Жизнь с тобою, север, не пройдена

  "Государство …стоит на гигантском плацдарме
просвещения, науки и литературы, этом самом доступном
нравственном проводнике к душам людей"
Юрий Бондарев

В разное время судьба привела в Котлас, на земли Вычегодско-Двинского трехречья десятки известных и малоизвестных писателей и поэтов, художников, ученых.
Что привлекало их на Севере?  Люди.  Не шумные, надежные, со стержнем.  Язык русский, не замутненный иностранщиной.  Теперь, правда,  и здесь надо еще поймать чистое звучание слова, или меткое народное выражение. Бывало, скажет северянин, как припечатает – коротко, ёмко, остро.   К сожалению, местный фольклор теряет эту изюминку – сказывается перемещение на просторы Верхнего Подвинья людей прочих  территорий России. 
Приведу одну из притч, записанных мной от деревенского старожила  в  60-е годы:
«В одной деревенской семье родился мальчик. Назвали его Ваня. Рос он, как и все дети, вот только не говорил.
Однажды сидели за столом отец с матерью и старшие его братья и сёстры, пили чай. Вдруг вбегает в избу Ванюша и кричит:
- Овин горит! Овин горит!
Все были в растерянности, удивились, потушили пожар.  Отец спрашивает:
- Ванюша, что же ты раньше-то молчал?
- А, что без дела-то болтать, - серьезно ответил мальчик».
Во-вторых, природа –  неброская и красивая в своей простоте,  глубокая всем смыслом своего существования, жизнестойкая, с хорошей сопротивляемостью суровому климату. Но и она чахнет от варварского к ней отношения.
Когда-то поэт Владимир Луговской, путешествовавший по Северу,  отметил: 

«…Жизнь с тобою,
                Север,
                не пройдена –
Богатырская
                моя родина.
Там,
         где вьются
                дороги нехоженые,
Там,
         где сердце России
                положено…».
               
                («Кондоозеро»,1956 г.)

Автор этих заметок не ставит задачи рассказать обо всех, а лишь напомнить своим землякам-северянам некоторые имена.  Как говаривал Козьма Прутков: «Никто не обнимет необъятного». Кратко, пунктиром, придерживаясь хронологической после-довательности,  отметим следы пребывания отдельных писателей, художников и поэтов в Котласе.
В 1653 году проследовал Двиной и Вычегдой в сибирскую ссылку протопоп Аввакум, старообрядец, гонимый царем и церковью, создатель языка и стиля «новой» русской литературы. Нетленным памятником древнерусской литературы остается «Житие протопопа Аввакума, им самим написанное», другие его сочинения. В черновом отпуске проезжей грамоты намечены пункты, через которые должен был следовать Аввакум из Москвы в Тобольск: Переяславль-Залесский, Ярославль, Вологда, Тотьма, Устюг Великий, Соль Вычегодская, Кайгород, Соль Камская, Верхотурье, Туринский острог, Тюмень. Вторая ссылка Аввакума в Пустозерск в 1664 году (жил 1,5 года в Мезени). Третья ссылка в 1667 году в Пустозерск, куда прибыл 12 декабря.
Аввакум и его ближайшие сподвижники по указу царя Федора Алексеевича за «хулы» на царский дом были сожжены в срубе в Пустозерске Архангельского края 14 апреля 1682 года.
Интересны «Дневные записки» Ивана Ивановича Лепехина - ученого, который совершил в 1771 году экспедицию по Коми краю, Вятской, Архангельской и Вологодской губерниям.
Продвигаясь из Сибири, его отряд, перевалив через Уральские горы, по старинной Бабиновской дороге приехал в Соликамск, где пробыл несколько дней. Двигаясь дальше на запад, он добрался до городка Слободской на реке Вятке, далее  на лоша-дях до устья Сысолы и по Вычегде и Северной Двине на парусной лодке до Сольвычегодска, Великого Устюга, Архангельска.
«Дневные записки путешествия Ивана Лепехина… по разным провинциям Российского государства…» – ценный научный труд, содержащий большое количество материалов, относящихся к самым разным областям знания: геологии, горному делу, географии, экономике, земледелию, сельскому хозяйству, ботанике, зоологии, ветеринарии, медицине, археологии, этнографии, фольклору.
Следует отметить точность и достоверность описания. Автор повествует о том, что он видел собственными глазами, а сведения, полученные другим путем, всегда сопровождает описанием источника и комментарием. Все исторические справки о насе-ленных местностях он брал из архивных источников. Ученый тщательно проверял факты из истории Сольвычегодска, Великого Устюга, Холмогор и Архангельска.
Его записки отличает живая манера повествования.  Они интересны для чтения и сейчас. Этому способствует образный, сочный язык Лепехина, широко использующего народные выражения и пословицы.
Вот небольшой отрывок из его «Дневных записок…»:
«…на левом двинском берегу в Алексинском стане находятся соленые источники – Пускинскими прозываемые, на коих заведены и солеварни, принадлежащие архангелогородскому купцу Семену Бусинову. <…> Пускинский рассол обыкновенно вываривается в четверо суток и соли на цирене садится от 80 до 100 пудов, а и сам песок в гораздо большем отсядает количестве, нежели в других варницах…
Дождливая погода заставила нас остатки дня просидеть, не выходя из судна, и плыть до деревни Ускорье.  На 25 верстах от варниц сидела волость Кодлас прозываемая, пониже которой версты две с правой стороны по течению Двины соединялася с Двиною река Вычегда, которая шириною своею Двине не уступала, от коего соединения Двина знатное получила приращение в глубине и ширине.
Деревня Ускорье только в трех верстах от соединения Двины с Вычегдою отстояла, и лежала на левом нарочито возвышенном двинском берегу. Из этой деревни установлен перевоз через реку Двину, и все идущие к Соли Вычегодской и в Яренск, а из оных в Устюг переправляются. В перевозе этом та неудобность, что за низменными местами на правом  двинском берегу ближайшая деревня Гринева отстоит в двух верстах от берега».
В 1791 году предпринял путешествие по Северу Европейской части России секунд-майор в отставке Петр Иванович Челищев. Он вел путевой дневник. Литературных спо-собностей Петр Иванович не показал, больше интересен нам географическими и этнографическими пометками.
К забытым ныне именам относится поэт и очеркист Юрий Александрович Волков (1826 – 1862). Он много путешествовал. В середине XIX века Ю.Волков побывал в наших краях, написал очерк «Заметки и впечатления охотника по Вологодской губернии». Приводимое ниже стихотворение входит в текст указанного очерка.

