Жил-был... и его истории. История 2. Глава 8

            Однажды утром, когда погасшие на небе звезды позволили мне прекратить работу, я, опершись на канатное ограждение, стоял на палубе и любовался морским рассветом. Прошедшая ночь была безоблачной, что позволило мне всю ночь прокладывать маршрут. Занятие это несколько утомительное, потому что приходится всю ночь лежать на спине и смотреть в небо, стараясь при этом не уснуть. Такое могут немногие. А вообще читать звездный рисунок несложно. Чтобы не заблудиться в море, достаточно знать хотя бы основные созвездия. Одним из таких созвездий является созвездие Компас. Представляет собой скопление звезд в виде стрелки, всегда указывающее в одну сторону. В какую сторону – неизвестно, однако известно, что в ту сторону плыть не надо. Кроме этого на небе легко найти созвездие Удивленного Персея. У этого созвездия есть красивая легенда. Дескать пришла однажды домой Ахинея, жена Персея, без стрингов( стринги – это атрибут женской национальной одежды),а стринги потерять не к добру считается. По одной легенде отдала Ахинея стринги богатырю Рахитису раны перевязать после боя с Минетавром, по другой, стринги украл вредный божок Фетиш, в любом случае убранство было неполным. Расстроился Персей, сел на своего Пегаса и поехал стринги искать. Быстро-быстро он ехал, аж у Пегаса крылья погнулись. Пришел тогда Персей к Одиссею и заплакал под бременем павших на его голову неприятностей. Сжалился Одиссей над Персеем и отдал тому свои стринги, что было полной неожиданностью для Персея, так в среде богов было принято носить семейники.  Говорят, что в созвездии собственно и отражен факт передачи стринг и удивление Персея.
     После того как Персей вернулся к Ахинее, та была так рада, что аж искры из глаз посыпались, а на небе появилось еще одно рассыпчатое созвездие. Звезды в этом скоплении так малы, что их и звездами не назовешь. Так и говорят на них – созвездие звездюлей. Об этом тоже есть легенда, но подробности я не помню.
         Пока я стоял на палубе, на корме нашего судна появился наш молодой колдун Алан. Меня он не заметил. Я же мог наблюдать, как маг совершал странные пасы руками, периодически наклоняясь за борт. Со стороны могло показаться, что колдун делает утреннюю гимнастику или отгоняет надоедливых летающих рыб. Летающие рыбы чрезвычайно назойливы. Они часто сопровождают корабли в море, периодически приставая к членам команды и норовя поцеловать в губы или хотя бы в шею. Известны случаи, когда особенно понравившимся морякам рыбы ставили долго заметные засосы, что неизменно становилось поводом для семейных разборок по возвращению матросов к женам. Вообще, этих рыб и рыбами назвать сложно. Почти все время те проводят в воздухе, лишь время от времени ныряя в воду, чтобы промочить пересохшие от поцелуев губы. Но летают они и целуются молча, а раз молчишь, значит, рыба.
      Тем временем Алан закончил махать руками, после чего перегнулся за борт и плюнул в море, чего от благовоспитанного мага я вообще не ожидал.
        Вообще, чтобы заниматься магией, надо иметь хорошую физическую форму. Многие заклинания требуют от волшебника не дюжей выносливости и тренированных мышц. Я знаю, например, что в процессе лечения обычной паховой грыжи магу приходится неоднократно садится в продольный шпагат, а в особо запущенных случаях так даже в поперечный. Здесь тоже нельзя перебарщивать, потому как известны случаи, когда особо усердные и гибкие маги втягивали своим пациентам-мужчинам грыжи вместе с вторичными, а иногда и первичными половыми признаками, что вносило путаницу в дальнейшее определение половой принадлежности страждущего. Впоследствии такому целителю приходилось читать заклинания, совершая сальто назад, чтобы извлечь на божий свет то, чему неплохо было бы быть снаружи. Многие несведущие, наблюдая за работой таких магов, делали скоропалительные выводы, что такие упражнения являются залогом крепкого здоровья и профилактикой недугов. При этом они копировали эти движения, а порой придумывали свои, убеждая окружающих, что этого достаточно для оздоровления организма.
           Небо было ясным, море катило свои сладкие волны от одного горизонта к другому, и ничто не предвещало беды, когда вдруг раздался страшный скрежет, как будто по килю провели наждачкой особо крупного калибра, и наш корабль сильно качнуло. Не успели мы понять, что случилось, как вдруг что-то сильно толкнуло судно в днище и посудина накренилась сначала в одну сторону, потом в другую. Скрежет повторился и корабль начало сильно раскачивать. Качка была такой сильной, что устоять и не вывалиться за борт можно было только вцепившись в хорошо закрепленные предметы или в человека, вцепившегося в закрепленные предметы. Смотрящий на смотровой площадке, по-видимому, не имел такой возможности, поэтому на всякий случай сразу упал в море откуда и закричал:
 - Кораблезец!
     И непонятно было, что означает это страшное слово: обыкновенное ругательство, необыкновенный природный катаклизм либо прогноз на ближайшее будущее. Я сел на ступеньки лестницы на капитанский мостик, вцепился в перила, и когда завтрак у меня в желудке уже начинал думать выглянуть посмотреть, что же происходит на самом деле, над ухом кто-то произнес:
 - Жирногуль.
   Подняв голову, я увидел возле себя немолодого моряка, который, придерживаясь одной рукой за мачту, что-то высматривал в море. Незанятой рукой он вынул изо рта трубку, посмотрел на меня и повторил:
 - Жирногуль.
   Я, конечно, понимаю, что моя комплекция далека от идеала, и что я не очень похож на морского волка, сидя на карачках с синим от тошноты лицом, вцепившись в лестницу, но в создавшейся обстановке мне кажется неуместным указывать на мои недостатки, потому что потенциальным утопленникам не гоже выяснять отношения. Все это я успел подумать и не успел сказать, потому что нас начало качать так сильно, что я стал путать небо и море. Но все же решил для общего развития уточнить:
  - Какой жирногуль?
На что получил исчерпывающий ответ:
- Одинокий. Жирногуль одинокий.
   До меня дошло, что качка на всех влияет по-разному. Одних тошнит, другие начинают заговариваться. Поэтому решил не спорить с безумцем и отползти подальше, но не успел. Матрос придержал меня за плечо и сказал:
   - Да вы не беспокойтесь, он почешется и уйдет. Вы сейчас сами его увидите.
   Спустя некоторое время качка прекратилась. Я не без помощи матроса поднялся на ноги, а тот указал мне в море. Глянув на воду, я увидел, как из глубины показалась огромная туша, сплошь покрытая различного размера и форм выступами, напоминающими плавники, хотя это могло иметь и другое предназначение. Размерами чудище вряд ли уступало нашему судно. Некоторое время покачавшись на воде, существо махнуло тем, что я принял за плавник,  и погрузилось в толщу воды.
 - Жирногуль безобидное существо. – пыхнул трубкой матрос. – Спину в море почесать не об что. Вот он о корабли и трется.
 - А почему одинокий? – спросил я.
 - Жирногуль гермафродит. Один живет. И спину некому почесать, вот.
- Так может ему о другого жирногуля потереться? – предложил я.
 - А Вы бы хотели, чтобы я о Вас терся. Вот и для него эта мысль неприемлема. Предпочитает сам себя тереть. А до спины не достает.
       Я подумал, что, с одной стороны жалко жирногуля. А с другой, хорошо, что он гермафродит. Если бы он наш корабль за жирногулину принял, вряд ли бы наше судно его ухаживания выдержало.