Совершенная мечта

Улица озарена лишь бледным светом Луны и единственного фонаря, который необъяснимым образом приютился рядом с огромной свалкой. Черный столб будто утопает в груде синих растрепанных мусорных пакетов и напоминает руку тонущего, в последний раз показавшуюся над водой. Отсутствие ветра нисколько не мешает смраду распространяться по всему кварталу. Длинной изогнутой лентой протянулась дорога. Слева выстроились одноэтажные дома, выстроенные еще в позапрошлом веке, справа росли стонущие тополя. Тени деревьев, кажется, живут своей жизнью. Они похожи на ужасных существ, готовых вот-вот броситься на тебя и выцарапать глаза, а после утащить в свои норы. Потрескавшиеся от времени стены домов напоминают не до конца затянувшиеся шрамы.  Нет ни одного целого окна. Слепые глазницы полуразрушенных строений безучастно наблюдают за одиноким, мрачноватого вида прохожим, который, закутавшись в длинное старое кожаное пальто с дюжиной серебряных пуговиц, не спеша идет в самую опасную часть города. И угроза здесь была не в поселившихся ворах и убийцах, а в том, что живущие тут люди не признавали законов Серого Города. И не всегда вообще были людьми в полном смысле этого слова.
 Каблуки высоких кожаных сапог как всегда издают тихий стук. Только сейчас он звучит оглушительно громко. Будь на месте прохожего кто-либо другой, к нему бы уже подошли и забрали все, даже нижнее белье бы не оставили. Только этого сумасшедшего никто не трогал, все знали – опасен он. На встречу мужчине из тени вышел молодой человек в мешковатой серо-зеленой одежде. Заметно нервничая, парень направился в сторону прохожего. Парень вытащил из кармана правую руку, в ней он держал серебристый изящный револьвер «Смит энд Вессон». Мужчина никак не отреагировал, только отметил про себя, что это первая или вторая модель. Калибр двадцать второй, хотя возможно и тридцать восьмой. «Все равно он меня не достанет. Только все же не хочется делать это таким образом» -  подумал он. Не замедляя шага, мужчина изящным жестом снял круглые темные очки и посмотрел в глаза хулигану. Тот с вызовом встретил взгляд стальных глаз. Паренек только занес ногу для очередного шага, но остановился. Он не мог двигаться: в голове стали появляться картинки из прошлого. Отец алкоголик, наркоманка мать, избивавший его в детстве старший брат и тело пятилетней сестры, которую обглодали тени – Тони, так звали паренька, ненавидел себя и винил за то, что его сестра не дожила до совершеннолетия. Пусть с её болезнью это и было сложно сделать. Ах, как же он мечтал подарить ей эти годы жизни…
Мужчина все смотрел в его душу и смотрел, он пил воспоминания мальчика, да ему было всего восемнадцать лет, пусть и выглядел на все тридцать. Постепенно поток образов стал усиливаться, но поняв, что парень не даст необходимый для картины образ, художник прекратил давить на сознание мальчика. «Снова не то», - раздраженно подумал он и стал понемногу закрывать канал восприятия.
 К картинам в голове Тони присоединились голоса, ощущения и запахи. Голова начала болеть, и с каждой секундой эта боль все усиливалась. Тошнота стала подкатывать к горлу, и он быстро, как только мог, сел на тротуар и закрыл лицо руками. Постарался восстановить дыхание: в горле будто что-то застряло, легкие сдавили невидимые тиски. Колдун наконец отвел глаза. С тем же равнодушным видом вернул на место очки и пошел дальше. А парень остался сидеть с закрытыми глазами и тихо поскуливать. Когда он отнял от лица руки, из уголков глаз скатились красные ручейки и болотно-зеленые, пропащие глаза, теперь стали подобны изумрудам. Физически Тони было просто ужасно, но боль от воспоминаний ушла. Картинки не исчезли, только перестали терзать его душу. Спустя пять минут он поднялся на ноги и впервые за долгое время смог улыбнуться. Но это не была улыбка облегчения, ведь была она совершенно пуста. Тони поднял выпавший пистолет и с уверенностью в том, что он сегодня точно раздобудет поесть, пошел вперед. Рука больше не дрожала.
  Сейчас мужчина шел в сторону Озера Печали. Там находится бывшее здание галереи, где сейчас обосновалась парочка авангардистов. Он тоже нашел себе приют в этом месте, наполненном призраками былой роскоши, феноменальных выставок и презентаций. Это место словно дышало искусством, поэтому колдун и выбрал его. Может быть, в этом Сером Городе он найдет нужный образ и обретет наконец то, что так сильно жаждет? Сегодня голод был забит, но это ненадолго. Тот паренек слишком мало пережил и быстро сломался. А то, что он легко поддался «упрощению» личности, даже не удивило Ферранте.
Он все шел, не сбавляя шаг, и думал о том, как прожить еще один день в этой мерзкой дыре. Город сверху донизу пропах бензином, табаком, дешевым алкоголем и еще черт знает чем. Это место десятилетиями поглощало пары измен, убийств и лжи. И ежеминутно продолжает это делать. Ничто уже неспособно очистить его и подарить покой. Мужчина это точно знает, ведь давно убедился, что спасения нет. При этом он все еще зачем-то продолжает бороться. Старается не погрязнуть в болоте и сохранить частичку себя, немножечко своего таланта. Чтобы получить желаемое, нужно исполнить условия, а это не так-то просто. Именно поэтому после каждой неудачи художник снова пьёт и идет в город, чтобы искать именно тот, так необходимый ему ответ на вопрос. Он будет бродить, не переставая искать. И продолжится это до тех пор, пока он не поймает ту деталь, что так упорно прячется от него.
Мужчина уже несколько лет пытался понять этот город. Но у него не слишком получалось. Пусть это место внешне мало отличается от других Серых такого типа, но именно в дыхании и личности города кроется что-то более темное, чем оживший сумрак на его улицах.
Серый Город утопает в тенях, кошмарах и мраке. Если бы художник-график вдруг попытался нарисовать это место, то у него не хватило бы фантазии создать столько оттенков серого и черного. Ведь нужен настоящий талант, чтобы в росчерке уголька видеть истинные цвета и уметь их передать. А в нынешних реалиях сохранить суть и цвет еще сложнее.
Опасность таится везде: и во тьме, и на свету. Но Тени – персонажи особые. Они дети Сумрака; обретший плоть и сознание первородный мрак, истинное предназначение которого – поглощать свет и жизнь. В Серых Городах водятся Тени, что не исчезают во тьме. Они не привязаны к физическому объекту. И свободно гуляют днем. Сверкают сияющей чернотой даже в тьме безлунной ночи. Они все слышат, все знают, только ни в чем не участвуют, никому не помогают. Тени лишь наблюдают и отмечают что-то в своих дневниках-черновиках. По Серому Городу упорно ходят слухи, что тот, чьё имя хоть раз появлялось на черных страницах, белыми чернилами писанное, уже никогда не почувствует вкус жизни. И станет тот жить, терзаемый воспоминаниями о прошлом, пока не испустит последний вздох. Тогда придут за ним тени, и дух проклятого уже никогда не обретет покой… Мужчина зацепился краешком сознания за эти размышления и стал их развивать. Быть может он сможет хоть сегодня что-то нарисовать? И, возможно, даже закончить? Ну это вряд ли. Попытка того стоит. Художник сильнее нахлобучил на нос круглые, совершенно черные очки, и быстрее пошел вперед. Он понемногу начинал чувствовать, как нарастает волна вдохновения в его душе…
Город похож на сотни таких же, как он сам. Но есть в нем что-то такое, что притягивает несчастных со всего континента. Люди стекаются сюда, лелея призрачную надежду найти что-то, что поможет им победить муки больного тела, умирающей совести или истерзанной души. Желанное – награда за игру с тенями.
