1. Возня вокруг XIII симфонии Шостаковича

НА СНИМКЕ: дирижер Кирилл Кондрашин, не побоявшийся гнева вождей. Первый дирижер XIII симфонии Дмитрия Шостаковича


18 декабря 1962 XIII симфония Дмитрия Шостаковича была исполнена. Верхи были против, и не только на словах. Идеологи, пытавшиеся управлять искусством пытались остановить ее исполнение.

Они заставили Евтушенко изменить текст. Они заставили Гмырю отказаться от сольной партии. Мравинский отказался дирижировать. Накануне исполнения они сделали так, что и солист Нечипайло не смог прийти в зал.

И всё-таки XIII симфония была исполнена: Дирижировал Кирилл Кондрашин, солировал певец Громадский. Я вскоре узнал об этом, но услышать её мне довелось лишь через много лет. А подробности того, что происходило в те декабрьские дни мы узнали совсем недавно.

Я приведу несколько отрывков воспоминаний, взятых с сайта http://www.forumklassika.ru/showthread.php?t=17340.
Дата публикации в Издательстве «Текст» 2 октября 2012 г.

В июне 62-го, когда сочинен был лишь «Бабий яр», Шостакович отправил письмо Б. Р. Гмыре, просил «поинтересоваться новым опусом». В июле Мастер и сам приехал к певцу на дачу под Киевом и показал уже завершенную Тринадцатую симфонию, надеясь, что Гмыря будет в ней солировать. А в августе получил письмо-отказ: «У меня состоялась консультация с руководством УССР по поводу Вашей 13-й симфонии.

Мне ответили, что руководство Украины категорически возражает против исполнения стихотворения Евтушенко «Бабий Яр». При такой ситуации, естественно, принять к исполнению симфонию я не могу». У «ситуации» была оборотная сторона. Во время войны Гмыря оказался в окулированной Полтаве и пел перед захватчиками. Советская власть такого не прощала – певцу грозила ссылка.

«Но, - пишет С. Хентова - он вымолил прощение у Хрущева», тогда партийного главы Украины. Гмырю простили и даже обласкали – была у него и Государственная премия, и звание народного артиста СССР, и безбедная устроенная жизнь.

После отказа Гмыри Шостакович, по совету Галины Вишневской, встретился с солистом Большого театра А. Ведерниковым, «проиграл ему всю симфонию, дал ноты». Ведерников петь отказался, с «линией партии» не разошелся. Ноты вернул... Вишневской.

Галина Павловна вспоминала: узнав об отказе Ведерникова, Дмитрий Дмитриевич «... не удивился нисколько, даже, вроде, ожидал того...». Но, вероятно, совсем не ожидал Шостакович, что от исполнения Тринадцатой симфонии откажется
Е. А. Мравинский – первый исполнитель Пятой, Шестой, Восьмой, Девятой, Десятой, Двенадцатой симфоний. Их содружество прошло испытание временем. После Постановления ЦК 1948 года, в период травли Шостаковича, Мравинский публично защищал композитора, продолжая исполнять его произведения. В 53-м он защитил от «борцов с формализмом» Десятую симфонию.

Что заставило дирижера отступиться от Тринадцатой?.. Еще летом 62-го, после встречи с Мравинским, Шостакович писал Гмыре: Евгения Александровича «...заинтересовала симфония, и он думает над ней поработать и исполнить ее».

Осенью стало ясно, что Мравинский Симфонию в работу не возьмет. И тогда право на премьеру Тринадцатой симфонии Дмитрий Дмитриевич отдает руководителю Государственного оркестра Московской филармонии Кириллу Петровичу Кондрашину.

Новую симфонию Шостаковича для баса соло, хора басов и большого симфонического оркестра Кондрашин принял с гордостью и воодушевлением и сразу приступил к работе. Он посоветовал пригласить на сольную партию артиста Большого театра Виктора Нечипайло и дублером (для подстраховки) солиста Московской филармонии Виталия Громадского. С хором занимался руководитель знаменитой Республиканской русской хоровой капеллы А. А. Юрлов. Началась подготовка премьеры.

