Я поймаю тебя, якут

 
Весна в том году выдалась ранняя. В конце апреля снег просел, а на посеревшем зеркале озера, по кромке, проступила вода. Взобравшись на предозёрный бугор Егор сел на рюкзак, расстегнул фуфайку, снял шапку и тяжело вздохнув достал папиросу.  Шумно курлыча, по небу тянулись длинные журавлиные  клинья.   Воздух напитался сыростью таявшего снега и, несмотря на громкий птичий гомон, стояла звенящая тишина. Тишину нарушало громкое биение сердца. Именно оно подсказывало Егору что сегодня его день. 

"Рыбак не должен суетится, потому что рыба нервных не любит", - как мантру повторил несколько раз Егор. Переведя дыхание Егор подкурил папиросу и чтобы привести сердце в состояние спокойствия начал медленно осматривать озеро. Озеро он знал наизусть. Все изгибы береговой линии, все чахлые кустики росшие по его берегам, все большие камни торчащие на холмах вокруг озера всё это он видел уже сотню раз. Потому что это было его, Егора Громова озеро. На нём он рыбачил уже два года, после того как поселился неподалёку в древней промысловой избушке.
Егор жил отшельником. Однажды попав в эти края с какой-то охотничьей оказией он напрочь забыл в посёлке покой и через несколько месяцев поселковой  хандры уехал в тундру. Изредка к нему наведывались охотники, промышлявшие в этих местах дикаря и волка.  Эти вынужденные встречи с людьми Егор не любил. Охотники всё больше были людьми приезжими, материковскими, шумными и пьяными. После нескольких таких встреч Громов понял, что и такие редкие гости ему в тягость. Точнее в тягость были не люди, а само их поведение. Попадая в тундру они как- будто срывались с цепи, на которую их посадили в городе, хмельной их взгляд становился диким и недобрым. В такие дни Егор  уходил в тундру стараясь свести общение к минимуму. Не напрягало Громова  лишь общение с охотником- промысловиком Петровичем, жившим в зимовье за сто вёрст, изредка бывавшего у него проездом и с чукчами-оленеводами, дважды в году кочевавшими в этих местах. При встрече они скупо обменивались информацией и подолгу молча пили чай. Они с радостью бы разговаривали весь день и даже всю ночь напролёт, но за долгое время жизни в тундре научились молчать. Сделав последнюю затяжку Егор остановил свой взгляд  на тёмном пятне  лежащим возле невысокого утёса. Это была его рыболовная майна.

Выкинув окурок Егор  надел рюкзак и начал спускаться к озеру по выпуклой, с горбинкой  тропинке. До места рыбалки идти ровно десять минут, а если точнее 922 шага. Майна была выдолблена в небольшом озёрном заливчике. Именно здесь он собирался поймать "якута", так в этих краях называли налима, за форму его головы.  Об этом якуте ему рассказал старый чукча, дед Рахтугье. Было это через несколько месяцев после того, как Егор поселился в избушке. Однажды  к нему приехали чукчи, которые перекочёвывали оленье  стадо на  север.  После множества чаёвок, речь зашла о рыбалке. Рыбачил тогда Егор на большом озере возе избы. Голец, да налим, вот и весь небольшой рыболовный список его рыболовных трофеев. Не то чтобы не вкусная была эта рыба, нет даже наоборот, но со временем она приедается. И стал Громов расспрашивать деда о наличии в округе водоёмов с другой рыбой: хариус, щука или быть может чир где водится? Рахтугье отрицательно покачал головой. Нет, не было поблизости  другой рыбы.  Но потом неожиданно стал рассказывать об озере, что лежало в нескольких километрах от избы. Ничем не примечательно было это озеро, но по древней чукотской легенде в этом озере жила большая рыба гачгагыргын. Рыба-оборотень. Чукчи никогда на этом озере не рыбачат и по возможности стараются обходить его стороной.