Узкие и кривые улочки всегда таят в себе какую-то угрозу. Попадая сюда, человек со временем перестает верить в то, что есть другие цвета. Пожив немного среди немого кошмара, любой начинает видеть мир, наполненный только тремя цветами: черным, серым и странным белым. Почему странным? Тут все просто. Ничего чистого давно не осталось, даже белый цвет приобрел оттенок серой убогости. Как в черно-белом «Психо». В подобном мире ничто не может выглядеть «слишком живо». Кровь, страх, радость, боль, любовь – все они стали серыми, черными и грязно-белыми частичками восприятия, потеряли своё значение. Только этот кошмар не кончается, а все длится, и длится, и длится…
После катастрофы, что произошла в две тысячи двадцатом году, таких городов на планете сотни. Все одинаково однотонны, безличностны и полны страдания. Такие города даже не наносят на карту. Попавшие сюда люди считаются мертвыми при жизни. Только этот Серый Город особенный, единственный в своем роде. Он существовал здесь почти всегда. Он уцелел во времена мировых войн и сохранил свое жуткое лицо в Период Обновления, когда календарь майя окончательно остановился. Стоит попасть в такой Город - пути назад уже нет. Человеку предложат игру на выживание. Ставка – твоя собственная жизнь. Все дороги из города вдруг окажутся перекрыты, и путнику, что случайно или вследствие чьей-то злой шутки попал сюда, останется только выживать, избегая многочисленных ловушек и искушений. А тени постараются, чтобы игрок остался в лабиринте угловатых, изогнутых улочек навсегда.
Здесь слишком много грязи, печали, пустоты и холода. Не осталось ни капли надежды, любовь ушла из города сотни лет назад, верность искоренили тени. Но не те, что волшебные, а те, что прячутся в душах людей испокон веков. Раньше люди искали дорогу в этот город, ведь здесь жили посланцы богов и наидостойнейшим людям они дарили исполнение трех самых заветных и тайных желаний. Но человеческая природа такова, что нам всегда нужно больше. И не важно, деньги это или же чьи-то чувства. Посланцы Небес хранили равновесие страдания и счастья. И город носил имя Изумрудный Край. Люди не понимали принцип власти сынов неба и считали его деспотизмом. Они восстали против своих правителей и изгнали их. Существа, привязанные к этой местности, не смогли выжить и погибли в страшных муках от истощения. Вместе с ними большая часть города ушла под землю. Владыка Тэльдэль, испуская последний вздох, проклял город и свет, добро и краски навеки ушли отсюда. Солнце только светило, не озаряло ничего оттенками света, не дарило радость. Небо навсегда затянули мрачные занавеси туч, и люди забыли истинный его цвет. А город стал истинно, безукоризненно серым.
Сначала выжившие как-то боролись за яркость жизни. Красили стены домов, двери и окна в самые невообразимые цвета. Они создавали такие одежды, что даже облачные павлины диву давались и одаривали смертных исцеляющими все недуги перьями. Но перья не лечили души, только тела. А краски и ткани через какое-то время все равно становились серыми...
Как печально ему видеть слабые попытки горожан, показать, что они живут как все. Самой что ни на есть обычной жизнью. Ведь они и представления не имеют о том, что это такое. Смех, да и только!  Пьянки, разгулы, блуд, бесчисленные убийства, разбой. Это еще далеко неполный список того, что начинает здесь происходить, когда последний лучик солнца, догоняя собратьев, сбежит за горизонт подальше отсюда.
В Сером Городе стариков почти не осталось. Их выжила богатая молодежь. Все еще цепляется за жизнь небольшая группа педагогов из лицея. Их выгнали в бедняцкий квартал. Там, кстати, и находится мастерская нашего героя. Мужчина идет, ссутулившись и время от времени плотнее закутывается в плащ. Высокие сапоги из мягкой кожи негромко цокают в такт его шагов.
На улице тепло.  Осень пока еще не сдалась на милость зиме, но люди в городе круглый год одеты теплее обычного. Здесь есть что-то такое, что заставляет зябнуть и летом. Этот холод пробирает до костей и только крепкое пойло из местных пабов позволяет ненадолго о нем забыть.
Мужчина перешел огромный арочный мост, что делил озеро пополам, и остановился перед мрачным трехэтажным зданием, построенным в прошлом веке. Пусть здание и было новее других, внешне оно ничем не отличалось. Художнику принадлежит весь чердак. Квартира и мастерская совмещены. В итоге получается довольно большая площадь.
Он обошел здание и начал подниматься по винтовой лестнице, что вела прямо на балкон квартиры. В свое время кузнец изготовил её по проекту Ферранте. Ступени и перила лестницы покрывали каббалистические символы и руны.  Мужчина заказал лестницу, пока еще был преуспевающим художником, недавно переехавшим из Столицы в погоне за отдыхом и мрачным вдохновением, которое могло подарить лишь это место. Он еще не знал тогда, что придется здесь задержаться. Думал, что знания рода защитят его. Не слишком помогло.
Открыв дверь серебряным ключом, художник вошел в квартиру. Снял пальто и небрежно бросил его на стоявшую у стены вешалку. Он разулся и босыми ногами прошлепал на кухню к холодильнику, взял оттуда пару бутылок темного крепкого пива и опустился на кресло в мастерской. 
С виду это было самое обычное помещение, где жил творческий человек. Всюду разбросаны обрывки эскизов, баночки с гуашью, брикеты с акварелью, карандаши, различные книги и журналы по живописи, практикумы для совершенствования мастерства. Вдоль стен стояла дюжина мольбертов. Точность, эмоциональная гамма и цветовая насыщенность поражали неподготовленного зрителя. На картинах были изображены мужчины и женщины, чьи внутренности были разбросаны в хаотичном порядке вокруг них самих и создавали при этом чарующий узор. Казни, похороны, сожжения ведьм, Чума, что, завернувшись в черный плащ, шествует по средневековой Европе, сражения гладиаторов в Колизее, уродливые души ныне живущих, что пожирают сами себя и еще многое другое. Все картины, не зависимо от жанра, в котором написаны, пугали и восхищали одновременно. Было такое впечатление, что талантливейший мастер, что их написал, сам побывал на местах действия его творений. Возможно, так оно и было.
У него есть еще пара часов свободного времени. Потом, около полуночи, придут тени прошлого, воспоминания тех, кому он сегодня смотрел в глаза. Ферранте снова придется взяться за кисть. Они как всегда уйдут с первым лучом солнца, оставив его на грани обморока и эмоционального выгорания. После прихода теней останутся только две, быть может, три картины. Мечты, знания, желания людей, их прошлое, будущее. Его рисунки о том, что ждет Землю впереди, ужасают. А изображения прошлого не дают ничего забыть. Если люди не изменят систему, то система окончательно поглотит их. Тогда придут очистительные катаклизмы, начнутся войны, и на крови возникнет новая цивилизация. Которую, быть может, ждет тот же путь. Так ведь всегда и бывает, когда что-то изживает себя, на смену приходит новое.
Внешне художник был абсолютно спокоен, но внутри, там, за коркой подкрадывающегося безумия, безразличия и одиночества скрывался мальчик, что получил в наследство от прадеда этот дар. От него можно было отказаться, но приемная семья не позволила это сделать. Почет, деньги, известность. Сами понимаете, кто же откажется от такого? Его семья раньше была богата и имела огромное влияние в родном городе. Но после очередного экономического кризиса бизнес пришел в упадок и на первое место вышла религия. Первыми дар художника обнаружили священники. Они выучили его и пророчили высокую должность в Ватикане. Но у Судьбы были другие планы. Перед глазами мужчины пошли разноцветные круги, в ушах зазвенело – начали приходить видения…
- Ферранте… Проснись, Ферранте. Открой глаза… Я тебя так долго искал… И ждал. Очень долго. Так долго…
Темноволосый мальчик резко проснулся. Сел на кровати и попытался понять, приснился ему этот голос или нет.
- Ферранте, идем. Идем же скорее. Времени совсем мало, - прозвучали слова в его голове. Голос был жутким, тихим, только слова звучали отчетливо. Ферранте сомневался, стоит ли следовать указаниям голоса. тот будто прочел сомнения мальчика и зашептал:
- Пойдем, мой мальчик, все будет хорошо. Ты в безопасности, - голос звучал теплее и как-то знакомо.
