Свиток и сапог. Глава 94

1. В этой главе я продолжаю размышления о проекте Иисуса.

2. Для Авессалома власть (центральное верхнее поле субъекта власти F)это прежде всего воплощение прекрасных жизненных форм (правое верхнее поле жизненных форм В).Поэтому еще до мятежа, будучи наследником престола, он окружает себя признаками властного величия, что вполне логично в рамках этой преимущественно вертикальной эндономной CBF концепции власти. В рассказе о его поведении в этот период сообщается что он завел себе лошадей и скороходов. И хотя конные статуи и портреты монархов появились гораздо позднее, в эллинистическую и римскую эпоху, рельефные изображения ассирийских царей и египетских фараонов на колесницах указывают на древневосточные истоки этого символизма, восходящего к бронзовому веку.

3. Интересные наблюдения историков над конными барочными статуями и портретами показывают, что конь в данном случае это символ общества и народа. Если в 17 веке художники (например Веласкес)и скульпторы показывали королей, которые полностью, уверенно, твердой рукой, контролируют движение своего коня, то в 18 веке конь проявляет все больше признаков самостоятельности, артачится и всадник, стремясь обуздать его, поднимает его на дыбы. Ср. замечание Пушкина в стихотворных строках, навеянных Фальконетовским памятником Петру Первому, о самодержавном всаднике, который "Россию поднял на дыбы".

3. Иисус въезжает в Иерусалим на осле. Осел это животное меньшего размера, так сказать более демократическое, но вместе с тем менее послушное, более упрямое, норовистое и агрессивное (осел умеет драться очень хорошо и в схватках например с волком или даже леопардом, способен постоять за себя, такие поединки нередко заканчиваются гибелью хищника)и управление им требует большого терпения.

4. Кроме того человек, который едет на осле, находится ближе к пешеходам, он не возвышается над ними, а расположен почти на одном уровне с ними, готов принимать их просьбы, выслушивать их мнения и критические замечания и считаться с их нуждами и потребностями. Таким образом этот символизм хорошо соответствует диалогическому горизонтальному переосмыслению власти и религии, которое мы наблюдали в евангельских текстах (см. вторую часть книги).

5. Горизонтальное измерение матрицы идентичности определяется двумя противоположными друг другу парадигмами идентичности этономикой СЕВ, парадигмой сочувствия, взаимопомощи и включительности (не случайно ее центральным полем является среднее левое контекстное поле "иных", "чужих" Е, а центральной линией средняя коммуникативная горизонталь GE, тематизирующая отношение между "чужими" и "своими", в эту парадигму хорошо вписываются призывы Иисуса по-доброму относиться к чужим, любить врагов и благословлять ненавидящих и гонителей) и неономикой AGD парадигмой непримиримого антагонистического противостояния, обновления общества на основе собственных G представлений о справедливости А(полугоризонтальная трансформативная диагональ GA, "наше дело правое", как сказал однажды один из якобинских политиков "мы преобразуем Францию или же превратим ее в кладбище")и конечной победы над врагами Е путем сведения их в контекстное поле контролируемых ресурсов мира D ( победы, отображаемой в матрице полугоризонтальной перформативной/победительной диагональю GD "враг будет разбит, победа будет за нами").

6. Исторический путь христианства и постхристианских светских политических идеологий, таких как якобинство, анархизм (во всяком случае в его воинствующей бакунинской версии)и коммунизм заключал в себе не только преодоление перегородок между "своими" G и "чужими" Е, социальных, культурных, этнических, конфессиональных и расовых различий, но и непримиримую вражду с идейными противниками, врагами Слова, еретиками и неверующими, вплоть до религиозных и идеологических войн.

7. На смену одному типу исключительности приходил другой. И в этом смысле слова Иисуса о том, что он принес разделение, "не мир, но меч", о том, что его последователи должны быть готовы пожертвовать не только этно-конфессиональными, но и семейными связями и привязанностями вполне вписываются в этот не этономный, а неономный вариант горизонтализации религии.

8. В следующей 95й главе мы продолжим сравнительный матричный анализ проекта Иисуса, и в частности рассмотрим проблемы опосредования, сочетания различных парадигм идентичности и выбора между ними.

Примечания

3. Переходным моментом являлась конная статуя Людовика 14 изваянная крупнейшим барочным скульптором Джанлоренцо Бернини: король на ней был изображен в традиционной позе суверенной власти и контроля, но лошадь в испуге отворачивала голову. Самому королю эта статуя не понравилась, но она послужила источником вдохновения для последующих скульпторов, включая Фальконета см. Paul Kleber Monod,
The Power of Kings. Monarchy and Religion in Europe 1589-1715, New Have and London: Yale University Press, 1999, p. 318-323.