отличный мужЫк»… И так далее, и тому подобное. Здесь важно отметить три момента. Первый – ассоциации и образы, которые возникают перед нашим мысленным взором, в момент применения этого слова. Я рискну предположить, что  образы эти достаточно схожи. Можно сказать, архетипичны.  Так или иначе, это паттерны, связанные с силой, решительностью, самоуверенностью, и так далее и тому подобное. Второй момент, который здесь важно отметить это то, что, в большинстве случаев это слово возникает либо в сравнительных, либо в повелительных  языковых схемах. Третий пункт, на котором я хотел бы акценитровать внимание, связан с контекстами, в которых возникает это слово. Этот пункт логично вытекает из предыдущего. Чаще всего, это специфические моменты в коммуникации, когда от мужчины требуется некоторое действие.
Все вышеперечисленное наводит меня на мысль, что этому словечку придаются функции, которые выходят за пределы стандартного функционала слова. Более того, по большей части этот самый «завышенный» функционал, как правило, говорящим не осознается. Либо осознается на каком-то переферийном уровне. Я думаю, вы уже догадались, что я здесь имею ввиду. Это чудное словечко, по ряду причин, обросло довольно забавным отсылочным материалом. Когда мне говорят «мужик», в каком-либо контексте, ассоциативно я сразу отсылаюсь к вышеуказанному набору паттернов. И эта отсылка настолько сильна, что, чаще всего, либо приводит к тому результату, который необходим употребляющему слову, либо заставляет меня оправдываться. Это крайне интересный момент –  неформальные, исторически сложившиеся смысловые пласты. Они превращают некоторые слова, в данном случае слово «мужик», в достаточно эффективное манипулятивное средство. При этом сама манипуляция, несет в себе два нехороших аспекта. Первое – любая манипуляция заведомо злоумышленна. Любая манипуляция это попытка заставить человека к некоторым действиям против его воли. А во вторых – эта манипуляция строится на абсолютно фантомных основаниях, которые заключаются только в нашем воображении.
Второй пунктик, который мне хотелось бы тут осветить, это второе слово из, ставшей довольно популярной концепции, которую мы тут обозначим, как «мужики раньше …». Раньше. Почему-то, у ряда человеческих особей, сложилось впечатление, что РАНЬШЕ, мужики были мужественные. Что раньше те паттерны мужественного поведения, о которых шла речь, были куда более сильными ориентирами для поведенческих моделей. Раньше мужчины были мужественнее. Раньше они понимали, как нужно себя вести. Раньше они не одевались как «черт пойми что», раньше они не отращивали челок, не занимались непотребными для мужчин вещами, раньше они соблюдали функцию мужчины, раньше не было засилия мужеложества, тема которого, в последнее время, весьма актуализировалась (ну по поводу этого я сразу же отошлю к эпиграфу и напомню, что этому тексту больше двух тысяч лет). Конечно же это все лютый, невыносимый бред. Естественно, что мужчина имеет функцию. И даже некоторый ряд функций. Однако никакого изменения эти функции не претерпели, вопреки тем, кто употребляет указанную выше схему. Претерпели лишь формы их проявления, связанные с социальной эволюцией.
Изменились формы производства, изменились формы ведения конфликта, изменились формы социальной коммуникации. Для добычи пропитания больше не нужно метаться по лесу с копьем. Для  защиты своих интересов больше не нужно выбивать из оппонента дерьмо (за исключением некоторых моментов, о которых я бы написал отдельный текст). Теперь все эти вещи работают в несколько ином виде, и я не думаю, что здесь нужно объяснять, это очевидно и наблюдаемо (достаточно выглянуть в окно и увидеть корпоративную вывеску). Кроме того, нужно иметь ввиду, что изменения форм мужского поведения невозможны, без изменения форм поведения женского. Например, отсутствие необходимости применения грубой физической силы, для добычи пропитания, позволяет заниматься этой добычей и женщинам, чем они с энтузиазмом и занимаются. Инь и Янь неразлучимы в своей связи.  Внешний вид мужчины, формы проявления мужественности, элементы сексуальных игр, все это является продуктом тех преобразований, который принес с собой технический, а в след за ним и социальный, прогресс. Но, повторюсь, это лишь формы проявления. Раньше мужчины не носили челок и не красили волосы.  Однако, я вас уверяю, если бы вы увидели французского или германского мужчину из сословия рыцарей (наиболее мужественное сословия, сословие воинов) века, эдак, 16го  - 17го, не в боевом облачении, ничего кроме смеха и сомнений в его ориентации это бы у вас не вызвало, гуглите картинки. И связано это только с тем социальным контекстом, в котором эти элементы существуют.
В общем и целом складывается парадоксальная, хотя и классическая картина, когда в попытках неосознанного (или осознанного) манипулирования, нас отсылают к иллюзорным вещам, которые установились в нашем дискурсе, но не несут в себе реальной нагрузки, которая могла бы быть действительным основанием для такого рода вещей. И мы, люди, которые подвергаются таким манипуляциям, не имея времени для полноценного рассуждения на эту тему, становимся его жертвами.