Почва

-Мистер Салливан, вы понимаете, что безумны?
Больной смотрел в пол безжизенным взглядом и ничего не отвечал.
-Мистер Салливан, вы меня слышите?
***
-Я ответил уже трижды.
-Нет, вы молчали.
-Я не стану повторять.
-Мистер Салливан, вы все это время молчали. У нас здесь диктофон, я могу доказать.
-Вы действительно считаете себя доктором? Ваша работа столь глупа.  Вы сами то верите, что способны излечить человеческую природу?
-Миллиарды людей здоровы, но вы...
-Покажите мне здорового человека!
-Успокойтесь.
-Неужели вы и себя считаете здоровой? Тьфу! Ваше "здоровье" так же относительно, как все в этой вселенной. По-моему, это вы больны, доктор.
-Чем же не подскажите?
-Тем же, что вы диагностировали мне - безумием. Вы живете в мире суеверий, религии, красивых слоганов и бесконечной рекламы. Вы раб, который хочет быть рабом, разве это не безумие?
-Скажите, Салливан, а вы? Вы считаете себя выше?
-Увы, мне досталась роль почвы.
-Что вы имеете в виду?
-Идеи не берутся из ниоткуда, они произрастают в таких, как я или те бедолаги, которым назначили шоковую терапию с вашей легкой руки. Идеи - это семена, доктор, и для этих семян нужна среда, почва, люди, у которых полет мысли столь неконтроллируем, что они способны культивировать идею.
-Но вы не назвали себя рабом. Вы не ответили: вы считаете себя выше?
-Я раб. Самый настоящий. Идеи впихиваются в головы таких, как мы, без нашего ведома. Нас никто не спрашивает.
-Но, на ваш взгляд, вы особенный.
-Как можно заметить, не каждый человек подходит для этого. Вся эта серая масса неведения живет в одинаково глупом мирке, где нет места людям, которые его ломают. Этот термин вроде называется массовое безумие. К чему это я? А к тому, что вы здоровы лишь потому, что именно ваше состояние души считается здоровым большинством этих бедолаг. Вы цепляетесь за свой жалкий мир, как дитя за мать и дрожите перед такими, как мы.
-Перед вами никто не дрожит, мистер Салливан, хватит питать себя иллюзиями. С момента нашей первой встречи прошло уже 2 года, но никаких явных сдвигов я не наблюдаю. Простите, но мне придется...
-Назначить мне уколы? Сделать из меня послушного овоща? Или быть может сразу шоковую терапию?
-Это для вашего же блага, мистер Салливан.
-Моего ли?
Доктор многозначно вздохнул.
-Кто мог подумать, что вы, профессор астрофизики, который своими идеями, казалось, вводил человечество в эру космоса, оказался лишь безнадежно больным человеком?
-Поставьте на мое месте любого другого заслуженного ученого. Результат не изменится, я вас уверяю.
Доктор зафиксировал взгляд на безжизненных глазах пациента.
-Вы и сами потеряли надежду, верно, профессор?
-В таких местах, как это, надежда лишь усугубляет уровень депрессии и стресса. Вы не можете меня излечить, потому что я не болен. Но вы и не отпустите меня, потому что?
-Вы опасны.
-Видите? А говорите, что вы не дрожите. Да, я опасен для общества, тем не менее я не являюсь каким-то серийным убийцей или педофилом, которых куда больше. Но им почему-то сохраняют рассудок, а нам нет.
-Мне очень жаль, профессор.
-Именно об этом я и говорю, вы не доктор, ваша деятельность не лечение. Вы лишь сито, через которое просеивается население, а я застрял между решеток вашего фильтра и меня следует выбросить, как любой брак.
-Что вы от меня хотите?
-Я, доктор, жить хочу, мыслить, чувствовать.
-Вы будете жить.
-Я буду уже не человеком, я буду телом.
Кабинет погрузился в молчание.
-Позвольте, доктор, сыграть от противного?
-Хорошо
-Представьте на секундочку, что ваши взгляды, ваше мировоззрение, которое вы расширяли с течением жизни становится чуждым всему миру.
-Я понимаю куда вы клоните, но, к счастью, я здорова...
Волна смеха пронеслась по кабинету.
-Неправда, доктор, нихрена вы не здоровы!
***
Доктор О'Нил наблюдала за процедурой ввода препаратов. В её сознание было посажено семечко, она это сама понимала. В первый раз у неё сложилось впечатление, будто в том разговоре пациентом был вовсе не Салливан.
Доктор О'Нил знала, что это лишь дело времени, когда она окажется перед своим коллегой в кресле её же кабинета.
***
-Мисс О'Нил, вы понимаете, что безумны?
Больной смотрел в пол безжизненным взглядом и ничего не отвечал.