***
      Дымная хата и лес,
      Полог рябины душистый;
      Свод отдаленных небес
      Бледно-лазурный и чистый;
      В рост человека трава,
      Возле – струи молодые:
      Тихо катится Эж-ва,
      Дальше – леса голубые.
      Дичь и пустыня кругом,
      Путь утомительно долог,
      Мы и верхом, и пешком
      Дважды измеряли волок.
      Но среди тихой ночи
      Есть за труды воздаянье:
      В час, когда гаснут лучи,
      Позднего ветра дыханье
      Веет меж сонных дерев...
      Чем-то таинственно полны,
      Возле крутых берегов
      Чуть рассыпаются волны...
               1854
          Примечание: Эж-ва – река Вычегда.

В 1884-1885 годах писатель и поэт Константин Константинович Случевский сопровождает делегацию высших сановников в длительной поездке по Северу России. Возглавлял путешествующую делегацию Великий Князь Владимир Александрович Романов – генерал от инфантерии, генерал-адъютант, член Государственного совета, сенатор, третий сын императора Александра II.
Случевский Константин Константинович в составе высоко-поставленной делегации  побывал в Архангельской и Вологодской губерниях, в Великом Устюге, Красавине, Сольвычегодске, Котласе.
Отчет об этой поездке Случевский опубликовал в «Московских ведомостях», а в 1888 году он издал этот материал трехтомником «По Северу России».
С 60-х годов  XIX века писательскому труду отдает себя Павел Владимирович Засодимский, уроженец города Великий Устюг. Он является автором многих романов и повестей, стихов, статей и очерков, воспоминаний. Читателям более известен его роман «Хроника села Смурина. Из жизни русского крестьянина» (первоначальное название «Печать антихриста»). Книгой зачитывалась молодежь того времени. В 1878 году он путешествовал по Зырянскому краю, входившему тогда в состав Вологодской губернии, по собранным в этой поездке материалам написал цикл очерков «Лесное царство».
Известно творчество Василия Васильевича Верещагина.  Не только художника, но и неплохого рассказчика. В 1895 году в Москве были изданы две его книги: очерки «На Северной Двине. По деревянным церквам» и  "Иллюстрированные автобиографии нескольких незамечательных русских людей". Первая книга стала обобщением путевых заметок путешествия по Северной Двине и Вычегде в 1894 году. Вместе с ним путешествовали его жена Лидия Васильевна и четырехлетняя  дочка Лидочка.  Путевые очерки он начинает так: «Мне давно хотелось поближе ознакомиться с деревянными церквами на севере, из года в год бесцеремонно разрушаемыми; чтобы осмотреть те, к которым не нужно трястись по проселкам на телеге, я решил построить себе барку и на ней спуститься до Архангельска...».
Подготовкой и организацией путешествия занимался Зотий Иванович Фофанов  из Сольвычегодска - представитель торгового дома архангельских купцов. В Сольвычегодске была построена баржа-яхта с хорошо оборудованной жилой каютой и кухней. Часть снаряжения была закуплена на месте, в Сольвычегодске, часть в Великом Устюге и других местах. На барже были созданы запасы продуктов - муки, картофеля, сухарей, кислой капусты. Остальной провиант путешественники покупали в дороге у местных жителей.
Русский Север конца XIX – начала ХХ века привлекал внимание многих писателей, художников, ученых. В этот период увлекся Севером и живописец Константин Алексеевич Коровин.
Он побывал там дважды - в 1894 и 1897 годах.
В 1894 году крупный промышленник Савва Иванович Мамонтов начал строить железную дорогу от Вологды до Архангельска. Он и предложил К.А.Коровину и его другу В.А.Серову совершить по Белому морю и Кольскому полуострову путешествие в Швецию и Норвегию.
На склоне лет Константин Алексеевич  писал рассказы и воспоминания о своей жизни, друзьях, творчестве и путешествиях. Он оказался прекрасным рассказчиком, талантливым писателем. Коровин обладал простым, образным и метким языком художника. Его воспоминания входят в число лучших литературных работ русских художников XIX века. Среди них прекрасно написанные воспоминания о путешествиях по Северу. При его жизни они частично были опубликованы в эмигрантской газете "Возрождение" (рассказы "Самоед" - 1938, 28 января; "На Северной Двине" - 1939, 12 августа); 
В 1898 году по речным просторам Двины через Котлас и далее в Архангельск проследовал, путешествуя по Северу,  журналист, писатель и издатель Николай Александрович Лейкин. Он автор множества рассказов, романов, повестей, пьес, редактировал журнал «Осколки», в который привлек А.П. Чехова.
Салтыков-Щедрин о нем сказал так: "Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни... Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность".
Представляем небольшой фрагмент из книги Н.А.Лейкина «По Северу дикому: путешествие из Петербурга в Архангельск и обратно»:
«Но вот на пароходе засуетились. Пассажиры второго класса стали выбегать из кают и стремились на верхнюю па-лубу.
- Что такое? – спрашиваю у пробегающего матроса с пестрым шестом для измерения глубины.
- Котлас… Село Котлас… Сейчас приставать будем.
Селу Котласу суждено очень скоро играть видную роль. В недалеком будущем оно разовьется в город. Котлас стоит при слиянии Малой Двины с Вычегдой, берущей свое начало в Уральских горах. Сюда должен выйти от Перми и Вятки великий сибирский железный путь и открыть сток товарам Сибири в ближайший к нему морской порт Архангельск.
Я и мой товарищ поднимаемся на верхнюю палубу. Пароход убавил уже ход и тихо подплывает к берегу, на котором стоят в штабелях дрова. Высочайший берег изрыт террасами. На нижней террасе проложен уже железный путь. Работают и вверху, и внизу сотни рабочих с тачками. Производятся выемки земли, насыпи, на рельсах стоят две-три платформы. Телеграфных столбов еще не видать. На платформах сложенные в клетки шпалы, рельсы. Около такого важного пункта я ожидал встретить благоустроенную пристань, но мы подъезжали прямо к песчаному берегу. Около штабелей дров стояли ожидавшие пароход пассажиры с котомками. Были два пассажира и в чиновничьих форменных фуражках. Это была первая остановка за дровами спускающегося вниз парохода «Десятинный». Как было на «Лузе», так и здесь. С парохода перекинули на берег две зыбкие дощечки, прямо в воду, ибо доски не хватали до сухого берега. По доскам побежали за дровами четвероклассные пас-сажиры – мужчины и женщины, но остановились около дровяных штабелей в ожидании, пока спустившийся вниз помощник капитана обмеривал дрова. Но вот обмер кончился, и двуногие муравьи вереницей потащили на пароход по три-четыре полена в своих объятиях.
- Долго здесь простоим? – спросил я капитана.
- Пока не запасемся дровами, уйти нельзя.
- На этот пароход ведь больше дров забираем, чем на «Лузе»?
- Еще бы. Втрое. Эко жерло-то! Жрет много.
- Стало быть, с час простоим?
- Куда больше!
- А телеграмму можно отсюда послать? Здесь уже, на-верное, есть телеграф. Пункт важный.
- А телеграфа нет. Будет, а теперь нет. Вам ежели теле-грамму, то ближе завтрашнего утра не послать. В Сию придем – вот там телеграф, - отвечал капитан.
<…>