Егор много раз слышал подобные рассказы. Он знал как минимум три таких озера в окрестностях его посёлка, в которых по легендам жили такие рыбы-оборотни. Но ни разу этих оборотней никто из рыбаков в глаза не видел. Да, порой приносили приличные экземпляры, но они даже на "полуоборотня" не тянули. Заинтересовало Егора озеро по другим соображениям. И главное из них - рыболовный азарт. Раз озеро чукчами не посещается, а русские, которые приезжают промышлять дикаря, рыбачат на большом озере, значит с рыбой  там всё отлично. И быть может, водятся очень приличные экземпляры, ведь не с проста легенды появляются на свет? Видимо когда-то, очень давно, какой-нибудь оленевод, пытался поймать рыбу, но рыба была большой и оборвала примитивные рыболовные снасти. Как и полагается в тундре, скоро эта история обросла выдумками. Так думал Егор собираясь на следующий день на это озеро на рыбалку. 

В тот день он вернулся с неплохим уловом: 4 крупных гольца и с десяток небольших  налимов. Уходя вечером домой, Егор оставил удочку с наживкой. Налим рыба ночная, обязательно позариться на кусок рыбы. На следующий день, к своему удивлению удочки Егор не обнаружил. "Видимо плохо закрепил, вот и утащила рыба", - подумал Громов. Рыба в этот день клевала неважно, один налим и две поклёвки за день, поэтому Егор домой засобирался пораньше. И снова, как и накануне, он решил оставить удочку  на ночь. Памятуя о вчерашнем недогляде, на этот раз удочку он положил поперёк лунки и хорошенько притромбовал концы деревянного удилища. "Теперь не утащит", - глядя на удочку уходя сказал Егор. На следующий день удочки снова не было.  Внимательно изучив лунку Громов аж присвистнул. По краям лунки шли небольшие бороздки. "Видимо действительно крупная рыба водится в этом озере", - задумчиво произнёс рыбак. Рыба сломала поперёк лежащее удилище и утащила его в лунку. "Ах так, - сказал в лунку Егор, - ну мы ещё посмотрим кто кого".
Два дня Громов готовил снасть. Вязал в косичку три миллиметровых лески. Леску намотал к дрыну, в руку толщиной, из большого гвоздя сделал крючок.
- Ну с такой то снастью и кита за хвост можно вытащить, - радостно улыбаясь, смотрел Егор на свою рыболовную снасть.

Ещё один день ушёл у него на подготовку майны. Ведь если рыба большая в лунку её не вытащишь. Овалообразная полуметровая дыра-майна вполне подходила для того чтобы вытащить большого якута. То что это именно налим Егор даже не сомневался. Не голец ведь? Голец ночью не ловится. На концах майны Громов  выдолбил два жёлоба в пазы которого вложил "удилище". С берега принёс два больших камня и прижал ими палку. Для большой рыбы нужна большая приманка, поэтому на наживку пошёл полукилограммовый голец.

В ту ночь спалось Егору плохо. Он часто вставал, курил и пил чай. Едва забрезжил рассвет Егор чуть ли не бегом помчался на озеро. Ещё издали он заметил два лежащих на снегу камня.

- Никуда ты от меня не денешься. Ты же рыба глупая, а я человек!
Палка  была на месте. Отдолбив наросший за ночь небольшой слой льда Егор потянул за леску. Она легко подалась.  Наживка была не тронутой.

Ещё два дня ходил Егор на озеро и вытаскивал пустую снасть. На третий день ударил мороз. Таких морозов в ноябре Егор ещё ни разу не помнил.

- Ножом теперь майну не продырявишь, эх, раззява надо было накрыть её шкурой, - раздосадовано ворчал Егор, глядя на замёрзшую майну. Камни, как и  удилище  по прежнему лежали на месте, но леска вмёрзла  основательно. Целый час Егор аккуратно отдалбливал лунку, стараясь не задеть леску. Льда намёрзла много, не меньше чем полметра. От работы, даже на таком морозе Егор вспотел и скинул с себя полушубок. Сделав последний удар  ледяной круг с воткнутой посредине леской от напора воды покачнулся словно поплавок. Громов  сбросил рукавицы и вытащил ледяной стержень из воды. Лески не было. Разбив ледяную линзу в середине Егор обнаружил обрывок лески.

- Сука! - выругался Егор.

Попыток поймать большую рыбу в тот год Егор больше не делал. Во-первых, у него осталось не так много лески, а во-вторых, здесь была нужна более основательная снасть.

 - Я тебя летом поймаю. На сеть, - сказал Егор и больше на озеро  в тот год не ходил. Рыбу он ловил в озере возле избы.

