Демон Собирателя. 2 глава

Холмгор ему никогда не нравился. И вовсе не суетой тесных улочек, в которых незаметно срезать с пояса кошель мог даже младенец. Да и не особенностями местного правосудия, основанного на том, что все должности в страже – от мечника до самого босого привратника – занимали исключительно вчерашние душегубцы да ворюги. Ну, как бывшие… Ремеслом своим они продолжали промышлять, даже нацепив воинскую одежку. И потому не приведи Приводящий кому приезжему обратиться к ним за помощью в поимке, например, карманника. Тебя же самого в том обвинят, отберут всё, что еще не умыкнули воры, и выставят из города. Если просто пинком за ворота – повезет. А коль попробуешь шуметь да искать правды – тогда не повезет оказаться за городскими стенами где-нибудь на дне болота. Которое потому и назвали-то Чужедальним, хотя начиналось оно почти у околиц окраинных, нижних домов.
Холмгор Пепел не любил, потому что ни разу еще не являлся сюда порожняком. А разный груз, что волок в этот город, по какому-то странному стечению обстоятельств постоянно приходилось переть на собственном горбу. Как правило, после изнурительного похода с какого-нибудь края света. Вроде бы невелика беда: груз – это ж всегда хорошо, это ж прибыток. Ну, да. Однако тащить его следовало к знакомому перекупу в Шустрый квартал, который находился значительно выше, чем въездные ворота. 
Угораздило же какого-то умника построить город прямо на склоне горы!
Перекуп, как всегда подозревал Пепел, тоже открыл свою лавчонку на этакой верхотуре вовсе неспроста. Пока доволочешь до него сколько-нибудь ценный, но при этом не слишком легкий хабар – и сам готов будешь спустить его вдвое дешевле, лишь бы не тащить обратно.
Собственно, с этого их разговор всегда и начинался:
- О! – широко раскрыв для дружеских объятий руки, с довольной улыбкой под крючковатым носом шагнул в нему лавочник. – Тьма спускается на мир быстрее, чем спешит появиться на моем пороге мой старый добрый друг!
- Может, потому, что ее ты еще ни разу не облапошил?
Пепел ослабил узлы на веревках, что удерживали у него за спиной пусть и вместительный, но совершенно неприглядного вида ящик. Осторожно опустил свою ношу на землю. Со стоном облегчения разогнулся, обеими руками уперевшись в поясницу. Отвечать на распростертые дружеские объятия он как всегда и не подумал. Пусть даже и не сильно ценил содержимое своих карманов, но все-таки справедливо считал его личной собственностью, и делиться ею ни с кем, особенно поведясь на старую воровскую уловку, вовсе не собирался.
Перекуп, впрочем, и не ждал другого.
- Что привело тебя на мой порог в этот раз? – желтозубая улыбка неприятно продолжала лучиться доброжелательностью и гостеприимством, а холодные черные глаза бесцеремонно обшарили ношу гостя и, скорее всего, уже определили ей первую цену.
- Зарок, имей совесть. Да любой упырь сначала пригласит гостя в дом, а уж потом начнет рвать ему глотку. Давай дела обсудим подальше от посторонних глаз.
- Дела? – фыркнул лавочник. – Да какие там дела? Слово даю, что товар твой стоит равно столько, сколько глиняный горшок. А их, как ты знаешь, спокойно продают на улице.
- Слово твое стоит раза в три меньше, чем разбитый горшок, и ты сам, Зарок, это знаешь. А принес я тебе … хм… до такой степени редкую в наших краях штукенцию, что, поверь, даже твои бесстыжие глаза повылазят от удивления и запрыгают вниз по этой самой улице. Так что тебе же лучше, если мы все-таки пройдем внутрь.