Село Котлас – большое село, с двумя церквами. Оно рас-кинулось длинной лентой по очень высокому берегу Малой Двины, ниже железнодорожных сооружений, ближе к Вычегде, впадающей здесь в Малую Двину, причем обе реки, слившись вместе, уже образуют Большую Северную Двину. Село имеет вид полной зажиточности. Крепкие, высокие избы с клетями и амбарами под жильем в четыре-пять окон и иногда еще с мезонином, все сплошь крытые тесом. Когда, приняв пассажиров и нагрузившись топливом, мы проходили мимо всей линии этого села, я не заметил ни одной ветхой, ни одной развалившейся из-бы, которые так часты в селах и деревнях средней России. Не было даже покривившихся изб, чем страдают вообще все наши деревянные деревни.
К дровам высыпали посмотреть на пароход бабы и ребятишки. Мужиков было два-три, очевидно, они были на работе, но баб было довольно много. Некоторые из них вынесли продавать пассажирам молоко в кринках, другие так стояли, заложа руки под передник, подвязанный под самой грудью. Босых было почти не видать. Ярко-красный цвет в одежде баб и ребятишек преобладал. Бабы были в ситцевых сарафанах, но у этих сарафанов и рукава, и рубахи были пестрые, ситцевые. Платки головные также ситцевые, яркие. Я невольно залюбовался на этих баб. Высокие, стройные, темноволосые – они и держали себя с достоинством: не совали пассажирам молоко и яйца, стараясь перебить друг у дружки покупателя, не кричали, не суетились. Даже вид у них был какой-то гордый.
Коротеньких, приземистых баб, напоминающих тумбу, столь частых в средней полосе России, совсем было не видать. Я невольно восхищался ими и сказал моему товарищу К. С. Баранцевичу:
- Какой сильный, крепкий народ здесь на Севере! И посмотрите, как эти бабы держат себя, с каким достоинством.
- Оно и понятно, отчего это, - отвечал тот. – Крепостного гнета не видали. И предки их никогда не были крепостными. Народ свободный, вольный из поколения в поколение. В старину пришли сюда из Великого Новгорода вместе с мужьями-ушкуй-никами. Ведь это потомки новгородских ушкуйников, а те уж бесспорно были народ бодрый, смышленый, энергичный, креп-кий. Пришли и сели на обширные пустыри, питаясь хорошо и от земли, и от воды, и от леса, прямо без запрета, не боясь ни становых, ни судей, ни помещиков. Ведь здесь помещиков никогда не было. От сильных и крепких предков – сильные и крепкие потомки.
К нашему разговору прислушивался пожилой пассажир купеческой складки в картузе и сапогах бутылками, ехавший с нами с Вологды и объявивший нам еще перед Устюгом, что он по лесной части. Он хотел сойти с парохода в Устюге, но почему-то не сошел. Слыша похвалу вологодской бабе, он вмешался в разговор:
- Насчет бабы здешней это вы, господин, правильно, - сказал он. – Вологодская баба крупна и ядрена. И насчет крепости она за мужика выстоит. Это мы знаем по заготовкам. Дрова мы в здешних местах зимой заготовляем и видим… Да-с… Су-против вологодской бабы никакая другая не выстоит. А отчего? Она не на мякине сидит. У них голодухи не бывает. Не хлеб, так рыба… Толокно едят. Толоконницы. А то так мужик лося свалит и есть в вареве. Это не тверская баба… Нет-с… Ту вон взял под папоротки – и никакой в ней силы нет.  А вологодская баба и мужику сдачи даст. Истинно вам говорю. Вологодская баба что кремень. Ее нигде не заколупнешь. Супро-тив вологодской бабы разве архангельская выстоит, но архангельская в поденщину не ходит.
- Отчего? – спросил я.
- Сыта. Заведения этого самого нет, чтобы ходить. Опять же гордости этой самой много. Что ей? Зимой нитки прядет, сети плетет. И вологодская баба мало ведь в поденщину ходит. Все больше мужики. А архангельская – Боже избави. Тут вот теперь что дальше пойдем – все народ богаче будет. Здешний мужик гордый – на чай не попросит.
- Это правда. Довольство их прямо по фигуре видно, по манере держать себя, - сказал я.
- Вот, вот… Псковскому или тульскому мужику и во сне не снилось такого довольства. Здешний мужик без мясного варева или без ухи за стол не садится. Осенью грибы ест. Леса упаси Бог какие! Здесь у помещика билет выправлять не приходится, чтобы за грибами в лес ходить. Иди и бери. Рыбу лови тоже, где хочешь. Насолят груздя, так все посты его хлебают. Зимой оттопиться ему вволю… Живет тепло, просторно. Медведя повалит – шкура хорошие деньги даст. А тверской мужик что? Видал он такую рыбу?
И при этом пассажир купеческой складки указал на мужи-ка, который продавал две чуть ли не аршинные стерляди, лежавшие в плетенке. Просил он рубль за пару, а пароходный по-вар давал ему шесть гривен.
- Какая дешевизна! – воскликнул мой товарищ. – В Петербурге таких стерлядей за двенадцать рублей пару не купишь.
- Дешева телушка за морем да провоз дорог, - ввернул пословицу пассажир купеческой складки. – И у нас в Вологде такую стерлядь дешевле трех рублей за штуку не найти. Осенью, когда холода начнутся, дешевле.
- Рубль за пару просит. Ведь это действительно дешевле пареной репы.
- Это еще что! – улыбнулся пассажир купеческой складки. – Вот пойдем ниже, так и на других остановках будет дешевле. Здесь железную дорогу ведут – ну, инженеры цены и испортили.
Но вот дровами запаслись и стали отпихиваться шестами от берега. Капитан ласково и ободрительно поругивался на матросов. Машина заработала, колеса зашлепали в воде, и паро-ход поплыл дальше.
Звонок. Это значит сейчас мели начнутся. Матросы с шестами не сходят с пароходного носа. Левый берег низкий с белой илистой отмелью на пространстве в несколько верст. И вглубь берега виднеется иловато-песчаная пустыня. На правом берегу село Котлас тянется длинной лентой. Посреди реки илистый остров, делящий Малую Двину на два протока, которые шири-ной смело могут поспорить с нашей Невой у Троицкого моста. Сейчас будет впадать в Малую Двину река Вычегда. Пассажиры, интересующиеся береговыми видами, настораживают зрение. Вот и устье Вычегды. Пароход убавил ход. Капитан дает второй звонок. Начинаются измерения фарватера. Слышны возгласы: «Семь, восемь, девять, семь». Капитан смотрит в бинокль, рассматривая поставленные красные вехи. Вычегда, так же, как и река Юг, приносит много песку при своем впадении в Малую Двину, так же желтоватая вода ее долго не смешивается с водой Двины и оставляет резкую полосу. Но вот намытый остров кончился. Устье Вычегды осталось сзади, и мы плыли по реке, берега которой были еле видны. Капитан дал звонок и крикнул матросам: «Шабаш!» Измерения кончились.
- Большая Северная Двина началась, - сказал он окружавшим его пассажирам и стал прятать в чехол свой бинокль.
Ширина Двины в этом месте была, смело можно сказать, верст в пять. Правый берег реки тоже понизился, и вдали еле виднелись очертания лесов.
- Тут за Вычегдой уже лиственница началась, - указывал мне вдаль пассажир купеческой складки. – Леса все казенные. Боже милостивый, какие леса есть!».
Дмитрий Матвеевич Синяев – поэт-самоучка, уроженец Вологодской губернии (дер. Тиневская Гавриловской волости Сольвычегодского уезда).  В поисках заработка оказался  в Котласе, был рабочим на строительстве железной дороги Вятка - Котлас. В 1917 году переехал в Никольск.  Позднее написал автобиографическую  поэму "Странник", несколько других произведений.
В 1902 г. художник и искусствовед Игорь Эммануилович Грабарь предпринимает длительное одиночное путешествие по Северу. В Вологде он садится на пароход, по Сухоне, Северной Двине и Вычегде добирается до Сольвычегодска и далее до Ар-хангельска. Север производит на него сильное впечатление. В «Автомонографии» он пишет: «Уже на Сухоне  вид первой встретившейся нам старинной деревянной церкви меня глубоко взволновал. Сольвычегодск прямо очаровал своими архитектурными памятниками и фресками собора».
