Собачье сердце по повести М. Булгакова

Тема леворукости и оборотного чтения/произношения слов
в повести М. Булгакова «Собачье сердце».
 
Знаменитая повесть «Собачье сердце» в десяти главах, написанная М. Булгаковым в 1925 году, при первом прочтении кажется – совсем не о «зеркальных людях» (людях, пользующихся левой рукой как основной и читающих/пишущих тексты справа налево). Однако, при прочтении более внимательном становятся понятны вещи, на которые писатель прямо не указывает, и тем не менее, они присущи персонажам повести…
 
Уже из первой главы создается впечатление, что Филипп Филиппович – правша (краковская колбаса, которой он угощает Шарика, лежит в правом кармане его пальто). Но так ли это? Ведь правым этот карман называет пес; а он-то смотрит на доктора, находясь не позади него и не сбоку, а – напротив; доктор стоит прямо перед ним. Следовательно, правый карман – это правый карман, как его видит Шарик; а для самого Филиппа Филипповича этот карман абсолютно точно – левый. Великолепно рассуждает о подобной ситуации А.П. Лопухин в своей «Толковой Библии», разъясняя текст Евангелия от Матфея, 25:33:
«и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов – по левую».
Русский перевод точен, но не вполне выражает мысль подлинника. В греческом: "от (из, ;;) правой стороны" и "от левой стороны". Лицо Судьи будет обращено к народам, и правая сторона не означает правую сторону по направлению к Нему (как у нас в церквах), а от Него».
 
Во второй главе повести Булгакова читаем: «Шарик начал учиться по цветам. (…) Далее, пошло еще успешней. "А" он выучил в "Главрыбе" на углу Моховой, потом и "б" – подбегать ему было удобнее с хвоста слова "рыба", потому что при начале слова стоял милиционер». Но – здесь же: «Три первых буквы он сложил сразу: пэ-ер-о, "про". Но дальше шла пузатая двубокая дрянь, неизвестно что означающая. "Неужто пролетарий?" – подумал Шарик с удивлением… "Быть этого не может". Он поднял нос кверху, еще раз обнюхал шубу и уверенно подумал: «Нет, здесь пролетарием не пахнет. Ученое слово, а Бог его знает, что оно значит».
Поразительно! Пес умеет читать как справа налево (ставшее хрестоматийным слово «Абырвалг»), так и по-обычному, слева направо (табличку на двери квартиры профессора Преображенского он читает именно слева направо). К причинам такого двоякого чтения мы еще вернемся в конце статьи.
«Тут же запомнилось зеркало до самого пола, немедленно отразившее второго истасканного и рваного Шарика, страшные оленьи рога в высоте, бесчисленные шубы и галоши и опаловый тюльпан с электричеством под потолком». И здесь, при самом начале описания квартиры, Булгаков не замедлил упомянуть зеркало, в которое смотрится пес.
 
Третья глава.
«Я – красавец. Быть может, неизвестный собачий принц-инкогнито», – размышлял пес, глядя на лохматого кофейного пса с довольной мордой, разгуливающего в зеркальных далях. – Очень возможно, что бабушка моя согрешила с водолазом. То-то я смотрю – у меня на морде – белое пятно. Откуда оно, спрашивается? Филипп Филиппович – человек с большим вкусом – не возьмет он первого попавшегося пса-дворнягу».
«В этот ужасный день еще утром Шарика кольнуло предчувствие. Вследствие этого он вдруг заскулил и утренний завтрак полчашки овсянки и вчерашнюю баранью косточку – съел без всякого аппетита. Он скучно прошелся в приемную и легонько подвыл там на собственное отражение».
«Пес здесь возненавидел больше всего тяпнутого и больше всего за его сегодняшние глаза. Обычно смелые и прямые, ныне они бегали во все стороны от песьих глаз. Они были насторожены, фальшивы и в глубине их таилось нехорошее, пакостное дело, если не целое преступление. Пес глянул на него тяжело и пасмурно и ушел в угол».
(…)
Пятая глава.
«22 декабря 1924 г. Понедельник. История болезни.
Лабораторная собака приблизительно двух лет от роду. Самец. Порода дворняжка. Кличка – Шарик. Шерсть жидкая, кустами, буроватая, с подпалинами. Хвост цвета топленого молока. На правом боку следы совершенно зажившего ожога. Питание до поступления к профессору плохое, после недельного пребывания – Крайне упитанный. Вес 8 кг (знак восклицат.). Сердце, легкие, желудок, температура…»
Здесь почему-то уже речь идет об ожоге на правом боку (?)
«31 Декабря. Колоссальный аппетит.
(В тетради – клякса. После кляксы торопливым почерком).
В 12 ч. 12 мин. дня пес отчетливо пролаял а-б-ыр.
(В тетради перерыв и дальше, очевидно, по ошибке от волнения написано):
1 декабря. (Перечеркнуто, поправлено) 1 января 1925 г. Фотографирован утром. Счастливо лает "абыр", повторяя это слово громко и как бы радостно. В 3 часа дня (крупными буквами) засмеялся, вызвав обморок горничной Зины. Вечером произнес 8 раз подряд слово "абыр-валг", "абыр". (Косыми буквами карандашом): профессор расшифровал слово "абыр-валг", оно означает "главрыба"… Что-то чудовищ…»
 
