Хобби

А.Н.ПАВЛОВ

ХОББИ

    Хобби, хобби, хобби…. Что это такое? Слово влипло в наш язык. Дословный перевод? Какая разница. Понятно, что это увлечение. Попытка реализовать то, что как-то не сложилось. Может быть, мечту.  Я всегда любил рисовать. Но, все дети это делают. Наверное, от пращуров идёт. Некое самовыражение. Сразу после войны года два я занимался в кружке рисования при ДПШ (Дом Пионеров и Школьников). Получалось. Мечтал стать художником. Но жизнь сложилась так, что закончил Горный институт. Никогда об этом нет жалел. Любил говорить, что мне повезло, потому что моё хобби – это моя работа.
    Но вот где-то к годам сорока под влиянием со стороны увлёкся вырезыванием по дереву. Искал всякие коряги, сучки, наросты на деревьях. Высматривал в них образы и с помощью ножа старался усиливать то, что показывала природа. Позже использовал стамески, надфили. Вначале были мелкие поделки. От них потянуло на более крупные вещи. Обычно раздаривал. Принималось с интересом и благодарностью. Жалко никогда не было. Оставлял и себе. История некоторых поделок довольно интересна.
*
Шаман
  Залив Терпения. На участке наших работ пляжи просто завалены отходами лесопильного производства, деревьями из рек. Нашёл небольшую коряжку. Похожа на обломок корневища. Крутил, вертел её. Увидел что-то на подобии головы, переходящей в туловище с двумя руками. Правая - вытянута вперёд, левая - согнута в локте. Тело длинное, с выпуклостями и ямками. Принёс на базу. Пролежала до конца сезона. Часто рассматривал. Понял, что приблизительно из неё можно сделать. Решил взять в Ленинград.
    При досмотре в аэропорту контролёр заинтересовался этой странной частью моего багажа. Надо было объяснять. Я рассказал. Он был удивлён и дал добро со словами:
• Ну, если в Ленинграде своих дров нет, тогда уж везите.
И задумчиво покрутил головой. Наверное, потом кому-то рассказывал эту историю с придурковатым пассажиром.
    И вот у меня получился шаман. Правая рука посылает  сигнал - энергетический заряд. Левая – растопыренной широкой ладонью привлекает внимание. Заставляет сосредоточиться и взять посыл. Лицо шаману не нужно. Оно лишь обозначено овалом. Позади головы пук волос, выброшенных в противоположную от руки сторону. Его вытянутость как бы усиливает пасс. Фигура шамана вырастает из мелких человеческих тел, подмятых его первозданной силой. Их мне пришлось выискивать и формировать.  Тело шамана всё искорёжено. Этакий первобытный нивх.
    Может быть, погибшие на сахалинской каторге не раз почувствовали его на себе. Ведь к поискам беглых подключали аборигенов. От них не уйдёшь. Им платили за уши, которые они приносили после удачной охоты. Да куда с Сахалина убежишь? Разве что в море утопиться. Может быть, в этом искали счастье? Думаю, в сахалинской тайге такие шаманы ещё водятся. Наверное, есть и добрые. Отыскать можно. А почему нет. Даже, если и рядятся в современные одежды.
*
А. Э. Катунина в солнечный день в тени дерева
    Перед отправкой на объект работ наша группа почти месяц жила в военном городке Катунино под Архангельском. Там в новом кирпичном доме экспедиция выделила для нас современную квартиру (как гостиницу). Мы работали в фондах экспедиции и занимались комплектацией оборудования. Городок находился на территории довольно большого посёлка, в котором жили обычные люди, в обычных сельских домах. Почти у всех были собственные бани. За небольшую мзду, иногда даже натурой в виде куры из магазина, они с удовольствием разрешали нам попариться и вкусить блага парной с последующим бросанием своих разгорячённых тел в пруд или озеро, на берегах которых обычно бани и ставились. Как-то идя на такую помывку, мы проходили мимо наколотых дров, ещё не сложенных в поленницу. Неожиданно Валера Дмитриев остановился и, присмотревшись, вытащил из них полено с  капом (наростом). Не мог он его не заметить. Сидела в нём тяга к необычной красоте. Почти через четверть века узнаю, что он является техническим редактором журнала «Вестник Ариаварты», отражающего наследие духовного мира Николая Рериха, его сподвижников и учеников. Несколько номеров он передал мне. Я ему благодарен. Мне кап сразу приглянулся. Я увидел в нём очертания красивой девичьей спины. Однако это полено он оставил себе. В квартире мы ещё много раз рассматривали находку. В конце концов, он понял, что ничего путного с ней сделать не сможет. И подарил мне. Я привёз кап в Ленинград. Ехали поездом. Поэтому таких проблем как на Сахалине не было.