Позднее И.Э.Грабарь совершил еще четыре путешествия по Русскому Северу. Все они связаны с его деятельностью по учету, охране и реставрации архитектурно-художественных памятников в качестве научного руководителя Отдела по делам музе-ев и Реставрационного подотдела Наркомпроса. 
Александр Алексеевич Борисов – художник, его интересы не ограничивались живописью. В 1907 году были опубликованы его путевые очерки "У самоедов. От Пинеги до Карского моря":
В 1909 году он пишет книгу " В стране холода и смерти". Первое путешествие вдоль Мурманского побережья и Скандинавии до Тронхейма  он совершил в 1894 году еще студентом, сопровождая в качестве рисовальщика и фотографа министра финансов С. Ю. Витте.  Трудной и опасной оказалась экспедиция в Арктику в 1900 – 1901 гг. Участники её чудом остались живы, когда их судно было затерто льдами.
В 20-30-е годы Александр Борисов работает над проектами, связанными с развитием транспорта и экономики Северного края.
В сочинениях "Великий Северо-Восточный путь. Великий речной путь из Сибири в Европу" (1910 г.), "Обь-Мурманская железная дорога" (1915 г), в научных докладах и проектах он исследует экономическую жизнь Севера, обосновывает мнение о необходимости строительства Северного железнодорожного пути и соединения северных и сибирских рек каналами. Это был проект,  который соединил бы три океана.
Одновременно художник выступает в печати с вопросом о создании речного пути из Сибири в Европу.
Исключительное значение Борисов придавал связям желез-ной дороги с речным транспортом. Он одним из первых предложил систему смешанных перевозок, постоянно доказывая их целесообразность. Не остались в стороне и такие вопросы, как предварительная погрузка судов в зимних условиях. Доказывая реальность различных способов работы речного транспорта, художник лично занимался проектированием механизации погрузочно-разгрузочных работ. Так появился проект элеватора-пере-грузчика сыпучих грузов с железнодорожного транспорта на водный в районе Котласа.    
В 1922 году по инициативе А.А.Борисова и его непосредственном участии на базе лечебного источника недалеко от Красноборска был открыт санаторий «Солониха». Первым директором, которого был сам художник.
Вячеслав Яковлевич Шишков -  крупнейший русский писатель первой половины XX века. В годы молодые он проходил обучение в трехгодичном Вышневолоцком училище кон-дукторов путей сообщения. Двухлетнюю производственную практику   проходил в Новгородской  и Вологодской губерниях в 1892-1893 гг. В этот период Вячеслав Яковлевич побывал на каналах Шексны и Вышнего Волочка, в  Вычегодско-Двинском трехречье в качестве нивелировщика и съемщика. Вместе с изыскательской партией он проходит путь по рекам: Сухоне, Северной Двине, Вычегде. Передвигалась экспедиция, как правило, на лодках, делались бесконечные промеры, съемки местности, занесение результатов в дневники исследований и на карты. И, конечно, встречи с простыми людьми, которые оставались надолго в памяти писателя. Внимательным взглядом будущий писатель запечатлевал жизнь крестьян и людей богатого сословия, беседовал с политическими ссыльными, знакомился с бытом живущих в этих местностях людей.
По поручению географического общества путешествовал по северным рекам Михаил Михайлович Пришвин - автор художественных произведений о природе. Он вспоминал:  «…в половине мая 1907 года я по Сухоне и Северной Двине отправился в Архангельск. Отсюда и начались мои скитания по Северу. Частью пешком, частью на лодке, частью на пароходе…».  Это путешествие вдохновило писателя на создание книги «За волшебным колобком». В ней Пришвин восхищенно рисовал северную природу. «Нигде не бывает такой красоты в природе, как на Севере», - говорил он.
В возрасте 62-х лет он вновь от Вологды спускался по рекам до Верхней Тоймы. В своем дневнике («Дневники. 1932 – 1935») он пишет:
«...В 6.35 в. мы сели на пароход «Иван Каляев» и поехали по тихой великой Двине, к которой теперь прибавилась Вычегда.
С берега до берега так далеко, что светлою ночью невозможно разобрать, что там на другой стороне. На реке паутинки – это боны направляющие моль, которая время от времени довольно сильно бьет в пароход. Совсем удивительно, что по этой паутинке человек идет. И мало того, у него есть тут на этой паутинке избушка вроде собачьей конуры, на стене ее нарисована фигура человека, <зачеркнуто: показывающего> де-лающая пароходу хуже, чем мефистофельский жест. Петя оказался философом: говорит, что раз это было священным в Египте и выражается видом нашей христианской колокольни, то почему бы и тут не быть на избушке сторожа, охраняю-щего боны. «Во всяком случае, – сказал он, – это все не так просто, иначе такое неприличие отменили бы декретами». Мы догнали буксир, ведущий плот к Архангельску, уступая нам до-рогу, буксир плотом своим захватил бон вместе с избушкой, повлек за собой, живой человек выскочил и сел в челнок, нарисованный человек закружился, показывая себя во все стороны...».
Писатель Алексей Михайлович Ремизов  оказался в наших краях в 1896 году. Он был арестован после одной из студенческих демонстраций за сопротивление полиции и выслан в Пензу под гласный надзор полиции, где продолжал заниматься подпольной работой, затем - в Усть-Сысольск (ныне Сыктывкар). Основной маршрут перепровождения ссыльных в Усть-Сысольск был через Вологду, Великий Устюг, Сольвычегодск, Яренск по рекам Сухоне, Северной Двине, Вычегде. Второй маршрут, с открытием железной дороги Пермь – Вятка – Котлас, проходил по железной дороге от Вятки до станции Мураши, далее по грунтовой дороге до Усть-Сысольска, или  везли до Котласа, а потом рекой Вычегдой.
Из Усть-Сысольска Ремизов сумел перевестись в Вологду.  В то время там отбывали ссылку Н.А. Бердяев, АЛ. Богданов, А.В. Луначарский, Б.В. Савинков.
В Вологде Ремизов начинает писать. Первая публикация произведения А. М. Ремизова состоялась в 1902 году. Вологодская газета «Курьер» под псевдонимом «Н. Молдаванов» напечатала его «Плач девушки перед замужеством», восходящий к зырянскому фольклору.
Питирим Александрович Сорокин – наш земляк с Вычегды, ученый-социолог писал стихи. В Пушкинском доме в Санкт-Петербурге хранятся две тетрадки его стихотворных опытов. 
Кроме стихов интересны и прозаические работы Сорокина.  В газете «Эхо» (Вологда) были опубликованы его  дорожные заметки под общим заглавием "Пестрое кружево". Печатались они с июня по сентябрь 1911 года. Автор показывает картины жизни северян, проблемы крестьян в связи с законом о Столы-пинской аграрной реформе, быт, нравы земляков-северян.
Этнографические исследования Сорокина  были изложены в увидевшей свет в конце 1911 года работе "Современные зыряне". 
Перу Питирима Сорокина принадлежат так же заметки "Проезжая по Европе" – о его первом заграничном путешествии, а публицистический очерк "На лоне природы" -   о злоключениях в 1918 году. Лирическими воспоминаниями  пронизаны  строки носящего автобиографические черты романа "Предтеча", опубликованного Сорокиным в 1917 году под псевдонимом "Н. Чаадаев".  Значительны и объемны его воспоминания  "Дальние дороги».
С Котласом был знаком и вологодский поэт Алексей Алексеевич Ганин, близкий друг Сергея Есенина. В годы гражданской войны Ганин служил в военно-санитарном управ-лении Котласского района.  Вот отрывок из его стихотворения «Русалка», посвященного Зинаиде Райх, в которую он, как и Сергей Есенин, был влюблен:

