сценарий по синопсису Аркадия Славоросова -Джесказ

========= 
. . .



                =Джесс-Газ-Gar=
                литературный сценарий
                по синопсису
                Аркадия (Гуру) Славоросова

Часть1. «ДЖЕЗКАЗГАН»

Бескрайняя казахская степь. По степи едет на скрипучем велосипеде Нурик. Поёт долгую казахскую песнь.
Приезжает в заветную долину, заросшую коноплёй. Собирает ручник и рассказывает свою историю: "И я думал всю дорогу, что я делаю здесь, как живу? Всегда хотелось чего-то ещё, чего-то большего и в этот день я решил…"
Саманная хижина нуриковых родителей. Казахская семья смотрит TV - «Апокалипсис Сейчас». Нурик оставляет во дворе велосипед, прощается с родными - на него никто не обращает внимания.
Автобус выруливает на шоссе, за ним бегут дети и собаки - Нурик смотрит в окно.
Коммерческий ларёк на пустыре между нефтеперерабатывающим заводом и гаражами (индустриальный ландшафт); возле него «кафе» - несколько столиков под тентами. Сидят Близнецы, Ганс, Нурик, Аллочка-давалочка и пр. Курят нурикову анашу и пьют пиво. Близнецы играют в «коробок» на деньги. Ганс распространяется о своих планах обогащения:

" Вот ништяк будет, если она согласится эти телеграфные переводы подкидывать на почте. Понимаешь? Сама напишет и подложит незаметно, она ведь там работает. Их отправят неоплаченные, понимаешь? А я могу стырить чей-нибудь паспорт и получать деньги по всей стране на это имя – в моём паспорте, понимаешь? Там у них, на Центральном телеграфе, были занятия там какие-то, ну – для сотрудников, и им сказали, что какие-то армяне так делали и только в конце года сошлась вся эта информация в ихнем компьютере. Да и то - только в столице, прикинь?!
- А фотография? - спрашивает Нурик.
- Переклеить можно, - вставляет Аллочка-Давалочка.
- Не-е-е, не проканает, - гундит тягуче Близнец и умолкает, не объясняя почему.
Ганс по-свойски похлопывает Аллочку по ляжке:
- Всё ништяк, мама! А нет, так вон в прошлом году отвезли в Москву соломы - и всё ништяк там было!
Играет магнитофонная музыка из ларька. Поодаль выписывает круги и восьмёрки на Гансовом «Урале» с коляской, Гюзель. Марат на неё влюблённо поглядывает.
Через пустырь едет побитый «кадиллак» 88 года, в нём пижон Рашид.
Гюзель, посмеиваясь, садится к нему в машину. Ганс тоже подходит, пытается переговорить с ним:
- Рашид, ну ты чё? Давай поедем в Кызыл-тепо, наберём кукнара, отвезём в Москву и заработаем кучу денег! У тебя же есть там этот... Мандарин.
Но Рашид не расположен говорить о делах:
- Не, братан, кочумай пока... мне ехать надо. Потом поговорим о делах... Видишь, я с дамой.

Ганс и Нурик едут на мотоцикле через город. Ганс кричит Нурику, пытаясь перекричать шум мотора:
- Я тебя давно знаю, ты классный пацан. Давай вместе поедем в горы, просто кинем бабая на мешок кукнара и все дела! С этим сырьём мы будем как короли. Поедем в Москву, у меня там есть верный человек, он сразу расбашляется! Давай, а? Предлагаю войти в долю в моём предприятии!!

Сталинский дом, на крыше Фима-абстракционист, Нурик, Ганс и другие, курят, болтают. Фима при помощи машинки, сделанной из механической бритвы, делает Гансу татуировку - лев в прыжке - и толкует «за искусство»:

- Вот я и говорю. Эти сюрреалисты.  Дали там, вдали... ну, и вся эта команда с ним, да? Так они чё учудили? Бунюэль этот его русскую жену отбил и, значит, стали они кино фотографировать...

Неожиданно из люка в плоской жаркой крыше появляется Фимин кредитор. Орёт издали:

- Урод, блин! Когда бабки будут?

Фима убегает вдоль крыши. В плавящемся на солнцепёке гудроне, остаются следы его сандалий. Ганс остаётся с выколотым на груди одноногим львом.

- Э! Э! Ты куда? Абстракционист херов.

Он уже спокойно присаживается рядом с друзьями.

- Дальше края не убежит.

Ганс выпячивает грудь - лев шевелится лишь одной ногой. Фима исчезает из виду, спрыгнув куда-то вниз (вероятно, на балкон последнего этажа).

Вечером, кадиллак Рашида с Гюзелью останавливают менты. Пожилой капитан, оказывается её отцом.

- Ты ещё раз к моей дочери подходить будешь? Я тебя посажу, понял? Я тебе запрещаю и думать. Спермоголовка фуева!

Забирает Гюзель с собой, взяв за руку. Уходят.

Ганс и Нурик идут через вечерний город, навстречу знакомый казах.

- А... Салам, Тима, как ты? Всё ништяк? -спрашивает Ганс.

- Да не-е-е, какой ништяк... Магадан опять в непонятку ушла. Нурик, слушай, у тебя башли есть? Мне на два дня надо стоху, дашь?

- Не, братан, голяк ваще.

- Ну, хоп, ладно, давай.

- Хоп, майли-чо…

Пожав руки друзьям, Тима уходит по своей дороге.

Проходят мимо ресторана «Золотой петух», за окнами которого мнится другая, красивая жизнь. Фасад усыпан огромным количеством мигающих, разноцветных лампочек. Рядом стоит пара белых "Волг". На крыльце курят три здоровых парня в строгих костюмах, несмотря на жару.

Утром в старом городе солнце уже высоко и печёт нещадно. Вдали мечеть с гнездом аиста. Убогая хибара старых торчков Кука и Кристины. Во дворике, на топчане спит в одних тренировочных штанах, сплошь покрытый татуировкой мужчина. Рядом пол-арбуза. Кук и Кристина скандалят в кухне. Слышны их голоса:

- Ты меня вечно вкладываешь матери! - это голос Кука.

- Я ей вчера ничего не сказала! - уже покрикивает женский голос.

- Кристина, ты кладовка!

- А ты! Ты, блин на себя сам-то! на себя посмотри, - взвизгивает она. - Я ведь просила тебя закрыть эту дверь! Входную ты теперь всё равно никогда не откроешь, хотя бы это...

У входной двери в дом, стоят Ганс и Нурик. Дверь заколочена не оструганной доской - крупными гвоздями, вбитыми и загнутыми кое-как. Ганс осторожно стучит в дверь.

Кук и Кристина по-семейному переругиваются на кухне. Она у плиты, а он сидит на табурете и громко тянет из пиалы горячий чай. Отхлебнув, почти спокойно тянет свою тему:

- У тебя голова контрразведчика!

- Да ну, брось! Я же у тебя гёрлфренд. Я даже никому не верю, кто тебя вкладывает, а ты говоришь, контрразведчик. Тебя вламывают, а я не верю.

- О, слушай, какие-то звуки?

- Это моё чрево.

Кук, слегка посерьёзнев, отвечает:

- По-моему, мы что-то гоним...

Ганс с Нуриком пытаются достучаться снаружи, но их не слышат. Ганс расстёгивает рубаху, снимает, отдаёт другу и лезет через забор. Во дворе на топчане просыпается Татуированный, видит над забором голову Ганса и швыряет в неё половиной арбуза. Ганс рушится на Нурика, в арбузной мякоти и семечках, с одноногим львом на груди.

На шум во двор выскакивает Кристина с ружьём: в руках бельгийская, однозарядная винтовка 1912 года)

Наконец, все в доме и Кук вносит чай:
- А мы думали, что это эолова арфа Кристины какие-то звуки издаёт.

Кристина, улыбаясь, отвечает:

- Ты гонишь, Кук.

Татуированный берёт пиалу с чаем и бурчит про своё:

- Или участковый...

Кук предлагает по-хозяйски:

- Пора вмазаться.

Довольные, все умиротворённо лежат на топчане под виноградником -  молчат. Тут, вдруг, Татуированный принимается рассказывать о своей трудной жизни:

- Ну вот, короч - откинулся я и поехал домой. Там никого. Отец с матерью умерли, хаты нету...

- Зато ты теперь не материшься совсем, я смотрю.

- Да...

- За базаром следить научили там, - поясняет сама себе Кристина.

- Да... И подженился я на бабе... лет шестидесяти… с пенсией.

По крупной, матовой виноградине, ползёт пчела. Где-то на кухне журчит вода.