В середине декабря секретарь ЦК КПСС Л. Ф. Ильичев провел две встречи с деятелями культуры. На второй, 17 декабря, в присутствии Н. С. Хрущева, он сказал: «Антисемитизм - отвратительное явление. Партия с ним боролась и борется. Но время ли поднимать эту тему? Что случилось? И на музыку кладут! Бабий Яр - не только евреи, но и славяне. Зачем выделять эту тему?»

«Яркую» речь произнёс советский философ Л. Ф. Ильичев...

А завтра, 18 декабря 1962 года, была «война» - был день премьеры Тринадцатой симфонии Шостаковича. К. П. Кондрашин: «... перед началом генеральной репетиции мне позвонил В. Нечипайло и заявил, что он заболел и петь не сможет».

Г. П. Вишневская: «В день концерта, рано утром... мне домой в панике звонит Нечипайло и говорит, что не может вечером петь Тринадцатую симфонию, потому что его занимают в спектакле Большого театра».

Что почувствовала тогда Галина Павловна? Она тоже рекомендовала Нечипайло на сольную партию, рассказала ему «гнусную историю с Ведерниковым» и, получив согласие певца на участие в Симфонии, вручила те самые ноты...

Теперь стал ясен точный «ход» партийного начальства: Нечипайло обязали петь в опере «Дон Карлос» вместо другого артиста, которому «велели заболеть».

Казалось, премьера не состоится. Дублер Нечипайло Виталий Громадский на последних репетициях не пел, телефона у него не было, и дома его не застали. Но волею судеб 18 декабря 1962 года Тринадцатая симфония Шостаковича прозвучала в Большом зале Московской консерватории.

Громадского нашли случайно (!), он приехал в консерваторию. «Голос и нервы не изменили ему», - писал Кондрашин, и он прекрасно провел генеральную репетицию и концерт.

Генеральная прошла при переполненном зале, под присмотром партийных чиновников. Но ее вдруг остановили. И время будто остановилось...

«Примерно к полудню, – вспоминал И. Д. Гликман, – последовал звонок из высоких партийных сфер, и репетицию – следовательно, премьеру – разрешили... из опасения, что запрет Тринадцатой вызовет отрицательную реакцию на Западе».

А вечером играли премьеру. Консерватория была оцеплена усиленным нарядом милиции. Иногда оцепление прорывали.

Зал был заполнен до предела. На концерте присутствовал дипкорпус и представители иностранной прессы.

В первом отделении прозвучала симфония Моцарта. Антракт казался бесконечным. Напряжение нарастало. Все ждали начала второго отделения.

Наконец на сцене появился хор, за ним оркестр, солист, дирижер. Зал замер... И вот он – Бабий яр – символ скорби и протеста, однажды данное нам испытанье совести и воли. «Над Бабьим Яром памятников нет...» Памятник создавался здесь и сейчас - из музыки и слова, бессмертный памятник невинно убиенным, униженным и оскорбленным насильниками всех времен.

Стихи и музыка несли столь мощный заряд «драматической человечности», что после первой части - после «Бабьего Яра» - вспыхнули аплодисменты. А потом все услышали (увидели!) еще четыре части (действия) Тринадцатой симфонии – «Юмор», «В магазине», «Страх» «Карьера», и это «антисталинское послание» прозвучало так четко, так беспощадно и правдиво, что люди -тогда, в декабре 62-го! - испытали шок.

Но вот под сводами зала истаяли голоса колоколов и челесты, на ступила тишина... мучительно долгая...

«Я даже испугался - нет ли здесь какого-нибудь заговора. Но потом обрушился оглушительный град аплодисментов с криками «браво!» - вспоминал Э. Неизвестный.

Е. Евтушенко: «...на протяжении пятидесяти минут со слушателями происходило что-то очень редкое: они и плакали, и смеялись, и улыбались, и задумывались».

Т. Грум-Гржимайло: «Это был прорыв. Это была победа».
 
«Большая победа искусства над политикой и идеологией партии", - как комментировала Г. Вишневская...

Продолжение следует: http://www.proza.ru/2017/02/10/747


Рецензии