Мой повелитель

  Кру­эл­ла Де Виль по­вора­чива­ет го­лову, зас­тыв от нап­ря­жения. Она пы­та­ет­ся прос­ле­дить за взгля­дом А­ида, но тот ни­чего не вы­ража­ет. Яв­но вол­ну­ясь, она прид­ви­га­ет­ся бли­же, су­нув ла­донь в его ру­ку, но не по­луча­ет от­ветной ре­ак­ции.

       Глу­по спра­шивать, о чем он за­думал­ся. Ры­жая бес­тия зах­ва­тила его пол­ностью, не от­пуска­ет ни на ми­нуту. Пос­ледние нес­коль­ко дней все сво­дит­ся к мыс­лям о Зе­лене.

       Ни­ког­да еще Кру­эл­ла не чувс­тво­вала се­бя столь нич­тожной и ни­ког­да не жа­лела о со­де­ян­ном убий­стве так силь­но, как сей­час. Будь мел­кий Ген­ри жив, она бы пот­ре­бова­ла на­писать но­вую ис­то­рию - в ко­торой Зе­лены нет. Од­ним взма­хом пе­ра от­пра­вила бы ее об­ратно. По­тому что она, Кру­эл­ла, не для то­го так дол­го жда­ла сво­ей влас­ти, что­бы те­перь прос­то так ее от­дать. А власть уп­лы­вала из ее рук, как во­да.

       Мать приш­ла и сто­ит под дверью, слов­но под­пи­рая ее. Чер­то­ва ма­моч­ка, на­вер­ня­ка прес­ле­ду­ет ее пос­ледние дни. Ни на ми­нуту не ос­тавля­ет без прис­мотра. С тех пор, как Кру­эл­ла сно­ва об­ре­ла воз­можность уби­вать (кста­ти, она ведь так и не спро­сила А­ида, как уда­лось снять ав­тор­ский зап­рет? Не­уж­то Ай­зек по­мер и то­же здесь оши­ва­ет­ся? Нуж­но бу­дет по­ин­те­ресо­вать­ся), с то­го са­мого дня, как она от­пра­вила Ген­ри от­ды­хать на об­лачке, Мад­лен ее прос­то прес­ле­ду­ет. Хо­дит за ней нез­ри­мой тенью по пя­там. Как дос­та­ла!

       Она обя­затель­но бро­сит ма­мень­ку в ре­ку Заб­лудших душ, но поз­же. Сей­час Кру­эл­ла по­вора­чива­ет го­лову, да­ря ма­тери от­ветный взгляд, в ко­тором зас­тыл лишь один воп­рос: что ус­та­вилась? В гла­зах стар­шей Де Виль осуж­де­ние. О, Кру­эл­ла поч­ти слы­шит, как она го­ворит: "Я зна­ла, что он ос­ты­нет к те­бе", хоть гу­бы ма­тери плот­но сом­кну­ты в при­выч­ную бо­лез­ненную ли­нию. Пра­виль­но, что мол­чит, не то Кру­эл­ла бы зат­кну­ла ей глот­ку. Нав­сегда.

       А­ид все так же не­под­вижно си­дит ря­дом, буд­то и не за­меча­ет, что она лас­тится к не­му, что в его ла­дони ле­жит ее ру­ка. Встре­вожен­ная, по­тому что зна­ет, что нет ни­чего ху­же его сту­пора, Кру­эл­ла ти­хо, поч­ти спра­шивая на это раз­ре­шения, про­из­но­сит:

       - Те­бе не нра­вит­ся праз­дник, ко­торый я под­го­тови­ла?
       - Праз­дник ве­лико­лепен - го­ворит А­ид, вздрог­нув. Яв­но не рас­счи­тывал, что к не­му об­ра­тят­ся, унес­ся мыс­ля­ми в бес­ко­неч­ность.

       О, как же хо­чет­ся дер­зить ему! Язык че­шет­ся. На кон­чи­ке язы­ка вер­тятся обид­ные сло­ва о том, что он прев­ра­ща­ет­ся в по­кор­ную тряп­ку в ру­ках этой ры­жей ведь­мы. О том, что пря­мо сей­час три­над­цать поч­ти что го­лых де­виц тря­сут пе­ред ним зад­ни­цами, а он, ка­жет­ся, да­же не ви­дит, где на­ходит­ся. О том, что, ког­да его вер­ховную власть зах­ва­тит ка­кой-ни­будь про­ходи­мец, он это­го да­же не за­метит.

