Мое пребывание в ГСВГ. Глава 17

О том, как я «стал» особистом

После моего возвращения из госпиталя служба у меня резко наладилась. У меня сложились великолепные отношения с офицерами роты. Мой поступок, когда я не стал «стучать» на «старика», а свою травму взял на себя, сказав, что сам поскользнулся и неудачно упал, они оценили. Взводный стал намекать мне о возможном переводе меня в наводчики оператора БМП. А там и зарплата намного больше, и служба в кайф. А главный техник роты прапорщик Угаров видел меня механиком-водителем. Этот прапор вообще меня полюбил. Но о нем чуть позже. И все стало у меня складываться в пехоте, как по маслу. Не знаю, кем бы я стал в итоге, если бы не пришло время перевода нашего ротного в Союз. На смену же ему пришел новый офицер, старший лейтенант Спирин. И тут у меня все пошло наперекосяк… Не нашли мы с ним общий язык…
Как-то я задержался на репетиции в клубе. Даже уже не вспомню, по какой именно причине. Прибегаю в казарму, а там уже вечерняя поверка. Причем, проводил ее наш новый ротный, который ко мне был явно не равнодушен. И тому были свои причины.
Дело в том, что я являлся посыльным в роте. В мои обязанности входило в случае тревоги или поступления команды «Титан 200», которая означала сбор всего личного состава полка на плацу, быстро оббежать квартиры всех наших офицеров и прапорщиков, и сообщить о том. И так уж получилось, что наш новый ротный жил дальше других. Из-за этого он получал известие о сборе самым последним. Когда же он прибегал к плацу, то командир полка начинал делать ему замечание, что ротный постоянно опаздывает. Тогда он вызвал меня к себе и приказал, чтобы отныне я в первую очередь бежал к нему домой, а потом уже к другим.
«Ага, щас! – сам в себе ответил я, - Нашел дурака!»
Но ротному вслух я отчеканил:
- Так точно! Так и буду поступать!
И вот как-то поступила очередная команда «Титан 200». Как обычно, я начал оббегать всех по кротчайшему пути, а не так, как надо было для ротного. Предпоследним я забежал к нашему технику роты, прапорщику Угарову. Зная, что звонок у него в общаге не работал уже давно, я просто толкнул дверь рукой. Когда он был дома, то дверь не закрывалась, даже ночью. Я нажал на ручку, дверь отворилась. Пройдя внутрь, я увидел нашего техника сидящим за столом, пьяным, обставленным бутылками.
- Товарищ прапорщик, Титан 200! – запыхавшись, произнес я.
Угаров равнодушно махнул рукой.
- Садись! – предложил мне он.
- Так тревога же, товарищ прапорщик!
- Да пошли они со своей тревогой! Садись, я говорю.
Я неуверенно присел напротив него.
- Что будешь пить? – прямо в лоб спросил он.
- Да мне надо еще к ротному забежать…
- Я ж у тебя не спросил, к кому тебе надо забежать! Я у тебя спросил: что будешь пить? Шнапс будешь?
- Да нет, товарищ прапорщик, не хочу.
- Ну тогда пиво бери! – И он протянул мне бутылки с пивом.
От пива я не стал отказываться. Уж больно вкусное оно было у немцев. Сорвав крышку, я прямо с горла стал смаковать.
Угаров затянулся сигаретой. Пустил кольцами дым.
- Так что ты решил? – вдруг спросил он у меня, - пойдешь механиком водителем ко мне?
- Да не смогу я научиться БМП водить, товарищ прапорщик.
- Сможешь! Нет там ничего сложного. Я тебя сам научу. А осенью Дротенко дембельнется, ты займешь его место. Я так хочу!
Предложение Угарова было заманчиво. Он все желал сделать из меня сперва механика-водителя, а потом и старшего механика-водителя. Иными словами, командиром над всеми механиками-водителями роты. Тут и голова могла закружиться. Занять такое положение уже на третьем периоде – это не каждому удавалось. Да и вообще, Угаров ко мне относился с большими привилегиями.
- Да и ротный не даст на то согласие. – Вдруг вспомнил про ротного я.
- Куда он денется! – Стоял на своем Угаров, - Я скажу, и он примет мой выбор!
Я снова затянулся с бутылки пивком. И в этот момент каким-то интуитивным чутьем ощутил на своей спине палящий взгляд.
Я медленно обернулся…
«Блин… - сам в себе выругался я, - Вот это я попал!»
