Общество Пироманы Чон-Арыка

Вот взять к примеру Бурул-эже. Ей никогда не нравились наши посиделки. Она предрекала нашему ничегонеделанию быстрый конфуз. Она говорила, кокетливо закатывая глаза - "ну, делать вам нечего! Просто собираться по вечерам и жечь бумагу! Балбесы!" Мы грустно улыбались и ничего не отвечали. Мы понимали, что настанет время, и она всё поймёт. А пока....

Снова пятница. Вечер. Мы собираемся на поляне заросшей сорняком где-то в окрестностях Чон-Арыка. С разных концов подтягиваются люди. Жоробай-жезде и Рашид-аке идут со стороны Орто-Сая и держат в руках синие пакеты Aygen-collection. Пока они понуро и устало переговариваются о чём-то своём, их белые рубашки и галстуки-виселицы колышит осенний ветер, унося их отяжелевшие слова в атмосферу.

Со стороны Чон-Арыка идут Гулнара Ишеновна и Арман Макетаевич. На них туго затянуты обезличивающие, стирающие личность офисные костюмы. На их лицах нельзя разглядеть воодушевляющих бликов радости. Они шагают насупившись, строго, словно несут важную корреспонденцию на подпись шефу. Арман Макетаевич страдает от одышки, я это знаю, он начинает задыхаться, когда шагает более 50 метров, хотя ему не исполнилось и тридцати.

Со стороны Киргизии-2 к нам направляются Айнура Медетовна и Гулбарчын-эже. Но я их пока не вижу, я только слышу торопливый цокот их каблуков. Они, должно быть, только что вышли из маршрутки Пот-266, где к ним прижимался невыдающимися закорючками тела какой-нибудь незамысловатый, незатейливый парень. Они бурно обсуждают рабочие моменты, пытаясь как-то убедить себя, что эта пятница была прожита не зря. Айнура Медетовна из тех девушек на которую плотоядно засматриваются на остановках обобезьянившиеся мужчины. Несмотря на то что она отчаянно пытается сохранить прекрасную фигуру завещанную ей родителями, годы и вязкое офисное болото делают своё разъедающее тело дело.

Я и Нурик сидим под деревом, на пожелтевшей, сухой траве. Он, с пеной у рта (это не оборот) рассказывает об очередной обиде нанесенной ему начальником. Я киваю и, пытаюсь сообразить, какой процент моего мозга пригоден после сегодняшней работы к досужьим забавам...

- Что у вас в пакете? - говорю я Арману Макетаевичу. Он, кажется, интуитивно пытается набрать твит, в ответ на мой вопрос. К сожалению он уже превратился в молчаливый моллюск с очень сложным внутренним мироустройством. У него около пятиста читателей, подписчиков, которых он всяески развлекает. Щеголяет юмором способным растрогать офисных служащих. Но смотреть на него без боли нельзя. Это большой детина, завязший безнадежно где-то в глубоком детстве.

- У меня офисные бумаги, всякие отчёты в минобразования - буркнул Арман Макетаевич.
- Здорово, а у меня балансы фирмы, они больше не нужны. Вчера отчитались, - бойко похвасталась Айнура Медетовна, бросая на землю толстую кипу, зажатую скоросшивателем.
- Я принес офисный ненужный хлам, - крикнул Жоробай-жезде, расстегивая верхнюю пуговицу от рубашки.
- Я захватила упаковку от бумаг и всякие талоны, - сказала Гулнара Ишеновна и эффектно поправила причёску.
- Тут пакет который мне давно хочется уничтожить, - сказал Рашид-аке кивнув в сторону кучи бумаг лежавшей на земле...

Мы этот обряд называем перекличкой. Каждый должен рассказать, с чем он пришёл на сегодняшее мероприятие. С пустыми руками в наше общество нельзя. Мы собираемся уже четвертый раз. Цель сборов очень проста - расслабиться после тяжелой рабочей недели. В Японии, например, офисные рабочие кидают дротики в изображение начальника. У нас иначе - мы огнепоклонники. Мы сжигаем бумагу, которая так досаждала нам всю неделю.