       Но - нет. Она не мо­жет выс­ка­зать свои ис­тинные мыс­ли. Не с ним. Не здесь. Точ­но не сей­час. Воз­можно, ког­да-ни­будь поз­же, ес­ли ве­тер по­меня­ет­ся и она соч­тет это удоб­ным.

       Те­перь же из ее уст сле­та­ет толь­ко мер­зко-лес­тное:

       - Мой по­вели­тель! Че­го те­бе сей­час хо­чет­ся?
       - Ни­чего, Кру­эл­ла. Все в по­ряд­ке.

       Он сух, как ни­ког­да. Ска­зал яв­но, что­бы от нее от­де­лать­ся, хоть паль­цы впер­вые за эти нес­коль­ко ми­нут сжа­ли ее паль­цы. Что ж - при­дет­ся ей сроч­но по­любить лесть и вспом­нить, ка­ково это - до­воль­ство­вать­ся крош­ка­ми.

       От ее взгля­да не ус­коль­за­ет, что А­ид поч­ти до­пил ви­но в сво­ем бо­кале и, оче­вид­но, хва­тит его еще мак­си­мум на один не­боль­шой гло­ток. По­тому она при­казы­ва­ет Ми­ле взгля­дом и уже че­рез се­кун­ду бо­кал вла­дыки это­го мрач­но­го мес­та сно­ва на­пол­нен.

       Ох, А­ид. Ему не нуж­ны ни жен­щи­ны, ни ви­но. Он не слу­ша­ет му­зыку и не слы­шит ее лес­тных слов. Не за­меча­ет, кто на­ходит­ся с ним ря­дом. Ему нап­ле­вать на все, кро­ме сво­ей ры­жево­лосой заз­но­бы. Ду­ма­ет о ней каж­дую ми­нуту.

       За­бав­но. Кру­эл­ла ус­мехну­лась. Ес­ли сей­час она ско­лотит ко­ман­ду креп­ких ре­бят и зах­ва­тит власть, он на­вер­ня­ка да­же не за­метит пе­ремен.

       И хоть Кру­эл­ле нес­терпи­мо хо­чет­ся сло­мать ему шею, де­ла­ет она сов­сем дру­гое - под­но­сит его хо­лод­ную ла­донь к гу­бам и це­лу­ет. Он слег­ка обо­рачи­ва­ет­ся и да­же вы­дав­ли­ва­ет из се­бя жал­кое по­добие улыб­ки. Ве­ро­ят­но, это единс­твен­ное, на что он спо­собен, но - нет. Глот­нув еще ви­на и оп­ро­кинув ку­бок так, что на­питок тут же раз­лился по сто­лу, А­ид вста­ет, ув­ле­кая Де Виль за со­бой.

       Ко­рот­кий при­каз му­зыкан­там, сре­ди ко­торых зап­равля­ет се­год­ня сам Па­гани­ни, и по за­лу раз­ли­ва­ет­ся ме­лодия скрип­ки, от ко­торой у Кру­эл­лы му­раш­ки по ко­же бе­гут. Ес­ли бы она уже не бы­ла мер­тва, то неп­ре­мен­но бы ре­шила, что ее сей­час хо­ронят.

       Но у А­ида, ко­неч­но, не это на уме. Он прос­то утас­ки­ва­ет ее в тан­це. Тан­цу­ет он хо­рошо, всег­да хо­рошо тан­це­вал, уж Кру­эл­ле-то хо­рошо это из­вес­тно. Она не по­нима­ет, выз­ва­на ли та­кая рез­кая сме­на нас­тро­ения ду­мами, над ко­торы­ми бь­ет­ся А­ид ко­торый день под­ряд, или вы­питым ви­ном, но, впро­чем, ка­кая раз­ни­ца? Ей вы­пала воз­можность по­тан­це­вать и ос­та­ет­ся лишь ра­довать­ся то­му, что, не смот­ря на свою одер­жи­мость при­шед­шей ведь­мой, он все еще ря­дом с ней, с Де Виль. Зна­чит, у нее все еще есть воз­можность по­вер­нуть все вспять, вер­нуть ус­коль­за­ющее вли­яние на не­го. На­до лишь толь­ко встре­тит­ся с Зе­леной в са­мое бли­жай­шее вре­мя и пос­ко­рее спро­вадить со­пер­ни­цу к птич­кам и цве­точ­кам. Нет, во­об­ще-то Кру­эл­ла и са­ма бы­ла бы не прочь вос­крес­нуть, но по­нима­ла, что шан­сов на это еще мень­ше, не­жели выр­вать ры­жую из сер­дца вла­дыки мер­твых. А она все же бы­ла ре­алис­ткой и не ста­вила се­бе не­осу­щес­тви­мых це­лей. Ни­ког­да.