Ганс договаривается с Татуированным о поездке на рабочем поезде.

- Слушай, братан, а ты теперь там на паровозе же ездишь? На «моталове». Видел, поля какие в степи растут?

- В степи всё есть, а на па-а-р-а-возе...

- Ты же знаешь, там поля где есть с травой?

Тот молчит и Кук спрашивает на правах хозяина дома:

- Ладно, ты чо, боишься их что ли? Это мои кореша, расслабься.

- Я никого не боюсь. Меня никто не подрежет и вон туда не поставит, - он тычет татуированными пальцами в пространство.

Ганс продолжает тему:

- Да хорош... Просто мы и сами знаем где, но хотим на рабочем поезде. Ну, знаешь, там «моталово» ходит. Два вагона по железке. Ты же на нём на  работу ездишь?

Кристина подливает ему чай и продолжает умничать:

- На золото-извле-катель-ну-ю ю фабрику, - она произносит это чётко по слогам.

Тут просыпается Нурик:

- Учеником машиниста? Итак, ништяк - какой паровоз? - в Москву! В Москву!
Все смеются над опьяневшим с непривычки Нуриком. Кристина приносит магнитофон и Татуированный умилённо слушает «Doors».

Удолбанный Нурик едет по ночному городу. Останавливается под окнами Гюзель. Гюзель видит его через ясное стекло, бликующее луной:

- Нурик, передай вот это Рашиду, а? Ну, ладно, будь другом, а? Давай... Ты же знаешь, как я… к тебе отношусь. Ведь, знаешь, нет? Любовь и музыка... Короче - я еду с Гансом в Москву. Хотя не-е... Мы завтра с Гансом...  Ну, знаешь - который... уезжаем на «моталове». В степь. За каннабисом. И улетим… в Город Ангелов, блин. А-а-а, бля...! - Нур тут же блюёт.

Удолбанный Ганс едет на мотоцикле по городу. На перекрёстке его задевает новенький Мерседес. Ганс падает. Из машины выходят трое бандитов, внимательно рассматривают едва видную вмятину на бампере. Ганс вспоминает:

Школа, 3 класс, маленький Гансик звонко читает басню Крылова «Волк и Ягнёнок.

Звучит группа «Doors». По фантастической пустыне едет поезд из двух вагонов. На поезде - вольница, мама анархии: сотня пьяных, укуренных рабочих - сплошь вчерашние зеки и их подруги. Среди них Ганс и Нурик.

Тепловозом правит Татуированный.
Временами поезд останавливается посреди степи и работники высыпают в заросли конопли, собирают впрок.
Но Ганс с Нуриком в этом не участвуют. Они наблюдают в окно вагона и Нурик глубокомысленно изрекает, как бы продолжая рассказ о своей жизни:

- Нашей целью стали конопляные плантации, ведомые только мне, высшего сорта гашиш. На закате мы соскакиваем с поезда, простившись с татуированным - он должен подобрать нас на обратном пути.

Друзья идут через степь.
Наблюдают полёт НЛО в вечереющем небе.
Выходят к зарослям конопли. Собирают её в ночи, набивают полные рюкзаки.
Курят ритуальный косяк на рассвете.
Радуются, как зайцы, скачут в траве, пляшут и кувыркаются.

Выходят из зарослей и сталкиваются лицом к лицу с ментом(милицционр – полимент)) - казахом на белой лошади.
Пытаются бежать, но его подручные перехватывают их, крепко бьют (особенно Ганса), связывают.
Ведут, привязанных к седлу через утреннюю степь.

Приводят в крохотный посёлок из глиняных хижин и строительных вагончиков. Сажают в клетку в единственном кирпичном доме. Отбирают деньги и анашу. Ганс и Нурик томятся в клетке, долго.

Приходит мент-казах с ещё одним ментом, русским. Молча разглядывают друзей.
Уходят.
Ганс плачет от досады. Нурик поёт казахскую песню.
Менты возвращаются, выпускают друзей из темницы. Ведут в вагончик, угощают водкой. Начинают торговаться.

Пожилой говорит:

- Я самый высокогорный мент в мире…

Молодой, зная эту песню давно, решительно переходит к делу:

- Сколько денег они должны привезти, чтобы на них не завели дело? - спрашивает он у пожилого милиционера.

Посёлок в степи. На попутном грузовичке приезжают помятые Ганс и Нурик.
Слоняются по пустынной площади возле автобусной станции.

Автобусная станция на окраине города, на самых задворках.
Нурик продолжает лежать на скамье, лицом в небо - только низкие здесь звёзды, дают свет.
Под скамейкой стоит его полный рюкзак.
Он смотрит в небо и продолжает свой рассказ: "Вот так мы и жили. На родине. Безмятежно, на самом деле. Эх, зачем я не остался тогда в СССР - лежать у Кука на топчане? Под виноградником? С травой, - он опускает руку, проверяя, на месте ли рюкзак.
От бетонного грозного сортира подходит повеселевший Ганс.

Они слоняются по пустынной площади возле автобусной станции. К ним подходит незнакомец, Уйгур:
- Чо, земляки, жарко, да? Угощайтесь, - он протягивает бутылку «Coca- Colы»)
А потом угощает и анашой:

- Вот, возьми, тут кропалик ещё есть. Да бери, бери, - весёлый, но несколько напряжённый, странноватый Уйгур, протягивает Гансу на ладони, завёрнутый в золотинку, фольгу от конфеты, зелёный, почти чёрный шарик. - У меня есть. А я вот тоже автобуса жду. Ехать надо...

Они подходят к кассе и Ганс видит, что у Уйгура полны карманы мятых денег.
Уйгур замечает его взгляд и вдруг предлагает им:

- Чо, таньга ёк/денег нету? Я вам куплю билет. Всё вместе веселее.

Покупает билеты друзьям. Задаёт мудрёные вопросы:

- Слушайте, а я вот тут вчера телепередачу смотрел. Так там, один тёртый такой перец, крученый мужик, лет под сто ему уже, а он всё бегал руки в брюки. И как начал кричать на девку! Что, говорит тебе - культура важнее или религия? А? Вы-то сами, как думать будете?

Уйгур получает в камере хранения тяжеленную сумку:

- Земель, - он в первую очередь обращается к Гансу, - ты пригляди тут, а я пока в сортир сбегаю.

Уйгур оставляет тяжёлую сумку под присмотром друзей. Бежит в бетонную будку туалета на краю автобусной площадки.
Откуда ни возьмись, на станционной площади появляется блестящий, серебристый джип, пересекает её неспешно.
И тут же с другой стороны к автовокзалу подкатывает пыльный, помятый автобус «Икарус».
Из джипа выходят два худых парня.

Два худых парня входят внутрь сортира, один остаётся у двери.
Второй делает несколько шагов вглубь, видит:
На «очке» сидит давешний уйгур.
Поднимает к нему бледное лицо.
Выстрел.

Нещадно печёт полуденное солнце. Нурик еле тащит тяжеленную уйгуровскую сумку к автобусу. На лбу у него капли пота.
Ганс бежит искать его, мимо проезжает в обратном направлении джип.

Нурик кое-как устраивается в автобусе. Шофёр сигналит предупреждающе. Нурик видит в окно, как от туалета бежит обалдевший Ганс.
Запыхавшись, занимает место рядом с Нуриком.
Автобус отъезжает.
Ганс и Нурик в сарае, открывают сумку и видят лежащие в ней банки с надписью на крышках: «Абрикосовый джем».
Ганс открывает одну, суёт туда палец, подносит его к носу:

- Это опий, - говорит он очень серьёзно.

- Ганс, это опасная вещь... Это не головки мака толочь в ступе...

Но «немец» уже всё решил: Нура, слушай, я боюсь лишний раз показываться в городе, чтобы не нарваться на бандитов. Они требуют бабки за свой «Мерс», что я помял. Деньги, короче, нужны. Заработаем, поедем в твой город, как его? Ангелов. Пойди к Рашиду, скажи от меня.

Вечер. Нурик ищет Рашида по всему городу.
Идёт мимо «кафе» - там продолжают игру в коробок Близнецы, Аллочка и Фима.

Но теперь Аллочка сидит между Близнецами, свободно раскинув ноги в ситцевой юбке чуть ниже колен.

«Лисий хвост» из трубы химкомбината направлен в противоположную сторону - сменилась «роза ветров».