«…И снова уйдёшь ты далече,
В лазурное море уйдёшь,
И память о северной встрече
По белой волне расплеснёшь.

Одежды из солнечной пряжи
Истлеют на крыльях зари,
И солнце лица не покажет
За горбом щербатой горы.

<…>

...Под небо мой радужный пояс
Взовьется с полярных снегов,
И снова, от холода кроясь,
Я лягу у диких холмов.

Шумя протечёт по порогам,
Последним потоком слеза,
Корнями врастут мои ноги,
Покроются мхами глаза.

Не вспенится звёздное эхо
Над мёртвою зыбью пустынь,
И вечно без песен и смеха
Я буду один и один».
                1917 Г.

В 1991 году в Северо-Западном издательстве вышел первый посмертный сборник его стихов и прозы с предисловием Станислава Куняева. В 2003 году именем Алексея Ганина назвали улицу в Вологде. На его стихи написаны романсы, в Вологде проходят вечера его памяти.
В 20-е годы прошлого столетия по Северной Двине от Архангельска до Великого Устюга совершали рейсы агитбаржи. В начале июля 1921 года совершила рейс агитбригада имени Чумбарова-Лучинского. Выступила она  и в Котласе. Артисты теат-ра водников «Арс» показали пьесу Павла Петровича Рассказова  «Два брата», а архангельский поэт Дмитрий Алексеевич Ершов читал свои стихи…
Современному читателю неизвестно имя писателя и исследователя древнерусского искусства Севера Ивана Васильевича Евдокимова. В 10-е - 20-е  годы XX века он публикует статьи: «Вологодские росписи», «Старый быт», «Старинные красноборские печи». Он восхищается «редкой живописностью» Великого Устюга, мастерством мастеров Сольвычегодска. В 1921 году издает в Вологде монографию «Север в исто-рии русского искусства».  Затем работает над книгой «Вологодские усадьбы», но она осталась незавершенной. Живописный кусочек из неё процитируем:
«Перелески, холмы, рощи и горки, дремучие леса, бесконечные речки, ручьи, озера раскидались по всем путям севера. Горит летнее солнце – и все зелено, сине вокруг, и только озера лежат в зеленых рамах, как огромные серебряные блюда да вьются дороги, проселки желтыми извивающимися петлями.
Пришла зима, и на сотни верст намели, навыли, нашипели метели белых блистающих снегов. Пять месяцев север – белый. Косые, серые, мельчайшие, ситяные зарядили дожди в октябре, и туман густой, непроницаемый не может целый день разорваться за пасмурным окном. Осенние клекота журавлей звенят уныло в унылой бездне тумана: не заблудились ли журавли на бездорожном туманном небе севера?».
Евдокимов автор повести «Сиверко», романа «Колокола», в которых показал жизнь Вологодского края накануне и во время революции 1905 года. В его литературном наследии книги о Борисове-Мусатове, Врубеле, Сурикове, Репине, Крамском, Леви-тане.
Весной 1930 года в Котласе оказались писатели: Андрей Платонович Платонов и Алексей Евграфович Костерин. Они выполняли задания московских газет -  рассказать о сплаве леса на Северной Двине. Костерин и Платонов двигались по реке от Великого Устюга вслед за ледоходом. Под Котласом был затор, возникла вынужденная остановка. В Котласе состоялись встречи писателей со сплавщиками, речниками. Об этих событиях Платонов написал очерк «Двинские айсберги».
В июле-августе 1934 года по Северу путешествовал писатель Илья Григорьевич  Эренбург. Об этом он написал в мемуарах «Люди, годы, жизнь».
По северным впечатлениям создал роман  «Не переводя дыхание», который был закончен автором в январе 1935 года,  в Париже,  а в марте состоялась первая его публикация в журнале «Знамя» (1935, № 3), затем 20 августа 1935 года вологодская типография «Северный печатник»  издает роман книгой.
Из романа Ильи Эренбурга «Не переводя дыхания»:
«Лес идет с верховьев Двины, с Вычегды, с Сухоны… Огромные леса, на опушках которых ютились деревушки; леса со скитами и с разбойниками; леса, в которых играло молодое зверье, а девки пели свои песни; леса, обозначенные на картах зеленым пятном, и через которые пройти все равно как через жизнь».
В 30-е годы в Котласе бывал поэт Петр Андреевич Семынин, в те годы он работал журналистом газеты «Правда Севера», был частым гостем в коллективах  лесоучастков и запаней, лесозаводов и бирж. В эти годы П. Семынин осуществил свою мечту – спуститься с верховьев Северной Двины на огромном плоту, буксируемом пароходом. Позднее, в Москве, он сдружится с Корнеем Ивановичем  Чуковским. В одном из сво-их писем к нему, перед тем как лечь в больницу,  Чуковский  пишет:
“Дорогой Петр Андреевич!
Оказывается, я очень болен и завтра меня увозят в больницу. И все же мне хочется на прощание сказать Вам, что я с восхищением прочел Ваши стихи в “Огоньке”. Какой свежий, своеобразный голос, чистый, ненапряженный. Как поэтичен (и в то же время самобытен) каждый образ. Простите, что пишу неумело и коряво, и через силу, но не могу уйти, не поблагодарив Вас за эти стихи”.
Творчество Семынина высоко оценивали С.Маршак, М.Исаковский, А.Твардовский. Приведу в качестве примера одно из стихотворений Петра Семынина:

