Я родом из детства. Мария-Кукурия

                Мария - Кукурия               


               
               
                - 1 -

            ...Если недалеко от вашего дома находится просторный переулок, упирающийся в высоченную железнодорожную  насыпь, если по одну его сторону живет ваш школьный друг, а по другую стоит заброшенный дом-мазанка, если вы с соседскими пацанами  серьёзно увлекаетесь футболом и знаете буквально все о чемпионате страны и о каждом футболисте Донецкого «Шахтера», если вы с полуфразы можете отличить комментатора Котэ Махарадзе от Николая Озерова или Вадима Синявского, если все свободное время вы готовы гонять мяч, а до настоящего стадиона два км, если вам и вашим друзьям по 12-13 лет,  то вопрос об использовании этого переулка  лишний.

              Так думали и мы с пацанами. Установить ворота нам помогли родители и ребята постарше, «поляну» привели в порядок мы сами: выдрали траву, выкорчевали кусты вишняка, засыпали ямы и сравняли бугры. Песком сделали разметку, и наше небольшое футбольное поле заработало: с утра до позднего вечера не утихали на нем страсти и игроков, и болельщиков.
 
             Проблемы у нас появились после того, как мазанку и участок купила какая-то семья и сразу же начала строительство дома. Сначала на поляне поселенцы начали складировать стройматериалы - от шлакоблоков и кирпича до песка и щебенки. Затем шабашники-армяне, строившие дом,  стали валить туда строительный мусор - останки разобранной до основания хатки-мазанки.  Родители пытались уговорить хозяйку оставить поляну в покое, а шабашников не устраивать свалку, однако все было бесполезно. И наши футбольные баталии  временно прекратились...
              Неожиданно нам помогли «предприимчивые люди»: в одну из ночей кто-то увез в неизвестном направлении триста штук шлакоблоков и не менее тысячи штук силикатного кирпича. У прибывшей к месту происшествия хозяйки была истерика. Затем были милиция и следователи, были обыски и  допросы соседей, опросы нас, малолеток. Но ничего из украденного  найдено  не было, никто ничего не видел и не слышал... Остальные стройматериалы армяне затащили во двор, ближе к строящемуся дому, а весь участок обнесли высоченным забором. Так мы вновь стали хозяевами своего стадиончика.
                - 2 -
             Дом строился ударными темпами. Теперь шабашники ночевали в построенном флигеле и заодно стерегли стройматериал. Одновременно   велось освоение приусадебного участка: безжалостно выкорчевывались старые деревья и кустарники, разбивались грядки, хотя что-то высаживать было уже поздно.

                Потихоньку все стали привыкать к новым соседям. Узнали, что хозяйку зовут  Марией, что приехали они в наш городок из другого района, что работает она в РайПО. Теперь соседям стало ясно, как в пору всеобщего дефицита стройматериалы бесперебойно появлялись на её усадьбе: видно, тетка имела нужные связи. Выше среднего роста, худющая, словно вобла, с немыслимой прической крашенных в рыжий цвет волос, она постоянно со всеми конфликтовала: продавщицей из местного магазинчика, с соседкой тетей Лидой, которая, из зловредности, «специально пустила в её огород кур, чтобы те разгребли её грядки». Голос имела визгливый и неприятный, а разговаривала со всеми только на повышенных тонах. Однажды она  с руганью налетела на деда Миколу, жившего через один дом от неё. Дед молча выслушал все претензии  Марии, а когда та устала орать, спросил её:
            -Мария, ты шо : «ку-ку»?- и выразительно покрутил указательным пальцем у виска. Присутствовавшие при скандале соседки расхохотались, и она с тех пор стала не просто Марией, а Марией-Кукурией. Это было даже удобно, так как на улице проживало несколько  Марий.

             Той же осенью семья переехала в новый дом. Соседи, гурьбой стоявшие недалеко от двора новоселов, были поражены количеством домашнего скарба, привезенного  бортовым ГАЗоном:
         - Ну и барахла у Кукурии! И на що стильки? Яки ж цэ гроши трэба зароблять, щоб усэ цэ купыты!
             А когда приехал ещё один бортовой ГАЗ-51, и профессиональные грузчики стали разгружать мебель в фабричной упаковке, то толпа ахнула:
          -Оцэ так мэбля! Мабуть, прямо з магазина... Нова...Ох и Кукурия!