Нурик идёт мимо казино с погасшими огнями. И, наконец, обнаруживает Рашида в гараже, возле которого стоит «кадиллак».
Нурик видит в просвете приоткрытой двери: в гараже на узеньком  топчане Рашид и Гюзель «занимаются любовью». Но тут Нурика отодвигает тяжёлая рука отца Гюзели, с ним ещё двое ментов. Они входят в гараж.
Отец бьёт Гюзель по лицу, двое других занимаются Рашидом. Капитан говорит:

- Я тебя предупреждал, - и бросает пакетик с травой под топчан. - Зовите понятых.

Нурик удирает среди рядов гаражей.
По железным, раскаленным на солнце, крышам.
Перемахивает через бетонный забор.

Во дворе дома Кука, Ганс и Нурик сидят на топчане с Куком. Между ними полулитровая стеклянная банка с наклейкой на крышке: "Абрикосовый джем". Тот пробует опий на язык:

- Висшиганскяй… оннайнэсскяй/высокий класс)))
- Короче, найду вам покупателя на небольшое количество. Будут деньги на дорогу до Москвы.
- Да, - решает Ганс, - молодчик. Мы поедем без Рашида, на свой страх и риск.

Нурик тихо радуется, говоря сам себе: В Москву! В Москву! Блин-малина...

Ганс на «чизетте» подъезжает в условленное место - у насосной станции оросительного канала - Кук машет от угла рукой.
Ганс подходит к нему и видит, что за углом стоит Мерседес; знакомые бандиты оборачиваются к нему.
Ганс бежит.
Те в Мерседесе преследуют его, но он уходит на мотоцикле дворами.

Уже ночью, Нурик и Гюзель молча сидят на бетонном бортике, наполненного водой, круглого детского бассейна во дворе, среди старых, трёхэтажных домов  с большими балконами галерейного типа, вдоль всего дома.
Тихо. В воде бассейна отражаются звёзды. На бортике стоит бутылка белого сухого. Гюзель молча целует Нурика.
За домом, невидный за кустами трещит, приближаясь, мотоцикл. Ганс подъезжает к бассейну, резко тормозит, что-то коротко говорит Нурику - не слышно за ревом мотора - и мчится дальше.

Гюзель смотрит ему вслед и принимается раздеваться.
Нурик и Гюзель голые плавают в бассейне, лёжа на спине и раскинув руки, смотрят в звёздное, близкое небо. Неподвижно лежат на поверхности воды, бликующей лунным светом.

Старый город ввиду индустриального пейзажа.
Глинобитный дом Нуриковых родителей.
В просторном дворе, сидя на топчане, многочисленная семья с детьми, смотрит видео - дублированный на казахский, фильм Копполы "Апокалипсис сегодня".
Нурик оставляет во дворе велосипед, подходит сзади к родным и негромко говорит:
- Мен хозир кетишим керак... Хайер. Билмадим канча вакитга\Я тут должен уехать... До свидания. Не знаю, на сколько времени это получится... – так прощается он с родными надолго, но они продолжают смотреть свой ящик  - на старшего сына никто не обращает внимания.
В сарае Нурик выкапывает спрятанную сумку.

Ганс в аэропорту. Продаёт «чезетту» первому попавшемуся жучку. Прячет деньги в карман.
Покупает билет до Москвы.
На кассе одна буква стёрта и видны лишь четыре буквы: "АССА" и дальше: "…справок не даёт")))

Нурик на вокзале с сумкой. Пьяный железнодорожник проводит его в вагон, забирает сумку, прячет её в в служебном купе.

Аэропорт. Взлетающий самолёт местных авиалиний - корейский «DAU».

Поезд мчится через степь.

Нурик сидит в вагоне, смотрит в окно и продолжает рассказывать свою историю:

- И вот я помчался в сторону России... Отсюда - в Рай!! Что меня ждало дальше, я никак не мог – разве угадаешь… предположить хоть... Но в Москву, в Москву… Во мне разгоралась моя мечта о Городе Ангелов. 

Из окна поезда: ночь сменяется днём - бесконечные голые степи.
У дороги лежит пара облезлых верблюдов. Потом чахлые перелески.


                Конец 1 части.


Часть 2. «ЭЛЕКТРОСТАЛЬ».
Из окна поезда - бесконечные голые степи, чахлые перелески, российские тёмные избы. Потом уже в кромешной ночи грохот поезда, идущего по ж/д мосту.
Мелькают, скудно освещённые платформы электричек.

Ночь. Через какие-то кусты и мусорные овраги пробирается, освещая себе  то и дело дорогу фонариком, Ганс.
Выбирается, наконец, в полосу отчуждения железной дороги, освещает километровый столб: «82». Садится на корточки.

Нурик торопливо идёт по спящему вагону.
В служебном купе - мертвецки пьяный проводник, Нурик тщетно пытается разбудить его.
Потом просто сваливает его на пол, поднимает полку и выволакивает сумку, ковыляет с ней в тамбур, открывает вагонную дверь, висит на подножке.
Мимо летит, освещаемая редкими фонарями на платформе, подмосковная ночь.
Мелькает столб: «82» - и тут же - сигнальные вспышки фонаря. Нурик швыряет сумку под откос.
Ганс мигает фонарём пролетающему мимо поезду.
Из тьмы со страшной скоростью вылетает тяжеленная сумка и бьёт его по голове.
Ганс рушится в придорожную канаву.

Утром на Казанском вокзале, Нурик в условленном месте ждёт Ганса. Вокруг вокзальная бессонная жизнь. Часы.
Часы. Прошёл час. Нурик ждёт, засыпая.
Часы. Прошёл ещё час. Грустный Нурик.
Часы. Прошёл ещё час. Нурик в зале ожидания дремлет в кресле. К нему подсаживается татарин:

- Салам алейкум.

- Малейкум ассалам.

- Кандай ишляр?

- Зур... высше, - усмехается Нурик. У него всё "отлично"…

- Анаша бар? - сходу интересуется Татарин. Разговор обычный, дорожный, на «исламском» наречии без перевода.

К беседующим подсаживается Хмырь, показывает из-под полы золотой перстень с синим камнем:

- Тут проблемы у меня, вот хочу продать пока.

- Тут, похоже, у всех проблемы, - через силу острит Нурик.

- Да я прошу-то всего 300 баксов. Это камень от Тунгусского метеорита. Отец оставил, - на полном серьёзе заявляет Хмырь.

Татарин вдруг оживляется, быстро лопочет что-то - начинает торговаться что ли.
- Мана шу заргарлик жуда киммат булади менимча, энг паси бир минг беш юз доллар туради. Бир кимдан олган ми сенг? Жавоб бераман, мен икки йил заргарчи булган ман, биламан кимга соттиш керак!?

- Слушай, подожди, я не узбек, не понимаю ничего.

- А-а-а… Короче - перстень тянет минимум на 1500 баксов. Точно говорю, я  два года на ювелира учился, знаю кому продать.

- Ворованный?

Тут вмешивается Хмырь:

- Чего не по-русски лопочите? Обуть, может, хотите? Не выйдет.

Татарин предлагает Нурику:

- Давай, входи в долю. Отдашь деньги, через три часа получишь 1000 баксов. - У меня последние деньги. Вот жду друга, должен встретить.

- Да ведь перстень у тебя будет, соглашайся, а то он уже уходить собирается, - Татарин слишком заинтересован, но Нурик не замечает подвоха и достаёт деньги. Татарин тоже, пересчитывают, но Хмырь вдруг дёргается:

- Шухер, менты. Заберите деньги, подходите в сортир через пару минут. Буду ждать.

Исчезает.

- Как бы не ушёл, пойду за ним, - говорит Татарин, вставая. - Подходи к сортиру.

Нурик в общественном туалете. Какой-то бездомный бреется над раковиной.
Педик, выйдя из кабинки, застёгивая молнию на джинсах, строит призывно глазки Нурикову отражению в зеркале, но тот не обращает внимания.
Он достаёт свои деньги - «кукла».

Столб «82 километр».
Канава. Ганс приходит в себя.
Кое-как выползает на откос, подбирает сумку - грязный, с разбитым лицом.
Бредёт к шоссе, голосует. Никто не останавливается.
Ганс показывает деньги, ещё купюру, ещё.
И тут около него притормаживает милицейский «ГАЗик» с брезентовой крышей.

Площадь Трёх Вокзалов. Рассвет. Нурик стреляет сигарету у женщины, она опасливо косится и отходит к метро, а Нурик садится на ступеньку. Напротив него оживлённая Комсомольская площадь.

К нему подсаживается поддатая вокзальная проститутка:

- Чо, земель? Сидишь?

Нурик молчит.

- Ну ясно... А я вот тоже... Не местная. Давно уже здесь. Теперь вот, хоть жить есть где. А то было... ваще-е...