Берлога Зарока мало напоминала лавку. По городу должна была прокатиться основательная чума и холера, убивающая всех остальных купцов, чтобы кто-нибудь из покупателей ввиду отсутствия выбора захотел посетить его заведение. Грязный пыльный сарай, набитый чуть не до потолка горами никому не нужного хлама. Судя по запаху, кое-где даже начавшего гнить. Тем не менее, стоял этот хлев в престижном районе города, где находиться просто не мог, не будь чрезвычайно прибыльным.
- Ну, так что? – снова вскинул вверх кустистые брови Зарок, лучась донельзя фальшивым добродушием.
- Мы дело будем делать – или покашлять от твоей пыли сюда зашли? – и не думал сдаваться Пепел.
Скупщик полоснул его косым взглядом и бегло оглядел свою хибару, будто это его заманили в это подозрительное место, а вовсе не наоборот.
- Ты исчез, - наконец, вполголоса прошипел он. – Тебя долго не было. Очень долго. Начали даже ходить слухи, что уже и не появишься никогда. И вот ты возникаешь на моем пороге с каким-то наскоро сколоченным ящиком за спиной и хочешь, чтобы я поверил, будто все нормально и за твоим появлением ничего не кроется?
- Извини за ящик, но его действительно пришлось сколотить на скорую руку. Потому что на виду у всех это, - он ткнул большим пальцем себе за спину, куда вновь водрузил свою ношу, - попросту не пронесешь. А что до долгого отсутствия и внезапного возвращения… Разве не так начинаются все байки про несметные сокровища?
- Мы с тобой знали друг друга много лет. И за все эти годы таинственности в тебе было гораздо меньше, чем в последние пять минут.
- С удачей всегда так. Можешь всю жизнь горбатиться фермером, и когда примешься в старости рыть могилу для последнего своего внука, загнувшегося от голода, возьмешь да и наткнешься на сундук с золотом.
- От которого проку уже не будет.
- От золота прок есть всегда. Кому-нибудь, где-нибудь, когда-нибудь, но оно обязательно пригодится. Разве ты не хочешь, чтобы пригодилось оно именно тебе?
Зарок шумно выдохнул, еще раз бросил оценивающий взгляд на пыльный короб за плечами Пепла и закатил глаза.
- Я обязательно об этом пожалею. Заходи.
Он дернул какой-то незаметный рычаг, и вдоль одного из хилых столбов, держащих кровлю, с тихим шепотом раскатался рукав веревки. Подойдя к ней, лавочник жестом показал своему гостю сделать несколько шагов в сторону и дернул за канат. Внизу что-то глухо щелкнуло, клацнуло, грохотнуло – и в полу открылся люк. Ступени вели в пахнущую плесенью темень.

+++

- Ты уверен, что это человек?
Девочка лежала на каменной столешнице. Пепел подозревал, что до тех пор, как Зарок раскопал этот склеп, стол сей мог служить для каких угодно гнусных целей. Ну, или полезных, это как посмотреть. Например, на нем могли потрошить покойников перед мумификацией. А может, и живых людей – во время жертвоприношений. Задумываться об этом, честно говоря, не особенно хотелось.
Да и раскудахтавшийся скупщик не давал.
- А на кого она, по-твоему, похожа?
- В том-то и дело, что ни на кого! В том-то и дело! Где это ты видел, чтобы у людей были дети? В этот мир нас сопровождает Приводящий, ты этого разве не знал? И это то единственное, что отличает нас от всякого зверья, которое примитивно и далеко от богов настолько, что может размножаться само.
Пара факелов, торчащих из стен, не столько разгоняли обступившую их мглу подземелья, сколько дорисовывали теням рваные мрачные контуры. Даже безмятежно посапывающее детское лицо в этой пляске огня время от времени оборачивалось зловещей маской.
- Когда это ты успел податься в проповедники?
- А ты когда успел записаться в последние дураки?
- Видимо, я не один на свете такой дурак. Ее, запертую в специальный ларь, охранял приличный караван вояк. Думаешь, к дешевой безделице приставят вооруженную охрану?