       Обо всем этом она ду­ма­ет, кру­жась с А­идом в тан­це. Обыч­но она нас­лажда­лась му­зыкой, ко­торую (ка­кая стран­ность!), не смот­ря на свою ис­ка­лечен­ную мра­ком ду­шу, неж­но и тре­пет­но лю­била. Обыч­но, в лю­бой дру­гой си­ту­ации, она бы от­да­ла се­бя вол­нам бла­женс­тва, что всег­да нак­ры­вали ее, ког­да тан­це­вала, но не те­перь. Вмес­то то­го, что­бы рас­сла­бить­ся и прос­то тан­це­вать, Кру­эл­ла нап­ря­жен­но ду­ма­ет, как бы ус­тра­нить со­пер­ни­цу. Нет, у А­ида и рань­ше бы­ли ин­триж­ки и мер­твые жен­щи­ны мог­ли быть так же опас­ны, как и жи­вые, а то и еще ху­же. Но на них Кру­эл­ла смот­ре­ла сквозь паль­цы. Хо­тя бы по­тому, что жен­щи­на, ко­торая мно­го вре­мени бы­ла лю­бов­ни­цей без ве­дома мо­гущес­твен­ной Ко­ры, не­чего бы­ло опа­сать­ся дру­гих ле­ди, здесь при­сутс­тву­ющих.

       Но по­яв­ле­ние Зе­лены, а зна­чит, сво­бод­ной, все из­ме­нило. Тем бо­лее, ис­то­рия в прок­ля­той кни­ге ска­зок, где зас­ви­детель­ство­ваны жиз­ни каж­до­го из них, ис­то­рии каж­до­го, оп­ти­миз­ма не до­бав­ля­ла. Зе­лена, без сом­не­ния, бы­ла са­мым опас­ным со­пер­ни­ком не толь­ко здесь, сей­час, но и из всех, с кем Кру­эл­ла встре­чалась при жиз­ни. И эту прег­ра­ду ей нуж­но бы­ло мак­си­маль­но быс­тро одо­леть, по­ка не ста­ло еще слиш­ком поз­дно.

       Вот по­тому она не мо­жет те­перь спо­кой­но нас­лаждать­ся раз­вле­чени­ем, как рань­ше. И все ста­новит­ся еще ху­же, ког­да две­ри трон­но­го за­ла рас­пахну­лись. Кру­эл­ла по­няла, кто их гостья, еще до то­го, как она вош­ла.

       И А­ид то­же по­нял. И сра­зу же взма­хом ру­ки ве­лел му­зыкан­там за­мол­чать. И сра­зу ос­та­вил ее, Де Виль, оди­нокую, на пар­ке­те. И сра­зу вы­пус­тил ее ру­ку из сво­ей.

       Зе­лена. Чер­то­ва жен­щи­на сно­ва ме­ша­ет!

       Кру­эл­ле ос­та­ет­ся толь­ко да­вить­ся собс­твен­ной яростью, наб­лю­дая в сто­роне за тем, как А­ид под­хо­дит к но­вой гостье, как це­лу­ет ее за­пястье, как пре­дан­но, слов­но ще­нок, ко­торо­го толь­ко что на­кор­мил хо­зя­ин, смот­рит ей в гла­за.

       - Зе­лена. Я не ду­мал, что ты при­дешь. Я рад те­бя ви­деть здесь.
       - Я приш­ла к те­бе, - ведь­ма при­седа­ет в гра­ци­оз­ном ре­веран­се, - мой по­вели­тель.