Паренек решил рискнуть и стал собираться. Надел башмаки, теплое пальто поверх пижамы и тихонько выбрался из своей кельи. Немедля ни минуты, он пошел на зов таинственного голоса. Ему было страшно, но он знал, что кому-то очень нужна его помощь. Голос не умолкал. Он указывал дорогу, просил поторопиться. Выйдя во двор, паренек направился в сторону старого погоста. Монахи никого туда не пускали, говоря, что это место проклято и неспокойно. Поговаривали, что погост намного старше самого города.
Вот показался высокий забор из серого камня. Обычно закрытая калитка сейчас была едва-едва приоткрыта. Юноша вошел на территорию, и калитка без единого скрипа закрылась за его спиной. Богатые надгробия, скорбящие ангелы, ржавые кресты и мрачные мавзолеи молчаливо встретили его. Каменные мужчины и женщины с величественными ликами печально смотрели в след. Словно они знали, что произойдет дальше, но не хотели его предостеречь и защитить. Ведь он сам выбрал путь, как только безропотно последовал за невидимым проводником.
Ферранте вышел на центральную улицу Мертвого города и, следуя указаниям голоса, пошел прямо к семейному склепу. Там покоились семь поколений его семьи. Ночные цветы помогали указывать путь. Чем ближе он подходил к склепу, тем спокойнее становилось на душе. Страх уступил место трепету. Его внутренний голос говорил бежать без оглядки, но душа знала, что вот-вот произойдет то, что навсегда изменит его жизнь.
- Скорее. Иди ко мне. Давай же, поторопись…
Ноги понесли мальчика быстрее. Он хотел было остановиться и перевести дух, но вместо этого перешел на бег. Буквально взлетел по ступеням и вбежал внутрь. Парень никогда раньше не был в этом месте, но ноги, казалось, сами знали верный путь. Здесь не было ни единого лучика света. Только он об этом подумал, как тут же коридор осветил огонь факелов. Юноша увидел конечную цель пути – огромные двустворчатые двери из темного дерева. Створки были приоткрыты, как раз, чтобы внутрь прошел человек хрупкого телосложения.
Он прошел внутрь и оказался в огромном мраморном зале. Здесь было пять каменных гробов на высоких постаментах. Он подошел ближе. Каменные крышки являли собой очертания человеческих фигур. С каждой стороны находился рыцарь в ритуальной одежде. Это была лейб-гвардия его прадеда. Они защищали старого колдуна даже после смерти. Как только мальчик это понял, каменные плащи со скрежетом зашевелились, будто ветерок провел нежной рукой по каждому из них. Они приветствовали наследника. В центре помещения покоился старец, одетый в мантию. У него было красивое лицо, которое обрамляла бородка. Глаза старика были открыты, и он смотрел на юношу. Паренек подошел ближе. Фигуры охранников снова пошевелились. Помещение прорезал такой звук, словно где-то случился обвал.
Мальчик подошел к саркофагу старика и почтительно поклонился. Его взгляд приковало кольцо с рубином, надетое на указательный палец левой руки колдуна. В его голове снова заговорил голос, теперь он понял кому тот принадлежал:
- Ферранте, мальчик мой. Я так долго ждал, пока появится потомок, что будет достоин этого дара. Прими же его. Возьми кольцо.
Мраморная фигура с ужасным лязгом зашевелилась, приподнялась рука с кольцом и указала в сторону паренька. Ферранте взял кольцо и, надев его на палец, поклонился колдуну. Сверху донизу склеп пронизал вздох облегчения и теплой волной прошелся по позвоночнику юноши. Вдруг словно тиски сжали его левую руку. Колющая боль начала расходиться от кончиков пальцев по всему телу. В следующую секунду Ферранте,задыхаясь, повалился на пол. Темнота стала застилать его глаза, и в мозгу пронеслась ужасная мысль: «Что же я натворил!».
Художник очнулся, задыхаясь на полу своей мастерской. Он был весь перепачкан масляной краской. В руке сжимал погнутый мастихин. В центре комнаты стоял мольберт, на нем подсыхала новая картина. На холсте было изображено помещение мраморного мавзолея, посреди которого юноша протягивал руку, чтобы взять кольцо у скелета в черно-красной мантии.
Чувствовал он себя просто ужасно. Ферранте схватился за волосы и беззвучно заплакал. Те далекие события стали началом конца. Но талант раскрыл перед ним огромные возможности. Дьявольский художник, которым он стал теперь, был обречен на богатство и одиночество. Своим талантом он восстановил состояние семьи и разрушил множество жизней. Но с каждой смертью, что приходила за покупателями его шедевров, жизнь Ферранте становилась все длиннее. Он совсем перестал меняться, когда ему исполнилось тридцать три.
- Энергия, мне нужна энергия, - простонал ясновидец. – Больше. Мне нужно больше! Мне нужны их страхи, секреты, воспоминания, их несбывшиеся желания. Мне нужны эти жалкие люди, ведь они наполняют меня жизнью! Жизнью, которой у меня никогда уже не будет. Они – источник моих знаний, моего таланта! - Последние слова он буквально выплюнул в небо. Но оно, как и всегда, осталось безучастно к тому, кто отрекся от церкви и хваленого Рая.
Ферранте поднялся с колен и пошел в прихожую. Обулся, схватил плащ:
- Нужно еще привести его в порядок. Или нет, проще уже новый купить.
Вспомнив о чем-то, мужчина пошел в другую комнату, что представляла собой кладовую его картин. На дальней стене висел холст, на котором был изображен в полный рост высокий, хорошо сложенный юноша с аристократическим лицом и длинными, почти по пояс, угольно черными волосами. Он был нечеловечески красив и страшен одновременно. Самой потрясающей деталью были глаза. Они были светло серого цвета с красным узором на сетчатке. Узор этот был печатью дара. В руках мужчина держал картину на которой был искусно нарисован небольшой серебристый сейф.
- Не смотри на меня так. Ты знаешь, что прошлое не вернуть, - буркнул дьявольский живописец.
Мужчина на картине повел плечами, тонкие губы изогнулись в улыбке:
- Я – это ты, ты - это я. Пока живешь ты, я существую. Большего мне и не нужно.
 Ферранте хмыкнул и протянул руку к картине. Рука прошла сквозь холст. Он извлек наружу новенькую пачку купюр. Говорят, что деньги не пахнут. Это – ложь. Они поочередно источают запахи нужды, свободы и грядущих наслаждений. Навевают тонкий запашок временной свободы.
Ухмылка преобразила его благородное лицо. Запихнув деньги в старую сумку, ясновидец пошел за тем, что ему было так нужно.
Выйдя на улицу, Ферранте глубоко вдохнул осенний воздух. И с ним пришел этот странный запах. Розы, кровь и лунный свет. Так пахло… совершенство. Другого слова он просто не смог подобрать. Людей с таким запахом не было в этом городе уже очень-очень давно. Он снова глубоко затянулся этим запахом и пошел по его следу. «Это он!» - подумал Ферранте. Он скоро создаст именно тот образ, который от него требуется. Он сможет освободиться от этого таланта и уехать из проклятого города. Художник отвлекся на размышления и запах начал ускользать от него. «Я иду медленно. Слишком медленно!». Ферранте ускорил шаг и вышел на торговую площадь. Здесь всегда многолюдно и преследовать по запаху стало еще сложнее. Аромат становился все тоньше и через пару секунд исчез совсем. Он с огорчением понял, что опоздал.
- Его нет! Запаха больше нет! - изумленно прошептал Ферранте. От него еще никто не мог спрятаться. Художник не хотел поверить в то, что та, которую он так долго искал, бесследно исчезла. А почему это именно девушка? Он не мог ответить на этот вопрос, но что-то ему подсказывало, что обладать таким запахом может только женщина.
- Черт! Я найду ее! Обязательно найду ее! - прокричал художник, посмотрев в небо. Прохожие удивленно и презрительно косились на сумасшедшего в старом плаще, что продолжал кричать небу:
- Я найду ее! Ты слышишь меня?! Я клянусь, что напишу то, что обещал тебе!
Художник пнул ящик с помидорами и под рассерженные вопли торговки поплелся в магазин за новым пальто. На пол пути он вернулся и кинул старухе пару купюр. Руку с серебряным перстнем начало покалывать. Время идет и его остается все меньше. Снова скоро начнется приступ. А столько всего еще нужно успеть. В последнее время болезненное вдохновение стало приходить каждую ночь, а не раз в трое суток, как это бывало раньше. Что-то менялось, и мужчина не мог понять, что именно. Это беспокоило все сильнее.