- Вполне могут. Если, например, везут ее в Сады Инквизиции, чтобы там исследовать и уничтожить. И охрану приставили не для того, чтобы ее охранять, - Зарок брезгливо ткнул в сторону худенького тельца, одетого в странного вида яркую одежду:  расшитую цветами синюю кофтенку, застегнутую спереди на меленькие пуговки, и украшенные точно таким же узором штанишки с какой-то узорной каймой понизу. Жест этот показался Пеплу не сильно уместным хотя бы потому, что спящий ребенок выглядел куда опрятнее всей хибары перекупа. Да, в общем-то, и всей его жизни.
- Для чего ж тогда? – Пепел очень сильно постарался, чтобы в голосе его прозвучало как можно меньше брезгливости.
- Для того, чтобы охранять ОТ НЕЕ.
Вор взглянул в темные от злости глаза контрабандиста, еще раз перевел взор на тихо спящую девочку. Аккуратная, хоть и уже немного ослабленная светлая коса, вздернутый нос, едва заметные пятнышки веснушек.
- Что, по-твоему, она может тебе сделать? Умилить до смерти?
- Убить, рог тебе в бок, до смерти! – зашипел Зарок, косясь на ребенка и стараясь ни в коем случае не разбудить это «чудовище». - Перегрызть глотку, забрать душу, выпотрошить кишки – да что угодно. Каких только тварей не осталось в этом мире после прошлых его… обитателей. Кстати, - оживился он еще больше, - о народе, что жил здесь до нас, ничего ж не известно. Ну, кроме того, что его остатки ненавидят людей пострашней любой самой злобной и клыкастой твари. Может, она – как раз ИХ ребенок? А?
На сей раз Пепел выдержал негодующий взгляд и даже сумел в ответ поднять уголки рта в подобии улыбки. Не сильно, конечно, доброжелательной и уж точно не открытой и искренней – но сварливой бабе лучше уж улыбнуться, чем ткнуть сапогом под зад. Вони будет меньше.
- Да мне, думаешь, есть какое-то дело до ее родителей? Ты что ли решил, будто я тащил ее через Пустошь, давясь слезами умиления и преисполнясь отцовского долга? Это, затопчи тебя петух, ребенок. Понимаешь? Ре-бе-нок. Нечто, чего никогда в мире людей еще не было. То есть редкость такая, что даже вообразить невозможно. И ты будешь сейчас пугать меня какими-то байками о вурдалаках и оборотнях вместо того, чтобы прошустрить по своим каналам, вынюхать, кому этот груз можно втюхать за очень приличный куш? Зарок, ты либо успел стать святошей-сеющим, либо пытаешься очень крупно меня надуть. Ни то, ни другое тебе на пользу не пойдет. Ты меня знаешь.
- Времена меняются, - чуть поостывшим тоном проворчал перекуп.
- Вот и не доводи до того, чтобы для тебя они вообще закончились.
Вставленный в крепление на стене факел, злобно зашипев, недобро плюнул искрами.
- Ладно, - опустил голову торговец. – Ладно. Посмотрим, что можно сделать. Только ты, - он снова истово вскинул голову, гневно уставившись на вора, - оставайся здесь. Сиди с этим своим сраным сокровищем и не вздумай позволить ему заразить мой дом какой-нибудь вампирской дрянью.
- Можешь на этот счет быть спокоен, - примирительно поднял руки Пепел. – Только геморроем.
Двинувшийся было к выходу Зарок остановился и резко развернулся.
- Это не смешно, - ткнул он своим немытым корявым пальцем в грудь вору.
- Тебе виднее, - пожал тот плечами.

