Вехи и вёрсты. Главы из романа. Гл. 204, 205, 207

Шиманский В.И.

                Главы из автобиографического романа "Вехи и вёрсты"
(Скопировано с сайта "Свободная Интернет Газета": http://www.svob-gazeta.ru/)


Глава 204. Генка Бобров уходит служить в армию. Семья наших новых соседей Гурских

В октябре мужу моей сестры Натальи - Геннадию Боброву, пришла повестка о призыве в армию. Несмотря на то, что Наташе исполнилось только семнадцать лет, в загсе их брак оформили, потому что она ждала ребёнка. Проводы были грустные.

Письма от Геннадия сначала шли из Владивостока, где он в учебном отряде на станции Сиданово проходил курс молодого бойца, потом некоторое время писем от него не было. Наташа начала волноваться, но через месяц от Геннадия пришло письмо из Магадана. Он писал, что служит в войсках МВД по конвоированию заключённых.

Дедушка Малышко свой большой дом продал Гурским, а сами с бабушкой и дочерью Дусей перебрались жить в небольшой домик, стоящий немного в стороне от рубленного из брёвен большого дома. Раньше это была летняя кухня, но Иван Поликарпович её хорошо утеплил и обшил досками.

Домик состоял из двух частей – кухни и спальни. В кухне поставили Дуськину кровать, а в спальне еле вмещались две небольшие кровати и маленький столик. В доме у Малышкиных всегда было чисто и уютно.

Вскоре я познакомился с новыми соседями. Не помню, как звали хозяев, но их детей звали Николаем и Тамарой. Николай был старше меня на год, а Тамара на несколько лет младше. Отец у них был инвалидом войны и вскоре умер.

Мальчика Николая часто видел у деда Малышко. Он был очень любознателен, а под присмотром деда Ивана Поликарповича научился делать сапожные колодки и бочки.
Коля был скромным, симпатичным, по своей натуре добрым, отзывчивым и ласковым мальчиком. Мы с ним не успели толком подружиться, как его мать пришла к нам и сказала:
«Колю обвинили в угоне велосипеда и арестовали. Не знаю, что мне делать? Никакого велосипеда он не угонял, а только потрогал его рукой»
Вскоре состоялся суд, на котором Николаю дали четыре года лагерей и отправили на Колыму


Глава 205. Мужчина падает в бане и его бьёт припадок. Заведующий гороно

Одно время мы с отцом ходили в «Амурскую» баню, находящейся в зелёном городке в здании котельной, обогревающей близстоящие деревянные двухэтажные дома. рассчитана на небольшое количество мест. В очереди на помывку иногда приходилось сидеть длительное время, так как число мест было небольшое.

Обычно мужчины с целью скоротать время, делились свежими новостями, шутили и друг другу рассказывали интересные случаи из жизни.
И вот однажды, когда мы в ожидании подхода очереди сидели в прихожей, неожиданно для всех один мужчина наклонился, повалился на пол, и его стали бить такие припадки, какие бывали у нашей Марьи.

Сидящие в холле люди растерялись, а отец бросился к мужчине, лежащему на полу, подложил ему под голову что-то мягкое, придержал ноги, чтобы те не бились о ножки скамеек, и успокоил окружившую толпу: «Это припадок, он сейчас пройдёт, и всё будет хорошо».

Минут через пять мужчина оклемался, отец усадил его на прежнее место, сел с ним рядом и спросил: «Тебя с детства трясёт?»
Мужчина виновато улыбнулся, и рассказал такую историю:

«С войны у меня такое. Был танкистом. Наши танки шли по Риге. Я по пояс высунулся из башни. В это время неизвестно откуда прилетел снаряд и ударил по броне танка.
Меня контузило. Я перестал слышать и говорить.

В госпитале города Рига рядом со мною лежал латыш. При моей выписке из госпиталя, он сказал, что знает бабку-знахарку, которая мне может помочь. Бабка жила недалеко от города, мы нашли её. Та спросила у меня о вере в бога, я написал ей, что не верю, после чего в комнате она натянула суровые нитки и стала меня через них водить, шепча какие-то молитвы.

Через некоторое время ко мне вернулся слух, и я стал понемногу говорить. Бабка сказала, что года через два у меня может начаться «чёрная болезнь», но она успокоила: «Если с тобой такое случится, приезжай ко мне, я тебя вылечу».

Думал, что всё хорошо, но ровно через два года со мной случилась эта болезнь. Ездил к той знахарке, но та умерла. Теперь с этой болезнью придётся мучиться до гробовой доски, так как наши врачи бессильны бороться с этой «чёрной болезнью».

В другой раз в этой же бане отец долго разговаривал с каким-то мужчиной. Их разговор меня не интересовал, поэтому к нему не прислушивался. Но когда мы шли домой отец спросил меня: «Ты же видел мужчину, с которым я разговаривал в бане?» Я утвердительно кивнул головой.
Отец продолжил:

«Это мой одноклассник. Мы с ним учились в Черниговке. Его отец держал лавку и торговал спиртом. Этот мужчина, которого ты видел, тогда был мальчишкой. Однажды тайно от отца он решил попробовать спирт на вкус. Сделав один глоток, чуть не задохнулся. Его кое-как откачали. С тех пор он больше никогда в жизни водку не пил.

Учился он неважно, но у его отца были деньги и благодаря этим деньгам, парень получил образование, а сейчас -заведующий ГОРОНО».



Глава 207. Пасха 1950-го года

Пасха в пятидесятом году выдалась ранняя. В вербное воскресение, вся наша «кодла», собралась на «тырле». Кто-то из девчат предложил поехать в церковь светить вербу, которую девчонки в большом количестве нарвали за Зеей.
Все охотно согласились, и мы отправились в церковь, которая к тому времени уже была построена и работала недалеко от площади имени Сергея Лазо. Когда пришли в церковь, растерялись. Народу в церкви и около неё было видимо-невидимо. Зайти погреться в саму церковь, где шла служба, не было никакой возможности.

Зина Коршукова подозвала нас к себе и говорит: «Ребята, следуйте за мной!» Надвинув на глаза шаль, с вербами в руках она двинулась в сторону дверей, крестясь и громко говоря: «Пропустите несчастную калеку в церковь! Я хочу исцелиться! Пропустите несчастную калеку в церковь! Я хочу исцелиться! Пропустите несчастную калеку в церковь! Я хочу исцелиться!»      

Люди, услышав эти слова, расступались, а мы ныряли за Зиной след в след и так пробрались к самому алтарю, где было тепло, но дорога назад нам была отрезана, поэтому пришлось всю службу выстоять в церкви. Когда батюшка окроплял вербу святой водой, кое-что попало и на нас.

По дороге домой мы весело обсуждали проход к алтарю и до упада смеялись над Коршуковой Зиной. Потом на тырле, где мы собирались вечерами, ребята долго вспоминали о том, как святили вербу.

С Ниной Колачиковой дружил два месяца. Как начались экзамены за седьмой класс, стало не до дружбы. Седьмой класс окончил на четвёрки с трояками наполовину.

(Продолжение следует)