Эгида

Есть очень болезненный и ценный этап на пути рождения подлинной поэзии, который я называю – обретение эгиды. Да, той мифической волшебной накидки, которой обладали, к примеру, Зевс или Афина.
Эгида нарастает слоями, но сразу навсегда остаётся с поэтом. Её появлению всегда предшествует полу-ад: сущностная нехватка, свойственная ночи; на пути гаснут факелы, один за одним; они гаснут, потому что льёт холодный дождь; рождающему холодно и одиноко, его оставили силы, свет и люди – любимый человек, друзья. И вдруг он ощущает, что не один и сила, которая пришла к нему – между ангельской и звериной, он не знал мощнее и преданнее её. Она предана, принадлежит только ему, в отличие от силы людей, из которой нередко уходит наша надежда. К нему тянутся – не руки, но потоки энергии, и начинают врачевать, сращивать лакуны. Это вас увидели ваши произведения, это их ответ.
Так возникает первый слой эгиды. Она уже никогда не исчезнет – слой может остаться таким же тонким, а может нарастать. С эгидой поэт обретает нечеловеческое не-одиночество. Люди будут считать, что они для него воздух, но поэт научился не дышать.