Кофейное блюдце

- Какая прелестная пара!  Это настоящий фарфор? Изумительный звук. Упакуйте, пожалуйста.

«Какая прелестная пара! 
Как часто мне приходилось слышать эти слова. Правдивые, искренние слова. Когда Создатель впервые соединил нас, я ощутил  приятную тяжесть ответственности за неё.  За дивное, тонкое, почти эфемерное создание, прикосновение к которому порождает музыку. Она была создана, чтобы восхищать, чтобы  нести в мир красоту и  наслаждение».

- С днем рождения, милая! Твой утренний кофе теперь будет еще  будет вкуснее. 
- Какая прелестная пара!
 
«Мы были вместе так долго. Во мне она всегда находила опору, я поддерживал её, придавая ей уверенности и стойкости в этом суетном  мире. Любоваться – все, что мне оставалось, глядя снизу вверх на игривые золотистые  завитки, на  белоснежную, почти прозрачную оболочку, на плавный изгиб манящих форм. Она всегда была для меня загадкой – всегда неизменная, но наполненная разным содержанием. Её  целовали чужие губы, оставляя  свои отпечатки,   но ей всегда удавалось сохранить первозданную чистоту.
Какая прелестная пара…»

- Милая? Ты так бледна… Тебе нехорошо?
- Немного. Наверное, слишком много кофе.  Пальцы не слушаются. Ах! Моя чашка…
- Скорая!!! Алло!

«Я чувствую себя потерянным после её исчезновения. Горечь утраты  сродни горечи  кофе, аромат которого я ощущал каждое утро. Он окутывал её загадочным облаком, дразнил и манил меня. Что только мне не пришлось пережить за это страшное, одинокое время. Я очутился в таких местах, о которых даже не подозревал. Я видел изнанку мира, в котором нам вдвоем было тепло и уютно.  Она  ужасна.  Запах затхлости и плесени сменил тонкие вдохновляющие ароматы.  Изящество уступило место незамысловатой простоте, а подчас и грубости.  И теперь почти всегда меня окружает темнота…».

- Пап! Можно, я старое блюдце возьму, кошке  в него корм положу?
- Можно. 

«Какое унижение… Я, познавший тонкость и изысканность мира, вынужден мириться с  наполняющей меня смрадной смесью, проникающей в  моё нутро, впитывающейся в меня, как кофейная капля впитывается в кубик рафинада. Я  еще смутно помню вкус того сахара  - сладкий, терпкий, возвышенный, обостряющий и утончающий чувства. То, чем я живу сейчас,  вызывает  лишь острое  желание  помыться». 

- Мурочке нужна мисочка побольше. Да, кисюлечка моя? А это старое блюдечко я  под  горшочек с фиалочками приспособлю.

«Как она грузна и нелепа! Я не выдержу тяжести этого груза. Меня переполняют эмоции, бьют через край. На мне видны следы её  влияния, обволакивающие тусклой желтизной  однообразного, тягостного бытия. Я умираю, распадаюсь на части…».

- Ах, ты, треснуло блюдце-то. Дочуля, на, выкинь его в ведро. О, папка пришел. Где тебя носило?! Ах, паразит!  Опять он в стельку!  Да чтоб ты сдох!