Против шерсти. дневники 2016

Фотоотчёт: 
https://goo.gl/photos/dbkGKwY6C2r3bXoc6


Два года тому назад после треков вокруг Аннапурны и через озеро Тиличо итожил, что маршруты сходной тяжести и эстетических достоинств нетрудно найти в РФ, но вот восхождение на шести-семитысячник – возможность редкая и заманчивая. Посему, затевая новую вылазку, был нацелен на штурм чего-нибудь посильного (в смысле здоровья и финансов), открывающего красивую панораму для фото/видео. Целый август с настырностью муравьеда ковырял тематические сайты и форумы... резюмировал, что легальное восхождение мне не потянуть – суммарные затраты на транспорт, пермиты и спецпермиты, услуги горного гида и прочие «мусорные сборы» оказались заметно выше пороговых. Значит, придётся всех перехитрить и залезть нелегально – найти малопосещаемый пик, где нет чекпостов и добровольных стукачей, и сходить наверх в одиночку, прикрываясь, на всякий случай, легендой о затянувшейся фотопрогулке. К примеру, пик Тиличо (7134 м): у основания доступная седловина (6420 м), с которой, судя по карте, открывается ничем не заслоняемый вид на Аннапурну I (8091 м) и трёхглавый массив Нилгири (7061, 6940 и 6839 м); от седловины в полудне ходьбы базовый лагерь, где можно закупиться продовольствием и пересидеть ненастье, верхний лагерь необитаем до конца сентября (лучшей порой для восхождения считаются солнечные и не слишком холодные октябрь-ноябрь, а также март-апрель). Если достанет куража и здоровья, от седловины можно попытаться штурмовать и сам Тиличо-пик (стандартная программа для «семитысячника» предполагает месяц акклиматизационных выходов).
Двигаться от натоптанной тропы в сторону седловины пришлось бы по ползучему леднику со скрытыми под снегом трещинами – решил идти «челноком» в кошках, самострахуясь парой ледобуров. В 75-литровый рюкзак, и без того туго набитый всякой походной хренью, ледовая снаряга, палатка и верёвка не вошли – пришлось собрать второй, штурмовой. Общий вес багажа перевалил за 30 кг. Резонные сомнения типа «как я всё это попру на 5000 м?» и «спину не жалко?» аккуратно задвигались за шкаф.
В качестве альтернативы восхождению рассматривался продолжительный тяжёлый трек, ибо, воистину, лишь через боль утоляется жажда Реальности! Списался с матёрыми треккерами, ходившими вокруг Макалу и Дхаулагири, и вычеркнул сии варианты ввиду крайней метеозависимости, опасной в сезон дождей, и трудностей маршрута, предполагающих групповые экспедиционные ресурсы.
Двухнедельный трек вокруг Манаслу, относимый многими к красивейшим, выглядел перспективно: сложность умеренная, с перевала Larkya La (5160 м) открывается чудесный вид, цепочка гостиниц-лоджей, пострадавших от землетрясения 2015, восстановлена и работает штатно, стартовую и финишную точки с Катманду и Покхарой связывают локал-басы. Порадовало соседство на западе с массивом Аннапурны, где можно, спарив треки, набрать форму, если двигаться по часовой стрелке, «против шерсти» – обычно ради акклиматизации идут в обратном направлении, плавно наращивая высоту и резко сбрасывая её после перевала. С выбором между авантюрой на Тиличо и Манаслу-треком решил определяться уже в Непале, сообразно погоде&обстоятельствам... если повезёт, можно и совместить, т. к. в запасе целый месяц – обратный билет взят на 29 сентября.
Для трека пополнил аптечку тинидазолом, приобрёл 12-вольтовую солнечную панель dodocool (на замечание о высоковатой цене продавец, привычно твердея взглядом, соврал, что доставляют из США) и лёгкую палатку MSR FreeLite 2, а также ворох походных мелочей. Оформил в Allianz медицинскую страховку (обязательное требование для Restricted Area), включающую транспортировку вертолётом в случае необходимости. Залатал расползающиеся швы на своих старых треккинговых ботинках и принялся их разнашивать, ощущая забытую сладкую ломоту в ступнях.

Ненастная ночь,
зашиваю ботинки
солнцем...