«Июль валяется, что конь
На пойменном лугу заречном.
А на барже поет гармонь
О чем-то грустном и сердечном.
Солдат на палубе пустой
Один печально тешит душу,
Но плач гармони над водой
Вдруг переходит на “Катюшу”.
К нему из летнего жилья
Выходит женщина босая,
Развесив мокрый ком белья,
Она на лавку села с края.
Солдат со всех своих ладов
Пустился сыпать плясовую,
Он что-то припевал без слов
И топал в пол напропалую.
Баржа прошла, и ветер смыл
Хмельных ладов разноголосье,
А я, завидуя, следил,
Пока она не скрылась вовсе.
Чему завидовал? Всему —
Любви, реке, игре солдата
И невозвратному тому,
Что пережил давно когда-то».

Борис Сергеевич Непеин - вологжанин, известный поэт в двадцатые годы прошлого столетия, его стихи печатались не только в местных газетах, но и в «Комсомольской правде». Он опубликовал три сборника стихотворений: «Брызги», «Под Красной Звездой», «Северный ветер». Четвертый сборник "Стихотворения. 1924-1982 гг." выпустил в 2011 году тиражом сто экземпляров на личные средства его троюродный брат Игорь Петрович Непеин уже после смерти поэта.
В конце 30-х Борис Непеин был арестован, ему вменяли в вину непролетарское происхождение и встречу в 1930 году с командующим Ленинградским военным округом Михаилом Тухачевским, у которого он просил разрешения на интервью с ним.
Борис Непеин  получил восемь лет лишения свободы и несколько лет ссылки. Сидел он в лагерях Коми и Сибири.
После возвращения в 1948 году в Вологду Борис Непеин уже не занимался активной литературной деятельностью. Работал инструктором книжной торговли Вологодского книготорга, организовал клуб книголюбов «Субботние встречи», публиковал в местных газетах рецензии, воспоминания о литературной жизни Вологды.
В Котласе Борис Непеин бывал не раз. Еще в 1929 году он опубликовал стихотворение «Котлас» в поэтическом сборнике «Под Красной Звездой» (с.11). В Котласском краеведческом музее хранится  рукописный текст этого стихотворения.
В 30-е – 40-е годы советского периода России через Котласский пересыльный пункт Главного управления лагерей прошла большая группа литераторов. Более десятка имен называет коряжемский журналист, поэт, краевед Владимир Ноговицын в работе «Литературный Котлас», опубликованной в материалах шестых Стефановских чтений (Котлас, 2010). Среди них встречаем известные в литературе имена, такие как: Варлам Шаламов, Олег Волков, Игорь Золотусский, Лев Шейнин, Венедикт Ерофеев и др. Тема заслуживает отдельного исследования и разговора.
Сергей Николаевич Марков - писатель, историк-исследователь,  действительный член Географического общества СССР.  В 1932 году он был арестован по обвинению в «белогвардейско-колчаковской русско-фашистской и антисемитской деятельности». Его ссылают на поселение в Мезень.
Ссыльный Марков добивается возможности сотрудничать в газетах Архангельска. Участвует в морских и сухопутных полярных экспедициях, делает ряд важных историко-географических открытий, исследует быт народов Севера. Сергей Нико-лаевич отыскал в селе Петряшино близ Сольвычегодска архив рода Строгановых. В 1935 году его очерки и корреспонденции спасают от уничтожения ряд народных промыслов Севера (устюжское серебро).
В 1935 году А.М.Горький обратился к Маркову с просьбой сообщить о его изысканиях в  северных архивах. Отвечая Алексею Максимовичу, Марков пишет, что в Котласском районе «найден архив, содержащий документы об истории соляных вотчин Строгановых», об архивных материалах по истории мореплавания, об основании Великого Устюга, о необходимости сохранить древние города Севера, как города-заповедники.
В 1936 году появляются его очерки о древних северных городах: Великом Устюге - «В городе Водолея», Каргополе - «В стране Каргун Пуоли», Сольвычегодске с поэтическим названием - «Зачарованный город».
Почти сорок пять лет творческой работы в жизни писателя-северянина Константина Ивановича Коничева. Он жил в Вологде, Сыктывкаре, Архангельске, Ленинграде. В творческих поездках посещает Великий Устюг,  Котлас и другие северные провинции. В 1938 году издает книгу очерков «Боевые дни»  о гражданской войне на Севере, повести «К северу от Вологды» (1954), «В местах отдаленных» (1964),  рассказывает о наших земляках - великих землепроходцах - Семене Дежневе, Владимире Атласове, Ерофее Хабарове. Много работает в 50-е – 60-е годы  над книгой «Пётр Первый на Севере».  Вот небольшой фрагмент из этой книги, вышедшей в свет в 1973 году, уже после смерти писателя:
«Прошли Сухону. Там, где Вычегда слилась с Малой и Большой Северной Двиной, развернулось на многоверстную ширь плесо. Качаемый на волнах, при боковом ветре, со скрипом тянулся к северу петровский поднявший паруса караван. Петр стоял в высоких бродовых сапогах на дощатой смоленой палубе, прикидывал к правому глазу зрительную трубу и, глядя в сторону чуть видневшихся белокаменных сольвычегодских церквей, говорил своему наследнику и Меншикову:
- Отсель, от строгановских вотчин, начинал Ермак свое славное дело. Третий раз миновав проезжаю, а привернуть все недосуг. Сами-то Строгановы давно за Каменный уральский пояс перебрались. А город Сольвычегодск стоит как память о владельцах.
Вспомнив, что он дал за своей подписью проезжую грамоту в Китай здешнему купчине Ивану Савватееву, Петр подумал вслух:
- Где-то теперь, далече ли тот северный купчина топает, на колесах ли катится, а может, и по сибирским рекам плывет. Дай бог ему до Китая с моими и своими товарами сохранно до-браться да с прибылью вернуться…».
Север – родина многих известных сказителей: Марии Кривополеновой, Марфы Крюковой, Анны Гладкобородовой, Ангелины Суховерховой и других.  В этом ряду достойное место занимает Маремьяна Романовна Голубкова – сказительница из деревни Голубково Нижне-Печорского района Архангельской области.
О своем посещении Сольвычегодска в конце 30-х годов прошлого века Маремьяна Голубкова  рассказывает в автобиографиической повести «Два века в полвека»:
« Пришло время отправляться на курорт…  Дорога на пароходе – сначала по Двине, а потом от Котласа по Вычегде – хороша. Погода тихая, ехать спокойно, Двина-красавица места-ми на нашу Печору похожа – и берегами, и песками, и разливами, и наволоками.