Нурик молча уходит.

Площадь. Нурик дремлет на ступеньке Ярославского вокзала, рядом с каким-то бездомным. Патрульный милиционер посматривает на них, потом неспешно направляется в их сторону. В это время к стоянке подкатывает милицейский «ГАЗик», из машины выскакивает Ганс.
Расталкивает Нурика, тащит к машине, тот спросонья лопочет:

- Нема дыды? Кто? Что? Оннайнэсскяй, джаляп!

- Врубайся, брат! Я это, я - Ганс! Да Ганс же я, узнаёшь? Ты укурился что ли?

Нурик пугается, но Ганс силком заталкивает его в машину и, успокаивая на ходу, похлопывает по спине.

- Всё ништяк, Нура, спокойно, я тебя нашёл, нашёл...

Газик отъезжает. Патрульный мент удивлённо смотрит им вслед.

В центре они кружат по похожим друг на друга переулкам.
Среди старых домов Ганс никак не может определить нужный. Мент\полимент - водитель в чине прапорщика, начинает жаловаться:

- Ну что? Пацаны, б.., долго ещё гонять будем? Мне на дежурство.

- Товарищ прапорщик, я прибавлю. Где-то здесь, я ж был в прошлом году. Нура, дай денег.

- Труба-денег – по нолям ваще. Меня обули на вокзале.
- Как обули? Кто?
- Долго рассказывать.

К счастью, в этот момент Ганс узнаёт нужный дом:

- Вон, вон, этот дом, блин! Узнал! На, земляк, держи! Носи на здоровье, выручил, - отдаёт менту золотую цепочку с шеи.

Ганс и Нурик поднимаются по грязной лестнице - лифт не работает. Расписанные стены, мусор. Звонят в нужную дверь. Открывается, через цепочку смотрит Существо.

- Здорово - обрадованно Ганс. - Помнишь меня? Я с Рашидом приезжал прошлой зимой, помнишь? А Хлюппер-то дома?

Существо молчит, потом захлопывает дверь. Ганс растерян. Звонит опять, стучит:

- Эй, ну позови Хлюппера, он меня знает! Я - Ганс!

- Нету Хлюппера, - говорит из-за двери существо, - трансформировался Хлюппер.

И больше не говорит ни слова, как ни пытается Ганс установить с ним контакт. Из-за соседней двери выглядывает человек с забинтованным лицом. По лестнице с грохотом проносится вниз банда диких детей. Ганса осеняет и он говорит в замочную скважину:

- Раскумариться хочешь? У нас есть. - Дверь открывается и Существо пропускает их в квартиру.

Пустая, голая комната. Из обстановки только гамак, в котором очевидно спит существо и электроплитка, на которой оно сейчас эффектно готовит наркотик.
Жонглирует миской с пылающим раствором. Рассказывает с неожиданными долгими паузами:

- Хлюппер принял какой-то самодельной…
…пауза…
- Кислоты…
пауза…
- И…и…и… и глубоко задумался…
Пауза…
- Месяцев уже тому, как… Пауза… Месяцев тому… Пауза… Как восемь.

Хлюппер смотрит в окно и плачет. )

Существо делает инъекцию.

   - А где Мандарин? - спрашивает Ганс. Существо кривит губы:
         - Мандарин, - говорит он, нажимая поршень, закрывает глаза и уже нежно-нежно, - последнее говно.

Все трое - «тащатся», развалясь на полу в голой комнате.

Из сумки с заветными банками достают и пакет с травой, курят самокрутки, слушая «радиоточку».

Передача «В рабочий полдень», группа «Iron Batterfly». На обоях надпись: «Мальчик-пироман, подожги конопляное поле!»

В коридоре удолбанный Ганс пытается дозвониться по разваливающемуся телефону до Мандарина.

Набирает номер, слушает.

- Тьфу, б…! Морг!? С-сучье вымя.

Набирает ещё раз, настороженно слушает. Изумлённо поворачивает голову, как бы к оставшимся в комнате:

- Опять морг?

Ненадолго задумывается и набирает номер правильно. Наконец, Мандарин берёт трубку.

- Алё? Мандарин? Это Ганс. Да нет, какие немцы? А… Немцы в городе? Да, да, теперь каждый день будут. - Ганс, пытается объяснить ситуацию, но Мандарин недоверчив и, видимо, требует новых и новых подтверждений подлинности сообщаемого. Ганс не выдерживает и начинает страшно ругаться по-немецки:
- Да фаден ди сифоне!! Сучий потрох! Я тебя вычеркну.

Теперь Мандарин его, видимо узнаёт:

- Ну что, узнал теперь, Мандарин? Да. Да. Там же. Там же, где с Рашидом в тот год, понял? Ну, то-то же.

Теперь в комнате Нурик, Существо и какой-то улыбающийся Негр. Существо демонстрирует Нурику свои способности к телекинезу. Входит Ганс, спрашивает:

- Вы чо, укурились? Откуда негра-то взяли?

Нурик только хихикает. Существо начинает доказывать:

- Негр присутствовал здесь изначально.

- Ты чо? Врубись! Откуда негр-то? Его не было же.

- Был, был. Он всегда здесь тусуется.

Ганс умолкает, но сумку пододвигает к себе поближе.

Вечер. Темно. Аллея парка. Под фонарём сходятся Мандарин, Нурик и Ганс, все в чёрных очках. Молча демонстрируют ему содержимое сумки.

Мандарин ведёт их к себе:

- Впишу вас к себе, но только на одну ночь - у меня же мама… Позже пристрою в надёжное место…Вообще, торговать наркотой -  это грех.

Ганс и Нурик засыпают на ходу.

Комната Мандарина. Ночь. В углу комнаты нечто вроде самодельного алтаря с бумажными иконками, изображениями Будды, Шивы, фотографиями Раджниша, Свами Брадхупады, Иоанна Павла 2 и т.п. Мандарин зажигает перед ним свечи и возжигает благовония. Ганс и Нурик спят на полу. Мандарин бормочет что-то перед своей кумирней, кладёт земные поклоны. Потом встаёт, обшаривает карманы гостей, задумывается, перебирая чётки.

Утро. Кухня в квартире Мандарина. Ганс столовой ложкой черпает из банки опий, договариваясь с Мандарином о продаже. Просит найти оптового покупателя. Входит мама, ставит чайник:

- Это опять кто там у тебя? Когда это прекратится. Ты в институте когда последний раз был, а? - ворчит она.

- Не ссы, мама, - шёпотом говорит ей Мандарин, - тут и тебе кое-что перепадёт.

Выдаёт Гансу аванс.

- Идите прогуляйтесь пока. Красная площадь, знаешь где? Вечером в том же месте встретимся, в семь, договорились.

- Тебя мамик-то выпустит?

Ганс и Нурик в городе. Шуршат деньгами. Фотографируются на Красной площади, уже приодетые - в одинаковых спортивных штанах и кроссовках, с толстыми цепями фальшивого золота на шеях. Едят пирожное. Пытаются кадрить девчонок. Восхищённо смотрят на иномарки. Едят мороженое.

Мандарин откладывает часть «товара», заворачивает его в вощёную бумагу, пишет красным фломастером: «Для Бандитов». Другую часть «бодяжит» мукой, заворачивает в бумагу, пишет «Для лохов».

Москва глазами Ганса и Нурика.

Мандарин открывает торговлю. Меняются клиенты: юный «индепендент», пожилой усохший торчок, путана, музыкант, интеллигент-вырожденец, старая хиппица, начинающий кооператор-спортсмен, блатные разных мастей. Пачка денег, тасуемая в руках, растёт и под музыку в стиле рэп Мандарин читает лекию о вреде наркотиков:

- Итак, легализация. Замечу: здесь я говорю о наркотиках в клиническом смысле слова, то есть об опиуме и производных или синтетических аналогах; о прочих, так называемых нейроактивных веществах разговор особый. Легализация не есть анархия. Напротив, легализация значит - контроль. Только тотальный жесткий контроль может как-то стабилизировать ситуацию с наркотиками, а добиться его без легализационных мер, невозможно. Дело контроля над наркотиками должно быть в руках государства, а не организованной преступности. Легализация же выбьет почву из-под ног тысяч и тысяч преступных групп, занимающихся изготовлением, контрабандой и торговлей определенными веществами, лишив их теперешних сверхприбылей. Только государственный механизм сможет соблюсти все ограничения, необходимые для такого рода деятельности - возрастной ценз, отведение специальных мест при наркодиспансерах, строжайший учет продукции и клиентуры. Легализация должна предъявить жесткие требования и к потребителям наркотиков - хочешь приобретать зелье по естественной цене, становись на специальный учет, терпи определенное поражение в правах: состоящий на подобном учете наркоман не вправе занимать должности, водить транспортные средства, владеть оружием. И молодой человек много раз подумает, стоит ли жертвовать своим социальным статусом ради сомнительного и небезопасного удовольствия. Наркоманы станут теми, кто они есть - несчастными безвольными людьми, больными постыдной болезнью. Метадоновые программы - легализация метадона, синтетического наркотика, менее токсичного, чем героин. Постепенное уменьшение дозировки с последующим переходом на менее сильные средства - и так до окончательного отказа. «Лестница в небо»! «В 21 век без наркотиков»!

