Степановы награды

                СТЕПАНОВЫ  НАГРАДЫ


Степан Налепин, по прозвищу Партизан, вернулся с войны одним из первых. Других, оставшихся в живых, мужиков только ждали, а Степан уже вернулся, с большим кожаным чемоданом немецкой работы, полным какого-то добра. Потому ходил Степан в героях. Посмотреть на него заходили близкие и дальние родственники и неродственники, соседи, мужики и женщины, но особенно девушки. Пришёл к Степану звёздный час, стал он первым парнем на селе.

С молодости не отличался Степан крепким здоровьем. Случались у него душевные расстройства, и он впадал иногда в паническое состояние. Из-за этого его и в армию на срочную службу не призывали.  Но в войну, когда забрали всех нормальных парней и мужиков, дошла очередь и до Степана, в сорок третьем его мобилизовали.

Ещё до войны Степан хотел жениться, но ни одна из сельских девиц не пожелала стать ему невестой. Холостым ушёл на войну, холостым вернулся и стал первым парнем. Правда, ненадолго. Приходили домой другие, уцелевшие на фронте мужики. Каждого, кто приходил, встречали  всем селом. Одни радовались возвращению родного человека, другие встречали слезами, в который раз оплакивая своих мужчин, погибших на войне.

Домой приходили уже не те мужики, которые несколько лет назад уходили на войну. Возвращались фронтовики, победители! Не раз смотрели они в глаза врагу и смерти! Они прошли пол-Европы! Война и Европа их многому научила! Это были уже не безропотные, забитые репрессиями  колхозники. Они не боялись теперь резать правду-матку в глаза,  невзирая на лица. Не только местное, но и районное начальство остерегалось зажимать фронтовиков, и вынуждено было считаться с их мнением. Может быть, именно эта независимость фронтовиков, напугавшая чиновников снизу доверху, послужила причиной новой, послевоенной волны репрессий.

Даже в быту было заметно, что мужики кое-чему научились в Европе. В своих просторных домах, какие издавна строили в селе, повидавшие Европу мужики ставили перегородки, разделяя на спаленки бесперегородочную избу, где спали обычно вповалку всей семьёй. Некоторые, самые ухватистые мужики, сооружали в избах встроенные шкафы, о каких никогда не знали местные плотники. И печки, которые по русскому обычаю клали размером в пол-избы, стали делать укладистыми, чтобы не занимала много места. Новыми придумками фронтовики удивляли односельчан, не заражённых  европейскими соблазнами.

Не стеснялись мужики  носить ордена и медали. Их у фронтовиков немного, но это награды за конкретные боевые заслуги, а не памятные медали, которые  раздавались позднее к юбилейным датам. Любой фронтовик мог рассказать, когда и за что получил каждый орден и каждую медаль.

Среди всеобщей радости по случаю возвращения фронтовиков, стал угасать интерес к Степану и меркнуть его слава. К тому времени он женился. В жёны взял  девицу из соседнего села и тем отомстил местным красавицам, которые раньше им пренебрегали. Молодая жена оказалась  рукастой: успевала и в колхозной бригаде работать, и домашнее хозяйство исправно вести, и о муже прилежно заботиться. Добралась она и до мужнина чемодана. Там  оказалось много интересного: женские платья, юбки и кофточки; две мужские рубашки, великоватые для Степана; женское бельё и чулки; отрез немецкого сукна и много разного другого. Среди этого добра жена нашла странное платье: длинное, просторное, с короткими широкими рукавами, украшенное кружевами. Сшито из ткани, похожей на шёлк. Жена примерила платье. Выглядело длинновато, но это можно ушить. Смущала тонкость ткани, через которую заметно исподнее. И ещё, обнаружилась в платье незашитая немалая дыра в самом неприличном месте. Жена засомневалась и не решалась его одеть на люди. Показала платье местной учительнице и та объяснила, что это не носильное платье, а женская постельная рубашка. Вот немцы, выдумают же такое!

Кое-что из трофейного добра жена оставила себе, многое продала с выгодой. Некоторые завистливые бабы, чьи мужья возвратились с войны с пустыми солдатскими мешками, в пылу какой-нибудь семейной ссоры, упрекали своих благоверных за бесхозяйственность и приводили в пример Степана с его чемоданом.

После свадьбы Степан пребывал в телесном и душевном довольстве. Одно только огорчало, что коротким оказался его .звёздный час, стали забывать его односельчане, редко уже приходят, чтобы, как раньше, посмотреть на бравого солдата и послушать, как он воевал с немцами. Рассказывать Степан любил, особенно, если слушали  бабы или старики. Иногда, находясь  в самогонном подпитии,  он показывал ордена и медали для подтверждения своих подвигов. Награды Степан не носил, как другие мужики, но гостям – бабам и старикам, показывал. Они потом говорили, что подвигов у Степана, действительно, много, потому что медалей разных и даже орденов у него больше, чем у любого сельского фронтовика.

Слух о Степановых наградах вяло полз по селу. Мало кто ему верил. А мужики- фронтовики слушали подобные рассказы, как слушают анекдот или байку. У свидетелей, которые сами видели награды, расспрашивали, какие конкретно ордена и медали заслужил солдат? Но  бабы в наградах не разбирались, и объяснить не могли.
- Где ты воевал? – спрашивали мужики самого Степана.

- В пяхоте.

- На каком фронте, в какой дивизии?