В магазин он так и не пошел. Просто ходил по городу, погрузившись в свои воспоминания. Он хотел нарисовать эту картину в цвете. Ферранте начинала бить мелкая дрожь, как только он думал о том, что через пару недель очередная картина станет набором черно-серых очертаний. Нет, он этого не допустит, ведь знает секрет. Секрет, как сохранять и продлевать жизнь его картин. Особенно этой. Картина, что он скоро напишет, станет истинным шедевром!
Прошло четыре дня. Он не написал ни одной картины. С каждым днем состояние Ферранте все ухудшалось. Он часами бродил по городу и его окрестностям, пытаясь почуять тот незабываемый аромат. Он пытался её представить себе и ничего не выходило. Образ не появлялся. Была ли она блондинкой, брюнеткой, а может быть рыженькой? Не важно пухленькая она или невозможно худая, главное, что она подарит ему ответ на вопрос того существа. Она освободит его.
Вернувшись в мастерскую, мужчина сразу же направился в кухню за вином. Красное сухое. Оно должно помочь. Сегодня он вынужден будет написать хотя бы одну картину. Прошло уже три дня с момента его последнего появления. Он скоро придет за своей платой. Воспоминания души Ферранте не подойдут. А сил уже так мало. Ферранте посмотрел на левую руку, немного растопырил пальцы: внутри его тела родилась дрожь, которая быстро передалась всей левой стороне. К полуночи руки станут трястись еще сильнее, и он не сможет держать кисть. Посмотрев на бутылку, что ясновидцу привезли из родного города, он вздохнул, поставил её на место и взял виски. Для него оставалось загадкой, как курьеры могли приезжать и покидать этот город. Ведь никто другой такой роскоши себе позволить не мог.
Обычно алкоголь помогает. Но сегодня он даже не захмелел. Только сил подняться с кресла не было. Ферранте начало клонить в сон. Сопротивляться уже совсем не хотелось…
…Прошло восемь лет с тех пор, как прадед отдал ему то пресловутое кольцо. Втайне от монахов, парень рисовал для богачей и смог поднакопить немного денег. Однажды несколько картин увидел его товарищ и показал аббату Лоренцо. Хорошо, что это были не скверные попытки перерисовать нескромные картинки из персидских книг, которые непонятным образом попали к одному из монахов. Послушник взял наброски торговых кораблей, прибывших на той неделе в город. Это были изображения величественных трехмачтовых каравелл, которые на закате входили в гавань. Пусть рисунки и были не окончены, но все равно привели в восторг старика. Ферранте отправили помогать художникам, что расписывали базилику в Ливорно, строительство которой недавно завершилось.
     Эти несколько недель молодой художник ужасно уставал. Но не мог не оценить опыт, который получил, работая с настоящими мастерами. Едва зайдя в комнату, Ферранте почувствовал, что теряет сознание. Снова начал проявляться его дар. Каждый раз, как на него накатывало это ощущение, на утро появлялась очередная картина. Сил сопротивляться не осталось, молодой человек закрыл глаза и отдал себя на волю видениям.
… Уютная детская комната в старом замке. Высокие потолки, стены украшены картинами и гобеленами, что поражали яркостью, красотой и изяществом. Коллекционные машинки, жутковатые куклы-скелеты и много черного. Жизнь восьмилетнего наследника огромной компании мирно шла своим чередом. И она была такой до тех пор, пока к ним домой не пришли люди в длинных черных мантиях с капюшонами и не убили его отца и мать.
Слухи о том, что родители мальчика – дьяволопоклонники, ходили по округе давно. Никто в это особо не верил. Но вот однажды в дождливый холодный вечер пришли инквизиторы. Маму и папу Ферранте не планировали арестовывать. Они сразу пришли убивать. Родерик и Аллисия защищались, как могли и убили почти дюжину ведьмоловов. Они уничтожили оружие государственных палачей и церковников, и те вынуждены были их связать магией. Ненадолго отцу Ферранте все же удалось вырваться из цепких рук конвоиров, которые вознамерились завладеть магией и семейным знанием. С виду хрупкий и немного женственный мужчина, которого не могли удержать трое инквизиторов, напомнивших мальчику сервант с антресолью, стоявший в гостевой комнате, рванулся к сыну. Родерик подбежал к маленькому Ферранте, протянув ему уголек для рисования, сказал:
- Рисуй, что бы ни случилось, рисуй!
Отец хотел сказать что-то еще, но не успел. Инквизиторы снова схватили его и уволокли прочь из зала…
 Ферранте проснулся в своей комнате. Он был весь в поту и тяжело дышал. Парень резко сел, от чего заболела голова и все поплыло перед глазами. Он огляделся по сторонам. Комната была пуста. Мебели почти не было, и никто не мог бы спрятаться за прикроватной тумбочкой или небольшим книжным шкафом. Свечи давно погасли, но света Луны было достаточно, чтобы оглядеть скромное убранство его хоть небольшого, но все-таки личного помещения. Ферранте тяжело вздохнул. Тягостные воспоминания, тревожащие юношу с самого детства, после годового затишья, снова врывались в его сновидения. Сейчас он проснулся будто от быстрого тычка в плечо чем-то острым наподобие когтей или деревянной указки.
Вдруг в голове у юноши зашумело, и тело будто стало наливаться свинцом.  Из кольца начал сочиться зеленоватый дымок. Постепенно он заполнил почти всю комнатку. В нем стала отчетливо проступать высокая мужская фигура. Широкие белые штаны, льняная рубаха, темные русые волосы до плеч, перехваченные на лбу кожаным шнурком, изумрудные глаза, тонкие губы идеальной формы – вот таким был его отец за несколько лет до смерти. Родерик стоял перед сыном и улыбался. Но от призрака тянуло могильным холодом и злобой. Ферранте пополз по кровати назад и вжался в спинку. Он мелко задрожал.
- Если тебе так понравилось, то я могу остаться в этом облике, - ухмыляясь, проговорил незваный гость. Его голос очаровывал и расслаблял. Ферранте понял, кто перед ним,и пришел в еще больший шок. Но именно это понимание помогло взять себя в руки. И тут из глубин его «я» понемногу начала подниматься сила, пробуждаемая злобой. Юноша выставил вперед левую руку ладонью вверх и что было сил закричал:
- Не смей осквернять светлую память моего отца, исчадье тьмы! Немедля прими свой истинный облик!
По комнате прошла волна энергии, демона откинуло назад на книжный шкаф, и он свалился на пол вместе со стоящим на полке канделябром. Шкаф угрожающе заскрипел и угомонился.
Демон легко поднялся, отряхнул черно-красный камзол и перевязал шелковой лентой снежно-белые волосы длиной до поясницы. На лице у него была белая фарфоровая полумаска. Мальчик смог рассмотреть только удивительные глаза и пухлые чувственные губы существа.
- Так лучше, будущий молодой господин? – пришелец уставился на юношу, сверкая темно-синими глазами.
- Да, -  только и смог вымолвить Ферранте.
- Вот и славно, - ухмыльнулся демон. – Не будем тянуть цербера за хвост и перейдем сразу к делу.
Он взмахнул рукой и посреди комнаты появился красивый резной стул из темного дерева, украшенный затейливой резьбой. Демон опустился на стул и начал пытливо рассматривать паренька, который под взглядом этих глаз, ставших фиолетовыми, съежился еще больше. Бившая его дрожь теперь заставляла трястись и кровать.
- Хорошо, очень хорошо. Ух, какая родословная! Кровь чистая, силы достаточно. Да, ты мне подходишь, - что-то решил для себя демон.
Пришелец выпрямился, закинул ногу на ногу и продолжил:
- Теперь, собственно, зачем ты мне такой сдался. Я давно уже ищу человеческое существо, что нарисует мне картину. Очень необычную картину. И, думаю, что я уже нашел такого человека. Это ты, Ферранте. Мы с тобой сейчас заключим контракт. Отказов не принимаю.
Демон хлопнул в ладоши, и в его руках оказалась папка с готовыми рисунками и эскизами, нарисованными рукою Ферранте.
