День рождения

21 января 2015 г.

Я бездарно провела этот день, бездарно!

Не в смысле отсутствия подарков, конечно. Одни ваши поздравления чего стоят! Я так им радовалась, вы б меня видели… Скакала по своей общажной комнате, как коза валдайская.

Кстати, знаете, почему именно «валдайская»? Ну, во-первых, потому что так нас всю жизнь в случае особой бестолковой резвости называет Лариса Анриевна, наша вожатая в лагере и по жизни, у которой День рождения был вчера – и я втайне по-детски горжусь таким соседством. А во-вторых, долгое время никто и не знал причины такой географической привязки – пока мы не съездили вожатско-пионерской компанией на Валдай. И встретились с ней, с той самой козой валдайской…

Невозможно было её не узнать. Я не знаю, что она делала до нашего прихода, как умудрилась, но мы увидели её застрявшей в заборе. В какой-то неимоверной позе. Представляете себе классический деревенский дом с наличниками, заборчик из деревянных планочек чуть выше,  чем по пояс? Ну вот. И коза, которая между этих планочек просунула то ли рога, то ли копыта – не помню уже точно. Ведь это как надо было скакать, чтобы так вляпаться?! А теперь, конечно, – тыр-пыр, туда-сюда, вперёд-назад – всё без толку. Коза орёт, хозяева ещё пока не орут, но скоро будут, и матом, потому что обалдевшая от страха коза их к себе, естественно, не подпустит и сама тоже не выпутается. Разве что доломав забор. Ду-у-урища…
Не знаю, как вы, а я с тех пор довольно ярко представляю, кем меня ругают…

В общем, сегодня в моём дне были постоянно возобновляющиеся скачки по комнате, маленькая прогулка с утра и репетиция хора вечером (причём на репетиции, как назло, часа полтора отрабатывали "чёрную мессу", а я слонялась по коридору, стараясь не слушать, но и не пропустить момент, когда пора будет возвращаться). Буквально всю остальную часть дня я, объевшись круассанами, продрыхла, таким образом сократив себе праздник часов на пять минимум.

Но знаете – зато! зато мне снились сны. Я нагло пользуюсь тем, что у меня почти не бывает кошмаров. Даже в душной комнате, даже после чересчур плотного обеда. И я разлеглась на неразобранном диване в приятном предвкушении, будто на мягком кресле кинотеатра «Космос». И не обманулась. Мне снилась Россия. Не помню точно что. Но какая разница! Там было много подмосковного снега, а ещё московское метро – в районе станции Университет. И электрички – наши, и люди – свои, и язык – родной. Можно сказать, побывала дома.

Нет, здесь, во Франции, это всё-таки тоже подарок, и немаленький!

А чтобы как-то загладить ощущение, что я в этот день не сделала ничего полезного, выложу-ка я сюда одну бессюжетную зарисовку с хора. Наверное, уж недели две назад, не удержавшись, записала это по дороге с репетиции – прямо в метро, на коленках, на последних пустых листочках в романе Флобера (больше было не на чем). И всё никак не перепечатаю, чтобы показать вам. Не то чтоб там было что-то сверхъестественное – просто я невероятно пожалела (первый и единственный раз в жизни), что я не художник-портретист…

КАРТИНКА

О, какая у нас есть девочка в сопрано! Ей-богу, простите за прямоту, все девки как девки, а она картинка. Куколка. Фарфоровая. Была бы художником – взялась бы рисовать, честное слово!

Она миниатюрненькая, но не бесплотная – оформленная. Изящность – совершенно непроизвольная, кажется, врождённая – во всём. Во что бы она ни была одета, хоть в драные джинсы. Впрочем, даже поверх рваных джинсов всегда какая-нибудь такая кофточка, какой ни у одной другой нет – с широкими летящими рукавами или там с кружевным воротничком.

Каждое движение будто бы отрепетировано и поставлено – хоть сейчас на сцену! Скажем, она придёт на утреннюю воскресную репетицию сонная – и зевнёт, а то потрёт глаза, а то и вовсе закроет лицо руками. Так вот этим её жестам любая оперная дива позавидует! Настолько это красиво и одновременно естественно – другие это годами отрабатывают. И покачивание головки в такт музыке на «скачущих» нотках, которое у другой сошло бы за жеманство, у этой в полной гармонии с позой, осанкой и выражением лица.

Лицо! Вот что в ней самое кукольное! Я думала, таких лиц уже не бывает – это нечто из времён Елизаветы Петровны.
Беленькое, идеально овальное. Никаких выступающих скул и треугольного сужения к подбородку, как у современных модельных красавиц. Никакой агрессивности – всё мягонько. Тёмные глаза, пышные ресницы, маленький носик, маленький рот, подчёркнутый неизменно ярко-красной помадой, который обворожительно округляется, когда она берёт высокие ноты. И броскость помады отнюдь не отдаёт вульгарностью: она тоже, как ни странно, естественна! В этом лице все линии яркие, всё либо чёрное, либо белое, либо – красное.

А главные во всём лице – брови. Подведённые, чёткие подвижные дуги, всегда словно немного взлетевшие – и это классическое выражение наивного изумления, заметное хоть за десять рядов амфитеатра! Высокий белый лоб, совершенно чёрные волосы, будто сами собой, без единой шпильки, улёгшиеся в пучок, и цветок в волосах. Всё. Тенора и басы в ауте.

Я понимаю, понимаю, что набросала портрет до тошноты миленький и банальный до невозможности. Но в том-то и дело, этим-то он меня и сразил! Я думала, в жизни такого не бывает, что это романисты придумали. А вот же она, живая девочка, смеётся и болтает с подсевшим к ней молодым человеком.

Ибо тенора и басы действительно покорены. Вот уж кого они до самого начала репетиции в одиночестве не оставляют! И благодаря этому факту сегодня картинка для меня дополнилась окончательно. К куколке подсел красавец брюнет.
Да-да, есть у нас в хоре и такой типаж, они тоже существуют (во Франции, по крайней мере). Тёмные прямые волосы, голубые глаза, благородное лицо, изящная фигура.

Брюнет, к тому же, по-видимому, долго занимался танцами, потому что он единственный виденный мной в Париже человек, который так держит спину. Даже когда сидит на неудобных сорбоннских скамьях... Даже когда закидывает ногу на ногу.
Именно  так он и сидит сейчас рядом с фарфоровой девочкой. Голова чуть откинута назад, взгляд благосклонен, кисти рук – одна на другой – небрежно сложены на колене. Девочка, слушая, вся устремляется к нему, а когда обдумывает ответ – умненько потупляет глазки, опускает ресницы.

И у меня создаётся полное ощущение, что я в театре. И смотрю что-нибудь из XVIII века. Скажем, комедию Мариво «Игра любви и случая». Которую я вообще-то терпеть не могу за слащавость и легкомысленность (кто не читал – не читайте). Но картинка!.. Картинка…