Но и летняя рыбалка была не удачная.  Три сети из толстого капрона порвала рыба за лето.

- Так не бывает! - кричал Егор вытаскивая очередную  сеть разорванную в клочья. И поселилась с тех пор у Егора нет, не мечта, одержимость. Это уже было больше, чем просто рыбалка - это было дело принципа. Его, Егора Громова, рыбака с тридцатилетним стажем обманывает какая-то рыба! В чертовщину и сказки про оборотней он не верил. Да, это была большая рыба, может быть самая большая во всей округе о которых он слышал. Но он её обязательно возьмёт.
 
- Гадом буду если не поймаю, - сидя вечером  у избы говорил Егор куда -то вдаль.
О своей рыбалке Егор никому не говорил. Ни промысловику Петровичу, который несколько раз приезжал к нему, ни оленеводам. Только старый Рахтугье, кажется догадался, что Егор ходил на  озеро на рыбалку, но напрямую никогда об этом не спрашивал. Не в правилах людей тундры расспрашивать человека о внутренних тревогах и сомнениях. Захочет человек высказаться, его всегда выслушают - таков был один из многих законов тундры.

Лето промчалось, как весенняя талая вода в горных речках. На небе высыпали яркие звёзды, в след за которыми пришли и первые морозы. Вскоре по берегам появились забереги, а на воде ледяная шуга. Егор с нетерпением ждал этой осени. Охотники, приезд которых был для него тяжким бременем, теперь были желанными гостями. Они должны были привести ему снасть. В конце сентября разрывая хрустальный воздух утробным механическим рыком возле избы остановился вездеход.

- И на кой ляд тебе этот стальной гак? Рыбу чтоль ловить на него будешь? - сказал вездеходчик и вся компания дружно заржала.

Егора как током ударило от таких слов, но через мгновение к нему вернулась прежняя невозмутимость.

- Да нет, туши оленьи подвешивать буду, свежевать. А тросик привезли?
Мужики удивились было  предназначению стального крюка и даже собиралась развить эту тему, но тут из вездехода вывалился не в меру подвыпивший товарищ и разговор на этом закончился.

Лёд на озере стоял крепкий, но Егор не спешил. Теперь спешить некуда, никуда от него рыба не уйдёт. Теперь нужно дождаться весны. Он отлично запомнил прошлогодний случай, когда за ночь замёрзла большая майна. Так то была леска, теперь же у него вместо лески металлический тросик, он как фитиль на свечке, на морозе вмиг лунку проморозит, ничем потом не отдолбишь.

Тянулись длинные зимние дни. Но чтобы не делал Егор, ходил ли на охоту или  рыбалку,  колол дрова или долбил на озере лёд, все его мысли были там, на Его озере.  Во сне он видел, как вытаскивает огромного якута на лёд, как тот жадно глотает воздух и шлёпает своим несоразмерно большим хвостом о снег. Наваждения случались и днём, когда он вдруг, неожиданно ловил себя на мысли, что думает о якуте. Чтобы хоть как-то отвлечься  Егор ходил на озеро. Долго стоял, выкуривал несколько папирос и возвращался к себе в избу.

Нескоро, но всё же солнце нехотя показалось из-за горизонта. Дни пошли на прибыль. Морозы стали слабеть. Вскоре прилетели пуночки и всё чаще с крыши избы срывались  капли наступающей весны. Весна в том году выдалась ранней...
Четыре дня назад Егор поставил снасть. Три раза доставал снасть из воды нетронутой. Он знал, что рыба здесь. Она подходила к приманке нюхала, но почему то уходила не заглотив наживки. Но сегодня всё будет по другому. Сегодня день, когда он её поймает. Не было ни одной объективной причины почему это должно было случиться именно сегодня? Было только чутьё. То самоё дикое, животное чутьё, которое учёные мужи в многомудрых журналах называют инстинктом.

Не доходя майны Егор снял рюкзак и ружьё. Вода в лунке была спокойной, ничто не показывало, что рыба сидит на крючке. Егор встал на колени и аккуратно взялся за тросик. Тросик легко пошёл вверх. Рыбы не было. Внутри у Егора всё опустилось. "Ну почему рыба не берёт наживку? Что ей надо?  - начал внутренний диалог Егор, -  Может она видит тросик?  Ну конечно видит,  - отвечал он сам себе. - Леску она тоже видела, но это ведь её не остановило."

