Чужой не сладок мёд. Глава 34

Казалось, что совсем недавно Лариса тоскливо складывала в портфель учебники за девятый класс, нехотя переступала порог школы, в которой надо было провести ещё два года. Но время неумолимо летело вперёд, и то, что когда-то было далёким, приближалось согласно закону Ньютона с ускорением свободного падения.

Нюшку всё же допустили до экзаменов, и заслуга в этом была не только Галины Павловны и Ларисы, она и сама приложила к этому немало сил и стараний. 
Вечерами приходила со своими тетрадками и тщательно списывала у Лары домашнее задание. Прогресс был уже в том, что по каждому предмету у неё появилась отдельная тетрадь, не разрисованная цветочками и мордашками, а с конспектами и решениями задач. Притихшая, не похожая на себя Нюшка совсем перестала выходить вечерами на улицу, всё больше читала, даже начала писать стихи, пряча их от посторонних глаз. Иногда показывала Ларисе, предварительно взяв клятвенное обещание никому об этом не говорить. Неплохо у неё получалось, кстати.

– Аня, да ты прирождённый поэт! – искренне хвалила её Лара.

– Прямо и поэт! Скажешь тоже, Лариска! – смущённо говорила она, опуская вниз блестевшие от влаги глаза. – Круглову не проговорись только! Вы теперь с ним не разлей вода, я смотрю. Ох, Енька, глупостей не наделай!

Лариса прекрасно понимала, что подруга имела в виду. Любовь сложно скрыть, а если она ещё и первая, то пиши пропало!

После дня рождения Ларисы они только и делали с Андреем, что целовались. По два-три часа, уединяясь в тёплом подъезде, не отрывали губ друг от друга, а всё равно было мало.  Один раз доцеловались до того, что в уголке нижней губы у Ларисы появилось маленькое тёмно-синее пятнышко. Она и внимания на него не обратила, зато всевидящее око Галины Павловны заметило его моментально.

– Серёжа, ты посмотри на неё! С засосами уже ходит! Я говорила, говорила, что до добра эти гулянки её не доведут! Видишь?! Нет, ты посмотри! – тыча в дочь пальцем, кричала Галина Павловна. – Господи! За что мне такое наказание?
Смотреть-то не на что! Был бы парень нормальный… Ну ведь ни кожи, ни рожи! А ходит-то как? Сережа, ты слышишь меня или нет?! Отец ты, в конце-то концов, или кто?

– Ну что ты поднимаешь шум на пустом месте, Галка? Мы, что ли, с тобой не целовались до одури? – пытался отшутиться Сергей Леонидович, бросив на Ларису укоризненный взгляд.

Стыдно было перед родителями до слёз!

– Опять защищаешь? – накинулась Галина Павловна на мужа. – Принесёт в подоле, я посмотрю, что ты делать будешь тогда!