По воде лес плывет, пароходы идут. На песках чайки греются. Из-за мысков развернется Двина, в ширину разольется, как доброе море.
На иной пристани выйдем в луга, пройдем по густым травам, цветы рвем. Кругом все солнцем облито, воздух вкусный, как масленый, пахнет молоком, анисом, черемухой.
Ехали мы около трех суток.
Приехала я в Сольвычегодск и начала лечиться.
Ходила я иногда прогуливаться в город. Там первый раз увидела я большие поля с высоким хлебным колосом. Места за Сольвычегодском красивые, леса дремучие, высокие, берега по Вычегде песчаные, ровные да гладкие.
Пробыла я в Сольвычегодске месяц, поправилась. Перед отъездом выступала я на вечере самодеятельности со своими сказами».
Повесть «Два века в полвека» стала первой частью трилогии "Мать Печора". К этой повести добавились ещё две: "Оленьи края" и "Мать Печора".  Создана трилогия в соавторстве сказительницы с писателем Николаем Павловичем Леонтьевым. Сюжетным стержнем повествования стала биография Маремьяны Голубковой, что позволило показать полувековую историю Печорского края. Все части трилогии представляют самостоятельные произведения, в то же время тематически и хронологически они связаны между собой.
 Николай Иванович Тряпкин оказался в северных местах  в 1941 – 1943 годах, куда был эвакуирован из Подмосковья. Образ Севера, его суровое дыхание сквозит во многих стихах Николая Тряпкина, возвращая его то в молодость, то в размышления о вечном и конечном.
На Севере, под Котласом, Николай Тряпкин очарован раз-дольными речными просторами Вычегды и Двины, сумрачными ельниками и золотыми сосновыми борами, белыми сквозными ночами. Он пишет стихи, которые, по его признанию «самого меня завораживали».
Николай Тряпкин любил Север, несколько лет жил в Архангельске, а в Котлас приезжал в июле 1960 года. Его стихи: «Хорошо, когда забродит холод…», «О том, как старели покосные травы…», «Коряжема», «Песня» -  по праву вошли в антологию котласской поэзии «Ветер жизни» (2006 г.).
Юрий Павлович Казаков – писатель, выдающийся мастер рассказа.  В книге «Две ночи», где он опубликовал автобиографические заметки и записи из дневников, искренне пишет:
«23. VII. 49 г. Лузa
Подушкa пaхнет козьим молоком и сеном. Нa дворе пряный зaпaх подсыхaющих березовых веников, вдaли крик петухa. Вот обстaновкa, в которой я живу. Природa нa Севере беднa, но горaздо сильнее жизненной цепкостью, чем южнaя. Сенокос в сaмом рaзгaре. Косят литовкой и горбушей. Подсыхaющее сено кружит голову aромaтом. Все лето трaвa вбирaлa в себя жизненные <силы> земли, свет солнцa, <...> и лесов, и вот теперь, скошеннaя, прощaясь с жизнью, отдaет людям зaпaх.
22.VIII.50 г. Лузa
Никогдa еще не испытывaл тaкой тоски. Через двa-три чaсa уезжaю из Лузы. Кaзaлось, нужно было бы рaдовaться, a у меня что-то все скребет и скребет нa сердце. Сегодня уехaл человек, к которому я очень привык и испытывaл хорошее чело-вечное чувство. Он уехaл, a я остaлся, и вот, уклaдывaясь в дорогу, с грустью думaю о преврaтности судеб человеческих».
В сборнике рассказов и очерков «Северный дневник» (1977) Казаков отмечал, что ему «всегда хотелось пожить не на временных становищах, не на полярных зимовках и радиостанциях, а в деревнях – в местах исконных русских поселений, в местах, где жизнь идет не на скорую руку, а постоянная, столетняя, где людей привязывает к дому семья, дети, хозяйство, рождение, привычный наследственный труд и кресты на могилах отцов и дедов». Архангельскому Северу Юрий Казаков по-святил немало страниц своего творчества.
Летом  1972 года побывали в Котласе Александр Алексеевич Михайлов  - литературовед, доктор филологических наук, профессор, Константин Яковлевич Ваншенкин – известный поэт из Москвы, фронтовой друг котлашанина Борислава Буркова. Одну из своих книг Ваншенкин назвал «Поездка к другу». Об этой дружбе, о Буркове – участнике Великой Отечественной войны -  рассказывал котласский журналист Валерий Кисляков в газете «Вечерний Котлас» (8.05.2003). 
В путешествии по Северной Двине от Архангельска до Котласа и обратно приняли участие также архангельские литераторы: Шамиль Галимов – литературный критик, Таисия Трескина – главный редактор Северо-Западного книжного издательства и Евгений Салтыков – журналист газеты «Правда Севера».
Добавим, что А. Михайлов впервые оказался в Котласе, когда его призвали на Великую Отечественную войну в 1941 году. В книге «Северная тетрадь он пишет об этом так: «Нас  призвали в сентябре. Тогда из Нарьян-Мара – речным пароходом до Печоры, потом поездом через Котлас на Архангельск – уезжала в армию большая группа молодежи…». 
А в период между 1946 и 1950 годами с Котласом впервые встретился К. Ваншенкин в качестве участника одной из экспедиций по перегону судов, полученных по репарации из Германии.
Речные суда перегонялись для эксплуатации на реках Сибири. Путь проходил по Неве, Свири, Беломорско-Балтийскому каналу, Северной Двине, Белому морю и Северному морскому пути. Зимовали в Лимендском затоне. 
Север Ваншенкин любил. В 1967 году вышла его книга «Соловьиный коридор», куда вошли такие стихотворения, как «Белая ночь», «Северные плотники»  и др. «Это книга лирических стихотворений о Севере, - писал он в предисловии к своему сборнику. – Не об Арктике, не о Заполярье, а о старом русском Севере: Заонежье, Беломорье, Северной Двине, Сухоне, Вычегде. Это удивительные места, одни из лучших на земле, а может быть, и самые лучшие».
В начале 80-х годов прошлого столетия приглашались в Котлас на Ломоносовские чтения и встречались с котлашанами писатель Василий Иванович Белов и литературный критик, профессор Архангельского педагогического института Шамиль Загирович Галимов.  Составителю довелось участвовать  в беседе с ними   в небольшой аудитории.  До сих пор помнится воздействие  патриотических настроений в разговоре о литературе, сдержанности и вдумчивости в размышлениях о жизни, о творчестве, о собратьях по перу. Василий Белов начинал свой литературный путь как поэт.  Вот его стихотворные строки, написанные в 1971 году на смерть Николая Рубцова:

«О, как мне осилить такую беду —
Явилась и тучей нависла.
Не скроюсь нигде, никуда не уйду
От этого подлого смысла.
 
