Ангел улыбается

   Очередь в кассу автовокзала двигалась медленно.  Старушки с набитыми хозяйственными сумками долго объясняли в окошечко, куда и к кому едут. Переспрашивали по несколько раз, с какой платформы будет отправление,  а потом рылись в своих бездонных сумках в поисках мелочи.

   От нечего делать я начал разглядывать стоявших, придумывая, кто они и откуда. Вот, наверное, студенты, едут домой на каникулы. Их сразу вычислишь по рюкзачкам на спине, отрешенным лицам, наушникам и телефонам, зажатым в ладошках.

   Эта парочка, точно, возвращается из отпуска. Загар – нездешний. Шорты, пакеты из Duty Free,  огромные пластиковые чемоданы на колесиках. Хохочут, что-то обсуждают.

   Кучкой стоят  выходцы из нашей бывшей республики. Наверное, первый раз на работу приехали. Молчат, иногда робко перешептываются.

   А вот - интересная фигура. Хоть в кино снимай. Глаза веселые, смотрят на всех с хитринкой. Нос лиловой картошкой. Большая окладистая борода. Одет в костюм, не смотря на летнюю жару. Рядом стоят туго набитый портфель и большая спортивная сумка.

   Кто он?  Наверное, сельский батюшка.  Приезжал в город на какую-нибудь учебу, а теперь отправляется в свою деревню к семейству и огороду.
Пока я пассажиров разглядывал и моя очередь подошла. Купил билет, пошел на посадку в автобус. Места наши с бородатым мужиком оказались рядом. По дороге незаметно разговорились.
 
   «Вы на меня посмотрели, и наверняка, решили, что я сельский батюшка», - обратился ко мне сосед. «А вот и нет, меня всегда за него принимают».
«Даже когда на машине еду, полицейские на дороге останавливают и благословение просят. На самом деле я строитель. Езжу по деревням, где дом отремонтирую, где крышу залатаю, а где и печь сложу».
Немного погодя, он достал из внутреннего кармана, аккуратно завернутые в платок две иконки и открытку с изображением летящего ангела.

   «С этой открыткой особая история связана. Не возражаете, если расскажу?» - Повернулся он в мою сторону».

   В один трудный для меня год определил мне Господь работать сторожем в садовом товариществе. Заступаешь на пост, и сутки впускаешь и выпускаешь  садоводов, строителей - гастарбайтеров и различный снующий туда-сюда транспорт.

   Нажмёшь кнопочку, - шлагбаум поднимается, опять нажмёшь - опускается. Не тяжелая работа, но особенно ответственная. Как, если нечаянно  дорогую иномарку поцарапаешь, или перед  «крутым»  бизнесменом замешкаешься. Накричать, или того хуже уволить могут.

   Иной раз размечтаешься, забудешь эту штуковину опустить, а тут председатель садоводства, как чёртик из табакерки выскакивает. В кустах прятался, дожидался, когда зазеваешься.  «Почему отлыниваешь от работы, шлагбаум открытым держишь, как, если посторонние проникнут!» - отчехвостит.  Со стыда сгоришь: «Виноват. Исправлюсь, внимание подвело».

   Это так сказать предыстория. А вот, что со мной приключилось.

   Заступал я на пост рано. Приеду,  иконки у окошка поставлю:  батюшки Симеона Верхотурского и батюшки Серафима Саровского. Маленькие, облупившиеся. Давно со мной по разным местам кочуют. И открытка  с Ангелом, мне ее детишки на Рождество подарили. Стоишь на посту,  молишься, и  время проходит незаметно.

   Выпустил я, как полагается, автомобиль -  умчался  хозяин по своим делам.
Пошел шлагбаум вниз.

   И вижу: летит на велосипеде пацанёнок. Разогнался под горку, скорость приличная - не остановить. Маленький, щупленький, - примостился под рамой. Велосипед в несколько раз его больше. Эх, - не успеет затормозить! И шлагбаум вверх не пойдет. Только и успеваю подумать: «Разобьется! Конец мальчонке! Что тут поделаешь?»

   И вдруг время, как остановилось. Нет, не совсем, не замерло, а  словно замедлилось. Пропали все звуки. Еле-еле ползет вниз перекладина шлагбаума, приближается к ней мальчишка на велосипеде. Отворачивает голову вбок,  уходит от удара. Тоненькой, как у цыпленка, шеей касается перекладины. Голова откидывается. Сам он медленно поднимается в воздух и так же медленно боком  летит и плавно опускается на землю.

   И опять все замельтешило. Тут же велосипед на всем ходу с грохотом и звоном врезался в стену.  А шлагбауму хоть бы что, только  покачивается.

   Я скорей мальчишку подхватываю,  руки, ноги ощупываю. «Голова не кружится, не болит, - спрашиваю». Он еще в себя не пришел после падения. «Ничего не болит,- говорит и шею себе трогает».  На груди у него замечаю крестик махонький.

   Попить ему дал. Вроде все нормально. Ни царапины, ни ушиба. А высота приличная с велосипеда падать. «Как же ты шлагбаум не видел, бедолага? – спрашиваю». «Видел, но тормозить я никак не могу,  - говорит он мне, - я под рамой езжу».

   Подумал немного и убежденно добавил: «Это меня ангел спас!» Забрался на свой велосипед и укатил, присев под рамой.
Зашел я в сторожку, поклонился своим иконам, поблагодарил батюшек за чудесное спасение мальчонки, и взглянул на открытку ангела. Ангел улыбался.

   «Вот и сейчас, видишь, ангел улыбается! - растроганно произнес мужик, глядя на потрепанную картинку».