Жасминовое Рождество

Одиннадцать гулких ударов настенных часов - семейной реликвии, которую она везде тащила с собой, бережно размещая на одной из стен своего очередного убежища. Вот она, стрела купидона на причудливом колесе фортуны из потускневшего серебра… Символ вечности? Через час, ровно через час - Рождество. Рождество и одиночество…
Нет, вы только посмотрите, этот наглый купидон снова подмигивает, ухмыляется… и обязательно проделывает эти штучки под Рождество, в самый Сочельник…
А метлы нет… Она конечно была, но когда-то давным-давно, наверное в другой, совсем другой жизни…
Почти сорок лет назад она, взбалмошная девчонка, затеяла этот любовный трюк. Затеяла и по сей день не смирилась…
Она снова бросила быстрый взгляд на часы: «А если время, растворяясь, соприкасает ее с вечностью?
Из-за гряды темно-фиолетовых туч замерцали звезды. Где-то там, среди этого звездного множества, есть одна, самая-самая… Рождественская… Она всегда ищет именно Рождественскую звезду, и совсем не обязательно знать какого цвета небосклон будет в этот миг… Просто у нее он, этот небосклон, почти всегда фиолетовый…
С наслаждением вдохнув прохладный воздух, она ощутила горьковатую свежесть, приправленную пьянящим ароматом жасмина…
Она так и не смогла привыкнуть к тому, что здесь в рождественские и новогодние праздники, снег не скрипит под ногами. Здесь цветет жасмин. Этот жасминовый аромат стал единственным ее спутником в тоскливо одинокие рождественские вечера…

- Посмотри! Сегодня снег необыкновенно белый!
- Конечно! Ведь на нем лежат мандарины! И сколько же мандаринов тебе понадобилось, чтобы написать ими «Я тебя люблю»!

Им было по семнадцать лет. Впереди-целая жизнь. А еще они наивно верили, что эта жизнь будет прожита вместе…
Задумчивая улыбка тронула ее губы. В памяти возник образ высокого
парнишки с русой шевелюрой и огромными голубыми глазами.
Вызывающе небрежная раскованность и дурацкая дрожь в руках, и этот его шепот: «Люблю…» и первый, самый первый в жизни поцелуй…

- Ты не можешь быть с ним! Их семья нам не ровня! Это их прадед разорил наше родовое поместье… Это их дед вершил суды в НКВД…
Забудь его, если тебе дорога наша семья, - проговорила бабушка и, сжав губы, склонилась в молитве перед семейной иконой Спасителя.

Он уехал учиться в Иркутск. Она – в университете своего родного города. Письма… письма… письма… Тайные телефонные разговоры на близлежащем от дома переговорном пункте…Тайные встречи во время студенческих каникул, когда он ехал в свой отеческий дом обязательно на сутки останавливаясь в ее городе.
Лейтенантские погоны сверкали в лучах майского солнца.
- Ведь ты же можешь перевестись на заочное. Всего-то один год.
- Не могу. Прости. Я не могу быть с тобой вообще…

Прошло семь лет. Она вышла замуж и уехала учительствовать в один из районных центров по распределению университета.
Он женился, а на погонах блистали уже капитанские звездочки.

Успокоенную временем душу разбудил неожиданный дверной звонок.
- Нет!!! Только не это!!!  Как же он нашел меня?
А любовь, эта коварная любовь, прочно засевшая в их душах, не умерла, она просто на время затаилась… И время пришло… И купидон в часах, казалось, снова нагло подмигивал…

Сколько же всего произошло за эти годы! Сколько коротеньких, но страстных встреч! С разных концов света они летели в Москву, чтобы провести очередных три дня вместе. Три дня ворованного у повседневной рутины счастья. Как семнадцатилетние они бежали босиком по арбатским улочкам, а дождь казался теплым-теплым… Их любимый книжный магазин на Старом Арбате распахивал свои двери и они обменивались подаренными друг другу книгами.  Уютный номер в старенькой гостинице на московской окраине…Старинный ясеневский храм… И снова домодедовский аэропорт… И снова повседневная рутина…

А знает ли кто-нибудь по-настоящему, как это сложно жить, когда тот, кого ты любишь всю свою жизнь, далеко не твой муж, да и вообще он очень-очень далеко. Какие чувства таятся в глубине твоей души, когда нужно закрывать глаза, чтобы не видеть с кем целуешься. А может быть во глубине таких вот чувств ты сама становишься слепой, как эта любовь? Да и любовь ли это?
Дзинь! - просигналил айфон, и на экране появилась его фотография.
Совсем седая шевелюра… И глаза уже не те… с морщинками… И усы совсем седые…Какой-то шутовской красный колпак, подразумевающий рождественское веселье…
- Так… подходящей фотографии нет, подумала она, - и я не буду отправлять ему в ответ фотографию, где и глаза уже не те, и русые волосы стали черными от усердия спрятать седину…
Стрелка купидона на причудливом колесе фортуны приближалась к полуночи. Вот они, бабушкины часы! Символ вечности?

Господи, как же смешон на нем этот «сантаклаусовский» колпак!
Нет, он никогда не узнает, что у него есть сын и внук…
Какой же, все-таки, приторный этот жасминовый аромат…
Жасминовое Рождество. И одиночество.