    Работы с этим «образцом» оказалось немного. Но, где и сколько убрать лишнего, как оформить наклон головы с распущенными волосами оказалось делом не простым. Наконец,  вырезывание закончил. Для создания фактуры использовал  старинную технологию, применявшуюся для подготовки иконописных досок. О ней я узнал в Вологде. Доску укатывали речной галькой до состояния слоновой кости. Обычно, специально обученный мальчишка, катал её около года. Я ограничился часом. Невтерпёж. Да и не на века. Обкатав  так-то мою девицу, я задумался, как эту красоту закрепить. Лаком покрывать не хотелось. Он даёт неживой блеск. А это девичье тело. И мне пришло в голову натереть его бесцветной мастикой для паркета. После высыхания, как и пол, следовало натирать покрытие щёткой. Можно в завершение и войлоком. Волосы сделал рыжими, мастикой же, но другого цвета.
    Спина изначально оказалась немного пятнистой. Но это было даже кстати. «Посадил» девушку под крону дерева в солнечный день. Назвал А. Э. Катунина, что означало Архангельская Экспедиция в Катунино. Вопрос решился. Своей работой я остался доволен. И отдавать её никому я не собирался.
*
Кола Брюньон
    В окрестностях учебной базы «Даймище» я нашёл среднего размера ольху с небольшим капом причудливой формы. Выпилил этот кусок. Привёз в город. И как всегда долго присматривался. Процесс глядения был для меня всегда интересен. По-существу, здесь включалось моё «Я». Искать и увидеть, наконец. Ещё Грегори отмечал:
• мы не только верим тому, что видим, но до некоторой степени и видим то, во что верим.   
    В этом куске я увидел кудрявую голову с курчавой бородой. Глазки-щелочки, прячущиеся в набрякших веках и приоткрытый широкий рот, любящий выпить. Можно было почувствовать, что затылок находится во власти мощной лапищи, привыкшей к тяжёлому физическому труду. Задумался мужик. Руки чесались. Сразу захотелось вырезывать.  Да дел было много.
    А тут назначили меня дежурить в общежитии. Такой был тогда порядок. С вечера, кажется всю ночь. Я никогда не понимал этого и внутри противился. Люди пришли к себе домой. Кто-то занимается. Кто-то отдыхает. А тут, на тебе. Ходят по комнатам. Проверяют, что, да как. И никто почему-то не задумывался, а вот если  так-то к нему на квартиру, каждый день проверяющие ходить будут. Заглядывать в тарелку, в постель и вообще. Наверное, они бы погнали таких гостей. Да мне и рассказывали один случай:
• Ректор как-то сподобился походить с проверкой. Чего? Бог ему судья. Сунулся было в комнату к африканцу. А у того пассия в гостях. Ну, парень ректора и выпихнул в дверь. Ничего. Обошлось. Наверное, потому, что не свой был. Да и ректор оказался нормальным человеком. Нашему бы, думаю, такое не спустили.
    Зная загодя, что ни в какие комнаты я ходить не буду, взял с собой инструмент и ждавший своего времени кап. Да как-то за ночь и управился. Как говорят, нет худа без добра.
    Дома несколько раз ещё присматривался. «Пообтесал» кое-где. Мастикой уж позже воспользовался (после опыта с архангельской А. Э. Катуниной).
    Название пришло почти сразу. Сочная фигура плотника – главного героя повести Р. Роллана «Кола Брюньон». Конечно, это он. Правда, не похож на тот образ, который создал в иллюстрациях к книге Евгений Кибрик. Не француз он у меня получился. Русский мужик. Так в нашем лесу, какого ещё найти можно. Мне он нравится.
*
Ложки
    В середине семидесятых годов летняя жизнь на учебной базе «Даймище» била ключом. Практик было много. Количество студентов временами достигало четырёхсот человек. Естественно, и штат преподавателей большой. Столовая справлялась с трудом. Трёхразовую  кормёжку организовали в три смены. Был установлен солдатский порядок раздачи пищи. Выставлялась на стол большая кастрюля для каждой группы студентов и преподавателям по кафедрам, Дежурный у кастрюли разливал и раскладывал по тарелкам. Вроде проверенный армейский порядок. Но… обнаружился дефицит поварёшек. С ложками, вилками дежурные по кухни тоже не управлялись. График питания ломался. Это отражалось и на режиме учебных занятий.
    Чтобы не зависеть от обстоятельств, я решил снабдить нашу кафедру деревянными ложками и черпаком. Мне это даже оказалось интересным. Инструмент у меня с собой был. За дело. Наша поварёшка пользовалась большой популярностью. С некоторой даже гордостью мы давали её напрокат.
    Позже я изготовил несколько подарочных экземпляров ложек. Первая была с черенком  в виде головы паренька. Его вытянутые руки держали само «хлебало». Одет в косоворотку с расстегнутым воротом. Изделие изукрасил выжиганием. Рубашку сделал в красную крапинку. Позже для маленькой тогда дочки изготовил детскую ложечку в виде гуся. Черенок -  шея птицы с головкой и клювом.  Едальная часть – толстое, но изящное тело птицы. Теперь всё это куда-то подевалось.