30 августа стартовал. В «Домодедово» наблюдал поведение большой китайской группы, с насекомой деловитостью оттеснившей основную очередь на регистрацию. Воистину, китайцы суть бедствие планетарного масштаба... До Катманду, со стыковкой в Шардже, добирался совокупно около суток – прибыл утром 31 августа. Жара, чудовищная влажность и закрывающая полнеба сиреневая туча. Улицы напоминают клокочущую смесь стройплощадки и помойки: срезы грунта в качестве «культурного слоя» нашпигованы обрывками пластика, тряпками и прочей мусорной дрянью, в дело идут ископаемые «больные» кирпичи, от многократного использования округлые, как котлета.
Забросил вещи в гест и отправился зондировать треккинговые фирмы на предмет цен и сроков. Отведя первую половину сентября на вылазку к пику Тиличо, где гид и прочие свидетели были мне без надобности, надеялся с Манаслу вписаться в оставшиеся 10-13 дней. Запрос насчёт Манаслу-трека в сезон дождей энтузиазма у менеджеров не вызывал – после череды созвонов кисло озвучивались запредельные расценки на услуги гидов (порядка $80 в день), не желавших дёшево месить грязь. Наконец, с одной из контор был заключён контракт на 15-23 сентября, стоивший мне отутюженных ушей и половины наличных. Оплатил пермиты для себя и «мёртвой души» (минимальная численность группы – 2 человека), услуги «спешл гайда» (без коего вокруг Манаслу ходить нельзя), транспортные расходы, интерес фирмы, а также 13% НДС, якобы взимаемых государством со всего-на-свете. Собственные грядущие траты на постой и питание я оставил вне рамок сметы; стандартный «полный пакет» включает оные ($50 в день), и вымарать их из контракта стоило трудов не меньших, чем отбиться от бешеной обезьяны... опережая события, замечу, что уложился в $18 суточных. Менеджеры, в три захода трамбовавшие мне мозг, вручили свои визитки и весомо заверили: в случае проблем на треке один звонок – и «хеликоптер» уже летит (характерный жест). Самый юркий и трескучий, Кумар, пригласил после трека заглянуть на чай.
 
Наблюдение: пока непалец величает тебя «сэр», он присматривается к тебе; переход к тёплому «май фрэнд» означает, что он уже придумал, как тебя объегорить... объегорив, он перестаёт тебе улыбаться.
   
Оформление бумажек сопровождалось «мистейками» и досадно затянулось, в Покхару я прибыл лишь 2 сентября. Нынешний сезон дождей удался – поливало регулярно и обильно (соответственно, наверху сыпало и мело); пришлось задвинуть планы касательно пика Тиличо и ограничиться треккингом, оставив альпснарягу на хранение в отеле.
3 сентября попытался локал-басами продвинуться к Джомсому, но лишь зря скатался в Бени: многочисленные оползни парализовали автобусное сообщение, а кормить гирлянду вкрадчивых таксистов, облезая поверху осыпные участки, желания не было. За 8 часов путешествия в Бени и обратно всласть наобнимался со своим брюхатым рюкзаком и познакомился с непальской видеопопсой: под гундосую лилипутскую шарманку нелепо одетые (непременные сиреневые шорты с помочами) мужья гримасничали и всех вокруг доставали, а их прекрасные жёны страдали и назидательно клевали клоунский мозг... Воротился в Покхару несолоно хлебавши и отправился в аэропорт (поливавший с ночи дождь утих), откуда чуть не улетел последним, ради меня задержанным рейсом в Катманду – отдавая деньги, решил уточнить, что мне надо в Джомсом (туда рейсы только утренние). Сопровождаемый нервным смехом персонала аэропорта, потопал в трансагентство, где оставил заявку на авиабилет. В ожидании погоды очередь из «улетающих завтра» ежедневно удлинялась, так что мне светило отбыть не раньше 5 сентября.
 
4 сентября потратил на прогулку вдоль озера Фева, засидки в «органик-кофейнях» и фотографирование. Купил на пробу треккерские прессованные мюсли, пакет молока и кусок вонючего ячьего сыра – вернувшись в отель, устроил себе пир. После полудня выглянуло солнышко, и я полез на крышу сушить отсыревшие пуховик и спальник, а заодно нежиться. Позвонила тётя из трансагентства: если «клин везер» продержится до завтра, есть шанс улететь; обещала перезвонить утром в 6.00.