- Узнаешь? Это твои потерянные во время облавы зарисовки.
Демон поднялся и подкинул бумаги в воздух. Рисунки неестественно закружились и упали вокруг паренька.
- Ах, твои эскизы выше всяких похвал! – прокричал демон. – Эти милые дети, которые превратили братишку в живой факел только потому, что он ходит с помощью костылей! Кораблекрушения, казни, пожары, стихийные бедствия!.. Замечательно! Превосходно! Прекрасно! – выкрикнул демон и закружился по комнате.
- Они великолепны! – опустившись на стул, продолжил демон. – О, эта служанка, что занесла грязный нож над новорожденным сыном ее хозяев! Как восхитительно пылает ненавистью ее взгляд. Не остается никаких сомнений, что хозяева её заслужили подобную кару!
Демон ткнул пальцем в рисунок и рука служанки, изображенная на нем, завершила удар. Плач ребенка прервался, и в комнату вбежали слуги вместе с графьями. Разгневанный хозяин поместья застрелил из пистоля убийцу его дитя. Оживший рисунок вдруг вздохнул и замер.
- Видишь, - снова заговорил демон. -Твои рисунки и моя магия будут способны завораживать и завоевывать сердца и умы. Соглашайся, Ферранте.
- Зачем мне заключать с тобой контракт? – спросил осипшим голосом молодой художник.
- Как это зачем? – делано удивился гость. – Я давно уже живу и видел сотни подобных тебе. Они думали, что что-то умеют и что-то могут. Но и в подметки тебе не годились. Я выбрал тебя и награда будет воистину роскошна!
Существо из кольца щелкнуло пальцами, и в его руке появился увесистый пергамент с восковой печатью в виде оскалившейся головы Пана. В свете свечей печать отливала багряным и была похожа на пятно запекшейся крови. Ферранте передернуло. Он смотрел на мерно раскачивающуюся печать и не мог отвести от нее взгляда. Вдруг ему стало совершенно безразлично все происходящее… Постепенно юноша перестал различать окружающие его предметы, звуки. Лишь в его голове, не переставая, эхом отдавались слова:
- Соглашайся, Ферранте… То, что мне нужно способен нарисовать только ты… Соглашайся, Ферранте… Вместе мы покорим мир нашим искусством… Подписывай, Ферранте… Ну же… Подпиши…
Спустя какое-то время парень все-таки немного восстановил ясность мысли, облизнул губы и заговорил:
- Допустим, я помогу тебе. Но что я получу взамен?
- Как что? – казалось, искренне удивился демон. – Свободу, деньги, восстановленную честь семьи, конечно. Месть, если хочешь. Ну и исполнение твоего самого заветного желания, разумеется.
- Но мне ничего не нужно…
- Что за вздор! – воскликнул искуситель. – Каждый в этом мире чего-то хочет: любви, денег, власти, мести, страсти, знаний, долгой жизни. Все, что ты захочешь, будет твоим.
- Я хочу свободы…
Демон прищурился, с минуту он обдумывал услышанное, потом сверкнул белозубой улыбкой и заворковал:
- Ты мне нарисуешь совершенную мечту, и я подарю тебе свободу такого рода, которую ты будешь хотеть в момент, когда картина будет окончена.
Ферранте задумался. Получить свободу в обмен на услугу, оказанную демону. Это противоречило всему, чему юношу учили в монастырских чертогах. Но он не хотел и дальше расти среди этих святош. Молодого художника начинало мутить от одной мысли о том, что он из-за способностей будет для них диковинной зверушкой. Ферранте надоело прятаться, ведь он так жаждал показать миру на что способен.
Давление на сознание художника снова усилилось. Образы желанного будущего стали тесниться в голове. Слава, власть, прекрасные дамы в роскошных платьях, балы и приемы, что посвящены его творчеству и самому Ферранте.
- Соглашайся, Ферранте…
Не в силах сопротивляться, мальчик кивнул. А что ему еще оставалось? Это все было так близко – протяни руку и провалишься в вечный праздник.
Получив желанное согласие, демон расхохотался и закружился по комнате. Он раскрыл свиток и кинул его на постель. Ферранте взял его в руки – классическая сделка. Парень понемногу начал приходить в себя. Место врожденному любопытству уступила подозрительность:
- Я подпишу только после того, как ты назовешь мне свое истинное имя и скажешь, что мне нужно будет сделать в деталях.
Демон, все еще кружащийся вокруг постели, остановился и с любопытством уставился на художника. Его глаза загорелись черно-оранжевым пламенем. Добродушное выражение сменилось злобой:
- Мое имя написано в свитке. Подпишешь кровью и узнаешь его. Но никогда, слышишь, никогда не произноси его вслух.
Мальчику казалось, что вокруг этого существа начинает собираться тьма, до этого таившаяся в углах монастыря. Ферранте почувствовал груз веков и магии, лежащий на плечах демона непреодолимой стеной. Напряжение все нарастало, и юноше показалось, что он вот-вот потеряет сознание. Демон вздохнул, моргнул и метнулся от постели мальчика на свой стул. Тот начал изменяться прямо с сидящим на нем демоном. Дерево тянулось и пенилось, вскоре существо из мрака уже сидело в роскошном черно-красном кресле. Демон потянулся и обворожительно улыбнувшись, сказал:
- Что ты должен сделать? Нарисовать картину, что же еще? Я ведь говорил об этом. Чем же ты меня слушал? Ай-ай-ай. – погрозил он пальцем юноше. - Только вот картина эта будет непростая. Ты нарисуешь мне идеальную человеческую мечту, совершенное стремление к чему-то сказочному, идеально светлому и поэтому совершенно недостижимому для людей. Ты изобразишь страх, надежду, желание, тьму и свет на одном полотне, при этом не забудь добавить штрих древнейшей магии и живых, чувствующих людей. Понятно?
Ферранте снова погрузился в раздумья. Он уже на словах согласился, но подпись не поставил. Значит, еще можно собраться с силами и выставить его вон. Демон просит у него мало, но одновременно и очень много. Если постараться, то вполне можно найти, догнать и нарисовать идеал. Ведь именно этим настоящие художники и занимаются – ищут свой идеал. И не имеет значения, что это – мгновение, человек, мысль или какой-то совсем эфемерный образ, что важен только для них.
- Хорошо, я согласен, только скажи, зачем демону «совершенная мечта»?
- Отвечу коротко – не твоего ума дело. Хотя, я хочу доказать своему Императору, что кое в чем, он все же не прав.
- И в чем же?
- Ха, - ухмыльнулся демон, - как только нарисуешь мне совершенную мечту, так и догадаешься. А может и нет. Не суть важно. А теперь слезай с кровати и иди со свитком сюда.
- Это еще зачем?
- Контракт заключать будем. Зачем же еще?
Ферранте нехотя и как можно медленнее слез с постели и осторожно, шажок за шажком, подошел к демону. Ночной пришелец все это время сидел спокойно и лишь улыбался уголком рта. Он начинал нравиться молодому художнику. Было странное ощущение, что это существо ему не врет и не желает причинять вреда несмотря на то, что может одним лишь взглядом напугать до чертиков. Как только юноша подобрался к нему на расстояние вытянутой руки, демон быстро схватил его, усадил к себе на колени и порезал длинным когтем ладонь Ферранте. Дьявол протянул кровоточащую руку над пергаментом. Едва первая капля крови упала на лист, на нем стали проступать предложения, написанные на латыни. Слава дьяволам, мальчик знал этот язык! Ферранте немного замутило. Когда шесть больших капель из пореза упали на пергамент, демон убрал руку и свиток повис в воздухе. Потом дьявол притянул Ферранте ближе и стал слизывать кровь из ранки. Художника пронзило странное чувство. Это была резкая боль, граничащая с удовольствием. Ферранте прикрыл глаза. Тут же оно сменилось резкой болью, юноше показалось, что он чувствует и даже слышит, как зарастает порез. Когда парень открыл их и посмотрел на ранку, она уже зажила, не осталось даже шрама. Он посмотрел в глаза демону и прочел во взгляде его имя: Азиэль. Демон ухмыльнулся, и на миг его глаза сверкнули ярче.