– Не принесёт! – сказал как отрезал Сергей Леонидович.
– Вот ещё ты мне приди домой с такими губами! На улицу шага не сделаешь! – не найдя поддержки у отца, пригрозила Ларисе мать. – Совсем от рук отбилась. Как в школу с таким украшением пойдёшь?
Да… Губы в школу не накрасишь, с первого же урока в туалет отправят. Лариса ещё раз внимательно осмотрела своё лицо. Неутешительно. А куда деваться?
Нюшка заметила сразу.
– Красавица! – противно захихикала она, встретив её утром.
– Да иди ты! – огрызнулась Лариса.
– Я-то пойду, смотри, как бы тебя с уроков не выгнали, Джульетта ты моя. Постарался Андрюха на славу!
– Нюра, лучше скажи, что делать?
Аня остановилась и, внимательно осмотрев подругу, вынесла свой вердикт:
– Закуси краешек, другого выхода я не вижу. Или вот что… –  Нюшка задумалась на несколько секунд. – Пошли! – вдруг неожиданно развернулась она по направлению к дому. – Сейчас жёлтой мазью намажем, пусть лучше будет простудой смотреться, чем засосом.
– Аня! Хватит уже, – вздохнув с облегчением, Лариса засеменила вслед за подругой.
– Это что ещё такое? – привстала с дивана удивлённая Валентина Васильевна. – Не хватало в школу опоздать!
Нюшка молнией метнулась  в комнату, схватила свою коробочку с гримом, пошарив в аптечке, извлекла из неё маленькую баночку с мазью  песочного цвета.
– Поворачивайся к свету, – толкнула она Ларису по направлению к окну.
Любопытная Васильевна не выдержала, поднялась с дивана и подошла вплотную к Ларисе.
– Нашли время губы мазать!
– Мама, не мешай! Не до тебя сейчас, – колдуя чуть ли не со всей палитрой, подбирала цвет Нюшка. Наконец, удовлетворенно хмыкнув, мазнула пальцем с красно-коричневой  смесью по Ларисиной нижней губе, а затем толстым слоем наложила мазь. В нос ударил неприятный запах.
– Фу! – поморщилась Лара.
– Терпи! Любишь кататься, люби и саночки возить… – усмехнулась Нюша, рассматривая то с одного, то с другого бока Ларису.
– Опоздаете ведь, Аня!
– Записку напиши, ругать не будут.
– Я те сейчас напишу! Марш быстро в школу! – прикрикнула Валентина Васильевна, посматривая на часы.
– Пиши, мам, давай быстрее. Ясен пень – опоздаем.
Вырвав из тетради лист и вооружившись ручкой, Васильевна села за стол.
– Чего писать?
– Чего-чего… Так и пиши, что, спасая честь комсомолки Ларисы Иней, моя дочь Анна опоздала к первому уроку.
Начав уж было писать, Валентина Васильевна подняла глаза и погрозила Нюшке кулаком.
– Ну, напиши, что ключ в замке застрял, дверь было не открыть. Мама, неужели у самой мозгов не хватает?! Не могла же Лариска идти в школу с засосом! Её с уроков выгонят, а я двоек нахватаю без неё. Тебе это надо, что ли? – складывая всё по местам, ворчала Анна, в то время как её мать старательно выводила каждую букву.
Услышав про засос, Валентина Васильевна подскочила со стула:
– И ты туда же! – округлив глаза, закричала она на Ларису.  – Я думала, что хоть ты умней Аньки, а и ты не лучше! Одни парни на уме…
– Мама, пиши! Мы опаздываем, мораль вечером прочтёшь, – осадила её Нюшка.
В школе так никто ничего и не понял, посчитали, видимо, как и сказала Аня, за выскочившую на губе простуду. Вечером, несмотря на запреты Галины Павловны, они украдкой целовались с Андреем на скамеечке возле дома.
И вот уже позади похитительница сердец весна, с её ароматами распустившейся зелени, черёмухи и сирени, с заливистым пением соловьев, то тёплыми, то холодными днями. Школа, экзамены, выпускной… Ларисе совершенно не хотелось об этом думать; её нежное сердечко было до краёв наполнено любовью. 
В светлом воздушном платье, с распущенными волосами она была похожа на невесту. Именно в тот день, когда она получила аттестат об окончании школы, на выпускном вечере в доме культуры Андрей сделал ей предложение выйти за него замуж. Не было цветов, колечка, признаний в любви, не было ничего, кроме его слов:
– Лариса, ты выйдешь за меня замуж… – это даже не прозвучало вопросом.
– Но мне же нет восемнадцати, Андрюшенька! – она растерянно смотрела на него, прижимая к груди руки.

– Мы подадим заявление сразу, как только тебе исполнится восемнадцать,  – привлекая её к себе, произнёс Андрей.

Впервые за все годы они провели эту ночь вдвоём, просидев до самого рассвета. Ночь любви… Когда впервые слышишь тихое, робкое признание и в ответ повторяешь те же слова, казалось бы, такие простые и знакомые, у тебя замирает сердце, загораются звёздочками глаза, нежный румянец покрывает щёки, поёт душа и хочется обнять весь мир: «Я тебя люблю».

С горем пополам, подталкиваемая родителями и Аней, Лариса всё же отвезла свои документы в Ленинградский санитарно-гигиенический медицинский институт. Думать об экзаменах совершенно не хотелось. Для видимости она брала в руки учебники и, делая вид, что усердно занимается, уносилась в свои, ведомые только ей мечты, в которых всегда присутствовал Андрей. Где-то глубоко внутри неё жила надежда, что она обязательно провалит экзамены в этот злополучный институт, останется в Кингисеппе, а в следующем году выйдет замуж, и тогда уже никто не сможет диктовать ей свои условия. Они сами решат с Андреем, как будут жить дальше.
Андрей… Один он занимал все её мысли.

Открыто бесилась Галина Павловна, больно ранили её слова, полные непонятно откуда взявшейся ненависти к Андрею, которого она и раньше-то не особо жаловала:

– Увалень! Ходит, как будто в штаны наложил! – в очередной раз высказывалась она, видя, что Лариса собирается на улицу. – Вот только провали экзамены в институт! Пойдёшь санитаркой работать в больницу, больше никуда без образования тебя не возьмут.

– Пойду санитаркой. Нашла чем напугать! – спокойно отвечала Лариса, закрывая за собой дверь квартиры.

Продолжение:  http://www.proza.ru/2017/02/19/74
Фото из Интернета. Спасибо Автору