Тем временем он достал из воды крючок, убедился, что наживка не тронута, насадил новую наживку из двух половинок гольца и потихоньку начал стравливать тросик в воду. Но не успела снасть лечь на дно, как что-то так сильно дёрнуло за тросик, что рукавицы Егора разрезало до ладоней.

- Вот она! - крикнул Егор и через боль сжал тросик в руках и попытался было подтянуть его вверх. Но рыба не взирая на все потуги рыбака тянула вниз. Витая сталь тросика резала руки, уходила под воду и медленно тащила Громова к майне.
"Так мне её не удержать," - думал Егор. Он начал взглядом шарить возле лунки. Единственная возможность, хоть как то удержать рыбу и самому при этом не уйти под лёд, это схватиться за палку к которой был привязан тросик. Быстро пропуская убегающий без сопротивления тросик между рук Егор отчаянно вцепился в палку, тут же развернулся и попытался, как бурлак через плечо бороться с рыбой отходя в противоположную от лунки сторону.

Но максимум что Егор сумел сделать это развернуться и упасть на колени. Движение рыбы чуть замедлилось, но она продолжала тянуть тросик  увлекая за собой рыбака.  Очень медленно, но уверено рыба тащила Громова к майне.

"Да кто ж там под водой?" - пронеслось в голове Егора. Сам он был не маленький, но его без малого центнер веса и физически сильного человека тащили, как будто он привязался к бульдозеру. Времени было катастрофически мало. Вытащив нож, одной рукой Егор начал вырубать под собой зацеп для ног. Несколько взмахов ножом и появился небольшой зацепчик. Движение на миг остановилось. Ещё несколько ударов ножом и углубление для ног стало больше.

- Мы ещё поперетягиваем канат, - улыбнулся Егор.

Рыба отдохнув несколько секунд принялась давить с новой силой. Тросик натянутой струной вонзился в плечо. У Егора в глазах  аж потемнело от боли. Но палку из рук он не выпустил. Рыба давила около минуты, потом напряжение, как показалось Егору, немного ослабло. В этот момент он снял с себя шапку и подложил на плечо под тросик. Стало чуть полегче. Егор по прежнему стоял на коленях и почти упёрся головой в снег, помогая себе всем телом. Снова последовал рывок. Тросик как оса жалил плечо, но уже было полегче, шапка значительно смягчала звенящую сталь. И снова, через минуту, давление ослабло. Установилось шаткое равновесие. Противники были равные.

- Ну тогда я тебя возьму измором, -  сказал Егор после очередного удара.

Прошёл час. Егор по прежнему лежал на снегу упёршись головой в снег стоически пережидая атаки рыбы. К исходу первого часа он почувствовал, что рывки стали чуть-чуть, совсем малость, но слабее. Теперь нужно было действовать. В паузе между рывками он проковырял ножом ещё две выемки в снегу чуть выше того места, где находились его снежные подпятники. После очередного рывка рыбы, он сделал свой рывок. Скрепя зубами и напрягаясь из всех сил он сумел переползти на новую позицию. Это была его первая маленькая победа.  Всего пару десятков сантиметров он сумел отыграть у рыбы. Но этот успех его воодушевил чрезвычайно. Правда после этого манёвра рыба вновь  предприняла попытки отвоевать упущенное, но Егор намертво прилип к снегу. В глотке уже давно пересохло. Егор лежал и глотал мокрый снег, а иногда и просто утыкался  в него  лицом, чтобы хоть немного охладиться.
Яростно припекало солнце. По небу летели журавли. Только сейчас Егор увидел как красиво он летят. Он сотни раз видел этих журавлей, но почему то сейчас они ему показались необычайно грандиозными и величественными. И вон тот кустик по над берегом, диво как хорош. Давление в очередной раз спало и Егор изловчился одной рукой  подкурить папиросу. Каким божественным ему показался этот дым горькой папиросы.

- Жить можно! Будем потихоньку сворачивать нашу рыбалку, - констатировал Егор и предпринял очередную попытку продвижения вперёд.