         Через несколько дней, в выходной, состоялись «входыны»-новоселье. Почти все гости прибывали на собственных автомобилях, так что наш стадиончик оказался на время оккупированным «Москвичами» и «Волгами». Вскоре в доме загремела музыка, а потом кто-то взял в руки баян, и красивый мужской голос запел, а остальные подхватили чудесную украинскую песню:
          -Ридна маты моя, ты ночэй нэ доспала,               

           Ты водыла мэнэ у поля, край сэла...

       ... Мы с мальчишками  сидели под забором и  скучали. Через какое-то время к нам подошел сам хозяин, которого мы видели только пару раз. Невысокого роста, почти лысый, добродушного вида дяденька. Он был не один, а с незнакомой девушкой лет 15-16. Поздоровавшись с нами, представился:
          -Хлопцы, меня зовут Павлом. Зовите меня дядькой Павлом... Мою жинку вы знаете. А это...-он взял за локоть девушку и чуть вытолкнул перед собой,- это наша доня... Наша красавица, Люба-Любушка... Она учится в девятом классе  1-й школы… Так что, прошу вас не обижать Любушку, а если понадобится - то и защищать...

          Девушка возмущенно хмыкнула и отступила за отцовскую спину. Что касается нас, то сказать, что мы были поражены, значит не сказать ничего. Мы были ошарашены, очарованы... наши рты ,наверное , были при этом открыты , а глаза вылезли на лбы: таких красавиц мы ещё не встречали и не видели на нашем краю! Тоненькая, стройненькая, ростом уже догнавшая мать , с темно-русой косой до пояса и прекрасными голубыми-голубыми глазами в обрамлении длинных-предлинных  густых ресниц... Увидев нашу реакцию, дядька Павло рассмеялся:
            -Смотрите, хлопцы, не сглазьте и не подеритесь из-за нашей  донечки! Вот вам мой гостинец...-он взял из рук Любы-Любушки большущий кулек и протянул его мне: -Там конфеты и печенье...Угощайтесь...

          Обняв  смущенную Любушку за талию, отец повел её домой, а мы ещё некоторое время  молча смотрели им вслед. И только когда они скрылись за углом двора, к нам вернулась речь.

               
                - 3 -

         ...Быстро промелькнула снежная и морозная зима. Быстро -  потому, что развлечений у нас была масса: лыжи, коньки, санки. Иногда, для разнообразия, мы гоняли мяч по снегу. Но о какой технике можно было говорить, если  ноги обуты в пудовые валенки!  И только-только подсохла земля на нашей поляне, и мы перестали месить грязь, футбол снова завладел нами.
 
              Зимой мы редко встречались с новыми соседями.  От родителей слышали, что  дядька Павло куда-то завербовался и уехал. А Мария - Кукурия обустраивала свой быт. Ещё прошлой осенью она высадила молодые деревья и  ягодные кустарники. Иногда мы подглядывали сквозь щели в заборе, наблюдали за тем, что делается на подворье. Но нас интересовала не Кукурия, а Люба-Любушка, повзрослевшая и похорошевшая за зиму. Наверное, все мы были в неё чуточку влюблены, только не признавались в этом друг-другу.

             Еще зимой мы заметили, что Любушку часто провожает из школы, а по вечерам стоит с ней у двора наш местный  «авторитет»,-заводила и безшабашный парень Валька Фролов-Фрол. Он был старше нас на добрых  5 - 6 лет, и уже заканчивал учебу в железнодорожном училище «на помощника машиниста». Заметили мы и то, как Кукурия загоняла Любушку в дом, если видела рядом с ней Вальку.
          - Не для тебя, голодранца, наша красавица!»-ворчала Кукурия. Мы слышали это, и нам становилось обидно за нашего друга. А он продолжал приходить к Любе. И нам казалось, что  их чувства были взаимными: мы видели как они...ЦЕЛОВАЛИСЬ!