5 сентября проснулся за пару минут до будильника, выставленного на 4.30. В 6.20 позвонила тётя из трансагентства: погода лётная, места есть. Домчался до аэропорта на такси, быстро оформил багаж (вес 17 кг), погарцевал на специальной подставочке в зоне досмотра и в 7.30 воспарил – а в 7.50 уже сел в Джомсоме (2720 м). Разместился в отеле «Tilicho» (жил там в 2014), разом сбив цену на проживание с 600 NRs до 200 – небось, мои линялые футболка и штаны (прошли Индию, Сербию, Марокко, Синай и Шри-Ланку) оказались сильным аргументом в торге. Дабы адаптироваться к высоте, прогулялся до окружённой фруктовыми садами Марфы, где мостовые выложены камнем, стены домов побелены извёсткой, а в щели кровель вставлены заговорённые цветы и шерстинки. Купил концентрированного облепихового сока и домашнего сливового вина, поразительно вкусного. По пути наблюдал прокладку нового русла для притока Кали Гандаки: пучились кучи грунта, сидящий в яме экскаватор с рёвом выковыривал и перекладывал здоровенные валуны, рабочие гнули арматуру под будущий бетон – а рядом плёткой-семихвосткой извивалась река...
В одном из сёл видел бродягу, воплощение непальского дна – его пожитки смердели и были облеплены мухами.
По возвращении отправился за газовым баллоном для горелки (оставил новенький в Покхаре как запрещённый к авиаперевозкам) в единственную на весь Джомсом лавку по продаже/прокату снаряжения – закрыто. Попытка выкупить остаток газа у итальянской группы, завершившей трек в Верхний Мустанг, также не удалась – славный гид по имени Лаппка заверил, что отдал бы мне его даром, но баллонище зело велик да тяжёл (его пёр отдельный портер). Перспектива платить за отельный кипяток немыслимые деньги огорчала, пить же сырой воду, купленную на Водной Станции, мешал призрак амёбной диареи.

6 сентября утром застал хозяина лавки на месте. У треккеров, пришедших из Верхнего Мустанга или с Аннапурна-трека, он дёшево скупает «перевесную» или запрещённую к авиаперевозкам снарягу и продаёт её стартующим от Джомсома, монопольно заламывая цену. За «бэушный» баллон, новым стОящий в Покхаре 500 NRs, миляга в дредах запросил 2500, с ужимками приврав, что его гёрлфрэнд проживает в Москве; после изнурительного торга сошлись на 1600.
Купил два литра воды на Водной Станции (вес рюкзака чуть за 20 кг) и потопал в Кагбени (2800 м). В Мустанге, накрытом «дождевой тенью» Аннапурны, сухо и весьма ветрено; от налетавшей пыли спасала медицинская маска. Добрался за 3,5 часа, потратив час на отдых и фотографирование – хотя шёл с нулевым набором высоты, ноги с отвычки загудели. Решил подъём от Кагбени к Муктинатху (3760 м, набор высоты порядка 1000 м) разбить на два дня, дабы не рвать жилы в начале трёхнедельного трека.
В Кагбени, где пролегает граница, рассекающая Мустанг на Нижний и Верхний, поселился в отеле «Yak Donalds» (жил там в 2014). Прошёлся по селу, в сувенирной лавке рассказал хозяину и троим буддистским монахам историю с гравировкой на серебряном кольце надписи «Nepal 2014» – посмеялись неожиданному финалу.
Непальцы – видные продавцы горячей воды (за сумасшедшие деньги), но я теперь был во всеоружии: поздним вечером поднялся на третий, ремонтируемый этаж, вскипятил котелок воды и заварил в термосе зелёного чаю. Волшебно.

7 сентября за три часа неспешно набрал 500 м и остановился в селе Кингар (3280 м). Новенький бак на крыше отеля «Blue Sheep Valley» сулил горячий душ, однако был пуст – пришлось вымыться мутной ледяной водой из ведра (бодрит, однако). Заказав курицу с рисом, спросил, сколько ждать – стандартные «твенти минетс»; после десяти минут непонятной беготни хозяин извлёк из древнючей морозилки грязно-фиолетовую окаменелость... Пришлось отменить заказ и отужинать момо с овощами. На ревнивый вопрос хозяина, почему я пью не его чай, а свой из термоса, ответил кротко:
= Я пью только японский зелёный чай. У тебя такой есть?
= Нет.
= Ну, и всё.
Вечером прогулялся в сторону Муктинатха, снимая закатные виды.
К ночи похолодало, но стопа ватных одеял в страшных засаленных марлевых пододеяльниках не прельстила – залез в свой спальник.