Дьявол провел когтем по своему запястью, и несколько капель крови упали на свиток. Он засветился изумрудным светом и погас. Затем Азиэль обхватил юношу покрепче и заставил его слизнуть кровь с ладони демона. Ферранте снова замутило и он потерял сознание. Демон легонько подхватил паренька на руки и отнес в постель. Сел рядом. Он щелкнул пальцами, тихо произнес какую-то формулу.  Свиток, до этого висевший в воздухе, посреди комнаты разделился на два одинаковых пергамента и свитки полетели к ним. Один вариант сделки, свернувшись трубочкой, затерялся где-то в камзоле демона, второй опустился в изголовье кровати.
Азиэль снял маску и швырнул ее об пол. Хрупкая вещица разбилась и из нее сформировалось пять кистей и мастихин. На ручках инструментов готическим почерком было выведено всего одно слово: «Всевидящий».  Он подобрал их и сложил в невесть откуда взявшуюся изящную шкатулочку.  Вдруг на шкатулку сел ворон, сформировавшийся из серого дыма. В клюве у птицы был небольшой лоскут обработанной кожи, на котором кровью было написано «Моему любимому художнику в подарок. Азиэль»
Демон положил шкатулку рядом со сделкой и черным дымом вылетел в окно. У него этой ночью были и другие дела в этом необычном мире…

…Дверь, неприятно скрипнув, открылась. В комнату, немного пошатываясь, вошел Ферранте. Нет, пьян он не был. Художник просто чертовски устал. Он был голоден. Чем дольше люди находились в этом городе, тем прозаичнее становились их мечты. Краски и ощущения понемногу покидали их воспоминания. Но кое-что интересное он все же нашел. В баре на седьмой улице Ферранте встретил старика. Едва их взгляды пересеклись, он увидел картины, веками описываемые разными самозванными и истинными пророками. Это были последние мгновения этого мира. Ждать освобождения осталось недолго. Еще немного и все, чего будут достойны люди – это смерть. Пути назад нет, да и смертные не хотят совершенствоваться, чтоб иметь шанс на выживание.
Художник, все еще поглощенный тягостными раздумьями, снял тяжелое пальто, разулся и босиком прошел на кухню. Там он открыл окно, взял свою потертую зажигалку, сигареты и пепельницу в виде головы волка. Ферранте не спеша пошел в свою тайную мастерскую. Дверь в эту необычную комнату была скрыта за гобеленом, изображавшим поле битвы добра и зла, освещаемое только взошедшим солнцем.  Для работы он приготовил все заранее. Его начало немного лихорадить: кольцо и демон требовали свою плату.
Тайная мастерская представляла собой большое просторное помещение, потолок и стены которого были расписаны небесными пейзажами. Здесь были рассветы, закаты, сумерки и млечный путь. Создавалось впечатление, что вся комната обклеена фотографиями. Пол был буквально похоронен под грудами эскизов различной степени завершенности. Здесь были наброски и почти полностью дорисованные картины. Карандашами, мелками, угольками и даже обычными шариковыми ручками были исписаны те рисунки, которые были видны и не скрылись под кипами бумаг.
Зайдя в помещение, Ферранте сразу направился в кладовую, там он хранил грунтовку, холсты и рамы. Художник предпочитал всю работу над картиной проделывать сам. Он никогда ничего не покупал в магазинах, кроме лаков и растворителей. Инструменты и краски ему поставлял демон. Холсты, рамы и прочее он заказывал в соседнем городке, где жила семья, уже три поколения помогавшая художникам. Единственным минусом было то, что нигде в округе не нашлось предприятия, которое производило бы качественный растворитель Стоддарда. Его приходилось заказывать с курьером и каждый раз с новым. Ферранте принципиально не хотел, чтобы те с кем он раньше работал попытались снова его найти.
Холст он приготовил еще четыре дня назад и тот хорошо высох. Взяв его под мышку, Ферранте пошел в главную комнату. Установив холст на мольберт, мужчина покрутил винтовой подъемник и поднял его на нужную высоту. Кажется, все готово. Хотя еще чего-то не хватает. Уголек. Куда же он его подевал? Ах, да. Ферранте подошел к окну и запустил руку в углубление под подоконником. Он извлек оттуда маленький, всего пол пальца длиной, кусочек угля для рисования. Это был последний подарок отца. Подумать только: столько лет прошло, а он остался таким же, как был. Только спустя десять лет художник узнал, что его отец получил уголь в подарок от одной из его муз. Сжав теплый уголек в руке, художник вернулся к холсту. Нужно сосредоточиться. Так-так-так… Где же это вспоминание? Вдруг в воздухе повеяло чем-то знакомым. Ферранте подошел к окну и шире раскрыл его. Над ночным городом витал такой знакомый аромат. Розы, кровь и лунный свет. Он вновь ощутил запах его совершенной мечты. Художник стал пристально вглядываться в ночь, но никого так и не увидел. Запах пропал и источник его снова скрылся от мужчины.
Нужно сосредоточиться на эскизе. Думай о видениях старика. Как же его звать-то? Ах, да. Джим. Брат Эрика. У него ничего не получается. Все мысли только про хозяйку этого чудного запаха. Да он даже не полностью уверен, что это вообще девушка!
Руки дрожат, перед глазами все плывет и жутко болит поясница. Он еще даже эскиз не закончил.
Пора немного передохнуть. Но совсем чуть-чуть. Когда придет демон, очередная работа должна быть завершена, или его ждет боль в десятки раз сильнее этой. Еще немного и дар его начнет душить.
В руках мужчины, словно из ниоткуда, появилась сигарета. Ощущение, что скоро случится что-то необычайно важное, не покидает его.  Оно не дает думать, мешает сосредоточиться.  Сигарета. Затяжка. Выдох. Снова повторить один и тот же процесс, который ненадолго позволяет отбросить напряжение.
Пора возвращаться к будущей картине. Он подошел к мольберту и едва не выронил мелок. На холсте миловидная девушка заходила в его любимый бар. Жаль, что видно было её только со спины. Она! Это она. Он снял холст с мольберта и спрятал его в груду старых книг и журналов. Демон не должен увидеть этот рисунок. Пока не должен.
Он не знал, что так произойдет, и приготовил только один холст.
- Нужно что-то срочно придумать.
Ферранте начал ходить кругами по комнате, отчаянно пытаясь найти выход из ситуации. Ему ни за что на свете не хотелось проходить через пытку демона еще раз. Посреди очередного круга итальянец остановился и резко повернул в другую сторону. Подойдя к куче листов и красок, вытянул лист формата А2 и небольшой кинжал, толстую кисть. Он взял нож и резанул по запястью. Пока кровь не остановилась, принялся ее размазывать по бумаге.
Прошла пара минут и на листе начинает проявляться рисунок. Кладбище, закат, ветер, дождь.  На коленях у каменной плиты стоит мальчик. На могиле четко видно имя: Джейкоб. Это отец Джима. В руке у мальчика зажаты билеты в зоопарк, на одном из них отчетливо видны пятна грязи и крови. Джим в запачканной больничной одежде. Сзади него стоят врач и медсестра. Вид у них будто они пробежали пол города. В области живота у мальчика начинает расползаться кровавое пятно. Наверное, швы разошлись...
Видение резко отпустило художника. Рисунок закончен. Снова все идеально, вплоть до мельчайших деталей. Картина словно оживает перед зрителем. Несбыточные детские мечты всегда страшнее всего и чувствовать, и рисовать. Но демону они больше всего нравятся. Внезапно земля под ногами Ферранте закружилась, и он потерял сознание.
    Разбудило художника пение птиц. В Сером Городе ничего, кроме карканья ворон и ночного уханья сов, не бывает. Но в это утро небо над городом было заполнено воробьями, синичками и разноцветными певчими птичками. Что-то меняется. Невероятно. Солнце задорно светило в окно - он чувствовал лучи у себя на лице. И бесконечно серый город казался не таким однотонным. Не было ни дождя, ни снега, ни тумана, а ведь они стали привычными спутниками его пробуждений. Что-то меняется, это чувствуется в воздухе, в самом времени, в дыхании города.
- Проснулся наконец! – воскликнул приятный низковатый голос. Ферранте кое-как разлепил сначала один глаз, потом второй, и увидел Азиэля, спокойно расхаживающего по мастерской.