Прошло несколько часов и целая вечность. Уже  три метра выиграл Егор у рыбы. Три заветных, тяжелейших метра. Оставалось ещё пять. Всего лишь пять метров. "Теперь уже всё будет хорошо, теперь я её точно вытащу" - натужно улыбаясь сдерживая очередную атаку рыбы говорил себе Громов.

А ведь всего пару часов назад его одолела тоска.
"Ну дотащу к примеру я рыбу до лунки, а как в неё эту рыбу просунуть? Вдруг не пролезет?" - мучился сомнениями Громов. Но в этот же момент, другой уверенный голос  в ответ говорил: "Да ну, чего это не пролезет? Диаметр майны сантиметров 70, туда кто хошь пролезет".

Вечерело. Солнце красным мячиком катилось  за сопки. Человек явно выигрывал борьбу, оставались последние полтора метра. Это были самые важные полтора метра среди вытащенных шести с половиной. Потому что сейчас было важно завести рыбу в лунку. Одно дело, когда ты стоишь с удочкой над лункой. Поводил-поводил и завёл рыбу.  Сейчас другое дело. Тросик находится почти перпендикулярно лунке, рыбак от этой лунки далеко, да и рыбу просто так не поводишь, потому что "не рыба это, а монстр какой-то". Ещё час мучился Егор по сантиметру пролезая вперёд, пока не понял, рыбу в лунку он завёл.

- Вот теперь то она пойдёт как по маслу. Пространства для манёвра у неё не осталось.

Но  и силы Егора тоже уже были на исходе. Также вгрызаясь в снег он по сантиметру вытаскивал рыбу. Остался последний метр...

Как он появился Громов не видел. И даже после, вспоминая всё в деталях, не смог ответить на этот вопрос. Подняв очередной раз голову в попытке сделать ещё один рывок Егор увидел впереди себя медведя. Это был не просто медведь, которых Егор видел наверное больше чем людей. Это был Очень Большой чёрный медведь. И дело даже не в том, что по сравнению с лежащим человеком, любой медведь будет казаться большим. Таких медведей Егор ни то что не видел, он даже  не слышал, что бывают Такие Большие медведи. Лапа этого медведя была раза в два больше, чем голова Егора.  Медведь сидел в нескольких метрах и смотрел на человека. Он не двигался не проявлял агрессии просто сидел и смотрел. У Егора внутри всё сжалось, а сердце застучало как бешеное.  Ружьё лежало  возле лунки.  "Да и как такую махину уложишь? Бросить всё и бежать? Не успею, в два прыжка догонит," - стараясь не поддаться панике рассуждал Громов.

Так продолжалось несколько минут. Егор, согнувшись в три погибели с перекинутым через плечо тросиком, лежал на снегу, медведь, в нескольких метрах сидел в стороне.  Потом медведь встал, сделал пару шагов по направлению к Громову и снова сел. Егор не шевелился. Медведь посидел ещё несколько минут и снова сделал несколько шагов  по направлению к человеку и снова сел. Глупая, неожиданная, но единственно возможная мысль возникла у Егора: "Он даёт мне время уйти". Рыба чуть ослабила рывки и Егор вернулся на исходную позицию назад на одну "ступеньку". Медведь продолжал сидеть. Егор попятился снова, ещё на одну ступеньку. Рыба вновь оказавшись вне лунки, подо льдом начала неистово тянуть тросик. Но медведь сидел и смотрел. Егор тоже замер. Прошло ещё несколько минут и медведь поднялся. Но Егор его уже опередил и сполз аж сразу на две ступеньки вниз. Медведь ровно на столько же подошёл ближе  и уселся. Егору стало ясно, что нужно возвращаться к лунке, возле которой лежало ружьё. Началось неспешное отступление. Егор отползал, медведь подходил.

Так прошёл ещё один час. Егор вернулся на свою первоначальную позицию. Но и отсюда до ружья было не достать. Медведь будто поняв манёвр Егора после последней ретирады не стал садиться на задние лапы, а сделал ещё один шаг. Оставался единственный шанс. Егор отбросил палку и в два прыжка оказался возле своего ружья. Вскинул его на плечо, развернулся..... а вокруг никого.

 Громов опустил ружьё, упал на колени и засмеялся. Смеялся  громко, в голос. Потом обессиленный упал спиной на снег. Перед тем как закрыть глаза, он снова увидел в небе журавлей. Весна пришла на Чукотку.