Вечер. Центр. Ганс, Нурик и Мандарин встречаются у фонтана.

- Вписка на одну ночь, строго предупреждает Мандарин. - Завтра вывезу на дачу под Электросталь.

Мандарин ведёт их в общежитие ВГИКа.

Комната в общежитии. Реализатор, Японец и ещё пара студиозусов пьют портвейн.

Входят Ганс, Нур и Мандарин, присоединяются. Курят Нуриковскую траву. Реализатор, укурившись, восхищается Гансовой и Нуриковой фактурой, предлагает им сняться в его фильме. Внезапно открывается дверь и появляется Кора. Нурик заворожен. Кора присоединяется к компании, курит, слегка всех подстёбывает - Реализатора и Японца добродушно, Мандарина весьма зло. Мандарин отвечает ей тем же. Кора подмигивает Нурику.

Ночь. Ганс и Нурик спят на полу, Реализатор - на одной кровати, Кора - на другой.

Сны, перетекающие один в другой.
    
Посреди ночи вваливается Камонбэйба, просит у всех прощения, ложится с Корой (но очень целомудренно - спиной к спине).

Утро. Все ещё спят. Просыпается Нурик - слышит в ванной сквозь шум душа голос напевающей Коры. Лежит, борясь с собой. Потом встаёт, на цыпочках пробирается к окошку в ванную, взбирается на шаткий столик и подтягивается на руках. В ванной голая Кора делает себе инъекцию «шняги». Откидывает голову, закрыв глаза. Открывает их и встречается с перепуганным взглядом Нурика. Нурик с грохотом падает вниз.

Нурик лежит на полу среди обломков стола. Кора, голая, выходит из ванной, останавливается над ним. Нурик цепенеет. «Посмотрел?» - улыбается Кора и уходит. В проёме двери появляется смиренный Камонбэйба с громадным охотничьим тесаком в руках: «Что такое? Что за шум?» Увидев, что ничего опасного не происходит, извиняется перед Нуриком.

Ганс, Нурик, Кора и Камонбэйба едут на его побитой «Победе» в Электросталь.

Домик - развалюха на куцем участочке в районе Электростали. Рядом ТЭЦ и железная дорога. Компания устраивается в нём. Ганс явно недоволен, а для Нурика главное - присутствие Коры (дом принадлежит родным Камонбэйбы). Кора и Камонбэйба - по условиям их договора - будут получать от приятелей свою суточную дозу, пока те живут здесь. В доме обитает привидение - по ночам слышны его шаги и вздохи.

Кора поёт под гитару свои песенки. Нурик слушает. Ганс с Камонбэйбой курят и играют в игрушечную рулетку.

Мандарин продолжает торговлю. Клиенты сменяются быстрее и быстрее. Большую часть денег Мандарин прячет в «Тибетскую книгу мёртвых», меньшую оставляет для Ганса и Нура.

Мандаринова мамаша вытирает пыль в кухне. Роняет с полки пакеты, целлофановые мешки с опием вываливаются из бумажных обёрток. Мамаша озирается испуганно и заворачивает их опять в бумагу, наугад, кладёт на место.

Дачная компания приезжает в Москву - сниматься в фильме Реализатора. Съёмки в Центре, Японец - оператор. Р. Заставляет актёров выполнять какие-то сложные и малопонятные задачи, но все от души веселятся, даже помрачневший было Ганс. Нурик просто наверху блаженства, так как он всё время попадает в пару с Корой,

Ганс получает очередные деньги от Мандарина, начинается гульба. Вся компания раскатывает на «Победе» по злачным местам Москвы - «кислотные дискотеки», где все закидываются галлюциногенами, от чего этот ночной полёт становится совсем уже фантастичным, явь и фантазмы то и дело меняются местами; какие-то рок-н-ролльные клубы, заведения со стриптизом (девочки из Жмеринки), прыжки с «тарзанки» - на более респектабельные развлечения денег всё же не хватает (о чём Ганс явно печалится; вообще, намечается некоторый идеологический разлад между друзьями: Нурик, попавший под влияние Коры тяготеет к её стилю, Ганс же верен ганстергско-шикарному идеалу, хотя уже в менее провинциальной форме, столица вносит коррективы. Даже одеты они теперь по-разному.)

Мандарин на балконе в шезлонге читает «Определитель насекомых», делая пометки. Видит, что во двор въезжает «Мерседес» с тонированными стёклами.

Кухня. Мандарин продаёт Упырю килограмм опиума. Заискивает, но продолжает гнать «телеги» без остановки. Упырь отбывает. Мандарин кадит после него благовониями и бежит молиться перед своим «алтарём».

Электросталь. Ганс скучает. Кора обучает Нурика приёмам медитации.

Камонбэйба, распевая псалмы, сеет мак в огороде.
Ганс сам с собой играет в рулетку.

Москва. Ганс получает от Мандарина кучу денег, но всё же торопит его с поисками оптового покупателя. Выходит от него и снимает на Тверской проститутку, ведёт её в общагу ВГИКа. Реализатора не застаёт, приводит её к Японцу. По телефону выписывает подружку и ему.

Нурик, Кора и Камонбэйба в квартире у последнего, заехали за вещами, да и помыться. Нурик как раз в ванной. Звонок. Врывается тройка «завинченных» торчков - 2 парня и девица. Камонбэйбу бьют, кладут лицом вниз, Коре девица приставляет к шее «мойку» - требуют наркотиков. Из ванной выходит Нурик, быстро оценивает ситуацию и начинает с ходу «метелить» всех троих - куда московским наркоманам из интеллигентных семей до парня казахстанской закалки. Вышвыривает их из дома с помощью подключившегося Камонбэйбы.

Комическая оргия в общежитии ВГИКа.

Элетросталь. Кора и Нурик одни. Кора рассказывает Нурику Теорию Двух Рас («Новая Антропология»), что сопровождается кадрами а ля учёбный фильм. Признаёт Нурика своим, т.е. антропоидом эльфического происхождения.

Нурик вспоминает таинственный эпизод из детства (сон ли это был? видение? реальность?) феерического характера.

Всклокоченный и побитый Мандарин в машине Упыря и его дружков; пакеты были перепутаны по вине мамы и бандиты получили «фуфлёный» опий. Засовывают Мандарину в рот пистолет, снятый с предохранителя и заставляют сделать оружию «минет». Требуют компенсации. Мандарин обещает сдать им казахского лоха с пол-центнером «чёрной».

Электросталь. Ганс подкатывает к домику на BMW 60-х годов. Курит сигары.
Золотая печатка на пальце. Куча подарков для всей компании. Отдельно Нурику демонстрирует пачку долларов от Мандарина: «Живём, братан!» Ещё одно приобретение - газовый пистолет, играет с ним, как мальчишка. Камонбэйба включается в игру и раскрывает свой секрет: достаёт с чердака древний обрез.
Веселятся, играют в гангстеров, гоняются друг за другом вокруг дома.

Электросталь. Дождь.
Гансу уже опять скучно. Кора поёт свои песенки.
Ганс смотрит на видео гангстерские фильмы.

Электросталь. Дождь. Ганс и Камонбэйба отбывают в Москву, якобы за продуктами. BMW  и «Победа» - автородео на просёлке.

Электросталь. Дождь. Кора уговаривает Нурика перепрятать обрез - чтобы не было его в доме. «Ненавижу это железо. Из него много убивали, чувствуешь, он смертью дышит».

Прячут завёрнутый в тряпьё обрез под стреху трансформаторной будки в соседнем проулке.

Ганс в шикарном ночном казино играет в рулетку.

