Божественная комедия

                Эжени Бушар и Дите фон Тиз         
     В старинном кинишке с Шонном Коннери, тогда еще без бороды, клевая красотка Урсула Андресс притаранила шотландцу рыбину, типа, рыбки боговой салакушки, держал, мол, мути уху. Но мало кто знает,  а кто знает - молчит, что все начиналось, конечно же, в могучем чугунном Советском Союзе.
     - И проложив просеку, - занудливо гундосил Кончаловский, вороша груду мелко исписанных бумажек, стоя за кафедрой на внеочередном съезде Союза кинематографистов, собранном скоропоспешно для успешнго урегулирования насущных вопросов, как - то : откушивание ( или откушевание ? да по х...й, главное - в желудок ) буженины, питие винца в плепорцию, развод и женитьба Бальзаминова, наименованного Бондарчуком в ознаменование годовщины битвы под Канском Забайкальским, где орды Мамая были повержены Папаем, морячком - десантником, потом еще министр культур - мультур стал академиком за сие внушающее почтение открытие, но это совсем другая история, не имеющая отношения к нынешней сказочке, но самое важное, утаиваемое и корневое, как всегда, завуалированное и тайное происходило именно сейчас, во время выступления Андрона Непутевого, в шапке пальцем вверх, с " Маузером " и деревянной ногой, точнее, головой, замаскированной под ногу, но это, опять же, история, не имеющая отношения к рассказываемому мною секрету, и будет поведана мировому сообществу в свое время, если не забуду, конечно, - здоровенный мужик с топором полез засадить Андрейченке, донельзя возбужденный ее комсомольским билетом в скромной дерматиновой обложке, но будучи проникнут достижениями Сталепрокатного завода имени Двадцать лет и одного года испытал чувство стыда и гордости, подал заявление о премировании главбуха рыбколхоза переходящим горном землепроходческой бригады Стаханова, подписался на заем в помощь детям Америки и убыл. Бля, - строго сказал Кончаловский, взглянув из - под очков в зал.
     В зале сидели трое. На первом ряду, занимая собой четыре кресла, скромно сидел Сурков, тогда еще десятилетний мальчик, маленький и с красным галстуком, но уже очень умный, бывало выбежит кататься на санках с кудрявой головой, а окрестные старухи уже рыдают, кричат во все свои надтреснутые голоса : " Батюшка, касатик ты наш, укажи непутевым, как там Дамбас и шайтаны ". А Сурков подбоченится и пристукивает ладно подшитым валенком по замерзшему навозу, ответствует по существу : " Баушки, бля, е...ся в сраку, Дамбас гудит, шайтаны вумат, а пензия ваша вообще нееб...кая, вы, суки рваные, на нее три кила селедки могете прикупить в райпо и два куска земляничного мыла ". Скажет так - то и хороводы водит со старухами, ожидающими своих карликов, что обязательно придут и тогда старухи обоссутся. И произойдет революция.
     На приставном скромном стульчике возле третьего ряда сидел человек в пальто и очках, смутный и недостоверный, никто не знал, зачем он, почему, он просто был и всем было по х...ю.
     Ну а третьим был, конечно, Чарльз Бронсон, индеец, присланный по обмену. Он скромно сидел на полу, свив ноги калачиком, строгал безделушку перочинным ножиком, напевая народную песню племени гуронов.
     - Горит и кружится планета ...
     Кончаловский закашлялся, услышав священные строки, беспомощно взглянул на портрет Чойболсана, висевший над кафедрой, грозя как - нибудь наеб...ся и размозжить голову докладчику, трясущимися руками достал из внутреннего кармана молескинового пиджачка с Почетным знаком на лацкане таблетку запрещенного пенталгина и запил ее теплой желтой водой из керамического графина, стоявшего чуть сбоку. Сурков хмыкнул, чем не преминул воспользоваться мужчина в пальто.
     - Ты не говори так - то, - густо окая пробасил он тенором, - сам не понимаешь, чего говоришь  - то. Рыбколхоз план не перевыполнил, не оправдал, так сказать, какая, к чертям собачьим, премия ?
     - Верно, - ехидно заметил Сурков, закуривая папиросу.
     Кончаловский развел руками и с тоской подумал о холокосте. " Вот бы и этих туда же ", - мелькнула крамольная мыслишка, тут же уловленная портретом Чойболсана, он нахмурился и скосил и без того косые глаза на плешивую голову великого режиссера современности. Сурков закинул ногу на ногу, небрежно стряхивая пепел в сторону Бронсона и с удовольствием разглядывал недоуменный контур лица докладчика, наслаждаясь триумфом своего изворотливого ума. Наконец, резко поднялся и занял место за кафедрой, отодвинув утратившего доверие и разум Кончаловского за шкаф.
     - И здесь, товарищи, - начал он находить выход из сложнейшей ситуации, - нам поможет фольклор. Фольклор ! - Заорал он, напугав задремавшего Бронсона.
     Вбежал волосатый мужик с бородой. Сурков кивнул ему и жестом указал путь. Фольклор развернулся и убежал. Скорее всего, на х...й. Но может и в пиз...у, кто знает.
     - Фольклор говорит, - веско произнес Сурков, - что в старобывалошные времена рыба целиком уходила на экспорт, по ленд - лизу, а уху варили из петухов.
     Мужчина в пальто закашлялся. Бронсон хихикнул, а Кончаловский, стоя за шкафом подумал о нетолерантности времен отеческих, эка : пидоров - варить. Не мак, не мет, даже не манагу. Пидоров. Во время было. Лихие девяностые, прямо. Представился князь Рюрик, потный и широкоплечий мужчина, стоит такой на площади и бросает геев в котел, а в котле бурлит, клокочет, рыбаки, ФСО, Первый канал, РТР, толстые обоссанные старухи и карлики.
     - Не совсем, - вмешался мужчина в пальто, - из петухов. Иногда клали топор. Солдатский. Для навару, наверное.
     В зал вошел громадного роста человек в пижаме с нашитыми маршальскими лампасами. Слегка пошатываясь от нембутала, запитого зубровкой, он подошел к кафедре и всмотрелся в портрет Чойболсана. Прослезился. Сел в первый ряд и указал :
     - Копию сценария американцам отправьте в знак разрядки и де танса.
     И уснул.
     Через год на экранах Америки, одной из них, если быть точным, с кассовым успехом прошел фильм о Джеймсе Бонде, а в Советском Союзе - производственная драма " В лесах Забайкалья " о трудовых буднях геологов с великолепными песнями Высоцкого и Визбора и мамой Миллы Йовович в роли председателя ГПТШО. Но это уже совсем иная история. Или фальсификация, не суть. Но кто не верит - конченая мразь, предатель и бездуховный негодяистый подонок, продавшийся коварным бандеровцам за улыбку енота.
     Вот такая сказочка, любимая моя Маша. Мораль. " Да ну на х...й весь этот гребаный Совок ". Мораль вторая. " А вообще - то, если по - чесноку, никогда здесь не было ничего достойного ". Мораль третья. " Гусинский где - то там, как истина, бля ". Конечно, мораль четвертая, без нее никак. " Нутциге юде, граждане, и ди фане хох ". А проще сказать, Маша моя, вот проще простого : " Привет из Ростова. От ха - ха ".