Ожог

Когда мы с мамой и старшим братом Володей приехали к отцу в Крым, в поселок Симеиз, в городе Ялта на Южном берегу Крыма, где отец уже был начальником противотуберкулезного военного госпиталя, мы поселились в доме по соседству, стоявшему сразу за пределами территории госпиталя возле его изгороди, который освободил предыдущий начальник, а моему отцу, по льготной очереди предоставил по ордеру Ялтинский горисполком.

В доме было две комнаты, а кухня находилась за домом.

Родился мой младший брат Толик.

Мы уже немного подросли и как-то обратили внимание, что в нашей кухне на стыке потолка и стены выросли три гриба со шляпками.

Мать как раз посадила нас есть и мы, обратив внимание на те грибы, показывали на них пальцами и весело смеялись, что не надо в лес ходить, грибы собирать.

Мать, хотя и не показала виду, но, видимо, пришла в ярость и накрутила отца, указав на грибы, что это не дело с малыми детьми в грибном доме жить.

Отец, испросив разрешение у начальства, взял дом в аренду для своего госпиталя и получил таким образом возможность произвести его реконструкцию.

Он решил пристроить еще две комнаты, одну жилую, а другую кухню, на месте предыдущей кухни.

Для этого ему пришлось откопать землю на верхнем огороде, получалось, что новые две комнаты оказывались в земле, становились цокольными.

Чтобы вода не просачивалась в комнаты, стены со стороны огорода, которые должны были оказаться в земле, обработали смолой и собирались к этой смоле для гидроизоляции приложить листы толи.

Толь эту делали многослойной обмазывая ее горячей, растопленной смолой, и накатывали на один слой толи второй слой.

Мы с братом с интересом смотрели за этим, новым для нас действием.

Мне тогда было, кажется, семь лет, а брату шесть.

Я не удержался и своими руками помогал раскатывать новый рулон толи на другой, лежащий на земле, а еще один рабочий мазал при помощи палки с намотанной тряпкой  горячую смолу между слоями толи, которую мы накатывали.

Он старался горячую смолу ближе засунуть к стыку двух слоев толи.

В какой-то момент он провел тряпкой с кипящей смолой мне по рукам.

Я завопил от боли и бросился домой.

Перед домом стояла бочка с водой, я засунул туда руки, чтоб остудить смолу на руках.

Появился отец, который повел меня домой.

Он пытался бензином отмыть смолу с тыльной стороны моих пальцев.

На правой руке ему это удалось, а на левой смола стала сходить вместе с кожей.

Родители стали меня лечить.

Отец, знакомый с фронта с лечением ожогов, сказал, что лечить надо открытым способом.

Он сделал на моей руке проволочную шину, как при переломах и сверху замотал ее марлей или бинтами.

Каждый день они с мамой разматывали мою руку и обливали ее какими-то растворами, чтоб рана лучше заживала и без рубцов.

Однако, рана заживала со струпьями, корки трескались, что причиняло мне невероятную боль.

Чтобы подвижность пальцев не исчезла, родители заставляли меня играть на пианино, я тогда уже учился в музыкальной школе.

Корки трескались, нередко появлялась кровь.

Быстро настало лето и все пошли купаться на море.

Мне в море не разрешали заходить, чтоб я не занес инфекцию в рану.

Я стал просить маму разрешить мне только по пояс зайти в море и клятвенно обещал, что больную руку я мочить не буду.

Уступая моим настоятельным просьбам, а я сильно канючил, мама разрешила мне зайти по пояс в море.

Я зашел по пояс в море, между камней было очень скользко, ударила небольшая волна, я немедленно упал и, разумеется, опустил больную руку в морскую воду.

Меня сразу же выгнали на берег.

Дома размотали руку и обнаружили, что корки на ране размякли, не трескались и не причиняли боли при движениях.

Немедленно решили купать меня каждый день.

Было известно, что морская вода заживляет раны, но, что она хорошо заживляет ожоги, стало для нас приятной новостью.

Ожоги на моих пальцах вскоре практически бесследно зажили и только летом можно видеть, что на обожженных ранее пальцах левой руки загар не такой интенсивный, как на других пальцах правой руки.

Собственно ради этой фразы я и написал все данное повествование, ведь по телевизору нередко показывают обожженных людей, а одна из обожженных рассказывала о том, как ей было больно, когда с раны бинты сматывали прямо с заживающей кожей.

Уместно, на мой взгляд, в Симеизе было бы сделать санаторное отделение для реабилитации обожженных, где смачивали бы прямо на месте ожоги целебной морской водой, ведь все остальное есть везде, а морская свежая вода только здесь.