Мандарин (с пластырем на скуле) идёт по улице. Его окликает из подъехавшей машины лощёный молодой человек - опер; с ним ещё двое в штатском.
Мандарин обречённо лезет в машину.
Опер угрожающе-ласково увещевает Мандарина: мы тебя не трогаем, даём жить, а ты нам последнее время совсем не помогаешь, как бы чего не случилось в твоей жизни неприятного.
Мандарин гонит покаянную «телегу», потом задумывается на мгновение и выдаёт: есть один пассажир, казах, торгует «чёрной» - у него её видимо-невидимо, живёт где-то под Электросталью.
Опер удовлетворённо хмыкает.

Электросталь. Ночь. Кора и Нурик одни. Нурик делает робкую попытку добиться Коры, но та останавливает его - не сегодня. Обещает, что переспит с ним, но только один единственный раз и не сегодня - завтра.

Целует его.

Где-то по дому бродит привидение.

Ганс проигрывает все деньги, закладывет охраннику казино машину - проигрывает и это.
В ресторане того же клуба происходит презентация какого-то нового фильма - весь бомонд присутствует.
Проходя мимо, печальный Ганс вдруг видит в толпе Японца. Тот приглашает Ганса со всей компанией на банкет по поводу окончания работы над фильмом с их участием и отъезда Японца в Англию. Ганс обещает быть и стреляет у Японца 10$.
Проигрывает их тут же в Black Jack.

Утро. Рассвет над Москвой.
Ганс кидает камушки в окно Мандарина.
Тот, наконец, выходит на балкон, потом спускается к Гансу. Ганс просит ещё денег, но денег у Мандарина больше нет. Зато нашёлся оптовый покупатель, возьмёт всё сразу по оптовой цене. Встретиться лучше сегодня же - договариваются где и когда.

Электросталь. В доме Кора, Нурик и Камонбэйба. Появляется Ганс на ворованном велосипеде (стырил возле станции). Врёт, что машина сломалась и он оставил её в Москве. Передаёт приглашение Японца. Нурику рассказывает, что нашёлся оптовый покупатель, но пока Ганс хочет взять только часть «товара», одну банку из четырёх, а там будет видно. Нурик должен ждать его в общежитии у Японца. У Ганса вид болезненный, но возбуждённый: «Живём, братан!» Перекладывают банку из тайника в сумку, садятся в «Победу».
Кора в последний момент отказывается ехать, Нурик огорчён, но в прощальном взгляде ему чудится: «завтра»...

Странное кино - на видео в комнате общежития ВГИКа. Толпа гостей, вино, трава, обрывки разговоров (на экран давно уже никто и не смотрит).

Реализатор, Японец, Нурик, Камонбэйба веселятся вовсю, пляшут под залихватскую музыку «Я всыпал эл-эс-ди в водопровод...» В какой-то момент Нурик замечает, что кассета на видео уже кончилась и щёлкает переключателем.

По TV какая-то программа типа «Дорожного патруля», сообщает: два часа назад на улице Малюты Скуратова совершено убийство, двумя выстрелами в лицо убит неизвестный, нападавшие скрылись на иномарке.

В кадре обезображеный до неузнаваемости труп.
Нурик видит: разорванная рубаха, татуировка на груди - одноногий лев.

«Победа» мчится сквозь дождливую ночь.

На подъезде к дому вдруг глохнет мотор.
Камонбэйба пытается завести его - безуспешно.
Под дождём лезет в движок, копается в нём, плача от досады.
Нурик сидит неподвижно, глядя в темноту. Потом выскакивает из машины и бежит в ночь.

Нурик вбегает в дом. Кора сидит перед телевизором, на экране У.Берроуз (из «Drugstor Cowboy»).
Нурик кричит о случившемся, мечется по комнате, взывает к Коре, как страдающий перепуганный ребёнок к маме. Кора не реагирует. «Кора...Кора...» - зовёт Нурик.
Подходит к ней - Кора мертва. Шприц валяется возле ножки кресла. Слышен шум подъехавшей, наконец, «Победы».

Лицо Камонбэйбы: плачет; лицо Нурика: застывшее и бледное.
Они уносят тело Коры сквозь ночь и дождь прочь от дома, через какие-то заросли, дальше и дальше. В каком-то палисаднике опускают тело на скамейку, стоят над ним молча. Камонбэйба целует Кору в губы. Нурик целует Кору в губы. «Пойдём, Нурик, - говорит Камонбэйба - Вмажемся напоследок... И рвём отсюда когти».

Мёртвая Кора, запрокинутое навстречу падающему дождю лицо.

На трущобно-деревенской улочке останавливается джип. Из него выходят Упырь с приятелями, идут вдоль домов, освещая себе дорогу фонариками. Рядом с ними трусит мелкой рысцой Мандарин. «Вот он»,- говорит Мандарин, указывая на дом. «Ладно, - бурчит Упырь - вали в машину».

В Доме. Бандиты не торопясь обыскивают помещение.

Камонбэйба и Нурик приближаются к дому. Вдруг Нурик жестом останавливает приятеля: на соседней улочке, в темноте, стоит микроавтобус с выключенными фарами. Чуть дальше темнеет ещё какая-то машина. Камонбэйба и Нурик, пригнувшись отступают в какой-то проулочек, прячутся за дощатым забором. В это момент передняя машина коротко мигает фарами. Из микроавтобуса беззвучно выыспает несколько одинаковых фигур и рысцой устремляются к дому.

В Доме. Бандиты ведут себя по-хозяйски. Упырь просматривает видеокассеты. Двое других переворачивают всё вверх дном.

Двор дома. Омоновцы россыпью окружают строение.

В Доме. «Нашёл» - говорит бандит, выволакивая из тайника сумку с заветными банками. Засовывает в одну из них ладонь, нюхает. В эту секунду в окнах вылетают стёкла, крик: «ОМОН! Всем на пол лицом вниз!!»
Упырь стреляет по окнам, ногой сбросив с табуретки TV - единственный источник освещения.
Вспышки очередей и одиночных выстрелов в темноте, грохот, крики.

Нурик и Камонбэйба притаившиеся за забором слышат поднявшуюся шквальную пальбу.

«Теперь, наверное, не раскумаримся», - говорит Камонбэйба. «Там все мои вещи, - шепчет Нурик - и паспорт...»

Ночь. Огороды. Бандитам удалось выбраться из дома, прорываются огородами сквозь окружение. Одного ранят в живот. Но им всё же удаётся уйти из-под огня, врассыпную.

Нурик и Камонбэйба, забившиеся в свой тупичок. Мимо него,топоча, пробегает Омоновец, потом другой. «Уходить надо» - шепчет Камонбэйба. Они выбираются из тупика, крадутся вдоль заборов, сворачивают на другую улочку. «Эй, кто там? - раздаётся голос из темноты - Стоять! Буду стрелять!» Камонбэйба, не выдержав, бежит. Нурик, наоборот, прижимается к земле, забивается под какие-то кусты. Омоновец стреляет с колена в темноту, бежит за Камонбэйбой, стреляет ещё. Камонбэйба, завертевшись волчком, падает на землю. Омоновец освещает его фонарём: Камонбэйба лежит в круге света, закрыв глаза; шепчет бледными губами: «Грехи...»

Маленький Камонбэйба в парчовом стихаре прислуживает на праздничной службе в церкви.

Упырь вваливается в джип, за рулём уже сидит второй бандит. «Гони!» - хрипит Упырь. «А Цыпа?» - спрашивает бандит. «Гони, ****ь, гуманист ***в», - рычит Упырь. Джип, не включая фар, срывается с места.

Нурик ползёт сквозь какие-то заросли, вслепую, мокрый, грязный, ползёт, как животное, как червь. Наталкивается на какую-то стену. Садится, к ней привалившись. Это трансформаторная будка. Нурик поднимается, достаёт из застрехи обрез. Долго смотрит на него. Засовывает за пояс под куртку.

Джип мчится по шоссе. Упырь: «А где этот пидор, Мандарин?» Второй бандит пожимает плечами.

Нурик на каком-то пустыре, умывается в мутноватом ручье при дальнем свете станционных огней. Впереди появляется какой-то человек, идёт пошатываясь. Нурик молча ждёт его приближения. Тот еле ковыляет, придерживая обеими руками живот, останавливается напротив Нурика - это раненый бандит. Всматривается в Нурика. «А, - говорит протяжно, - Казах...»

Нурик молчит.
Бандит поднимает руку к глазам, говорит: «Кровь...» Поднимает другую, хмурится, нюхает её. «Опий», - говорит облегчённо. Идёт дальше, забыв про Нурика. Через несколько шагов падает лицом в ручей.

Электросталь. Светает. Пустая платформа какого-то мелкого полустанка.

Электричка открывает двери. Вдоль неё бежит Нурик, прыгает в вагон. Электричка трогается. За стеклом - лицо Нурика. В следующем вагоне, в окне - физиономия Мандарина.