                - 4 -

             С приходом лета наши и так натянутые отношения с Кукурией совсем испортились. Футбол –это футбол, мяч круглый, и неизвестно, куда он может улететь и где приземлиться. Перелетал и приземлялся он и за  её высоченным забором Тогда виновник, улучив момент, перемахивал с помощью других ребят на усадьбу за мячом. Бывало,  что неудачно выбрав место, он приземлялся в смородину или на грядку с овощами. Конечно же, старались не сломать и не затоптать посадки, но всякое бывало. И если на сырой земле оставались следы наших кед или ботинок- жди беды и скандала: Кукурия ругала и проклинала нас на чем свет стоит, жаловалась родителям. Мы обещали играть аккуратно, но...мяч круглый, а «хто выще б”е, той краще грае!»

            И Кукурия начала нам мстить: завидев мяч в огороде, мчалась к нему с ножом в руке, и, пропоров, молча перебрасывала его нам. Хорошо, если нож распарывал шов между рантами – можно было зашить. Но если был распорот сам рант, то мяч можно было выбрасывать: никто из нас не мог хорошенько его «залатать». Такая же печальная участь постигла и наш новенький ниппельный мяч из настоящей кожи, а не из какого-то паршивого дерматина. Мяч, на который мы целый месяц собирали деньги! Тогда мы решили: «око –за око, зуб- за зуб !» Неожиданная помощь пришла от Вальки Фрола и ... Любы-Любушки, тоже не одобрявшей поступки матери.

           ...Марию-Кукурию назначили заведовать продовольственным складом, находившемся на  другом конце нашего городка, куда автобус единственного маршрута не ходил. Теперь рано утром за ней приезжала «Волга», и она же привозила её домой, почти всегда уже затемно. Дождавшись темноты, Люба  втыкала в верхнюю часть оконной рамы булавку, к ушку которой была привязана тонкая рыболовная леска с   гайкой. Леска, протянутая над деревьями и привязанная к гвоздю в заборе, была практически незаметной.

              Припав к щелям, мы с нетерпение ждали, когда в доме погаснет свет и хозяева улягутся спать. Выждав ещё минут 15-20, мы начинали  «концерт»: кто-то из нас снимал леску с гвоздя и ,давая  ей «слабину», не сильно подергивал, а гайка стучала в стекло: тук-тук-тук!  Делали паузу, и снова: тук-тук-тук! Замерев и затаив дыхание, мы ждали реакции. Тук-тук-тук! Тук-тук-тук!

            Минут через пять-шесть во всем доме  и над крыльцом загорался свет,  Кукурия выскакивала за порог с топором в руках, и в ночи раздавался её истерический вопль:
           - Чого ты стукаеш? Що тоби трэба, паразиту? От я зараз собаку на тэбэ, гада, натравлю!
             Не услыхав ответа, Кукурия начинала материться, и делала это с такими знанием дела и  виртуозностью, что мы, уже знавшие некоторые выражения «ненормативной лексики» и частенько использовавшие их в общении между собой, только ухмылялись: «Во, баба выдает!»

             Качаясь по траве, мы зажимали рты, чтоб не расхохотаться, и на время прекращали стучать. Уходили от её дома на приличное расстояние и там с хохотом вспоминали первую часть «концерта».

            Через час  «концерт» возобновлялся, но теперь Кукурия выскакивала  со шваброй , имитирующей «ружжо», наперевес. После «второй части» мы расходились по домам, предварительно выдернув из рамы булавку и вытравив леску с гайкой.

             А утром... Утром все соседки обсуждали происшедшее:

             -Ты чула?  Вночи до Кукурии  знову хтось стукав та лиз...Павло ж поихав, нэма чоловика у хати... От и стукають, от и лизуть...
             -Та  може то до Любкы? Дивчина дуже красыва, як настоящая «барышня»...
             -Не, вона з Валькою Фролом зустричаеться, а вин у ФЗУ, учора його не було...
             Увидев кого-либо из нас, тоже спрашивали:
             -Хлопци, а вы нэ знаетэ, хто вночи  стукав у викно та лиз до Кукурии?

               Конечно, нам было очень непросто сохранить серьезный вид и отрицательно крутить головою: не-а, не знаем! Мы дома были и спали!  Через два-три дня мы снова повторяли «концерт», и по улице поползли слухи, что сам Сатана набивается  к ней в гости.

             -Мария, трэба  батюшку поклыкать... Нэхай посвятэ твою хату! –советовали ей сочувствующие соседки.