+++

Здоровый сон еще никогда никому не помешал. Наоборот - от него одна только польза. Как и от среды, в которую стремиться поместить своё тело всяк человек, пытающийся удрыхнуть. Чтобы было потише, потемнее и подальше от посторонних глаз. Пепел, например, решил забиться в глубокую выбоину в стене, подозрительно идеально подходящую под уложенное горизонтально тело. Не иначе, до того, как стать неотъемлемой частью складского помещения контрабандиста, ее функция была менее меркантильной. Скорее всего, даже ритуальной – например, полкой для покойника в склепе. Куда делся предыдущий владелец жилплощади, и насколько может быть прогневан его дух сложившейся ситуацией, вдосталь натерпевшийся в шкуре тягловой скотины путешественник задуматься не потрудился.
Завалился да уснул.
Проснулся от недобро шебуршащего движения. Первым делом мысленно оправдал сам себя. Да, сплоховал: расслабился до того состояния, что подпустил незнамо кого вплотную к любимой своей персоне. Но ведь на то и причины были, до крови изрывшие мозолями от веревок оба плеча. Усталость, упадок сил и прочее обезвоживание. К тому же отменная реакция тела и годами взращенная осторожность и на сей раз неплохо себя проявили. Организм не вскрикнул, не дернулся, даже воздух из груди не выпустил с предательской натугой - лишь открыл глаза и сразу весь обратился в слух.
Понимание того, что именно сподвигло измочаленное тело вытряхнуть из сладкой дрёмы сознание, пришло сразу же.
Тихое позвякивание. Так могут бренькнуть шпоры, аккуратно замотанные тряпицей. Или крестовина меча, чуть чиркнувшая о пряжку ремня. Звук этот в любом своем проявлении говорил лишь об одном: тот, кто приперся в зароков подпол, вооружен, но факт этот пытается скрыть. Одно из самых паршивых сочетаний, что Пепел встречал в жизни.
Не дожидаясь, пока вражина подберется своим ножом вплотную к ребрам предполагаемой жертвы - то есть, к его ребрам, - Пепел аккуратно, что свалившаяся с постели простыня, соскользнул со своего сокрального ложа. И уж у него-то в момент важного маневрирования никакое железо не бряцнуло. Даже когда вынул короткий меч из ножен. Неспроста обитых у горловины тканью.
  Факел в стене успел потухнуть, потому темнота в склепе царила первостатейнейшая. Но у кого в этой ситуации была фора, вопрос спорный. Вполне возможно, что неизвестный посетитель шарился в здешних закромах уже давно, и глаза его вполне могли попривыкнуть к непроглядному мраку. Но был и второй вариант: припёрся он только что, и в таком разе преимуществом располагал Пепел. В любом случае сразу резать человека без разбора никуда не годилось. Может, он вовсе не вор, а слуга, например, Зарока. Или вообще сам перекуп решил-таки по-тихому умыкнуть редкий хабар. Обычный поворот дел в их среде обитания.
К тому же воришка мог заявиться и не сам по себе. А с менее звякающим и, соответственно, куда более опасным напарником. Или даже не одним. И тогда уже не факт кто кому требуху вокруг шеи намотает.
Позволив глазам чуть привыкнуть к темноте, Пепел потихоньку двинулся вдоль стены по направлению к выходу. Теперь он уже мог разглядеть гостя. По крайней мере, его силуэт. Правда, никаких особых барышей с того не поимел - неопределенного вида контуры не могли рассказать ни о манере движений клиента, ни даже о его размерах.
Оставалось одно. Зайти за спину, и...
- Туалет дальше по коридору.
От внезапно прогудевших прямо над ухом слов незнакомец вполне ожидаемо забавно дернулся и постарался как-то сманеврировать. То есть - отпрянуть в сторону. Поди пойми: то ли от страха, то ли от обуявшего желания свистнуть сабелькой навстречу прозвучавшим словам. В любом случае, далече скакнуть у него не вышло. Остановил неосторожный порыв на диво своевременно приставленный к горлу клинок.
- Что ты, что ты..., - успокаивающе прошелестел Пепел. - Не суетись. Дёрнешься, так единственным, кто тут отрежет тебе башку, будешь ты сам.