«Я не могу удержаться от нескольких гипотез: к чертям омоложение пока что. Другое неизмеримо более важное: изумительный опыт проф. Преображенского раскрыл одну из тайн человеческого мозга. Отныне загадочная функция гипофиза – мозгового придатка – разъяснена. Он определяет человеческий облик. Его гормоны можно назвать важнейшими в организме – гормонами облика. Новая область открывается в науке: безо всякой реторты Фауста создан гомункул. Скальпель хирурга вызвал к жизни новую человеческую единицу. Проф. Преображенский вы – творец. (Клякса).
Впрочем, я уклонился в сторону… Итак, он поддерживает разговор. По моему предположению дело обстоит так: прижившийся гипофиз открыл центр речи в собачьем мозгу и слова хлынули потоком. По-моему, перед нами оживший развернувшийся мозг, а не мозг вновь созданный. О, дивное подтверждение эволюционной теории! О, цепь величайшая от пса до Менделеева-химика! Еще моя гипотеза: мозг Шарика в собачьем периоде его жизни накопил бездну понятий. Все слова, которыми он начал оперировать в первую очередь, – уличные слова, он их слышал и затаил в мозгу. Теперь, проходя по улице, я с тайным ужасом смотрю на встречных псов. Бог их знает, что у них таится в мозгах».
«Шарик читал. Читал (3 восклицательных знака). Это я догадался. По главрыбе. Именно с конца читал. И я даже знаю, где разрешение этой загадки: в перерезке зрительных нервов собаки».
 
Шестая глава.
Здесь снова появляется тончайший намёк – указание на леворукость профессора Преображенского.
«Филипп Филиппович сидел у стола в кресле. Между пальцами левой руки торчал коричневый окурок сигары».
 
Девятая глава.
«Ночь и половину следующего дня висела, как туча перед грозой, тишина. Все молчали. Но на следующий день, когда Полиграф Полиграфович, которого утром кольнуло скверное предчувствие, мрачный уехал на грузовике к месту службы…»
«Преступление созрело и упало, как камень, как это обычно и бывает. С сосущим нехорошим сердцем вернулся в грузовике Полиграф Полиграфович. Голос Филиппа Филипповича пригласил его в смотровую. Удивленный Шариков пришел и с неясным страхом заглянул в дуло на лице Борменталя, а затем на Филиппа Филипповича. Туча ходила вокруг ассистента и левая его рука с папироской чуть вздрагивала на блестящей ручке акушерского кресла».
 
 
«Шариков сам пригласил свою смерть. Он поднял левую руку и показал Филиппу Филипповичу обкусанный с нестерпимым кошачьим запахом – шиш. А затем правой рукой по адресу опасного Борменталя из кармана вынул револьвер. Папироса Борменталя упала падучей звездой, а через несколько секунд прыгающий по битым стеклам Филипп Филиппович в ужасе метался от шкафа к кушетке. На ней распростертый и хрипящий лежал заведующий подотделом очистки, а на груди у него помещался хирург Борменталь и душил его беленькой малой подушкой».
Здесь, наконец, открывается суть Шарикова – он сделался амбидекстером, использует две руки сразу (отсюда и любовь его глядеться в зеркала). Конечно, он этому научился; амбидекстрия не бывает врожденным явлением.
 
Десятая глава.
И – при завершении повести – водолаз. Намек ли на опыты Леонардо да Винчи?..
«Так свезло мне, так свезло, – думал он, задремывая, – просто неописуемо свезло. Утвердился я в этой квартире. Окончательно уверен я, что в моем происхождении нечисто. Тут не без водолаза. Потаскуха была моя бабушка, царство ей небесное, старушке. Правда, голову всю исполосовали зачем-то, но это до свадьбы заживет. Нам на это нечего смотреть».