             Кукурия послушалась советов, и в  один из выходных дней к её дому подкатила черная «Волга», из которой вывалился толстенный поп с огромных размеров крестом на шее. Хихикая за забором, мы наблюдали всю процедуру освящения нового дома и решили ночью снова устроить «концерт». Однако Валька  Фрол сказал нам: « Всё! Хватит мою тёщу доводить!», и мы отложили свою затею. Только Кукурия с тех пор перестала резать нам мячи, и просто перебрасывала их через забор. Да и мы, повзрослевшие за год и научившиеся довольно хорошо обрабатывать мяч, все реже и реже заставляли его опускаться в саду.


                - 5 -

          ... Незаметно  пролетела половина лета, и однажды,  в конце июля, мы услыхали новость: Вальку Фролова-Фрола, окончившего училище, призывают в Армию! Любу-Любушку мы стали реже встречать на улице, а если это и происходило, то девушка всегда была в подавленном настроении. Видимо, опасаясь за судьбу дочери, Кукурия «выпысала з сэла» свою старшую сестру, такую же крикливую и худую, как сама. Теперь Люба появлялась на улице только в сопровождении сторожа-телохранителя.

           ...Вечеринка была в разгаре, но чувствовалось, что и  призывник , и гости ждали Любу. А её все не было. Нас, малолеток, Валька не пригласил к столу, и мы околачивались возле его двора.
             Уже стемнело, и во дворе зажгли освещение. Вдруг неподалеку послышался какой-то шум и возбужденные женские голоса, а во двор стремительно влетела Люба-Любаша. В халатике и в шлепанцах. Подбежав к Вальке, дивчина бросилась ему на шею и прижалась всем телом:
           - Валька, я тебя люблю!-прокричала  Люба.- Пусть все знают: я тебя люблю! Я буду тебя ждать! Я дождусь тебя!

             Кукурия и  сестра, ворвавшиеся вслед за девушкой, схватив её за руки попытались оттащить в сторону.  Неожиданно худенькая Люба с такой силой оттолкнула  обеих, что, не поддержи Кукурию кто-то из ребят, та валялась бы на земле. Парень и девушка стояли глаза-в-глаза, и никого на свете для них в этот момент не существовало. Гости притихли, магнитофон выключили. Подошедшая Валькина мать  негромко сказала:

           -Мария, да имей же ты совесть! Дай  детям попрощаться!

           Обе  мегеры не глядя ни на кого вышли со двора, а через пару минут вслед за ними вышла и Люба-Любушка. На хорошеньком  личике не было слез, а весь её вид был боевым и очень-очень решительным.
                - 6 –
      ...С началом учебного года мы стали реже пинать мяч, разве что в выходные дни.  Любу встречали тоже очень редко: теперь её отвозили в школу на машине, и таким же способом доставляли домой после занятий. Дома её «пасла» сестра Кукурии. Семнадцатилетняя девчонка не появлялась ни на танцах в Клубе Железнодорожников, ни на школьных вечерах. А ближе к зиме в дом зачастил мужчина. Соседские бабки сразу же стали спорить: к  кому из трех особ женского пола он приезжает?

           -Не , нэ до Кукурии... Вин дужэ молодый для неи... Можэ, до...?
           - Та ни, сестра тожэ для нього дужэ стара...

       И все сходились во мнении, что мужчина приезжает к Любе. Ухажер  приезжал на своей «Волге» почти ежедневно. Как правило, привозил бутылку вина, цветы и коробку конфет. Как-то подойдя поближе, мы рассмотрели его: из под распахнутой «москвички» с каракулевым воротником виднелся темный костюм, на голове тоже каракулевая «кубанка». На шее – галстук-шнурок, на ногах –длинноносые туфли. Но больше всего нас поразили его брюки: штанины внизу были такими узкими, что мы задавались вопросом: как можно просунуть в них ноги сорок третьего размера? «Стиляга!»-решили мы и стали называть его только так.