В дверях комнаты Угарова стоял Спирин. Он случайно в окно увидел, как другие офицеры полка бежали к плацу. Потому, не дожидаясь посыльного, он выскочил из квартиры сам. По дороге решил заскочить к Угарову, так как подозревал, что прапорщик мог быть не в кондиции, чтобы явиться на общее построение. Он тихо зашел, так, что мы даже не услышали. И тут такая сцена! Борзый ефрейтор сидит и бухает с прапором в тот момент, когда в полку тревога, вместо того, чтобы первым делом предупредить ротного…
Я вскочил со стула, растерянно смотря на ротного. Я понимал, что мне надо было что-то сказать в свое оправдание. Но как тут можно было оправдываться, когда это был самый настоящий залет?!
Ротный с носка зарядил мне под зад.
- Ну я тебе устрою! – лишь успел прокричать он.
- Товарищ старший лейтенант, Вы все не так поняли! – летя к двери, выкрикнул я и рванул на улицу…
После этого случая новый ротный меня откровенно невзлюбил. Он начал меня чморить нарядами по роте. Я вешался! У меня тогда было не то 15, не то 17 нарядов, и все подряд! Одно немного облегчало ту мою участь – я был такой не один. Кроме меня он невзлюбил еще и Вовку Власова, и моего зему сержанта Серегу Савченко. Таким образом в наряды мы заступали втроем, троих он нас снимал, а потом троих снова ставил. Из-за такого графика мы с Вовкой потеряли возможность посещать репетиции ансамбля. Просить же ротного отпустить нас на репетицию мне виделось не только бесполезным делом, но даже еще и провокационным. Теперь он нас принципиально отпускать никуда не будет. Оставалась одна надежда – на замполита полка.
В один день мы с Вовкой решили подойти к замполиту полка. Он заговорил к нам сам, первый:
- Ну что там у вас? Есть новые песни?
Власов ответил, что песни есть, но сейчас нет времени на репетиции, что мы сильно загружены. Т.е., мы не стали открыто жаловаться. Мы просто так сформулировали проблему, будто мы просто загружены. Замполит сказал, что решит наш вопрос. И действительно, уже на следующий день после утреннего развода, ротный подозвал нас с Власовым к себе и сказал, что сегодня мы в наряд по роте не заступаем, а идем в клуб на репетицию.
- Только вы не радуйтесь очень! – Прибавил при этом он, - В наряд заступите на выходные!
Таким образом мы снова смогли возобновить свои репетиции в клубе.
И вот теперь, после одной из таких репетиций, у меня происходит очередной залет – я опоздал на вечернюю поверку.
Войдя в помещение роты и увидев ротного, проводящего поверку, я резко перешел на строевой шаг и подошел таким образом к нему. Сам же все это время только сам себе и вторил: «Что соврать? Что соврать?»
- Товарищ старший лейтенант, разрешите стать в строй? – по уставному отчеканил я.
Ротный с издевкой посмотрел на меня и спросил:
- Товарищ ефрейтор, а где это Вы шлялись?
- Виноват, товарищ старший лейтенант, вызывали в Особый Отдел! – очень серьезно ляпнул я.
Ротный растерянно посмотрел мне в глаза, словно не зная, верить мне или не верить. Ведь проверить мою информацию он никак не мог. Особый Отдел ни перед кем не отчитывается. Если бы меня и в самом деле вызывали в Особый Отдел, то и в этом случае ротный не смог бы этого перепроверить.
- И что же Вы там делали? - Продолжал с сарказмом вопрошать ротный.
- Да ничего особенного, товарищ старший лейтенант! Мне просто предложили на них работать…
Меня уже просто несло, так что я не мог остановиться. Врать, так врать…
- И что же Вы ответили?
- Я сказал, что я подумаю…
Все! С этого момента вся рота поверила, что я стал работать на особый отдел. А мне, честно говоря, было как-то все-равно, кто что мог подумать. Мне надо было выкрутиться, чтобы ротный не запретил мне больше ходить на репетиции. И я этот выход нашел. И это было главное в тот момент для меня. Более того, с этого дня я мог себе позволить опаздывать на поверки в порядке вещей. У нас в роте был уже один особист, который по штату числился у нас, но по факту в роте мы его почти не видели. Он уходил когда хотел и приходил когда хотел. Многих дедов такая вольность того салаги бесила. Бесить бесила, но ничего сделать ему они не могли. Даже ударить его было страшно. А вдруг начальству своему доложит? Да это же тюрьмой может закончится!
Вот так я и «стал» тем, кем не был.