8 сентября за пару часов, намеренно держа черепаший темп, поднялся к Муктинатху и поселился в отеле «Bob Marley». Сжевал на обед два здоровенных ломтя буйволиного стейка (жевал час под андрогинный вокал Боба) и отправился на разведку в сторону перевала. Высота сказывалась: идя налегке и неспешно, таки задыхался.
В «темпле», где статуя Будды соседствует с клоповником «саддху» (ряженые старпёры-шиваиты), послушал мерный рёв женской буддистской службы, пофоткал колокола, гроздьями висящие на перекладинах, и был сам сфоткан приветливым охранником.
Вечером познакомился с украинцем, живущим в Муктинатхе 10 лет (последние 6 лет ходит босиком) и именующим себя Деве Майтрейя. Он построил гестхаус и баню (установив мировой рекорд по высотности бань), исходил пол-Непала и сейчас «набивает» новый маршрут в районе озера Тиличо. Поведал о нескольких отпечатках ступней и даже лица в камне, оставленных одним из ринпоче, левитировавшим в здешних краях. Аборигены не показывают сих святынь туристам, сливая всех охочих до эзотерики в «темпл». Майтрейя угостил меня десятилетним пуэром и подарил два кусочка «чёрной соли», растущей жеодами в нескольких районах Тибета и по сию пору доставляемой оттуда на яках. Посоветовал для акклимухи сходить на север, в сторону Верхнего Мустанга – от перевала Gyu La (4077 м) можно вскарабкаться на горку (5300 м) и поснимать волшебные виды.
Ночью ударил колотун – утром я отхлебнул воды из пластиковой бутылки, и заломило зубы.
 
9 сентября сходил к перевалу Gyu La. Маршрут нанизал несколько сёл, где я порыскал с фотокамерой, и скользнул за реку, в сторону гор – удобным ориентиром оказалась группа французов, сопровождаемая гидами и целым караваном гружёных мулов. Обозрел пик Khatungkang, куда имел намерение вскарабкаться: сольный подъём по кромке слома пластов слишком опасен, увы... От перевала удалось набрать ещё пару сотен метров, до 4300 м, но и только – погода быстро ухудшалась, и я поспешил вниз. Вся вылазка продлилась 6 часов (4 подъём, 2 спуск) и измотала крайне – вернувшись, едва не вырубился, однако на страшном усилии воли принял горячий душ и отужинал половиной стейка, вторую оставив на завтрашний перекус. Форма швах – как пойду с рюкзаком?

10 сентября встал в 3.30, собрался и около 5.00 стартовал. Погода дрянная – туман и ветер. До перевала Thorong La (5416 м) предстояло набрать 1650 м, а затем сбросить 500 м до Хай Кемпа (4925 м); шёл медленно, рассчитывая использовать весь световой день. Встречные треккеры и портеры косились на мой бигбэг, один бормотнул «стронг». Во время очередного привала переговорил с погонщиком, сопровождавшим караван из Кагбени в Мананг: десяток мулов, гружёных яблоками – по 70 кг на спину. Яблоки деликатес в Непале – одно стОит, как гроздь бананов.
После высоты порядка 4500 м остро ощутил недостаток акклиматизации – у каждого шеста (маркируют тропу на случай снегопада, с интервалом около 50 м) «ложился» на палки плечами (дабы расправить грудную клетку), пыхтя, аки кузнечные мехи. Продышался – взял в прицел следующий шест и поплёлся к нему, едва переставляя ноги и твердя самодельную мантру на дариже магриби...
На высоте порядка 5000 м морены образуют просвет, через который в хорошую погоду видны пики Khatungkang (6484 м) и Thorong (6144 м) – когда я оказался там, туман внезапно рассеялся, и они заблистали в серебре. Будто взглянули пристально, что за козявка ползёт, едва переводя дух. Лишь только очередная морена перекрыла обзор, завеса тумана вновь сомкнулась. Начало накрапывать.
Перевала достиг в 17.40, т. е. потратил на подъём 12,5 часов. Заслонив фотокамеру от мороси, сделал «кадр приличия» и побрёл дальше, спотыкаясь о каждый камень. Смеркалось, и ориентироваться по шестам становилось всё сложнее. Стейк был давно съеден, чай и вода выпиты, вследствие обезвоживания накатили вялость и безразличие. Когда навигатор вдруг заверещал, агонизируя, я поленился заменить батарейки. Около 18.30 в кромешном мраке вышел к знакомому тихаусу, от коего до конечной цели оставалось менее получаса ходу – и тут я невероятным образом сбился с верной тропы. Натоптанный спуск вывел не к ожидаемому мосту и повороту на Хай Кемп, а к ручью, падающему из пластикового жёлоба. Наполнил котелок, заварил чаю и медленно выпил все полтора литра. Хорошо... Сменил батарейки в навигаторе и попытался прямиком выйти к точке, где обрывался отмеченный путь, но лишь зря шарахался по крутым каменистым склонам. В туманной мороси, кромсаемой ветром, луч фонаря ослеп (пробивал на 1-2 м), и я решил заночевать на случайно найденном горизонтальном пятачке. Надел поверх термобелья&флиса пуховик и утеплённые штаны, устроился на каремате. Для высоты 5050 м (показания альтиметра) было не слишком холодно; грелся «физкультурно». Постепенно морось превратилась в дождь, пришлось спрятаться под зонтом.
Вынужденный непрестанно двигаться, если и погружался в дрёму, то кратко, в одно касание – тут же всплывал подмёрзшим. К 4.00 небо очистилось и засверкало созвездиями. Заметно похолодало, шевелиться пришлось активнее. Постепенно из низин поднялся предрассветный туман, заполонил всё вокруг, горные пики порозовели.
Сидел, остервенело тиская пальцы ног, и дожидался утра. Около 5.30 рассвело, и я увидел маркировочные шесты – в паре десятков метров от меня, однако совершенно не там, где ожидалось... В 5.50 появились первые группы, движущиеся к перевалу; я сложил насквозь сырые вещи в рюкзак и отправился им навстречу. Когда покидал свою импровизированную стоянку, душили слёзы: вот, всё и закончилось, всё позади.
 