Человек с размытым силуэтом с готовностью внял голосу разума. Пусть даже и издал его такой сомнительный источник, как горло Пепла. Замер и даже кадыком не дёрнул. Который, к слову, как и половина рожи, у него оказался в изрядно запущенном состоянии. В том смысле, что густо зарос бородой.
- С чем пожаловал? Добрые люди, говорят, впотьмах по чужим домам не шастают.
Сложившаяся ситуация не могла не радовать и не настраивать на благодушно-шутейный лад. Ни застать врасплох, ни ограбить он себя не позволил. Да к тому же еще вывернул положение так, что сам оказался в выгодной позиции игрока, имеющего полное моральное право задавать вопросы с позиции силы. Правда, не в состоянии нарадоваться своей прыти да удали, совершенно выпустил из головы важный аспект. Который, кстати, даже вполне серьезно обдумывал, подбираясь к бородачу с тыла.
Касался он того момента, что гость мог притащиться не один. И, например, оружием гремел вовсе не он.
Собственно, как в воду глядел.
И, надо отдать должное взлелеянной годами осторожности, мысль об этом озарила голову на секунду раньше, чем его собственный кадык почувствовал досадный холодок заточенного до бритвенной остроты железа.
- Именно поэтому ты здесь? - прогудел сзади грудной голос, который мог принадлежать исключительно большому человеку. Поскрипывание кожи и бряцание железа явно исходили от его воинского облачения. В пользу того же предположения говорила и масса клинка, давящего на пеплову шею. Между тем, удерживал эту тяжесть на весу ее владелец на удивление спокойно, что могло свидетельствовать лишь о неприятно непомерной его силище. Дрогни хоть одна жилка в его руке - и громоздкое оружие одним своим весом само срежет нерадивую башку.
- Нож бросай.
Что еще оставалось делать? Изящный пеплов клинок гулко брякнулся на пол. Ногой он его еще и отопнул в сторону. Вроде бы дополнительный жест доброй воли признавшего поражение человека. Если бы, конечно, не был произведен с тем учетом, что в темноте нападавшие никак не могли увидеть, куда именно отлетел меч. А его застигнутый врасплох хозяин постарался определить это место с максимальной точностью. Ни на миг не сомневаясь, что знание это ему еще обязательно пригодится. Не в первый раз...
- Где тут свет зажигается?
- Слева в стене факел. Правда, он уже прогорел.
- Но уж не так, как ты, приперевшись сюда, - хохотнул силач, предварительно чуть ослабив нажим стали на пеплово горло. - Разберёмся. Да ведь, святоша?
- Посмотрим, - не стал ничего утверждать мягкий голос обладателя бороды.
 Он прошаркал в сторону указанной стены, чем-то там пошебуршал - и погасший факел вспыхнул снова, озарив неверным трепещущим светом зарокову тайную каморку.
Только сейчас Пепел понял, с чего это вдруг здоровяк назвал своего напарника "святошей" и, надо признаться, знание это принесло ему некоторое облегчение. Потому что именно им этот человек и был. Святошей. Служителем культа Сеятеля. С брюшком, еле скрываемым длинным балахонистым одеянием, и с бородой, будто подпирающей снизу пухлые щеки. Один из тех, кто дал обет посвятить всю жизнь светлому богу. Эти не имели права марать даже мысли свои намёком на неблагие намерения. Впрочем, и руки работой они марали не особенно. У этого пальчики тоже были пухленькие, ладненькие да ухоженные. Одним из них он указал Пеплу на лавку.
- Садись, мил человек, - пропел он елейным голоском и, стараясь, видимо, снять напряжение момента, подмигнул масляными добрыми глазками. Хотя единственным, что могло и вправду заставить Пепла вздохнуть спокойно, был бы убранный с его горла меч. Словно прочитав его мысли, толстячок благостным жестом чистенькой ручки повелел своему телохранителю убрать оружие. Тот, к неудовольствию Пепла, повиновался вовсе не сразу. Будто давая понять: что бы не говорил святоша, башку, мол, я тебе срублю в любой момент. И с преогромным удовольствием. А когда он все-таки прибрал оружие, то не удержался от удовольствия толкнуть потенциального пленника в спину. Да так рьяно, что тот грохнулся на колени, боднув попутно головой лавку. Ругнувшись сквозь зубы, Пепел злобно зыркнул на обидчика, но выражать неудовольствие более активными способами не стал.