             Стиляга  был уже не молод. Как-то он вылез из салона «Волги» без головного убора и мы увидели на его голове  плешь значительного размера. «Стиляга - лысый! Куда там ему до Вальки Фрола –красавца парня!»- говорили мы. Пробыв в гостях часов до одиннадцати вечера, ухажер уезжал домой, и нам так и не удалось узнать его местожительство.
             Если была хорошая погода, галантный ухажер усаживал Любу- Любушку в автомобиль, и они уезжали кататься. Увидев девушку в салоне, мы грозили ей кулаками, а она... Она показывала нам язык и улыбалась. Конечно же, мы здорово сердились на Любу: ведь обещала Вальке ждать, а сама катается со Стилягой!
              Вскоре ухажера начали преследовать неприятности с колесами: это мы с пацанами рассыпали на его пути-дороге с полведра гнутых и ржавых гвоздей. Стиляга в таких случаях огорченно осматривал спущенное колесо и вздыхал. Затем одевал халат, перчатки, и брался за установку запасного колеса, а мы крутились рядом,  с невинным видом предлагая ему помощь...Однако он всё терпел!
              И все-же мы не были полностью уверены в том, что Люба обманывает Валентина. Похоже было, что девушка затеяла какую-то только ей известную игру. Эта мысль появилась у нас после того, как  придя в её школу, мы случайно увидели, как она беседует с Сергеем, двоюродным братом Валентина. Девушка отвернулась к окну, чтобы мы её не узнали, но нас не проведешь! Естественно, увиденное мы хранили в секрете даже от своих близких, которые иногда интересовались Любой и Валькой.  А через год после проводов нашего друга в Армию, по улице поползли слухи, что в  сентябре Любу выдают замуж за старого и лысого Стилягу!
 
            «Вот и верь после этого женщинам!- рассуждали мы.-Обещала, да не дождалась! Все они такие!»
          - Вона вже и плаття билэ пошила...-говорили соседки.- И фату купылы...
          -А хто плаття шив?
          - Та Ленка, модыстка... Кажуть, дужэ красывэ плаття...

             Услышав  о предстоящей свадьбе, мы перестали даже здороваться с Любой и демонстративно отворачивались от неё при встрече. Но на Любу это действовало самым неожиданным образом: она по-прежнему показывала нам язык и смеялась вслед.  «Что-то здесь не так!»-говорили мы в своём кругу, и ждали дальнейшего развития событий. И они не замедлили наступить…


                -7 -

          ...Одним сентябрьским вечером на наш стадиончик приехал на мотоцикле Серега. Поговорили о том-о сем, и вдруг Серега спросил нас:
             -Пацаны, а вы знаете, что в воскресенье у Любы свадьба?
            - Знаем!- чуть ли не хором отвечали мы.
             - Нужно свадьбу сорвать!- продолжил Сергей.
             -А как же Люба-Любаша? –не поняли мы.
             - С Любашей всё будет хорошо... Ещё вам и «спасибо» скажет. Ну, согласны помочь?
             -Да запросто! Мы этого Стилягу сами бы прогнали, но думали, что Люба любит его...

             Сергей рассмеялся и поделился частью своего плана, который мы должны были осуществить. После его отъезда мы ещё долго со смехом обсуждали детали, а  на следующий день приступили к его исполнению.

          ...В раздобытых трех или четырех ведрах мы на костре согрели воду, а затем растворили  по килограммовой пачке дрожжей, привезенных Сергеем прошлым вечером. Убедившись, что дома нет ни Любы, ни её «сторожа»,  пробрались на усадьбу и аккуратно вылили содержимое ведер  в яму дворовой  уборной.

            ...Кукурия и будущий зять вовсю готовились к свадьбе: машины так и сновали к дому и из дома. Везли продукты.  Везли столы и лавки, которые расставили во дворе под натянутым на случай дождя огромным брезентовым полотном. Субботним вечером Стиляга привез своих родителей- сватов, которые остались ночевать в доме, а сам уехал. Любу мы не видели в эти дни ни разу и не знали, где она находится.

              По вечерам мы подходили к уборной и принюхивались: воняет – не воняет? Кто-то утверждал, что воняет,  а кто-то отрицал. Мы очень переживали, что сделали что-то не так и затея не удастся.

             Но воскресным утром, в день свадьбы, ещё находясь в постели,  я услышал разговор бабушки с мамой:

            -Шура, ты чуеш: щось дужэ сыльно воняе на двори...
            -Та воно ще з вэчора трохы воняло... Як з уборной...

             Меня так и подбросило на кровати:

             -Ма! Ба! Что воняет? Где воняет? Чем воняет?

             Бабушка рассмеялась:

             -Та  гивном воняе... Можэ, то ты закакався?