11 сентября намеревался достичь Мананга, т.е. отмахать апэнддаунами порядка 20 км со сбросом 1500 м (в 2014 это заняло менее 5 часов). Далее по плану значились ночёвки в Нижнем Писанге, Чаме и Дарапани – с дневными переходами порядка 15 км. Перекусил в Хай Кемпе, смазал клюв UV-кремом и отправился вниз. Встречные группы, видя во мне спасовавшего перед перевалом «возвращенца», здоровались насмешливо или участливо, некоторые осведомлялись насчёт самочувствия. Пожилой гид, с которым я беседовал в Катманду в офисе турфирмы, вёл в Хай Кемп двоих татуированных мачо – те сперва зыркнули презрительно, но, вникнув в суть реплик гида и его напутствий касательно Манаслу, помягчели юными фейсами.
Через несколько часов пёха апатично констатировал, что не столько иду, сколько хаотически валюсь, выписывая зигзаги. Одолев лишь половину запланированной дистанции, остановился в посёлке Як Кхарка («пастбище яков», 4018 м); заказал ведро тёплой воды, вымылся, развесил свои тряпочки для просушки и рухнул в постель. Ближе к вечеру восстал с одра ради трапезы. Пообщался с гидом небольшой, но шибко громкой китайской группы (трое сытых самцов, щегольски экипированных); выслушав мой рассказ о вчерашнем подъёме и ночёвке у перевала, он заявил, что русские – сильные (даже что-то такое изобразил)... Злые, я бы сказал. И с чугунным компасом целеполагания.