В том числе и потому, что с такими людьми предпочитал никогда не связываться.
Здоровенный инквизитор со шрамом поперек лба, вмятой левой скулой, перебитым носом и рассеченной бровью усмехнулся в клочковатую с проседью щетину. Не без удовольствия отметив замешательство собеседника. Который молча поднялся и сел, куда было сказано.
- Прослышали мы, что ты стал свидетелем настоящего чуда, явившегося в наш мир, - елейно улыбнулся сеющий, широким жестом охватывая лежащее на столе бесчувственное тело. Будто это именно он явил свету то самое чудо, о котором говорил.
- Не знаю, как в твоем мире, но в моём у понятий «свидетель» и «владелец» разные значения.
Инквизитор скотски хмыкнул и хлопнул здоровенной своей ладонью по пеплову плечу. Вроде как товарищеский жест. Но в сочетании с тяжестью лапищи от навешенных на нее латных железяк, таковым он, конечно, не был. Как не располагало к дружескому лобызанию и отдающее чесноком дыхание.
- Как и у определений «владелец» и «вор».
Судя по жирной улыбке, тронувшей губы святоши, он был ужасно доволен своей шуткой.
- Да с чего вы решили, будто я – вор? Вы же верующие. А как можете убеждать паству верить в богов, если даже в людей-то не верите…
- К досточтимому Зароку разве заходит кто другой? А тут еще видишь ли в чем дело: уважаемый купец здорово нам задолжал. И, дабы отвести от своей головы нависшей над ней меч правосудия, решил побыстрее уравновесить чаши вселенских весов. А заодно свершить благое деяние и рассказать нам о явившемся к нему госте. С очень необычной ношей.
- Зарок задолжал… вам? Да каким же образом ваши пути вообще могли пересечься? Никогда бы не заподозрил Зарока в чрезмерной набожности.
- Да и я тоже, - как будто извиняясь, развел руками сеющий. – Увы, наша ситуация гораздо проще, чем ты попытался себе нарисовать. Уважаемый купец принял не тот товар, который стоило бы. Видно же было – из храма вещи вынесены. И не должны находиться в таком мммм… - он покрутил пальцем над головой, стараясь подобрать верное слово, - вертепе. Не внял голосу разума, вот в итоге и остался в накладе.
- Видал я и более причудливые сочетания, - хмыкнул Пепел. – Например, божьих жрецов в воровском схроне. Или, что опять далеко ходить, шагающих рука об руку сеющего и инквизитора. 
Толстячок поджал губы, силясь найти правильный ответ. Или не дать вырваться неправильному. А Пепел знал определенно - если человек пытается подобрать правильные слова, то либо сам их не знает, либо придумывает, как бы ловчее соврать. Выручил партнера инквизитор. Снова грузно хлопнув тяжеленной дланью по пеплову загривку.
- Поганец, видать, решил, что это он сейчас вытащит из нас нужные сведения, а вовсе не наоборот.
- И в мыслях не было…
- Не прибедняйся, - осуждающее покачивание головой святоши получилось почти похожим на искреннее.
- Я имею в виду, что и в мыслях не было, что твой спутник может знать слово «сведения»…
Бам!!!
Голова Пепла звучно хрястнулась о каменную столешницу. В глазах потемнело, переносица онемела, в ушах раздался звон. Затылок разломила боль. А закованная рука не просто грохнула его лицом об стол, но и до сих пор железной хваткой сжимала пепловы волосы.
