Шарф

ШАРФ

Много лет назад, выискивая по специальным магазинчикам ткань на платье для особого случая, в одном из них она случайно наткнулась на то, что давно искала: едва заметные синяя и зелёная клетки аккуратно укладывались в столь любимый им шотландский рисунок. Без раздумий она попросила подошедшую продавщицу сделать отрез. Дома смастерила из клетчатой ткани нехитрое кашне: сострочила края на старенькой швейной машинке, где надо распустила бахрому. Шарф приобрёл форму и, хоть и выглядел вполне обычным, грел за двоих: за себя и за неё.
Он понял это не сразу, но когда понял, убрал подальше все купленные ранее в заграничных поездках и стал упрямо носить только этот, незамысловатый.
Годы шли, шарф не раз стирался и гладился, но не терял ни формы, ни цвета, ни тепла. Каждую осень он неизменно, словно сам по себе, взмывал на большущую вешалку в прихожей, расправляя свои бахромчатые крылья и, зазывая надеть себя, оставался в осмысленной неподвижности терпеливого ожидания.
Обнаружив шарф, он медленным движением стягивал его с вешалки, пристально разглядывал, словно то ли впервые видит, то ли, напротив, здоровается со старинным приятелем, так же медленно обматывал вокруг шеи. И тут же о нём забывал. До весны.
Весной он вдруг замечал, что что-то колит и жжёт шею, вешал шарф обратно на вешалку, откуда тот незаметно исчезал, поглощаемый нутром стиральной машины.
И так год за годом, осень за весною, весна за осенью.

Пока однажды в нужный момент шарфа не оказалось на вешалке.
Он - долго чувствовал неуют, напоминал про клетчатого приятеля, просил найти его. Но шарфа нигде не было.
До глубоких морозов он ходил в лёгком шёлковом осеннем, надеясь, что любимый друг найдётся. Но шарф, некогда сшитый ею, канул бесследно, и в ход пошли заброшенные покупные с далёкой полки в шкафу.

Накануне операции шарф нашёлся сам. Прыгнул прямо ей в руки, неожиданно появившись из-под стопки забытого в коробке белья, и приветственно помахал синими и зелеными фибрами своей шерстяной души.
Уложив хозяина пропащей тряпки спать, она, не сказав ни слова, принялась стирать, а потом, ближе к полуночи, намокрую гладить старый шарф. К утру негодник во что бы то ни стало должен был высохнуть и выглядеть как новый. Шарф, словно спина кошки, которой касается заботливая рука, нежился, послушно расправляясь под струями горячего пара.
Через четверть часа все было готово и сизокрылый лебедь водрузился на своё законное вешалочное место.

"Теперь ничего не страшно," - думала она, смыкая, наконец, глаза, - "Теперь никакая операция не страшна...".

12.12.2016