Из окон электрички - пустыри, чахлые перелески, индустриальные ландшафты. Муз. тема.

Нурик выходит в тамбур, спрашивает у стоящего там парня сигарету. Парень поворачивается на его голос - это Мандарин. Молча протягивает ему сигареты. Нурик закуривает. Мандарин тоже. Нурик достаёт из-под куртки обрез, взводит курки и приставляет его к Мандаринову лбу. Мандарин молчит. Просит: «Дай докурить». Нурик отводит ствол, приставляет его к своей голове. Стоит, будто прислушивается к ощущению. Потом вновь приставляет ствол к мандаринову лбу. Мандарин делает несколько глубоких, торопливых затяжек и выбрасывает окурок. Нурик швыряет обрез в окно и уходит.

Москва. Центр. Нурик бесцельно слоняется по городу.

Москва. Центр. Нурик сидит в небольшом кафе, пересчитывает последние деньги, пьёт кофе. По TV за стойкой у бармена новости, криминальные сообщения: операция по задержанию банды наркоторговцев: трое убитых - два бандита и один омоновец, один омоновец в критическом состоянии, изъято около 30 кг опия-сырца, разыскивается предполагаемый главарь преступной группы; Нурсултан Килибаев, уроженец Казахстана, 1973 года рождения, вооружён, опасен - фотография Нурика из паспорта. Нурик допивает кофе и переворачивает чашечку - гадает по гуще, как учила его Кора.

Общежитие ВГИКа. Нурик стучится к Реализатору - никто не открывает. Толкается в дверь к Японцу - не заперто. Слышно как тот поёт по-японски в душе. На столе упакованные чемоданы. На спинке стула пиджак. Нурик быстро обшаривает карманы, достаёт бумажник - деньги, документы, авиабилеты. Суёт в карман джинсов. Запирает дверь ванной.

Москва. Центр. Нурик в магазине «Оптика» подбирает себе оправу, то и дело сверяясь с фотографией в паспорте Японца. Находит подходящую. В ней он действительно - вылитый Японец, если бы не причёска.

Москва. Центр. Салон красоты. Нурику моют голову и начинают стричь. В соседнем кресле сидит Упырь, тоже делает себе причёску, видно, что он здесь - постоянный клиент. Нурик посматривает на часы. Обращает при этом внимание на свои руки.

Нурику делают маникюр.

Преображённый Нурик ловит на улице такси.

Аэропорт. На табло зажигается номер рейса Москва-Лондон. Нурик вдруг спохватывается - у него нет никакого багажа.

Бежит в ближайший беспошлинный магазинчик, покупает чемодан и начинает набивать его всем подряд: женской одеждой, матрёшками, детективными романами и пр.

Голый Японец сидит запертый в душе, обессиленный, охрипший. Говорит сам с собой по-японски (перевод субтитрами), смотрит на часы. Вздохнув, садится в позу дадзен.

Нурик вежливо улыбается таможеннику, проверяющему его документы. Рентгеноскопия багажа. Рентгенограмма Нуриковской грудной клетки - сердце бьётся часто и оглушительно. Таможенник отдаёт Нурику документы.

     Нурик в салоне самолёта. Его соседка, пожилая дама, обращается к нему по-английски. Нурик растерянно качает головой, отвечает ей по-казахски. Откидывается в кресле, закрывает глаза. Темнота. В темноте возникают слова - белое на чёрном - «Кора» «Снег» «Яблоко» «Боль» «Мама» «Пустота» «Саундтрэк» «ЛЮБОВЬ» «ОБЬ» «КАТАКЛИЗМ» «ТЫ» «CANNABIS» «АД» «РАЙ» «ПЛЕКСИГЛАЗ» «ДЫХАНИЕ» «ФАТАМОРГАНА» «ЧТОБЫТОНИБЫЛО» «КОРА»  «МИРЪ» «ПУХ» «СТОУНХЕНДЖ»  Муз. тема.
Конец 2-ой части.

Часть 3.  «СТОУНХЕНДЖ».
Лондон. Зима.
Нурик, укрывшись от снега с дождём под ж/д мостом рассказывает свою историю молчаливому одноглазому испанцу с маленьким телевизором в руках. При этом потягивают вино из бутыли, передавая её друг другу.

Лондон. Зима.
Нурик и испанец с телевизором бредут по улицам (Нурик продолжает рассказ).

Лондон. Зима. Ночь. Нурик и Испанец с TV в лагере бездомных: палатки, хибары из пустых ящиков и т.п. Люди греются у костров. Старая Цыганка гадает Нурику на картах Таро.

Старый «скинхед», местный «пахан», подсаживается к Испанцу, предлагает продать телевизор. Испанец молча качает головой. Скин настаивает, возбуждаясь. Подходит Нурик («Казак», как его здесь называют), становится рядом с Испанцем. Скин поднимается. Смотрят друг другу в глаза: Скин с ненавистью, Нурик - равнодушно.

Нурик и Испанец укладываются спать в своей хибаре; кроме них там старая Цыганка с двумя цыганятами и маленький безногий вьетнамец. Испанец ставит TV у изголовья, достаёт из-за пазухи маленькую статуэтку Божией Матери, читает по-испански молитву. Целует статуэтку и даёт поцеловать Нурику.

Лондон. Зимнее утро. Нурик и Испанец смотрят на уличный термометр у аптеки - холодно.

Лондон. Утро. Нурик и Испанец в очереди в бесплатной столовой. Молча едят. К ним подсаживается какой-то тип, предлагает подработать.

Лондон. День. Нурик раздаёт на улице рекламные листовки. Потоки людей и машин. Нурик напевает казахскую песнь.

Нурик и Испанец с телевизором покупают вина, табаку и хлеба, бредут в свой картонный городок.

Вечер. Горят костры. Повторяется - один-в-один - вчерашняя история со Скинхедом.

Лагерь бездомных. Ночь. Старый Скин плещет чем-то из фляги на стену хибары и подносит к ней головню.

Лагерь. Ночь. Пылающая хибара. Шум, вопли, бегающие люди. Испанец прижимает к груди телевизор, кричит Цыганка в тлеющей юбке - возле неё только один цыганёнок, зовёт надрывно второго. Нурик мечется вокруг пожара, замечает вдруг забившегося в груду бочек цыганёнка. Извлекает его оттуда, несёт бабке. Крики и плач.

Лагерь. Догорает хибара, тлеют угли. Рядом накрыто одеялом короткое тельце, искорёженная каталка валяется тут же. У края городка помигивают полицейские машины.

Цыганка толкает Нурика: уходите, опасно. От машин идёт группа полицейских, предводительствуемая Скином. Он что-то оживлённо-злорадно им рассказывает, тычет куда-то вглубь городка пальцем.

Нурик и Испанец в общей суматохе поспешно сваливают.

Раннее утро. Нурик с Испанцем возле аптеки, смотрят на термометр - ещё холоднее.

Нурик и Испанец дремлют, угревшись, в православном храме. Служба идёт на английском.

Лондон. Нурик и Испанец с телевизором бредут через город. Из какого-то «бутика» выходит шикарная парочка с характерными лицами (молодой человек был с теми бандитами, что «включили счётчик» Гансу в Джезказгане). Нурик слышит русскую речь. Обращается к ним по-русски - смотрят на него с изумлением и брезгливостью (особенно девица в дорогой натуральной шубке). Спрашивают: кто? как? откуда? Но Нурик уже понял, что разговор ни к чему. Молодой человек делает Нурику «внушение»: «Ну, ты совсем опустился, пацан, так нельзя и т.п.» - ему приятно, что есть кого поучить, повыделываться перед подружкой. Пока он читает Нурику мораль, какой-то доходяжного вида «зелёный» расписывает девице шубку спрэем.

Лондон. Небольшой магазинчик - CD, видеокассеты и пр.
Троица юных сквоттеров; пока девушка заговаривает зубы столь же юному продавцу, два её приятеля «кидают» магазинчик на всё, что попадается под руку. Кто-то поднимает тревогу.

Панки с боем прорываются к выходу, бегут по улице.
Разгневанный, одураченный продавец выскакивает за ними.
Девушка подворачивает ногу.
Приятели улепётывают, бросая её.

Лондон. День.
Девушка сворачивает в переулок, чуть не наткнувшись на Нурика и Испанца; тут продавец настигает её, хватает с криком.
Нурик кладёт ему руку на плечо, просто смотрит в глаза.
Продавец осекается. Нурик берёт девушку за руку и они быстро уходят.