Подсчитано все, даже сны и шаги.
Как холят тебя и как любят!
Но губят меня не они, не враги, —
Друзья уходящие губят.
 
Как будто позор предстоящего дня
Узнали и — рады стараться —
Один за другим, не жалея меня,
В родимую землю ложатся.

Мне страшно без них!
Я не вижу ни зги,
Ступаю, не чувствуя тверди.
Кого заклинать: не отринь,
                помоги,
В безжалостный час не отвергни?

Ни Бога, ни Родины...
                Лишь Мавзолей
И звезды, воспетые хором.
И тихо мерцая, светило полей
Горит над бессонным Угором».
 
Отдельного большого разговора требует творчество Ольги Фокиной, Инэль Яшиной, Эмилии Бояршиновой, Бориса Рябова  (работал в Котласском районе и г. Коряжме), Юрия Галкина (род. в Харитоново Котласского района),  Владимира Истомина (род. в г. Котласе), Валентина Суховского, Виктора Бокова, Владимира Личутина, Валентина Устинова, Николая Жернакова.
Будучи собкором газеты «Правда Севера» Валентин Устинов какое-то время жил в Котласе.   Одно из его стихотворений процитируем:

«Нынче светает поздно.
Нынче темнеет рано.
И над землею воздух –
Словно туман над раной.

Нынче рябина грозди
Жжет – и не в силах сжечь их.
Нынче такие звезды –
Словно глаза ушедших.

Осень течет веками.
Лишь за ночною гущей
Низкими огоньками
Светит земля живущих».

А вот кусочек прозы Юрия Галкина из повести «Пиво на дорогу»:
«Дед ее, Петр, пришел в Княжино из-за Вычегды, из Песков, большой бедной деревни. Пришел он сюда с молодой беременной женой, желтоволосой красавицей Лизаветой. Княжино стояло на высоком обрывистом берегу, и в порядке насчитывалось только шесть домов. Поставил Петр свой дом седьмым, а для огородов и для запашки очистил большую площадь. Осенью, когда родился сын, привез из-за реки тонкую черемуху и посадил возле дома.
Петр был тогда молод, крепок. Он не верил в бога. Но не только это отличало его от других мужиков деревни. Кудри у него были необычны – черны, дики. И Ефим Рябинин, только отслуживший в Петербурге у офицера в денщиках, наградил Петра неожиданным прозвищем – Черный Лебедь. Всем в Княжине это почему-то приглянулось. И стало с той поры у него имя Черный Лебедь, а у Лизаветы – Лебедуха».

За рамками книги остались многие и многие достойные писатели и поэты так или иначе посетившие Верхнее Подвинье. Среди них следует отметить прекрасных военачальников-мемуаристов Ивана Степановича Конева, Николая Герасимовича Кузнецова, Ивана Ивановича Биричева, Юрия Степановича Иванова, Николая Тихоновича Вирячева, поэтов и прозаиков - Виктора Никипелова, Серафима Попова, Георгия Суфтина, Николая Журавлева, Александра Логинова... Список может быть продолжен…
Следует отметить, что Верхнее Подвинье - своеобразный район Русского Севера географически расположенный в верховьях реки Северная Двина: от устья р.Ерга  (притока Северной Двины ниже Красноборска) до низовий рек Сухоны и Юга, а также нижнего течения реки Вычегда, впадающей в Северную Двину. Административно он разделен на части, входящие в Вологодскую, Кировскую, Архангельскую области и Коми республику, хотя исторически складывался в единое целое, являясь базой для первых и последующих отрядов освоения Печоры, Зауралья, Сибири; являлся общим культурным пространством, в котором находился многие годы.
Менялись административные границы, но продолжала жить и развиваться  культура как культурно и исторически сформированный комплекс. На развитие культуры края, несомненно, оказало заметное влияние строительство монастырей, где сосредо-тачивалась  древнерусская книжность. В этих религиозных центрах обогащались духовно православные подвижники Севера Герасим Вологодский, Прокопий Устюжский, Стефан Пермский, Кирилл Белозерский и многие другие.
Вторая особенность нашего края, как и всей северной территории, заключается в том, что северные крестьяне и ремесленники в статусе черносошно-государственных имели бо;льшие возможности для материального и духовного развития в сравнении с лично закрепощенными.
Книжная культура Верхнего Подвинья представлена в центральных хранилищах более 450 старинными рукописями, среди них – Красноборское собрание Института русской литературы и искусства  (258 ед.), Устюжское собрание Библиотеки Академии наук (161 ед.), несколько десятков находится в Великоустюжском собрании Государственной библиотеки, рукописное собрание Великоустюгского краеведческого музея насчитывает более 100 ед., имеются собрания рукописных книг в Великоус-тюгском филиале Государственного архива Вологодской области и Сольвычегодском историко-художественном музее.
В XVI веке самой крупной библиотекой в России являлась Строгановская в г.Сольвычегодске. На дату раздела её в 1578 году она насчитывала 214 книг – богослужебных, исторических (Хронографы, Летописцы) и пр. В 1580 году Строгановы создали свою книгописную мастерскую (скрипторий). Сольвычегодским музеем сохранено несколько коллекций книг, среди них: «Рукописная и старопечатная книга», «Гражданская печать», насчитывающие более 120 экз. Среди сборников литературного содержания «Сказание о табаке» (XVIII в.), «Житие Василия Нового» (XVIII в.) и др.
Котлас.  Август 2012 г., апрель 2014 г., май 2015 г.


Рецензии
Глубоко интересно и содержательно. Читается безотрывно. Веет столетиями. Спасибо. Добра, здравия и всех благ! С поклоном

Валентин Суховский   23.08.2019 14:52     Заявить о нарушении
Вам спасибо, что прочитали о оценили. Это вступительная статья из моего трехтомника "Через Котлас и далее..." - 2012 - 2014 гг. Книга, кстати, выходила на победу в Книге года Арх. обл.в одной из номинаций. Известный тебе Вл.Вас. Титов накануне оглашения уже состоявшегося заседанию жюри меня поздравил, но оказалось, что преждевременно. Когда опубликовали победителей Книги года, меня в этих списках и близко не оказалось. Книги изданы на мои собственные, покупали хорошо и я почти возместил затраты. Книга посылалась в Вологду, Санкт-Петербург, Сыктывкар, Москву и Московскую область. А вот из родного Архангельска заявок не было.

Виталий Плотников -Щекин   04.09.2019 13:35   Заявить о нарушении