    Но одна ложка сохранилась и украшает мою домашнюю коллекцию. Я сделал её в один из своих приездов к Вере на детсадовскую дачу в Ушково. Ручку оформил в виде Венеры, которая на чуть согнутых в коленях ногах стоит на овале ложки. Как на яйце. По ней я прошёлся раствором марганцовки. Она придаёт дереву неяркую и натуральную коричневатую окраску. По проверенной технологии натёр бесцветной мастикой. Потом, правда, увидел, что ноги в бёдрах немного длинноваты. Хотя я и сейчас смотрю на неё с удовольствием.
*
Слон
    На работу и обратно я часто ходил дворами. В поздних застройках такие дворы открыты. Это - переходящие один в другой скверы и садики. На одной из дорожек была почти миргородская лужа. Она не просыхала. К ней так привыкли, что не замечали. Просто обходили. В один из дней я увидел в ней своеобразно опиленный кусок капа. Он был чёрный, весь в грязи. Лезть за ним в лужу мне не хотелось. Прошло несколько месяцев. С лужей ничего не происходило. Кап лежал на месте. Кто его туда бросил? Но вот будто меня подтолкнули – ведь кап-то, наверное, меня ждёт. Надо взять. И принёс его домой.
  Отмыл, положил на лоджию. Наконец, сподобился посмотреть. Эге! Да это же голова слона с поднятым в боевом развороте хоботом. И делать-то тут нечего. Переход головы к уху наметить. Глаз подработать, да рот «открыть». Вот только одна незадача – бивней у него нет.
    А тут мне и с бивнями подфартило. У подруги моего приятеля отец на Чукотке проработал много лет. У него оказалось несколько бивней мамонта. Один толстенный кусок она для меня выпросила. К верстаку. Дело техники. Вот и два бивня готовы. Вмонтировал в их основания небольшие винты, посадив для верности на эпоксидку. Ввинтил куда надо. Готов слон. Конечно, провозился несколько дней. Но боевой слон оказался. Нет-нет, посмотрю, и радуюсь своей работе.
* 
Земное
    Иногда думается долго. Загадаешь одно. Потом в голову приходит другое. С ним тоже как-то не клеится. И так тянется, тянется. И вдруг! Становится всё ясно и просто. Так у меня произошло с большущим корневищем от сосны. Сосна для поделок не лучший материал. Но корень у любого дерева хорош. У него своя фактура. Я сразу нацелился кресло из него мастерить. Конечно, не как у Коненкова. Но зато своими руками. Перевозили мне его на «Москвиче». Запихали кое-как на заднее сиденье. Чуть дверцу не своротили. После этого я несколько раз менял квартиру. Корневище возил с собой. Всё это напоминало историю с глыбой каррарского мрамора в прекрасном грузинском фильме, кажется, «Отдохни». Слава богу, у меня закончилось по-другому. Реализовал я природную заготовку. При переездах отпиливал, убирал торчащие кусочки. Наконец, увидел прекрасный мужской торс и почти слившуюся с ним женскую фигурку. Получалось не кресло под Коненкова, а любовь по Родену. Увидел рядом с фигурами летящего лебедя, внизу подстреленную лань. Всю композицию назвал «Охота». И только недавно, решил, что лучше подходит название «Бытие земное». А теперь вижу, что можно проще – «Земное».
*
Другое
    Однокашник по Горному несколько лет работал на Кубе. Подарил кусочек чёрного дерева. Я сделал миниатюру – сидящую женщину с поджатыми к подбородку ногами. Очень компактная вышла статуэтка. Полировал швейной иглой.
     Одно лето в  деревне Чикино снимали с Верой комнату. Опилил в лесу большущий берёзовый кап. Провозился долго. Берёза очень крепкое дерево. Сделал блюдо для хлеба в виде чуть свёрнутого листа с черенком. Когда бывали гости, это изделие пускалось в ход. Все «балдели» нам на радость.
    Привлёк внимание завитой отросток корня. Получился Змей в напряжённой стойке. На его голове танцующая обнажённая фигура юноши. Кроме рук от локтей там всё из единого куска. Пятнистая окраска Змея.  «Расписал» его раствором марганцовки. Назвал композицию «Мудрость». Имел в виду не только символ Змея, но и человека, сумевшего удержаться на его голове.

    На деревянном лотке для промывки шлихов находил какие-то образы и выписывал их марганцовым раствором как акварелью. Было интересно из стяжений пирита и марказита, набранных в аллювии реки Тосно, мастерить с помощью эпоксидной смолы фигуры. Был Росинант, шагающий по скале из лабрадорита, такой же тощий и добрый как его хозяин. Да вот не сохранился. Из этого же материала сделал горного козла, гордо стоящего копытами в одной точке на вырубленном в одном из тосненских обнажений куске кембрийского песчаника.
    Пробовал и многое другое. Что-то сохранилось. Многое нет. Но главное не в этом. Главное, что когда я мастерил, ощущал радость жизни.