Нурик, девушка и Испанец  где-то в лондонских переулках. «Вот из ё нэйм?» - спрашивает Нурик. «Кори» - отвечает девушка. Нурик смотрит на неё.

Девушка приводит Нурика и Испанца в сквот. Там уже ждут её дружки, явно «под кайфом». Они, похоже, недовольны появлением двух бездомных, но Кори, выйдя из себя, орёт на них: они, ссыкуны, её бросили, а Казак - спас. (Кори здесь, вообще, командует; вяловатые юнцы Фил и Бил у неё под каблуком). Они тут же идут на попятный, задабривая Кори предлагают ей наркотики (она начинает готовить раствор в ложке), предлагают даже Казаку-Нурику и Испанцу, но Нурик отказывается наотрез - у них с собой бутылка вина.

Ночью Кори приходит к Нурику.
«Занимаются любовью» - нежно, но и несколько равнодушно.
«Нет, ты - не она,- ласково говорит Нурик - Я опять перепутал».

Спят удолбанные панки, спят Нурик с Испанцем. В головах - телевизор, на нём - статуэтка Божьей Матери.

Собрание сквоттеров: честная-компания с Кори во главе, старый битник по кличке Sputniс\Спутник, несколько негров-растаманов, доходяга-«зелёный» (что испортил шубку русской девице), сайбер-панк, команда уличных циркачей и т.д. и т.п.
Обсуждается предстоящая, далеко не первая попытка выселения сквоттеров из дома.

Сквоттеры заняты подготовкой к защите. В окнах вывешиваются лозунги и дацзыбао, баррикадируются входы и выходы, наиболее радикальные готовят молотовский коктейль. Sputnic пытается говорить с Нуриком, спрашивает его о России и Казахстане. Проникнувшись симпатией предлагает ему какие-то сушёные галлюциногенные коренья. Нурик отказывается. Объясняет: не принимаю никаких drugs с тех пор, как любимая мной женщина умерла от overdoзе. Sputnic понимает. Говорит: я помогу тебе.

К сквоттерскому кварталу подтягивается полиция.

Сквоттеры сидят в большой «гостиной», смотрят телевизор Испанца.

Внезапно помехи начинают мешать приёму передач, врываются какие-то посторонние голоса: оказывается телевизор ловит переговоры полицейских walky-talky.

Sputnic ведёт Нурика куда-то вниз, в подвалы под сквотом и ещё глубже, известными только ему путями в систему городских подземных коммуникаций. У него безумно поблёскивают глаза.

Наверху начинается красочный ночной штурм. Благодаря телевизионному шпионажу сквоттеры отбивают атаку за атакой.

В трубах канализации Sputnic показывает Нурику таинственные грибы-мутанты, объясняет, что они содержат совершенно новое, известное лишь ему одному психоактивное вещество, позволяющее общаться с миром духов. Он сможет найти там Кору и передать Нурику сообщение от неё. Соскабливает ножом грибы с поверхности трубы. Совершенно сумасшедший.
Наверху - сквоттеры смотрят по телевизору прямой репортаж о нападении полиции на их сквот. Полиция опозорена, а общественность возмущена - это же настоящая война в центре Лондона, война против детей!

Нурик и Sputnic в каморке последнего. Sputnic готовит варево из волшебных грибов. Перед тем, как испить его просит у Нурика что-нибудь принадлежавшее Коре. Нурик растерян. Потом его осеняет, берёт гитару и поёт её песенку. Sputnic выпивает булькающее пойло и вытягивается на циновке.

Нурик, допев, сидит и ждёт. Sputnic неподвижен. Нурик подходит к нему, трогает, поднимает веко - Sputnic мёртв. С криком «Хиз дэд! Хиз дэд!» - Нурик выскакивает в коридор.

Нурик, Кори, Испанец и ещё несколько человек врываются в каморку Sputnika. Он сидит на циновке, несколько ошалевший: «Всё о’кей. Сообщение принято. Эта композиция сложнее, чем я ожидал».

Рассвет над полем битвы. Полиция отступает. Репортёры щёлкают блицами.

Над сквотом на фоне ярко-голубого неба победители поднимают красный флаг.

Sputnic и Нурик идут по Лондону. «Пока мне только указали на человека, - говорит Sputnic - И он здесь, рядом.»

Sputnic и Нурик заходят в небольшое Internet-Cafe. За столиком пьёт кофе задумчивый сайберпанк из сквоттеров. Приятели подсаживаются к нему. «Что тебе известно о Коре?» - напрямик спрашивает его Sputnic. Оказывается, с-панк уже несколько дней получает сообщение от некоей Коры с требованием связаться с Нуриком. С-панк через Internet вызывает Кору, сообщает, что Нурик здесь. На дисплее высвечиваются координаты места и времени: «пересечение Чаринг-кросс и Бейли-стрит, 3 марта, 3 часа пополудни. С любовью - Кора.» Нурик бледнеет.

Лондон. Начало весны.
Яркое мартовское солнце.
Нурик идёт, озираясь, по людной улице.
Останавливается на перекрёстке, оглядывается - никого. Идёт через дорогу и вдруг видит (кажется) на другой стороне улицы Кору. Шаг в её сторону - и визг тормозов.

Упырь за рулём «Мерседеса» делает движение, точно хочет рвануть с места. «Нет, нет! - кричит респектабельный джентльмен рядом с ним - Бросьте эти ваши московские замашки. Я всё улажу, только не вмешивайтесь» - выскакивает из машины. На асфальте лежит Нурик. Открывает глаза, улыбается, говорит: «Кора!» Джентльмен - адвокат Упыря - приплясывает над ним, помогает подняться, лопочет: «чек на устраивающую вас сумму, прямо сейчас, только без полиции, без судебной волокиты - что? нога? вывих, перелом? 1000 фунтов? 2000?»

Нурик, не слушая и не понимая, качает завороженно головой. Адвокат мечется между ним и Упырём. Нурик не может ступить на раненую ногу. «Пять штук» этому китайцу - рычит Упырь - и пусть заткнётся, а то я ему мозги вышибу».
Выписывает чек.
Подъезжает полиция.
Адвокат кладёт чек Нурику в нагрудный карман и бросается объясняться с ментами.

К Нурику из толпы подходит Испанец с телевизором подмышкой. Нурик опирается на его плечо и они уходят.

Нурик на улице в кресле-каталке с ногой в гипсе. Кори катит его по тротуару. «Отлично, - говорит Кори - едем на День Равноденствия в Стоунхендж, устроим классный пикник. Фил уже готовит сэндвичи».

Возле них уже притормаживает разукрашенный, побитый микроавтобус - за рулём безумный Sputnic, только что купил.

Из окна микроавтобуса поля, холмы, дубравы Южной Англии. Муз. тема.

В автобусе - Фил, Бил, Одноглазый Испанец, Кори, Сайберпанк, Нурик, Sputnic за рулём. Подъезжают, умолкнув, к камням Стоунхенджа.

Нурика выкатывают в кресле и везут вокруг кромлеха, потом устанавливают коляску в его центре и оставляют нурика одного. Сами располагаются в стороне, бродят по округе. Испанец, как всегда, включает телевизор, подключив к аккумулятору. Нурик в центре циклопической постройки, над ним ярко-синее небо; он следит за Солнцем. Поёт вполголоса казахскую песнь. «Эй, - кричит Бил - Казак! Тут по 4-ому каналу какое-то русское кино крутят». Фил несёт телевизор на длиннющем шнуре Нурику, устанавливает его на плоском камне. Нурик улыбается ему. На экране появляются первые кадры: это фильм Realisateaur’а с Нуриком, Гансом, Корой и Камонбэйбой, на фоне странной солнечной Москвы... Слёзы катятся по лицу Нурика.

Слишком сильно натянутый шнур трётся об острый край белого камня времён ледникового периода, трётся и лопается. Sputnic замечает это, смотрит на далёкую фигурку Нурика перед телевизором на фоне мегалитической постройки, говорит сайберпанку: «Бедный Казак!  Не досмотрит своё русское кино».

Нурик смотрит телевизор, стоящий на камне. На экране Кора с гитарой, негромко поёт:
В Калифорнии на пляже я
Протяну тебе горсть песка...
Ну, а пока
Мы покурим с тобой вдвоём
Одну сигарету и
Ты обнимешь меня опять
Будет звон
И мы поймём, что жизнь есть сон
Но проснёмся однажды мы
В Калифорнии на пляже
В Калифорнии на пляже...

К О Н Е Ц
                Ф И Л Ь М-текста


========= 

. . .


Рецензии