Отвечая на этот вопрос, Степан путался. По трезвости, перед мужиками он был немногословен, но, подвыпивши, говорил охотно. С его слов получалось, что он и Варшаву брал, и Вислу форсировал, и Берлин штурмовал. Мужики удивлялись Степановой расторопности, но не очень верили.

Осенью, по случаю праздника, в клубе проводили собрание, на которое фронтовиков пригласили поимённо и просили быть при наградах. Все так и пришли. Только Степан явился без орденов и медалей.

- Что же ты, Степан, с голой грудью? Почему свои медали не прицепил? У тебя их, говорят, много, - с издёвкой в голосе спросил Павел Кондрин.

- Да ну их, - отмахнулся Степан, но на Павла посмотрел с завистью. У того грудь в медалях, а впереди всех орден «Боевого Красного Знамени», который он получил за форсирование Днепра. Все знали, что Кондрин – единственный  из местных  фронтовиков, награждённый этим высоким орденом.

Степан тоже хотел быть в чём-нибудь единственным и решил народ удивить.

На другой день после праздника, проходя мимо  Степанова дома, соседи заметили в окне выставку орденов и медалей. Они были прицеплены к картонке и прижаты к стеклу с внутренней стороны, чтобы с улицы было видно. Прохожие останавливались, разглядывали, удивлённо качали головами. Под окном собралась говорливая толпа. Дивились не только бабы, но и мужики, побывавшие на фронте. Удивляться было чему!  Сквозь оконное стекло серебром и бронзой блестело около десятка медалей, среди которых знающие мужики разглядели: «За победу над Германией», «За отвагу», «За оборону Ленинграда» и даже медаль «Партизану Отечественной войны» 2-й степени. Рядом с медалями таинственным блеском красовались ордена. Среди них  выделялись  орден Ленина и два ордена «Боевого Красного Знамени».

Народ ахнул! Оказывается, их  земляк, обыкновенный парень Степан Налепин – орденоносец!  Но почему об этом никто не знает? Почему в газетах о нём не пишут? Когда Степан успел совершить столько подвигов? Как он попал в блокадный Ленинград? До сорок третьего года он жил и тихо работал в местном колхозе.  Где, в каких лесах он партизанил?

Весь день во вторник под окнами дома галдел народ, никто не проходил мимо. Вытоптали перед  домом всю травку-лужайку. Довольный Степан выглядывал из окна, счастливо улыбался, но на вопросы не отвечал. А его жена ни разу не выходила за ворота и не показывалась людям на глаза.

Взглянуть на Степановы награды приходил и Павел Кондрин. Посмотрел, почесал затылок и, уходя, бросил:

- С этим надо разобраться.

В четверг рано утром в дом нагрянул участковый милиционер, произвёл дознание и обыск. О чём он спрашивал хозяев и что искал, никто не знает. Но известно, он изъял у Степана полведра  орденов и медалей, а его самого арестовал и увёз в районную милицию.

Напуганные соседи видели, как участковый вывел Степана из дома и посадил в милицейский тарантас, как надрывалась слезами его жена. Когда уехал незваный гость, соседи зашли успокоить хозяйку и расспросить о подробностях.

- Говорила я ему, дураку, - причитала жена, - чтобы выбросил эти игрушки или в землю закопал, чтобы никто не видал. Нет, не послушал меня. Захотел людям показать. Вот и показал, на свою глупую голову.

Больше суток продержали Степана в милиции. Отпустили в пятницу к вечеру. Из наград вернули ему только медаль «За  победу над Германией». На другие ордена и медали составили протокол и отобрали.

Пытались у Степана узнать, что же случилось? Почему отобрали награды? Но Степан был мрачен, ничего не объяснял и молчал, как партизан на допросе.

С того случая привязалась к нему кличка – Партизан.
   
Тайна Степановых наград разжигала любопытство и фантазии. Одни говорили, что он их где-нибудь украл или снял с убитого в бою. Другие шептали, что кого-нибудь ограбил. Но не похож Степан ни на вора, ни на грабителя. К тому же, за воровство, за мародерство или за грабёж посадили бы в тюрьму, а его отпустили.

Секрет держался недолго, раскрыла его соседка Дуня. Именно ей рассказала Степанова жена, что награды он привёз в чемодане из-под самого Берлина.

В связи с плохим здоровьем и непригодностью для службы в боевых войсках, попал Степан в интендантскую часть. По здоровью его демобилизовали в первую очередь и назначили сопровождающим на автомашину, которая, по приказу интендантского полковника,  должна была доставить из Германии в Минск трофейный груз. Позволили и Степану прихватить чемоданчик трофейного добра  для себя лично. Благополучно доехал он до Минска, сдал груз по указанному адресу, и со своим чемоданом добрался до дома.

А как в чемодан попали ордена и медали – проговорился участковый милиционер.

В конце войны, за несколько дней до победы, интендантская автоколонна попала под артобстрел. Многие машины были разбиты, в том числе и та, в которой везли в штаб армии коробки с наградами. Взрывом разбросало и смешало с землёй дорогой груз. Не мог Степан смотреть, как пропадает добро. Заговорила в нём крестьянская натура. Собрал ордена и медали, сколько попалось под руку, спрятал в свой солдатский мешок и хранил до демобилизации, а потом переложил в трофейный кожаный чемодан.

Теперь-то Степан понял, что допустил оплошность.  Вместо чужих наград надо было накласть в чемодан что-нибудь полезное для хозяйства. Там, в Германии, много чего было. От орденов да медалей что проку, всё равно их отобрали.