12 сентября за 3 часа достиг Мананга, не преминув посидеть возле маниволла (omMANIpadmehum + WALL = гряда из камней с высеченными мантрами) на поляне Karche – ещё в прежние визиты окрестил место Хорошим и даже скучал по нему. Не чую пресловутых «мест силы» и т.п., однако в том Хорошем месте приятно быть: слушать сабельный свист ветра и рокот реки, дышать горечью трав... На тропе столкнулся с караваном из нескольких яков и взобрался на обочинный камень, уступая дорогу; головной як, постояв в раздумье, вдруг с поразительной лёгкостью рванул вверх по крутому склону, в обход – остальные следом. Шедший замыкающим погонщик сердито заорал мне «ап-ап-ап-ап-ап!!!», но был вынужден скакать за подопечными, цедя «ффакмэн» и вертя средним пальцем. Состоялась короткая интернациональная перебранка, в ходе которой я не мог удержаться от смеха.
Кстати, насчёт встречных-поперечных: приветствие «намасте» есть сниженная ритуальная форма, исходно означавшая «Божественное во мне приветствует и соединяется с Божественным в тебе» – непальские женщины всегда отвечают, улыбаясь и светлея ликом; мужчины же реагируют разно: треть отвечает душевно, прочие либо снисходительно кивают, либо вовсе игнорят Божественное в тебе.
В Мананге отметился на чекпосту и купил, не торгуясь, пару батончиков из прессованных мюсли. На выходе из посёлка обнаружил стоянку джипов, гоняющих до Бесисахара и Катманду – ещё лет 20 тому назад Аннапурна-трек был сугубо пешим. Проложенная великими трудами дорога упростила доставку грузов, но и разорила множество гестов-лоджей, мимо которых нынешние треккеры пролетают, пыля колёсами. Для западной дуги Аннапурна-трека сие актуально уже не один год, теперь перемены коснулись и восточной дуги – по пути видел брошенные руинированные дома и даже целый посёлок.
В Мунгджи устроил на лавочке ланч: японский чай с купленными в Мананге батончиками мюсли – оные оказались с давно истекшим сроком годности и толстой мёртвой мухой внутри.
По мере спуска луговая флора приросла хвойными перелесками, графичными и отрадно душистыми. Шлось нормально; впрочем, «горка» перед Писангом добила поясницу и колени. Одолевая последние препятствия, ревел на манер каргыраа и бормотал всякую весёлую чепуху. Весь путь продолжительностью 8,5 часов составил по одометру 24,7 км.
Ещё утром на подходе к Манангу внезапно заблеял мобильник, оказавшись в зоне покрытия; и зачастили вызовы (стрёкот на карикатурном английском) и косноязычные смсы от какого-то короеда: «Как ты? (How r u?)» – «Я в порядке,» – «Где ты сейчас?» – «Иду в Писанг,» – «Ок, ок». Через пару часов: «Ты где?» – «Между Манангом и Писангом,» – «Завтра в Дарапани?» – «Нет, завтра буду в Чаме, а 14.09 – в Дарапани,» – «Ок, ок». Ещё через пару часов: «Ты где?» – «Я в Писанге,» – «Я сейчас в Данакью. Мы можем встретиться в Данакью 14». Смутно представляя расположение Данакью и не понимая, зачем мне там с кем-то встречаться, я послал неизвестного максимально кратко, экспрессивно и кириллицей (во время Манаслу-трека гид Гаутам раскопал в смартфоне этот смс, намереваясь позднее считать транслейт... удачи ему!:)). Вечером хозяин лоджа в Писанге по моей просьбе перезвонил неизвестному короеду – из динамика посыпалась словесная труха, хозяин скривился. Отнюдь не с первого захода удалось выяснить, что это гид (с которым я на тот момент не был знаком), и он ожидает меня в Данакью, немного не доходя до Дарапани... Точка грядущей встречи (в Дарапани напротив чекпоста) была оговорена заранее, ещё при заключении контракта, и я, не желая метаться по Данакью в поисках таинственного незнакомца, отказался что-либо менять – в ответ квакнуло «окей-окей!»

Замечание: мой индийский/непальский опыт маркирует итоговую реплику «окей-окей!» как весьма подозрительную – ею абориген, и не думающий выполнять озвученные договорённости, гасит сомнения «фраера ушастого».

13 сентября спустился в Чаме. Тропа круто сбрасывала высоту, срезая петли раскисшей до непролазности грунтовки. Ущелье Марсьянгди сузилось и напиталось сумраком, пряди водопадов тянулись из окутанной туманом выси и вплетались в серое вервие реки. Два года тому назад в этих местах я стёр до крови пятку и уделал поясницу, ковыляя вверх по бугристым сосновым «венам». За мостом, в районе Братанга, левый берег образует узкую длинную ступеньку – здесь фирма «AgroManang» разбила яблоневые сады на 20.000 саженцев и затеяла строительство терема-отеля и сторожевой вышки. Пофоткал румяные яблоневые шеренги сквозь щели в ограде. Из нагнавшего меня джипа высунулась рука с двумя маленькими яблочками – презент. Вечером я сгрыз их, запивая местным текучим мёдом. Вкусно.
Чаме крупное село, с полицейским участком и аптекой. Безуспешно попытавшись заправить газом порожний баллон, взятый в Джомсоме, приобрёл новый. Накупил сластей и методично истребил их.

Продолжение следует...