- Что ты здесь делаешь?
- Как это что? – возмутился демон. – Я пришел за картиной. Где моя совершенная мечта? Где идеальное желание сердца?
- За твоей спиной.
Пока демон, причмокивая, изучал картину, Ферранте попытался встать. Ему это удалось с первой попытки. Обычная усталость и головная боль, конечно, присутствовали, но не так сильно, как обычно.
Наконец, оценив картину, Азиэль повернулся. Его улыбка лучилась нежностью, но прекрасные глаза оставались темны и холодны. 
- Эта картина хороша, но все-таки, не то, что мне нужно. – Шипящим шепотом прошелестел он. – Никогда, никогда за тысячелетия моего существования я не заключал столь бесполезной сделки со столь бездарным холстомарателем.
Демон поднял рисунок на вытянутой руке и тот загорелся искрящимся синим пламенем. Как только холст догорел, пламя вместе с пеплом втянулось в руку демона.
Он сделал шаг вперед, художник благоразумно попятился.
- Столько лет прошло, а ты еще не понял, что мне нужно. Твои жалкие попытки вкусны, но бесполезны. – Азиэль шел медленно, почти лениво и говорил очень тихо, но его слова холодом расползались по комнате. Ферранте все пятился и уперся в подоконник. Он никогда особо не боялся Азиэля, иногда мог даже назвать его своим другом. Единственным другом. Но не сегодня.
Демон подошел вплотную к мужчине, наклонился к его лицу. Его жестокие губы почти соприкасались со ртом Ферранте. Так, чтобы холодное дыхание иглами входило в рот художника и льдинками собиралось в легких, мозге и сердце, демон сказал:
- Ферранте… У тебя мало времени. Нарисуй же наконец для меня совершенную мечту! Я тогда заберу тебя в Чертоги Язычников, и ты обретешь вечное счастье. Или подарю тебе твою желанную свободу. Но если я не получу картину в ближайшее, будешь вечно страдать в Аду.
Смотря человеку в глаза, демон широко ухмыльнулся, так чтоб можно было увидеть его клыки. Тело Азиэля вдруг начали окутывать языки красного пламени, запахло серой. Ферранте почти ощутил жар адских глубин, и демон исчез.
И снова ему что-то не нравится. В первое время Ферранте восхищался демоном, что взял его под покровительство. Азиэль – умный, воспитанный, обходительный и беспощадный к врагам. Сейчас он стал другим. Или только показал истинное лицо?
Хочется пойти выпить, но сегодня он будет дома. Сюжеты, что Ферранте рисует, требуют не только физических сил, терпения и внимания, но и серьёзных затрат жизненной энергии.
Мужчина, немого покачиваясь, спустился на кухню. Запил успокоительное порцией «Джеймисон» и прошел в гостевую. Кухня и гостиная были единым помещением, поделенным на зоны. Кухня – коричнево-зеленые тона, гостиная – серо-черные. Он лег на диван и укрылся пледом. Как же дорога ему эта квартира! Единственное, что осталось от его первого друга и единственного настоящего учителя. А особенно ему нравится эта комната, даже больше двух мастерских. Он всегда отдыхает здесь после того, как отдает очередную готовую работу демону.
Сон долго не шел к мужчине. Тело словно оцепенело, даже дышать стало трудно. Вдруг в один миг ему стало тепло и уютно и Ферранте погрузился в глубокий сон.
Он стоял посреди цветущего поля. Оно было поделено на две части: зима и весна. Его сторона была зимней и мертвой, за границу, в весну, он выйти почему-то не мог. Вдруг со стороны леса к нему вышла высокая рыжеволосая девушка в сером балахоне. Подул легкий ветерок и его обдало запахом крови, роз и лунного света.
Она стояла на границе жизни и смерти и тепло ему улыбалась. Из глаз ее лились, не переставая, слезы. Она была красива - это он точно мог понять, но по-настоящему черты лица не видел.
- Найди меня…- донес ее слова ветер.
Ферранте вздрогнул и проснулся. Он чувствовал себя просто прекрасно. Не раздумывая, схватил плащ и вышел на улицу. Как оказалось, он проспал около двенадцати часов, на улице уже стемнело.
Как только Ферранте вышел из дома, пошел дождь и поднялся холодный ветер. Почти ничего не видно, но дорогу к бару на Седьмой улице он знал, словно свои пять пальцев. Не раз он, почти на ощупь, возвращался домой, изрядно выпив. Мужчина резко вскинул голову и увидел светящуюся вывеску банка. «Я все же не туда свернул!». Недолго думая, художник кинулся в нужном направлении. Полиция, пьяная компания, огромная стая собак, казалось, в эту ночь все в этом городе пытается его задержать. Но он знал, что обязательно должен там сегодня появиться. И непременно до полуночи.
- Пожалуйста, пожалуйста, - отчаянно твердил Ферранте, - только дождись меня.
Наконец, оказавшись перед баром и чудом миновав встречу с местным задирой, он зашел внутрь.
Душное небольшое помещение встретило его алкогольными парами и запахом дешевого табака. Бар был выдержан в английском стиле начала двадцатого века. Деревянные панели на стенах, на которых закреплены овальные светильники, чем-то напоминающие масляные лампы, грубые столы, все скромно, надежно и очень уютно. Обойдя весь зал, художник не увидел никого похожего. «Значит, еще не пришла». Вздохнув, он стал пробираться к барной стойке, попутно здороваясь с завсегдатаями этого заведения. Не дойдя до стойки несколько шагов, он снова оглядел помещение. Все как всегда. Вдруг сердце Ферранте отозвалось такой жуткой болью, какой он не испытывал и под пыткой демона. Он понял, что еще немного и потеряет сознание. Дышать стало тяжело. Что-то настойчиво стало твердить мужчине, чтобы он бежал отсюда как можно дальше. Вместо этого он направился к барной стойке. Она была волнистой формы и тщательно отполирована. Возле стойки были расставлены высокие изящные табуреты с вращающимися сиденьями.
- Привет, Ферранте, что пить будешь? – Обратился к нему старина Джон.
- И тебе привет, старик. Бурбон, чистый. Без льда.
- Будет сделано.
Художник оглянулся по сторонам. Никто не заметил, что ему вдруг стало плохо, что неудивительно в таком заведении. Ему снова стало плохо, на этот раз было нечем дышать. Чтобы хоть как-то отвлечься, итальянец сосредоточился на старом бармене. Коротко стриженые седые волосы, глаза у него цепкие, темно-карие. Бармен всегда носил черный свитер, простые джинсы и шикарные туфли из крокодильей кожи.  Джон работал в этом заведении все то время, что Ферранте жил в Сером Городе, а это уже больше десяти лет. Хотя ,может старик обосновался тут намного раньше его приезда. Он всегда сам убирал, ремонтировал, готовил и делал закупки. Ферранте удивляло, как Джон все успевает. А может он и не старик вовсе. Итальянец всегда четко определял возраст людей, но с барменом этот фокус не срабатывал. Было в нем что-то, почти сразу вызывающее доверие, желание все рассказать и казалось, что этот необычный человек несомненно даст нужный совет.
Перед мужчиной появился широкий стакан.
- Твой напиток.
- Спасибо.
Он сделал глоток, обжигающая жидкость приятно согревала. Вдруг в душном помещении откуда ни возьмись подул свежий ветерок – это распахнулись входные двери. Повеяло таким долгожданным, таким вожделенным запахом. ЕЁ запахом. Кровь, розы и лунный свет.
По каменному полу застучали каблучки и в зал вошла рыжеволосая девушка, одетая во все черное. В ней не было ничего необычного: хрупкая фигура, длинные, прямые волосы, немного пухлые розовые губки, маленький, чуть вздернутый носик. Пока она шла, ее провожали глазами посетители всех возрастов. Девушка же, казалось, не видела никого и ничего вокруг. В глазах ее стояли непролитые слезы. Ферранте поразила острота и глубина боли, которая вот-вот могла пролиться в мир.  Его душа болела вместе с ней. Он не хотел знать, что с ней произошло. Но невольно встретившись с дивными фиалковыми глазами незнакомки, воспользовался даром… Она только что спасла из заключения любимого человека. Он был некромантом и пытался оживить ее брата… Не вышло. Инквизиторы поймали его и приговорили к смерти на костре. Она заключила контракт и спасла его, но их предали самые близкие люди… Сделка выполнена, но плату по ней она не может отдать и теперь скрывается от своего демона, который помог, а теперь вот-вот станет ее палачом. У нее времени почти не осталось. А она хотела семью, хотела любить и быть любимой. Но теперь это все осталось лишь мечтой…
Девушка опустила глаза и села на соседний стул.