- Где ты взял это? – прохрипел инквизитор таким яростным тоном, что осталось удивиться одному – как он сдержался, чтобы не откусить ухо. Палец его указывал на спящего ребенка.
- У прежнего владельца…
Бум!!!
Он не чувствовал носа. Его словно заменила тяжелая ноющая боль. Из глаз против воли брызнули слёзы.
- Друже Альберт может знакомить твое лицо со столом долго, - доверительно вздохнул толстячок.
- Пока зубы не закончатся и лыбиться станет нечем, - поспешил подтвердить инквизитор.
- А если ребёнка разбудите?
Сеющий украдкой переглянулся с инквизитором, чуть дернув кустистой бровкой. Тот немедленно сделал шаг в сторону.
- Вы что – серьезно? – Пепел утерся тыльной стороной ладони и глянул на нее так удивленно, будто чего-чего, а отсутствия кровотечения увидеть не ожидал никак.
- Ты о чём?
- О панике в ваших взглядах при упоминании пробуждения - как вы там выразились? – этого чуда, явившегося в наш мир.
Жрецы снова переглянулись. На сей раз довольно воровато.
- Что? - недоверчиво уставился на них Пепел, переводя взгляд с одного на другого. – Только не говорите, что дело в некоем бородатом пророчестве, которое сулит конец всему сущему, а я успел влезть в него по самые уши.
- О, нет, - фальшиво прыснул сеющий, осторожно запустив пятерню в свою бороду, будто хотел убедиться, что она тоже ни к какому пророчеству не имеет отношения. – Конечно, нет. Я, знаешь ли, вообще по убеждениям материалист и считаю, что древние люди никак не могли знать больше нашего.
- Да ладно. Святоша-материалист? А этот твой мордоворот тогда кто? Палач-целитель?
Хряск!!!
Пепел никогда бы не подумал, что зубы могут так громко клацнуть и при этом не рассыпаться в труху. Или что нос, принявший очередной могучий удар – на сей раз закованным в железо кулаком – все еще не проронил ни кровинки. Хотя башка, брякнувшаяся об пол, едва не расплескала по нему всё своё содержимое.
- Терпеть не могу таких вот шутников, - рыкнул инквизитор.
- Ну да, - пропыхтел, тряся головой Пепел. – Уж где-где, а в ваших-то Садах Инквизиции каждый день штукатурка от смеха сыплется.
- Довольно, друже Альберт, - жестом остановил святоша рыцаря, который уже занес ногу для удара по ребрам весельчака. – Всё-таки мы сюда не для того пришли.
- Очень приятно это слышать, - с трудом выдохнул Пепел.
- Словом, довольно препираний. У служителей культа Сеятеля есть один ритуал. Если в двух словах, то теоретически с его помощью можно препроводить любое существо в наш мир.
- Да? А мне показалось, что кто-то уже сделал это без вашего  участия. Если вы, конечно, имеете в виду это существо, - кивнул вор на девчонку.
- В том-то и загвоздка, что этот таинственный кто-то определенно не закончил свою работу. Тело – здесь. Но сознание - явно нет. Это мы и хотим исправить. Но только в более подходящих для такого дела условиях.
- Без проблем. Мешок золота – и исправляйте что хотите. Хоть друг в друге исправляйте.
- Что?! – проревела луженая глотка здоровяка. Причем не понятно, что его задело больше – очередная насмешка или попытка Пепла торговаться со священнослужителями.
Лишь очередной примирительный жест пухлой ручки уберег его от очередной зуботычины.
- Видимо, я не достаточно понятно изъяснился. После ритуала это…существо… очнётся. И мы не знаем, кто это будет. Может, и вправду ребёнок. Что, несомненно, станет настоящим божьим промыслом. Но! Может статься, что глаза откроет, скажем, демон. Редкий и очень кровожадный. И пустить его в наш мир мы не имеем никакого права.
- Ладно, убедил, - кивнул Пепел, усаживаясь обратно к столу. – Смысл в твоих словах определённо есть.