              Не дослушав бабушку, я  стремглав полетел к друзьям с «радостной» вестью: воняет! У дома Кукурии  уже толпились соседи, в воздухе стояло зловоние, и на предстоящем мероприятии уже разразился скандал: дрожжи сделали свое дело.

              Подванивать начало ещё в субботу вечером, но Кукурия твердила, что «то з коксохиму  витэр  дым прынис»... Однако сват, вышедший ранним утром «до витру», обомлел от увиденного: по бетонной дорожке, ведущей от уборной во двор, рекой лилась вонючая квашня, заполняя собою двор. Ему стало все понятно, и, быстренько собравшись, сваты  «ушились» восвояси, а Кукурия упала в обморок. Пока сестра приводила её в чувство, обнаружилось, что из закрытой на ключ спальни исчезла Люба-Любаша! Не обнаружили в спальне ни свадебного платья, ни фаты, ни туфлей...

                - 8 -
               Пришедшая в сознание Кукурия заливалась слезами, выла и причитала, сидя за  столом в саду:
     - Опозорылы!  Любка! Зараза! Вбыла! И платтячко вкрала...и тухли... Та щоб тэбэ, заразу, розирвало на шматочкы...

               Соседки сочувствовали Кукурии. Приглашенные сожалели, что им не доведется выпить и  отведать деликатесов. Строили предположения, кто мог устроить такое, и как Люба могла сбежать из  закрытой на ключ спальни. Кто-то видел каких-то мужчин возле забора несколько дней назад. Кто-то слышал, что  прошлой ночью возле дома  тарахтел мотоцикл.

              А мы  торжествовали: «Вот тебе, Кукурия, зять с машиной! Вот тебе за наши мячи! Вот тебе, Стиляга, наша Люба- Любушка!» Чтобы не мозолить глаза взрослым и не отвечать на их вопросы, мы всей компанией ушли на ставок: еще можно было искупаться и поваляться на солнышке.

              И всё же расспросов мы не избежали. В ответ мы что-то мямлили про каких-то мужиков:
            - А в чем они были одеты?- допытывалась  «квартальная».
            - В штанах...-отвечал кто-то.
            - И в рубашках... -следовало дополнение  от другого пацана.
           - А сколько их было?
           - Кажется, двое... Или трое...
           - Или трое...
           - Не-а.. Точно трое.. Или все-таки двое...
           -  Ну да, ну да... Или двое, или трое... И все в штанах...и в рубашках...-улыбалась квартальная.

              Не услышав от нас ничего вразумительного, взрослые прекратили расспросы.  А Кукурия, кое-как приведшая с помощью сестры двор в порядок, закрыла дом и надолго уехала в село. Исчезнувшую Любу так и не нашли, но говорили, что она оставила Кукурии  какую-то записку.

            ...Понемногу страсти по испорченной свадьбе улеглись и перестали быть главным событием на нашем краю. Однако через два месяца история получила неожиданное продолжение: Люба и её отец  дядька Павло, объявились в городе. Соседки, видевшие их, рассказывали, что у девушки на правой руке было обручальное кольцо, что она была без косы. Что Кукурия не пустила их в дом, и они некоторое время находились в доме родителей Валентина. Чуть позже прояснились и подробности: сбежав из дому, Люба уехала к отцу в Сибирь. Туда же приехал и Валентин, выпросивший у командования части краткосрочный отпуск, и там же они поженились. А Кукурия  продав дом и «мэбли»,  вскоре навсегда исчезла из нашего поселка.

            Через несколько лет Валентин и Люба-Любаша приезжали к родителям, однако мне не довелось встретиться с ними: окончив школу, я учился в институте, «в области». Даже теперь, встречаясь с друзьями детства, мы смеёмся, вспоминая наши проделки.
      
                - 9 –

            Среди дорогих моему сердцу вещей хранится  старенький дерматиновый мяч,  зашитый суровой ниткой шву и проткнутый Кукурииным ножом в другом месте. Натыкаясь на него, с нежностью беру в руки, вдыхаю его запах, рассматриваю повреждения от ножа, и с улыбкой вспоминаю эту историю. И знаю, что никогда его не выброшу – ведь мы с ним оба родом из детства...

                Виталий  Алексеев, 9 декабря 2014г.