- Доброй ночи. Что будете пить?
- Бурбон. Чистый. Без льда.
- Сию минуту. – Джон многозначительно посмотрел на художника.
Он сидела рядом. А он не мог не любоваться прекрасными чертами лица. От одного ее присутствия душа Ферранте наполнялась одновременно и болью, и покоем. Вдруг он понял, что во что бы то ни стало хочет ей помочь, обнять, поддержать, пусть из-за кома в горле и не может ничего сказать. Она посмотрела на него и Ферранте не смог отвести взгляд. Они долго смотрели друг другу в глаза, и мужчина решился сказать:
- Хотите, я нарисую Вас? И вся боль пройдет. Её впитает холст.
Она, не отрываясь, смотрела на него, словно решая для себя что-то важное. Вдруг красавица просто кивнула. Без слов.
Они оставили деньги, молча поднялись и ушли. Добрались до квартиры тоже в полной тишине. Прошли сразу в мастерскую. Девушка в нерешительности остановилась и с любопытством огляделась. Он попросил ее сесть у окна.
Для работы все было готово. Но Ферранте не знал с чего начать. Он собрался с духом и спросил:
- Что для Вас совершенная мечта?
Она удивленно на него посмотрела, отвела глаза и через пару секунд заговорила:
- Для меня совершенная мечта – найти своё отражение в другом человеке. Он может не быть моим любовником, другом или еще кем-то. Неважно где он, далеко или близко. Пусть он просто изредка будет меня поддерживать и понимать.
 Рисунок Ферранте сразу начал красками, эскиз был не нужен. Он впервые привел музу и источник мечты в свою мастерскую. Они просто молчали и это было прекрасно. «Совершенная мечта» была в его глазах с того момента, как он впервые встретил ее взгляд.
Ферранте все сильнее стал погружаться в рисование. Окружающий мир понемногу перестал для него существовать. Он полностью сосредоточился на холсте. Усталость понемногу начала протягивать к нему свои руки. Художник оторвался от будущей картины и посмотрел в печальные глаза девушки. Силы вернулись к нему вместе с выступившими слезами. Впервые в жизни плакала его душа. И он продолжил работу. Ферранте рисовал без перерыва. Он забыл о ходе времени и закончил только с рассветом.
 Его не покидало странное чувство будто что-то не так. Художник подошел к окну. Девушка мирно спала, облокотившись на подоконник. Осторожно, чтобы её не потревожить, он приоткрыл занавеску и выглянул на улицу. Мужчина сразу понял,что происходило: со всех концов города собирались кровожадные тени. И направлялись они в сторону его дома. Паника легла тенью на красивое лицо. Он посмотрел на девушку. Он так хотел прикоснуться к ней.
Девушка открыла глаза, сладко потянулась и улыбнулась Ферранте. Он встретил её взгляд тщательно скрывая эмоции. Только она каким-то непостижимым образом поняла, что художника что-то гнетет.
- Что произошло? – мягко спросила девушка.
- Ничего, так вспомнилось что-то, - не моргнув глазом соврал Ферранте.
Она недоверчиво на него посмотрела и решила сменить тему:
- Как тебя зовут?
- Ферранте, - прохрипел итальянец. - Позволь узнать твое имя.
- Мара Матали, – немного смутившись сказала она.
Глаза Ферранте немного расширились. Он знал перевод имени и фамилии:
- Совершенная мечта, - выдохнул он едва слышно.
- Можно посмотреть? – она кивнула в сторону холста.
- Да, конечно.
Мара подошла и взглянула на картину. Некоторое время девушка молча разглядывала изображение, потом резко повернулась и в глазах стояли слезы:
- Она великолепна, - срывающимся голосом проговорила его мечта. И порывисто обняла художника. Едва Ферранте ощутил доверчивое тепло ее тела, как отчетливо понял, что хочет всегда оберегать Мару и подарить ей свободу от тьмы и боли. Он мысленно воззвал к Азиэлю: «Я готов отдать тебе твою вожделенную мечту. Приди и исполни, наконец, моё желание.»
Он снова посмотрел на картину. Она и правда была хороша. Мир, изображенный на ней, был ближе мужчине, чем тот черно-белый мирок, в котором он жил все эти годы. Мир внутри картины и правда был совершенен. Но в нем чего-то не хватало. Ферранте осторожно отстранился от девушки и посмотрел в ее бездонные глаза. Она прочла в его взгляде немой вопрос-приглашение и согласно кивнула. Он подал ей руку, и Мара не колеблясь ее приняла.
Эпилог
Злой и голодный Азиэль что было мочи летел в квартиру своего контрактора. По пути он отбивался от тянувшихся к нему и щелкающих клыкастыми пастями теней. Их было не меньше трех сотен. Но эти ожившие ошибки не были для одного из Великих Лордов помехой. Эти шавки что-то лопотали про его собственность и про Мару, за которой он охотился уже не первый месяц.
Когда он материзовался в мастерской, то испустил злобный рык: она сверху донизу была наполнена тенями. Они обступили что-то в середине комнаты и не могли подойти ближе.
- Ферранте! – позвал он.
Ответа не было. Присутствия живого существа тоже не ощущалось. Азиэль пропустил через комнату несколько волн адавого пламени и под вой подыхающих выродков пошел вперед. Посреди комнаты, купаясь в лучах солнца, стояла картина. Увидев ее, Азиэль присвистнул от восторга. Она была идеально выполнена, прекрасна, неповторима и так искренна. Казалось, что картина шепчет о чем-то доселе неизведанном не только людьми, но и демонами. На холсте был изображен мир реальный и нереальный одновременно. Все детали поражали своей реалистичностью и каким-то непостижимым мистицизмом. Картина делила мир на две части. Они были разделены и несовместимы, но их соединяла связь сильнее самых крепких цепей. На правой стороне мир был во власти дня. Посреди парковой поляны, образованной дюжиной цветущих сакур, стояла высокая рыжеволосая девушка. Одежды ее были черными. В бездонных фиалковых глазах стояли слезы. Она в немой мольбе протягивала руки во тьму. Парк и гуляющие по нему счастливые, беззаботные, свободные, влюбленные, взрослые и дети были только с одной стороны.
Левая часть картины содержала изображение кладбищенской осенней ночи. Полуразрушенные памятники, безымянные могилы, мрачные мавзолеи и покосившиеся кресты. Посреди пустынной кладбищенской аллеи стоит миловидный длинноволосый юноша. Одет он был во все белое. Его серо-красные глаза полны невыразимой скорби и печали. Он протягивает руки к своей возлюбленной, которая стоит на дневной стороне картины. На указательном пальце левой руки у него золотое кольцо с надписью на латыни. Азиэль наклонился и прочел только два слова «Amor Infinitus», что значило «Вечная Любовь». В образах на картине демон узнал Ферранте и Мару. Они были совершенно разными и одновременно невероятно похожи, словно отражения друг друга.
- Что же, мальчик мой, ты выполнил условия нашей сделки, – сказал Азиэль и почтительно поклонился парню с картины.
Вдруг по комнате прошел сильный порыв ветра, картина на миг ожила и руки влюбленных переплелись на границе Темного и Светлого миров.
- Вот тебе твоя свобода. Надеюсь, вы обретете то, что так долго искали, - прошептал он. По щеке демона скатилась одинокая красная слезинка, он ее быстро смахнул и щелкнул пальцами. В руке Азиэля появился тубус, сделанный из чистейшего горного хрусталя.
Спустя пять минут Азиэль вышел из дома художника с тубусом за спиной. Начинающее голубеть небо одарило его теплом, птицы спели песню вечности. Демон вдохнул полной грудью и…решил пройтись пешком.
Кажется, в этом городе впервые за столетья наступала весна…