Пухлые щечки толстяка приподняла елейная улыбка. Которая, впрочем, сошла на нет после следующей же фразы вора:
- Какова ваша цена?
Гости снова переглянулись.
- Вы жениться что ли собрались – так часто друг другу глазки строите?
На сей раз голову Пепла наполнил тяжкий гул. От оплеухи по уху. Но со скамьи он, тоже, видимо, для разнообразия, не слетел.
- Видимо, я и впрямь плохо изъясняюсь, - даже в голосе святоши зазвенели натянутые нотки, намекающие, что и его терпение подходит к концу, и следующий тумак прилетит уже от него. – Мы не только не располагаем информацией, что за существо ты притащил в этот город, но и не представляем, - он сделал театральную паузу, - что представляешь собой ты сам.
- Чего?
Пепел переводил недоуменный взгляд с инквизитора, с довольной ухмылкой скрестившего на груди здоровенные бронированные клешни, на пухляка, сделавшего сейчас бровки домиком. Так, видимо, жрецов Сеятеля учили симулировать сострадание и участие.
- По словам досточтимого мастера Зарока, от тебя не было никаких вестей много лет. И вот ты являешься после столь длительной отлучки – да еще и в такой удивительной компании…
- Минуточку. Вы что же – и надо мной решили провести этот ваш чудесный… ритуал?! Но если вы не заметили, я-то весь здесь. И глаза у меня открыты, и тело, как твой мясник уже мог убедиться, вполне материально.
- Может, хоть рот закроется, - плотоядно осклабился инквизитор. – Навсегда. Я бы только ради этого провел церемонию.
- Ты совершенно справедливо выказал удивление нашему с другом Альбертом сотрудничеству. На самом деле уважаемый Зарок…
- Прекрати уже воспевать эту гниду при каждом упоминании.
- Хорошо. Твой давний знакомец Зарок первым делом поспешил в инквизицию. А уж оттуда послали за мной. Хотя, как ты знаешь, сферы деятельности у нас диаметрально противоположные: культ Сеятеля по мере скромных сил своих орошает души людские божьей благодатью, а инквизиция продолжает дело Собирателя, безжалостно, пламенем и сталью выкорчёвывая последние ростки древнего зла, оставшиеся в этом мире от прежних его обитателей. Но! В тайну ритуала посвящены только сеющие. Поэтому проводить его буду я. Правда, в местном Застенке. Чтобы инквизиторы могли контролировать ситуацию, если она вдруг повернётся опасным образом.
Тираду святоши Пепел встретил кислым взглядом.
- Ритуал уже начался? А то меня от твоих проповедей что-то подозрительно в сон потянуло. В любом случае, ничего не хочу знать. Это, - ткнул он пальцем в сторону спящего ребёнка, - моя собственность. Расстанусь я с ней только за определённое – и щедрое - вознаграждение. И, само собой, никуда я с вами идти не собираюсь.
Он уже потихоньку примерил расстояние до того места, куда отбросил клинок. Этот железный увалень не успеет размахнуться, как вместе со следующей своей оплеухой примет в шею полосу заточенной стали. Хотя это, конечно, был вариант на крайний случай.
Но святоша будто бы предусмотрел и это.
- Может, ты пойдешь с нами с большей охотой, когда узнаешь, что те странные вещи, которые ты тащил в ящике вместе с сим загадочным существом, мы уже отправили в Застенок. На экспертизу. Так это назовём. Но мы, собственно, можем ее и не проводить, если удастся избежать всяческих погонь и прочих наверняка уже активно обдумываемых тобою вариаций неприятностей.
- Что? Вы… вы украли мои вещи?!
- Изъяли на экспертизу, – пророкотала латная башня. - Глухой что ли?
- Удивленный, - выдержав недобрый взгляд инквизитора, проворчал Пепел. – Ты, оказывается, еще и слово «экспертиза» знаешь…